Бедный Рюрик
Авторский канал журналиста Андрея Калитина, ведущего телепрограммы "Совершенно секретно".
YouTube:
www.youtube.com/channel/UCQ4m4Mfy01c5LsfWEZbWCxA Х: x.com/AndrejKali8982
Для связи: Caboderoca2024@proton.me
YouTube:
www.youtube.com/channel/UCQ4m4Mfy01c5LsfWEZbWCxA Х: x.com/AndrejKali8982
Для связи: Caboderoca2024@proton.me
TGlist reytingi
0
0
TuriOmmaviy
Tekshirish
TekshirilmaganIshonchnoma
ShubhaliJoylashuvРосія
TilBoshqa
Kanal yaratilgan sanaMay 27, 2024
TGlist-ga qo'shildi
Jun 06, 2024Rekordlar
28.04.202505:37
17.2KObunachilar15.02.202523:59
1100Iqtiboslar indeksi12.11.202423:59
65.9KBitta post qamrovi15.04.202523:59
53KReklama posti qamrovi06.11.202423:59
66.56%ER12.11.202423:59
790.18%ERR
29.04.202506:35
Накануне Пасхи
🎙️ Александр Дугин создаёт переговорный фон:
«Главное, чтобы Трамп понимал, что либо Украина будет нашей, либо ее не будет вообще…
Мы точно не хотим вторгаться в Европу, но если Европа выберет войну против России, нам придется в нее вторгнуться. Русские войска оттуда никогда уже не выйдут.
Пора собраться. Переговоры с Трампом подходят к моменту, когда всем придется сбросить карты. И тут слова больше не будут работать. Работать будет Орешник…
Мы воюем за наших мертвых и за наши русские сны… Все не кончается, все начинается. Мертвые зовут нас в бой. Русские - мертвые. К Победе».
Сегодня – Радоница. Поэтому надо помнить и две другие цитаты. Вечные.
«Все, кто берется за меч, от меча и погибнут». (Мф. 26:52) «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф. 56:9)
🎙️ Александр Дугин создаёт переговорный фон:
«Главное, чтобы Трамп понимал, что либо Украина будет нашей, либо ее не будет вообще…
Мы точно не хотим вторгаться в Европу, но если Европа выберет войну против России, нам придется в нее вторгнуться. Русские войска оттуда никогда уже не выйдут.
Пора собраться. Переговоры с Трампом подходят к моменту, когда всем придется сбросить карты. И тут слова больше не будут работать. Работать будет Орешник…
Мы воюем за наших мертвых и за наши русские сны… Все не кончается, все начинается. Мертвые зовут нас в бой. Русские - мертвые. К Победе».
Сегодня – Радоница. Поэтому надо помнить и две другие цитаты. Вечные.
«Все, кто берется за меч, от меча и погибнут». (Мф. 26:52) «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф. 56:9)
Repost qilingan:
Подосокорский
29.03.202511:35
100 лет назад родился народный артист СССР Иннокентий Михайлович Смоктуновский (1925-1994). Из его интервью 1992 года:
"Вы знаете, я, наверное, звероящер: я люблю свою страшную, исковерканную страну. Страшную потому, что её довели до ужаса. Я разъезжаю по всему миру, когда там идут мои фильмы "Гамлет", "Дядя Ваня", "Чайковский"... И всё-таки у меня было всегда ощущение праздника возвращения на мою искалеченную родину. Я долго думал, что же это такое? Привязанность раба? Я думал, что меня держит семья, которую я нежно люблю - дочь, сын, жена, дом... Да, это всё есть, но не только...
Смогу ли я жить в какой-то другой стране? Нет, не смогу. Я ушиблен, я искалечен этой страной. Я не могу, когда мою страну обижают. Не Советский Союз, а Россию, мою родину. Я воевал и был в высшей степени честен. Я был в плену у немцев, бежал из лагеря военнопленных, пошёл в партизаны. Я воевал в партизанах, потом меня хотели перебросить с частями Красной армии в тыл, но решили, что не следует этого делать, а лучше послать в штрафные роты в наказание за пребывание в плену. Нам приказали брать город Ковель, просто брать, без артиллерии, без подготовки, без танков, без самолётов...
Я очень много испытал, очень много потрачено жизни, нервов, чувств, любви для того, чтобы сделать родину мою доброй, хорошей, светлой. Чувство пустоты? Оно иногда меня посещает, когда вижу, что люди уезжают. Но, как ни странно, это чувство меня острее посетило здесь, в Америке, в городе Бостоне. Я был на концерте нашего замечательного поэта Булата Окуджавы, и в антракте кто-то подозвал меня к рампе. Я посмотрел в зрительный зал, там ещё не погасили свет, и все были передо мной... И я ужаснулся! Мне стало плохо! Передо мной сидел ум России.
Я вам говорю, что я люблю этот народ, еврейский народ, но тогда я подумал: "Что же это делается с Россией, если такие люди бегут оттуда?" Вот где меня охватило чувство пустоты. А кто же со мной-то там останется? И Россия так и будет плестись в хвосте всей цивилизации из-за того, что мы так бесхозайственно отнеслись к этому народу, который нас вынужден был покинуть? Ведь огромная часть русской культуры, значительная часть, прекрасная часть ушла с этим народом сюда. Я рад, я счастлив за Америку, что эти умные, замечательные, тонкие, мыслящие люди теперь здесь, но я очень скорблю о своей стране. Математики, философы, шахматисты, часовщики, портные... Мы потеряли их.
Сколько учёных, сколько актёров, музыкантов уехало! Но их я совсем не упрекаю за это, потому что, если бы меня считали человеком второго сорта, я, может быть, тоже уехал. Если бы не было этой дурацкой селекции, я думаю, этот народ остался бы. Они же любят свою родину, свой русский язык, я знаю это.
Я смотрел на них и думал: "Ай-яй-яй, дорогие мои, что же это вы такое сделали со мной, с моей горячо любимой Россией? Не с СССР - это всё худо и не случайно так закончилось, развалилось, - а с культурой, с традицией?" Я вот летел в самолёте, и там было пять или шесть ортодоксальных евреев с пейсами. Смотрел на них и думал: какая прелесть, как замечательно, что есть такой народ! Почему им там не разрешали проявлять себя? Так что никаких упрёков уехавшим. Лишь боль и тоска по поводу этой утраты".
"Вы знаете, я, наверное, звероящер: я люблю свою страшную, исковерканную страну. Страшную потому, что её довели до ужаса. Я разъезжаю по всему миру, когда там идут мои фильмы "Гамлет", "Дядя Ваня", "Чайковский"... И всё-таки у меня было всегда ощущение праздника возвращения на мою искалеченную родину. Я долго думал, что же это такое? Привязанность раба? Я думал, что меня держит семья, которую я нежно люблю - дочь, сын, жена, дом... Да, это всё есть, но не только...
Смогу ли я жить в какой-то другой стране? Нет, не смогу. Я ушиблен, я искалечен этой страной. Я не могу, когда мою страну обижают. Не Советский Союз, а Россию, мою родину. Я воевал и был в высшей степени честен. Я был в плену у немцев, бежал из лагеря военнопленных, пошёл в партизаны. Я воевал в партизанах, потом меня хотели перебросить с частями Красной армии в тыл, но решили, что не следует этого делать, а лучше послать в штрафные роты в наказание за пребывание в плену. Нам приказали брать город Ковель, просто брать, без артиллерии, без подготовки, без танков, без самолётов...
Я очень много испытал, очень много потрачено жизни, нервов, чувств, любви для того, чтобы сделать родину мою доброй, хорошей, светлой. Чувство пустоты? Оно иногда меня посещает, когда вижу, что люди уезжают. Но, как ни странно, это чувство меня острее посетило здесь, в Америке, в городе Бостоне. Я был на концерте нашего замечательного поэта Булата Окуджавы, и в антракте кто-то подозвал меня к рампе. Я посмотрел в зрительный зал, там ещё не погасили свет, и все были передо мной... И я ужаснулся! Мне стало плохо! Передо мной сидел ум России.
Я вам говорю, что я люблю этот народ, еврейский народ, но тогда я подумал: "Что же это делается с Россией, если такие люди бегут оттуда?" Вот где меня охватило чувство пустоты. А кто же со мной-то там останется? И Россия так и будет плестись в хвосте всей цивилизации из-за того, что мы так бесхозайственно отнеслись к этому народу, который нас вынужден был покинуть? Ведь огромная часть русской культуры, значительная часть, прекрасная часть ушла с этим народом сюда. Я рад, я счастлив за Америку, что эти умные, замечательные, тонкие, мыслящие люди теперь здесь, но я очень скорблю о своей стране. Математики, философы, шахматисты, часовщики, портные... Мы потеряли их.
Сколько учёных, сколько актёров, музыкантов уехало! Но их я совсем не упрекаю за это, потому что, если бы меня считали человеком второго сорта, я, может быть, тоже уехал. Если бы не было этой дурацкой селекции, я думаю, этот народ остался бы. Они же любят свою родину, свой русский язык, я знаю это.
Я смотрел на них и думал: "Ай-яй-яй, дорогие мои, что же это вы такое сделали со мной, с моей горячо любимой Россией? Не с СССР - это всё худо и не случайно так закончилось, развалилось, - а с культурой, с традицией?" Я вот летел в самолёте, и там было пять или шесть ортодоксальных евреев с пейсами. Смотрел на них и думал: какая прелесть, как замечательно, что есть такой народ! Почему им там не разрешали проявлять себя? Так что никаких упрёков уехавшим. Лишь боль и тоска по поводу этой утраты".
Repost qilingan:
Хмурое утро
12.04.202513:09
"Люди часто спрашивают – себя самих, друг друга: что же будет? Тот же вопрос задают нам с доверчивым ужасом иностранцы. Что же будет с Россией? А ничего, ровным счётом ничего. Будет всё та же неопределенность, зыбь, болото, вспышки дурных страстей. Это в лучшем случае. В худшем – фашизм. Неужели это возможно?.. Самая большая вина русского народа в том, что он всегда безвинен в собственных глазах. Мы ни в чём не раскаиваемся. Может, пора перестать валять дурака, что русский народ был и остался игралищем лежащих вне его сил?.. Удобная, хитрая, подлая ложь. Все в России делалось русскими руками, с русского согласия, сами и хлеб сеяли, сами и веревки намыливали. Ни Ленин, ни Сталин не были бы нашим роком, если б мы этого не хотели".
Юрий Нагибин, Дневник, 1994-й.
Юрий Нагибин, Дневник, 1994-й.
27.04.202509:45
В 1882 году, путешествуя с циклом лекций по Соединенным Штатам, Оскар Уайльд ответил на вопрос интервьюера газеты «Филадельфия пресс»:
- Вы либерал или консерватор?
- Это вопрос не ко мне. Я знаю только два термина: цивилизация и варварство, и я на стороне цивилизации.
- Вы либерал или консерватор?
- Это вопрос не ко мне. Я знаю только два термина: цивилизация и варварство, и я на стороне цивилизации.
Repost qilingan:Подосокорский
29.04.202508:13
Из воспоминаний Анастаса Микояна: "Потом, особенно после войны, Сталин стал раздражительным. Я же по старой привычке рассказывал ему все, что знал, что происходит в стране, что народ волнует. Говорил, что нет мяса, нет некоторых товаров и о других недостатках. Сталин стал нервничать, сердиться — почему нет?
Раз он очень раздраженно стал меня допытывать, почему нет продуктов. Я ответил, как думал. Это было время, когда Маленков в Совмине ведал сельским хозяйством. Я сказал Сталину: «Пусть Маленков скажет, почему отсутствуют необходимые продукты, ему легче это сделать». Я правду говорил. Сталин посмотрел на Маленкова. Тот молчал, делая вид, что со мной спорить нечего. Сталин, видимо, понял, не стал допрашивать Маленкова, ибо тот все равно не мог ничего объяснить.
И до этого, и в данном случае Маленков или Берия наступали мне на ногу под столом, давая понять, чтобы я перестал такие откровенные вещи говорить. Я смотрел на них удивленно. Потом, когда спорил с ними, доказывая, что я прав, они мне говорили: «А какая польза от этого? Это только раздражает Сталина. Он начинает нападать то на одного, то на другого. Ему надо говорить все то, что понравится, чтобы создать атмосферу благополучия, не портить обстановки за обедом».
Я срывался еще несколько раз, но меня вновь предупреждали, и постепенно я стал говорить о делах мало и между прочим".
Раз он очень раздраженно стал меня допытывать, почему нет продуктов. Я ответил, как думал. Это было время, когда Маленков в Совмине ведал сельским хозяйством. Я сказал Сталину: «Пусть Маленков скажет, почему отсутствуют необходимые продукты, ему легче это сделать». Я правду говорил. Сталин посмотрел на Маленкова. Тот молчал, делая вид, что со мной спорить нечего. Сталин, видимо, понял, не стал допрашивать Маленкова, ибо тот все равно не мог ничего объяснить.
И до этого, и в данном случае Маленков или Берия наступали мне на ногу под столом, давая понять, чтобы я перестал такие откровенные вещи говорить. Я смотрел на них удивленно. Потом, когда спорил с ними, доказывая, что я прав, они мне говорили: «А какая польза от этого? Это только раздражает Сталина. Он начинает нападать то на одного, то на другого. Ему надо говорить все то, что понравится, чтобы создать атмосферу благополучия, не портить обстановки за обедом».
Я срывался еще несколько раз, но меня вновь предупреждали, и постепенно я стал говорить о делах мало и между прочим".
28.04.202509:08
1946 год. Послевоенный Париж. Встреча русских эмигрантов "первой волны" - Адамович, Бунин, Тэффи.
Среди собравшихся и советский писатель Константин Симонов, приехавший во Францию с непростой миссией уговорить упрямого Нобелевского лауреата Ивана Бунина вернуться на родину.
Предпосылки на успех уговоров были. Бунин тогда признался Симонову: "Вы должны знать, что 22 июня 1941 года я, написавший, в том числе "Окаянные дни", по отношению к России и к тем, кто ею ныне правит, навсегда вложил шпагу в ножны, независимо от того, как я поступлю сейчас, здесь ли я остаюсь или уеду".
Сам Симонов вспоминал: «Я понаслышке уже знал про абсолютно безукоризненное поведение Бунина в годы немецкой оккупации, слышал, что он категорически отказался хотя бы палец о палец ударить для немцев. Я относился к Бунину как к очень хорошему Словом, мне хотелось, чтобы Бунин вернулся домой».
Но Иван Алексеевич все же отказался. "Поздно, поздно… Я уже стар, и друзей никого в живых не осталось. Из близких друзей остался один Телешов, да и тот, боюсь, как бы не помер, пока приеду. Боюсь почувствовать себя в пустоте. А заводить новых друзей в этом возрасте поздно. Лучше уж я буду думать обо всех вас, о России – издалека", - попытался вежливо аргументировать свой отказ Бунин.
В воспоминаниях присутствовавшего на этой встрече Георгия Адамовича находим эпизод, который проливает свет на иные причины отказа Бунина вернуться домой:
«В начале обеда атмосфера была напряженная. Бунин как будто «закусил удила», что с ним бывало нередко, порой без всяких причин. Он притворился простачком, несмышленышем и стал задавать Симонову малоуместные вопросы, на которые тот отвечал коротко, отрывисто, по-военному: «Не могу знать».
— Константин Михайлович, скажите, пожалуйста... вот был такой писатель, Бабель... кое-что я его читал, человек бесспорно талантливый... отчего о нем давно ничего не слышно? Где он теперь?
— Не могу знать.
— А еще другой писатель, Пильняк... ну, этот мне совсем не нравился, но ведь имя тоже известное, а теперь его нигде не видно... Что с ним? Может быть, болен?
— Не могу знать.
— Или Мейерхольд... Гремел, гремел, даже, кажется, «Гамлета» перевернул наизнанку... а теперь о нем никто и не вспоминает... Отчего?
— Не могу знать.
Длилось это несколько минут. Бунин перебирал одно за другим имена людей, трагическая судьба которых была всем известна. Симонов сидел бледный, наклонив голову...»
#МосковскиеЗаписки
Среди собравшихся и советский писатель Константин Симонов, приехавший во Францию с непростой миссией уговорить упрямого Нобелевского лауреата Ивана Бунина вернуться на родину.
Предпосылки на успех уговоров были. Бунин тогда признался Симонову: "Вы должны знать, что 22 июня 1941 года я, написавший, в том числе "Окаянные дни", по отношению к России и к тем, кто ею ныне правит, навсегда вложил шпагу в ножны, независимо от того, как я поступлю сейчас, здесь ли я остаюсь или уеду".
Сам Симонов вспоминал: «Я понаслышке уже знал про абсолютно безукоризненное поведение Бунина в годы немецкой оккупации, слышал, что он категорически отказался хотя бы палец о палец ударить для немцев. Я относился к Бунину как к очень хорошему Словом, мне хотелось, чтобы Бунин вернулся домой».
Но Иван Алексеевич все же отказался. "Поздно, поздно… Я уже стар, и друзей никого в живых не осталось. Из близких друзей остался один Телешов, да и тот, боюсь, как бы не помер, пока приеду. Боюсь почувствовать себя в пустоте. А заводить новых друзей в этом возрасте поздно. Лучше уж я буду думать обо всех вас, о России – издалека", - попытался вежливо аргументировать свой отказ Бунин.
В воспоминаниях присутствовавшего на этой встрече Георгия Адамовича находим эпизод, который проливает свет на иные причины отказа Бунина вернуться домой:
«В начале обеда атмосфера была напряженная. Бунин как будто «закусил удила», что с ним бывало нередко, порой без всяких причин. Он притворился простачком, несмышленышем и стал задавать Симонову малоуместные вопросы, на которые тот отвечал коротко, отрывисто, по-военному: «Не могу знать».
— Константин Михайлович, скажите, пожалуйста... вот был такой писатель, Бабель... кое-что я его читал, человек бесспорно талантливый... отчего о нем давно ничего не слышно? Где он теперь?
— Не могу знать.
— А еще другой писатель, Пильняк... ну, этот мне совсем не нравился, но ведь имя тоже известное, а теперь его нигде не видно... Что с ним? Может быть, болен?
— Не могу знать.
— Или Мейерхольд... Гремел, гремел, даже, кажется, «Гамлета» перевернул наизнанку... а теперь о нем никто и не вспоминает... Отчего?
— Не могу знать.
Длилось это несколько минут. Бунин перебирал одно за другим имена людей, трагическая судьба которых была всем известна. Симонов сидел бледный, наклонив голову...»
#МосковскиеЗаписки
Repost qilingan:Хмурое утро
14.04.202507:06
А у кого-то все хорошо.
Песков и Навка - когда жизнь удалась!
Песков и Навка - когда жизнь удалась!
03.04.202510:41
«Первая панацея для плохо управляемой страны - валютная инфляция, вторая - война. Обе приносят временное процветание. Обе приносят окончательную гибель».
Эрнест Хемингуэй
Эрнест Хемингуэй
10.04.202508:46
После начала войны актер Анатолий Белый - несомненно, одна из главных звёзд театральной России последних лет - уехал практически в никуда. Надо было многое начинать с нуля: жизнь, работу, карьеру.
Во-первых, он выиграл. Анатолий Белый не пошёл на сделку ни с совестью, ни с властью. И остался свободным человеком.
Во-вторых, спектакли с его участием и поэтические вечера собирают в Европе полные залы.
Мы говорили с ним не столько о театре, сколько о России, о потерях этих трёх лет, о судьбах людей двух стран. И о том, что всех нас ждёт впереди.
🎙️ Анатолий Белый:
«Мы вынуждены констатировать тот факт, что даже самая великая культура не спасает от трагедии, от слепоты, от варварства, агрессии, безответственности и морального падения.
У меня рухнули все надежды по поводу сегодняшней России. Да, к сожалению, она вернулась к своему страшному прошлому, к той репрессивно-тоталитарной норме, от которой мы так стремились уйти веками. Россия снова идет по кругу деспотии.
Я говорил это раньше, повторю и сейчас – мы живем в эпоху потерь. Я лично потерял очень много людей, которых считал близкими. Да, я не общаюсь почти ни с кем в России – остались один-два человека буквально. И я не горю желанием возобновить общение – тех прежних людей просто нет, они другие.
Но когда ты думаешь о потерях другого порядка, которые происходят каждый день у обычных простых людей в Украине из-за бомбежек и артобстрелов, то ты понимаешь, что твои потери ничто, это просто несоизмеримо.
Я думаю, что это - не трещина между народами и странами, это пропасть. Конечно, будут попытки как-то соединить два народа, залечить эту рану, может быть, с помощью культуры. Причем делать это будут те, кто уже уехал из России, которые живут сегодня в свободном мире.
Я думаю, что такие попытки будут, но сейчас это не залечивающаяся рана.
Если бы я мог обратиться сейчас к Жене Беркович, я бы сказал: «Женька, я тобой восхищаюсь. Я восхищаюсь твоим мужеством, твоей силой воли и силой духа, и я тебя очень крепко обнимаю, Котан. Я держу тебя крепко в своих объятиях. А ты чувствуй мою энергию поддержки, которая к тебе идет через эти обнимашки. Держись и знай, что таких людей, которые тебя любят и обнимают, огромное количество в этом мире. И пусть тебе это поможет! Целую».
📜 Полный текст интервью с Анатолием Белым вышел в номере «Нового обозрения», пост будет ниже.
Во-первых, он выиграл. Анатолий Белый не пошёл на сделку ни с совестью, ни с властью. И остался свободным человеком.
Во-вторых, спектакли с его участием и поэтические вечера собирают в Европе полные залы.
Мы говорили с ним не столько о театре, сколько о России, о потерях этих трёх лет, о судьбах людей двух стран. И о том, что всех нас ждёт впереди.
🎙️ Анатолий Белый:
«Мы вынуждены констатировать тот факт, что даже самая великая культура не спасает от трагедии, от слепоты, от варварства, агрессии, безответственности и морального падения.
У меня рухнули все надежды по поводу сегодняшней России. Да, к сожалению, она вернулась к своему страшному прошлому, к той репрессивно-тоталитарной норме, от которой мы так стремились уйти веками. Россия снова идет по кругу деспотии.
Я говорил это раньше, повторю и сейчас – мы живем в эпоху потерь. Я лично потерял очень много людей, которых считал близкими. Да, я не общаюсь почти ни с кем в России – остались один-два человека буквально. И я не горю желанием возобновить общение – тех прежних людей просто нет, они другие.
Но когда ты думаешь о потерях другого порядка, которые происходят каждый день у обычных простых людей в Украине из-за бомбежек и артобстрелов, то ты понимаешь, что твои потери ничто, это просто несоизмеримо.
Я думаю, что это - не трещина между народами и странами, это пропасть. Конечно, будут попытки как-то соединить два народа, залечить эту рану, может быть, с помощью культуры. Причем делать это будут те, кто уже уехал из России, которые живут сегодня в свободном мире.
Я думаю, что такие попытки будут, но сейчас это не залечивающаяся рана.
Если бы я мог обратиться сейчас к Жене Беркович, я бы сказал: «Женька, я тобой восхищаюсь. Я восхищаюсь твоим мужеством, твоей силой воли и силой духа, и я тебя очень крепко обнимаю, Котан. Я держу тебя крепко в своих объятиях. А ты чувствуй мою энергию поддержки, которая к тебе идет через эти обнимашки. Держись и знай, что таких людей, которые тебя любят и обнимают, огромное количество в этом мире. И пусть тебе это поможет! Целую».
📜 Полный текст интервью с Анатолием Белым вышел в номере «Нового обозрения», пост будет ниже.
13.04.202507:51
📃 О том, что будет в России в случае заключения или срыва «Большой сделки», пишет Андрей Колесников:
«Кремль совсем не хотел бы, чтобы сделка Трампа-Путина сорвалась. Потому что ему нужна «победа», которая эмоционально компенсировала бы потери, зафиксировала убытки и наметила контуры источника новых бюджетных доходов — уже пора подводить баланс и сокращать военные расходы (нужен только повод).
Однако если мирное соглашение все-таки сорвется, начнется поиск виноватых, причем с удвоенной энергией. Тут возможно и возвращение к политике практического применения «Орешника», и дополнительное закатывание в асфальт внутренних врагов, представителей «недобитого»гражданского общества.
Гайки внутри страны будут продолжать крутить и в случае установления мира: никто экзистенциальную битву с Западом гибридными средствами не отменял - режим сможет осуществлять моральную мобилизацию только в условиях новой холодной войны, иначе население расслабится.
Но срыв мирной сделки вынудит Кремль, Лубянку, Охотный Ряд с Краснопресненской набережной и иными адресами, включая Житную, до крайних степеней усилить внутри страны идеологическое насилие и прямые политические репрессии».
P.S.
📌 Давайте скажем вслух то, что и так уже все понимают: никакого мирного договора не может быть и не будет без начала прямого диалога Москва-Киев. В Эр-Рияде и Стамбуле они могут обсуждать всё, что угодно (санкции, посольства, авиасообщение, редкозёмы). К миру никто не продвинулся ни на шаг.
📌 Мирное соглашение, которое в принципе когда-нибудь будет достигнуто, картину жизни внутри страны не изменит. Режим скатился в тоталитарную диктатуру. Сила - единственный инструмент управления. Тупик.
«Кремль совсем не хотел бы, чтобы сделка Трампа-Путина сорвалась. Потому что ему нужна «победа», которая эмоционально компенсировала бы потери, зафиксировала убытки и наметила контуры источника новых бюджетных доходов — уже пора подводить баланс и сокращать военные расходы (нужен только повод).
Однако если мирное соглашение все-таки сорвется, начнется поиск виноватых, причем с удвоенной энергией. Тут возможно и возвращение к политике практического применения «Орешника», и дополнительное закатывание в асфальт внутренних врагов, представителей «недобитого»гражданского общества.
Гайки внутри страны будут продолжать крутить и в случае установления мира: никто экзистенциальную битву с Западом гибридными средствами не отменял - режим сможет осуществлять моральную мобилизацию только в условиях новой холодной войны, иначе население расслабится.
Но срыв мирной сделки вынудит Кремль, Лубянку, Охотный Ряд с Краснопресненской набережной и иными адресами, включая Житную, до крайних степеней усилить внутри страны идеологическое насилие и прямые политические репрессии».
P.S.
📌 Давайте скажем вслух то, что и так уже все понимают: никакого мирного договора не может быть и не будет без начала прямого диалога Москва-Киев. В Эр-Рияде и Стамбуле они могут обсуждать всё, что угодно (санкции, посольства, авиасообщение, редкозёмы). К миру никто не продвинулся ни на шаг.
📌 Мирное соглашение, которое в принципе когда-нибудь будет достигнуто, картину жизни внутри страны не изменит. Режим скатился в тоталитарную диктатуру. Сила - единственный инструмент управления. Тупик.
Kanaldagi o'zgarishlar tarixi
Ko'proq funksiyalarni ochish uchun tizimga kiring.
