Нацисты слезли с динозавров довольно давно, если не заниматься вытеснением совокупности ряда очевидных фактов.
Большинство нарративов, которые разгонялись владельцами заводов-пароходов, представляет собой потрясающую уловку по формированию множества мало чем отличающихся друг от друга по существу политических дискурсов на территориях, ограниченных рамками национальных государств. Тут и там разворачивались поиски внутренних и внешний врагов, а обзывалка «фашист» стала какой-то ничего не обозначающей сущностью, над которой даже левые весело посмеивались. Параллельно со всем этим монопольные структуры, промышленные гиганты и ассоциации «шаек воров и убийц» с невероятной скоростью расширялись, строили связи разного уровня между собой и продолжали подпитывать непрекращающиеся шоу о взлетах ракет, скандальные твиты, одиозные прямые линии.
Левые беспокоились о гегемонии своего левацкого дискурса и стремились принять участие в наличных структурах власти. Проблема в том, что нельзя изменить правила игры там, где они установлены совсем для других целей.
Так возникали разговоры о важности формирования альтернатив. Довольно уже затасканное слово обретало свои внятные очертания гораздо медленнее, чем проявлялись явные и старые, как сами государства, очертания крепких связей между правительствами и корпоративной экономикой, формируя старые добрые режимы, которые теперь снова всерьез нам придется обозвать фашистскими без каких бы то ни было постмодернистских игр в слова.
Удивляют ли вас всех призывы истреблять украинцев, палестинцев, армян, курдов, феминисток, левых, правых, мусульман, оппозиционеров, неугодных подданных, противников строительства очередного предприятия или ещё кого бы то ни было? Удивляет ли вас зигующий Маск? Или очередное скандальное высказывание какого-то чиновника, селебы или политического деятеля?
Чем дольше удивление каждого, тем меньше времени у всех. У нас нет ни утопии, ни гарантированного лучшего мира впереди. Есть только этот, а следовательно разговор об альтернативах в жуткие времена, в которые мы давно вступили и просто долго их осмысляли, должен начать обретать форму действий, проб и ошибок.
• Ускользание рабочей силы из-под власти эксплуататоров;
• Формирование горизонтальных связей для решения ежедневных проблем каждого;
• Формирование и расширение альтернативных и конкурентоспособных экономических, культурных, образовательных и других коопераций, способных сломить вынужденность потребителей и производителей оставаться потребителями и производителями прибылей монопольных монстров;
• Прекратить питать свои чаяния надеждой на какую-то политическую силу, олицетворяющую добро, которая решит текущие кризисы;
• Переосмыслить свои собственные повседневность и способность к труду;
• Нам нужна новая этика коммуникации, которая не будет подчиняться логике эффективности, целесообразности, идентизма или корпоративизма. Каждый раз формируя группу исключенных, мы подспудно длим текущих порядок вещей.
Вы можете искать свои варианты путей, не ожидая единственно правильной программы от единственно правильной партии. Возвращение себе подлинной субъектности — это долгий и сложный путь, который проходит не в кабинетах и не в демонстрации пораженческого несогласия, но в экономическом, творческом, социальном и индивидуальном порядке в жизни каждого и каждой.
Перед новым лицом фашизма не хочется быть в растерянности и голой тревоге, просто ожидая очередного решения очередного ублюдка реализовывать свои отбитые фантазии. Мы думаем, что циничность присуща скучающим разуму и рукам, тоскующим людям по естественному сообществу, не отворачивающемуся от сложных задач и помощи тому, кто находиться рядом. И именно о цинизм беспомощности мы разбиваемся каждый день. И именно с этим пора покончить в первую очередь.
