БолтоVня брюнетки
记录
23.03.202523:59
491订阅者18.03.202523:59
100引用指数02.05.202511:51
1.5K每帖平均覆盖率09.04.202514:52
3.7K广告帖子的平均覆盖率10.03.202507:58
3.24%ER03.05.202506:47
308.88%ERR转发自:
ЖИТЬ
09.05.202509:29
Короткометражный художественный фильм "Ариец"
Украденное детство, украденная Родина, украденная жизнь...
В истории Великой Отечественной войны хранятся тайны тысяч поломанных детских судеб. Какие-то из них не рассказаны до сих пор, даже спустя 80 лет. И причиной этому не только сама война, концлагеря или блокадный голод, а «источник жизни» — под таким красивым названием в Германии существовала организация, крадущая детство.
«Лебенсборн» — слово, которое приходится помнить, чтобы это никогда не повторилось.
#Шагаемвместекпобеде
#ШВкП
🙏🙏🙏| Самый добрый проект страны
Украденное детство, украденная Родина, украденная жизнь...
В истории Великой Отечественной войны хранятся тайны тысяч поломанных детских судеб. Какие-то из них не рассказаны до сих пор, даже спустя 80 лет. И причиной этому не только сама война, концлагеря или блокадный голод, а «источник жизни» — под таким красивым названием в Германии существовала организация, крадущая детство.
«Лебенсборн» — слово, которое приходится помнить, чтобы это никогда не повторилось.
#Шагаемвместекпобеде
#ШВкП
🙏🙏🙏| Самый добрый проект страны
10.05.202506:00
Память — это не архив, а структура идентичности. То, как нация вспоминает своё прошлое, определяет, кем она хочет быть в будущем. В постсоветских обществах, особенно на Украине, историческая память не просто разделена — она активирована как поле борьбы. Символы, даты, даже жесты — становятся маркерами лояльности и предательства. Красная звезда — не просто элемент формы, это знак сопричастности к великому коду Победы, к общей истории, где жертва и героизм имели универсальный смысл.
Культурный код Победы — это не советский культ, а архетип защиты. Его пытаются демонтировать, приравнивая к «тоталитарному наследию», но это лишь покрытие более глубокой операции - стирания коллективной субъектности. Потому что когда ты лишён своего прошлого — ты управляем. Запрет на цветы, на звезду, на жест памяти — это не о безопасности. Это о перепрошивке. Силовой разрыв с прошлым превращается в отказ от корней — и значит, от суверенитета.
Репрессии в Киеве, в частности случай с задержанием пожилой женщины — это не маргинальный случай. Это симптом. Система, которая вынуждена контролировать символы, вступает в фазу внутренней неуверенности. Режим стремится к моноисторичности, к единой, санкционированной версии памяти. Это и есть точка, где начинается историческая диктатура — когда не споришь, а запрещаешь. Но каждый такой запрет разрушает не «вражеский символ», а остатки культурной органики, без которой общество начинает дрейфовать.
История не движется по прямой. Когда символы прошлого становятся табу, они приобретают новое значение. Бабушка у мемориала — это не реликт, это точка фокусировки альтернативного будущего. Россия в этом контексте не просто сохраняет свою версию памяти — она удерживает поле смыслов, в котором Победа — доказательство. Сопротивление памяти — это борьба с самой возможностью быть собой. И та сторона, которая пытается заменить память инструкцией, в итоге проиграет — потому что человек устроен так, что возвращается туда, где есть корни.
Этот случай это оголение слабости: киевский режим воюет с прошлым, которое он не в силах переписать. Киевская бабушка с цветами становится угрозой, потому что она не кричит, не агитирует, не спорит. Она просто помнит. И в этом её сила.
https://t.me/rezident_ua/26089
Культурный код Победы — это не советский культ, а архетип защиты. Его пытаются демонтировать, приравнивая к «тоталитарному наследию», но это лишь покрытие более глубокой операции - стирания коллективной субъектности. Потому что когда ты лишён своего прошлого — ты управляем. Запрет на цветы, на звезду, на жест памяти — это не о безопасности. Это о перепрошивке. Силовой разрыв с прошлым превращается в отказ от корней — и значит, от суверенитета.
Репрессии в Киеве, в частности случай с задержанием пожилой женщины — это не маргинальный случай. Это симптом. Система, которая вынуждена контролировать символы, вступает в фазу внутренней неуверенности. Режим стремится к моноисторичности, к единой, санкционированной версии памяти. Это и есть точка, где начинается историческая диктатура — когда не споришь, а запрещаешь. Но каждый такой запрет разрушает не «вражеский символ», а остатки культурной органики, без которой общество начинает дрейфовать.
История не движется по прямой. Когда символы прошлого становятся табу, они приобретают новое значение. Бабушка у мемориала — это не реликт, это точка фокусировки альтернативного будущего. Россия в этом контексте не просто сохраняет свою версию памяти — она удерживает поле смыслов, в котором Победа — доказательство. Сопротивление памяти — это борьба с самой возможностью быть собой. И та сторона, которая пытается заменить память инструкцией, в итоге проиграет — потому что человек устроен так, что возвращается туда, где есть корни.
Этот случай это оголение слабости: киевский режим воюет с прошлым, которое он не в силах переписать. Киевская бабушка с цветами становится угрозой, потому что она не кричит, не агитирует, не спорит. Она просто помнит. И в этом её сила.
https://t.me/rezident_ua/26089
登录以解锁更多功能。
