Я долго перебирал проекты, но остановился на проекте для людей, для которых он был тоже очень важен. Это начало эпидемии ковида, пандемии.

Это 2020 год, буквально февраль, март, апрель, когда творился в головах людей хаос, неразбериха, они были в ужасе и в страхе от того, что происходит. И государство разрывалось между, с одной стороны, необходимостью людей спасать, а с другой стороны, необходимостью их успокаивать, потому что еще только паники не хватало в этой ситуации.

Соответственно, мы с моим товарищем Михаилом Щаповым (депутат Госдумы - от ред.) в Иркутской области запустили проект, он назывался «Стоп, ковид».

С одной стороны, это был очень достаточно понятный гуманитарно-волонтерский проект. То есть, что мы делали? Мы ловили огромное количество заявок от людей и пытались им помочь чем могли: детям возили планшеты, компьютеры, подключали к этому бизнес и региональные власти.

Вообще всем было очень-очень-очень тяжело, но люди откликались, помогали, потому что дети оказались на удаленке. В малообеспечных семьях, конечно, никаких там ни планшетов, ни компьютеров не было, нечем было вообще учиться.

Пенсионерам возили пакеты с продуктами хоть какими-то и предметами первой необходимости, потому что они до магазина дойти боялись, не могли.

В медицинские учреждения возили воду, возили всякие обеззараживатели воздуха, кислород возили, даже, по-моему, кислородный аппарат один куда-то.

То есть такая нормальная волонтерская благотворительная история.

Плюс собирали часть проблем, классифицировали их, объединяли и отправляли в правительство РФ, чтобы они реагировали, потому что понятно, что у них там тоже был полный ужас, и они там тоже каждый день хватались за все, что только возможно. И мы тоже старались здесь как-то помогать все это объединять.

И, в общем-то, с одной стороны, это такой благотворительно-гуманитарный проект, но, мне кажется, что какое у него было важное измерение – это погасить панику.

Погасить страх, сделать это через то, что находятся люди, которые демонстрируют уверенность, желание помочь и хотя бы демонстрируют, что есть какой-то план и мы его все придерживаемся. Мне кажется, в такие моменты это очень важно - включаться и задействовать это все.

Я в какой-то момент задумался, мы это зачем все делаем? Есть ли какое-то прагматичное измерение, для чего это все? Потому что как бы электорального смысла в этом не было никакого.

Понятно, что главная ценность помогать своим землякам и делать это быстро и эффективно, она никуда не девается, но это общая гуманитарная такая ценность, любой человек должен этим заниматься. И если есть возможность помочь ближнему, надо помогать.

Я для себя нашел на самом деле две мотивации. Наверное, первая, она такая немножко заземленная: на самом деле, нам самим было страшно. Мы сами были в какой-то степени на грани паники. И вот эта возможность включиться в деятельность и что-то делать для других людей, она от этой паники, от этого страха нас очень сильно спасала. Но это совсем личная прагматичная история.

Но была и другая. Я для себя ее сформулировал вот так. Мы наделены необходимым опытом, компетенциями, знаниями и возможностями в социальных технологиях, и поэтому мы обязаны в таких ситуациях эти технологии применять для общества. С большой силой приходит большая ответственность. Если ты делаешь какие-то большие проекты ориентированными на заказчика, то будь добр, научись их применять еще и для людей, для обычных граждан в рамках некоммерческих социальных проектов. Это твоя, наверное, социальная миссия, социальная обязанность. Вот, наверное, все, что я хотел сказать. Спасибо за внимание.

Проект «Большая Арктическая Регата - инструмент развития сферы водного туризма», был построен как ответ на вызов, связанный с пользователями маломерных судов, тех, кто путешествует на своих катерах, яхтах, занимается водным туризмом, спортом водным и так далее. Я сам яхтсмен, погрузился в эту индустрию достаточно давно и столкнулся с этими проблемами.

Существует огромное количество ведомств, которые по-разному влияют на реки, моря, озера, существует очень противоречивое законодательство, которое формально как бы увязано, но есть масса регуляторных ограничений.

В России ходит полтора миллиона маломерных судов, и это все формирует большое напряжение среди пользователей внутренних водных путей. И при этом существуют еще и определенные климатические особенности, которые на севере мы наблюдаем: таяние льдов, меняется русло рек и так далее.

Вот попробовав решить эту задачу путем создания некого общественного комитета развития этой индустрии, столкнулся с тем, что чиновники меняются, пришлось создавать проект как некий способ привлечения к отдыху и водному туризму людей, которые обладают правом принятия решений или влияют на это решение. И вот во время ковида, совместили мы с такой самоизоляцией, первый большой поход, организовали экспедицию из Петербурга в Мурманск и обратно. Он занял 45 суток. Мы прошли 5 регионов, 2 озера, 2 моря, 2 реки и канал.

Мы одновременно встречались с губернаторами, мэрами, представителями разных компаний. И сменили несколько составов экипажа. Некоторые члены комитета по политтехнологиям участвовали в этом проекте на некоторых этапах. Было сделано больше 400 публикаций в СМИ, 10 миллионов совокупная аудитория. Прошла масса мероприятий и мы достаточно хорошо всколыхнули эту тему.

В следующем году проект мы повторили. Поход составил немножко поменьше, 1800 морских миль из Петербурга до Архангельска. Мы привлекали внимание высадкой деревьев, одновременно совместили с водным крестным ходом в честь 20-летия канонизации Ушакова.

С того времени у нас есть достаточно хорошие отношения и с монастырями, и с экологическими структурами по маршруту. И также получилось еще раз привлечь внимание людей к этой проблеме, связанной с инфраструктурой, которая по дороге представляет собой очень печальное зрелище.

Сейчас вышли на уровень некой нормативной работы, которая приводит к тому, что удается немножко синхронизировать деятельность различных ведомств и повысить турпоток на маломерных судах по этим маршрутам, но при этом, конечно, и, скажем так, постараться привлечь внимание к этой проблеме и наших коллег в Госдуме и в других структурах.

Спасибо огромное всем удивительным специалистам, которые выступали.

Слушая всех, удалось найти какие-то общие вещи, которые характеризовали и социальные проекты, и политтенхологические проекты. Получается, что это было желание помочь, разъяснить, выступить модератором, наладить коммуникацию, обеспечить какие-то вещи, которые без вас не работали просто потому, что был некий обрыв связи.

Мне кажется, действительно произошел реверс, переворот в том, что теперь это как раз более гуманитарный, более правильный, наверное, созидательный смысл.

Все проекты, о которых мы сейчас говорим, они, повторюсь, двигались именно очень добрыми, очень светлыми замыслами, которые, может быть, поэтому и были осуществлены.

На самом деле, некоторые из здесь присутствующих членов комитета тоже имеют отношение к реализации этого проекта.

Проект классический про то, как три стороны: бизнес, власть и общество, не могли между собой договориться, не было никакой возможности диалога, все только друг друга ненавидели, не любили и пытались как-то там каждый свои интересы отстоять.

Суть в чем? После того, как в 2014 году были введены европейские санкции на российский уголь, весь наш уголь хлынул на Дальний Восток, в частности в город-Находка, Приморский край, город-порт, в котором 11, если я не ошибаюсь, компаний-портов, из которых только две специализированных угольных.

Все остальные занимались перевалкой всех любых других грузов, только не угля.

Так вот, в 2016-2017 гг. все эти порты занимались перевалкой угля, совершенно не приспособленным способом для этого, и город фактически потонул в угольной пыли - люди задыхались, перекрывали федеральную трассу, у людей была категорическая позиция "нет", они писали жалобы везде вплоть до администрации президента.

У бизнеса и у портов была простая позиция: "Мы обеспечиваем рабочие места, мы платим налоги, чего от нас еще хотите".

Кроме того, ситуация осложнялась еще тем, что часть из этих портов вообще завязаны на федеральный уровень. Они даже с региональными властями общаться не хотели.

Все это, в первую очередь, било по местным властям, и местные власти ничего не могли сделать.

Нам несказанно повезло в этом городе найти уникального человека, которого, к сожалению, сейчас нет уже в живых и который пользовался безусловным авторитетом у портовиков, потому что он сам больше 40 лет, по-моему, отработал в порте, основал порт. Он пользовался огромным уважением и у жителей, потому что очень многим жителям в городе помогал, никогда никому не отказывал. И, собственно, пользовался авторитетом и уважением у властей, потому что сам в тот момент находился в статусе замглавы города.

Так вот, с помощью этого человека мы организовали общественное движение. И где-то силой, где-то его авторитетом усадили всех за стол переговоров. Посыл был простой: "Дорогие жители, вы можете возмущаться, можете перекрывать дорогу, но все равно уголь переваливать будут. Поэтому нужно идти на диалог, и раз уж они все равно будут этот уголь переваливать, нужно хоть что-то с этих портовиков поиметь. Дорогие портовики, да, вы обеспечиваете налоги, обеспечиваете рабочие места, но рано или поздно эта проблема выйдет на федеральный уровень и тогда там уже вам придется разговаривать по-другому, Поэтому лучше проблему начинает решать прямо сейчас нежели ждать".

И начали с малого: начали тратить деньги на какие-то детские площадки, пластиковые окна ставили , на поливальные машины, на защитные ограждения. И если изначально это совсем ничего, чуть позднее это были сотни тысяч и миллионы рублей.

Буквально некоторое время назад, несколько месяцев назад, один из портов в рамках программы социальной ответственности сдал в Находке огромный ледовый дворец.

И пусть не на сто процентов, но тем не менее, проблема угольных пыли была решена.

Вот такой, как мне кажется, очень успешный кейс, когда всех посадили за стол переговоров и выстроили диалог между всеми сторонами, который дал совершенно конкретный практический результат.

Спасибо за организацию сегодняшнего мероприятия, очень важного, конечно, потому что тема новая, тема модная, и нужно понять вообще что с этим делать.

Очень интересно, что такой запрос сформировался, я думаю что, конечно, запрос заключается в большем, чем попытки переименовать политтехнологов и как-то вдохнуть новую жизнь в профессию, которая немножко растерялась сейчас в новых условиях. Наверное, все-таки это больше попытка переосмыслить задачи тех коммуникаторов, которые находятся на уровне между властью и обществом. И понять, где те точки, куда знания, навыки, умения, энергию применить.

Что касается нашего проекта, то он был такой необычный, не совсем профильный. Мы его реализовали вместе с нашей командой из Союза журналистов России. За это спасибо Владимиру Геннадьевичу Соловьеву, председателю Союза журналистов, Юлии Загитовой и Денису Токарскому.

Назывался наш проект «Политпланерка» и подразумевал организацию системного общения между журналистами российскими, именно журналистами СМИ, потому что классические журналисты не очень понимают, как им объяснять те или иные задачи федерального и регионального уровня и властями.

Что им говорили в этом случае в администрации? Им говорили, слушайте, ну вы же умные люди, идите сами придумайте там чего-нибудь, как-то объясните. Они-то люди, может быть, и умные, но зачастую им очень сложно было объяснять какие-то виртуальные процессы, особенно связанные с федеральными задачами, на каком-то своем местном уровне. Мы понимаем, что региональные журналисты – это, конечно же, не только областной центр. Это множество районок, небольших поселений, где люди живут, в том числе редакторы, и у них нет дистанции, и поэтому, в отличие, например, от журналистов больших изданий, им приходится в прямом смысле слова отвечать за свои слова. То есть их могли поймать на улице за рукав, где-нибудь в очереди в магазин, и сказать: "Галя-Валя, ну что ж ты написала в своей газете, что цены не растут. Ну вот посмотри на прилавок, посмотри на ценники". И вот с таким запросом они выходили, собственно, туда наверх, в администрацию.

Для статистики я вам скажу, что у нас в России 500 тысяч журналистов традиционных СМИ сейчас, которые производят 20 миллионов сообщений ежедневно. Из них 70 тысяч это члены Союза журналистов до 35 лет. А параллельно он, например, ведет еще какой-нибудь анонимный телеграм-канал, где, собственно, тому же губернатору и региональным чиновникам достается за все грехи. А так как он обладает еще и конфиденциальной информацией, каких-то инсайдов, то понятно, что это позволяет ему сделать его телеграм-канал достаточно ярким.

Наш проект "Политпланерка" как раз подразумевал непосредственное живое общение политэкспертов региональных плюс федеральных коллег и журналистов местных СМИ. И я вам скажу, что многие коллеги из региональных СМИ, из районных изданий подходили и благодарили и меня, и коллег.

Таким образом, проект компенсировал тот дефицит информации, дефицит аргументации и дефицит общения.

То есть журналистам было очень важно, чтобы их кто-то просто выслушал, кто-то дал им возможность рассказать о каких-то своих сложностях. Ну и может быть где-то в процессе этого общения они находили для себя ответы на сложные вопросы.

И я думаю о том, что, наверное, его нужно продолжать. И найти какие-то формы, форматы и возможности для того, чтобы хотя бы локально или регионально его продвигать.

В 2021-м году во время избирательной кампании в Тольятти (Самарская область) была создана платформа РАСТИ (Региональная ассоциация самообразования Тольяттинской инициативы).

Мы ее так упаковали красиво. Суть была в том, чтобы те люди, которые живут на территории, получали возможность бесплатно получить образование, связанное с софт-скилами.

То есть там было, грубо говоря, три блока.

Блок номер один – это волонтерская деятельность и все, что с ней связано, добровольческая.

Второй блок – это те самые образовательные программы: взаимоотношения в семье, управление временем, тайм-менеджмент, критическое мышление, эмоциональный интеллект, проектное планирование. И вот эти все вещи, которым не обучают в школах, не обучают в вузах, но при этом они на сегодняшний день обязательны, базовые вещи для того, чтобы что-то планировать, успевать, быть в целом социально успешным и эффективным.

И третий блок, который опять же мы добавили в эту онлайн образовательную платформу, это все, что связано с соцсетями: ведение, администрирование социальных сетей, таргетированная реклама, съемки на мобильный телефон и какие-то основы дизайна.

Таким образом, у нас получился блок, который в целом был бы интересен тем, кто интересуется соцсетями, это достаточно большая группа людей, по прокачке соцскилов и мягкая упаковка, связанная с добровольческой деятельностью.

Это все было бесплатно сделано, проводилось в рамках некоммерческой деятельности, и по итогам за 2001-2022 годы эти курсы прошли больше тысячи человек.

Как будто бы это и есть та самая социальная архитектура.