Україна Online: Новини | Політика
Телеграмна служба новин - Україна
Резидент
Мир сегодня с "Юрий Подоляка"
Труха⚡️Україна
Николаевский Ванёк
Лачен пише
Реальний Київ | Украина
Реальна Війна
Україна Online: Новини | Політика
Телеграмна служба новин - Україна
Резидент
Мир сегодня с "Юрий Подоляка"
Труха⚡️Україна
Николаевский Ванёк
Лачен пише
Реальний Київ | Украина
Реальна Війна
Україна Online: Новини | Політика
Телеграмна служба новин - Україна
Резидент
Философия Модерна
God is gone Thron the empty!
Now MAN is a king of nature!
Связь с администрацией @Kritphylosophy_bot
https://t.me/+MiwMUfq1TvYxMDJi - резерв
https://t.me/+NkRORT62-O8wZDUy - архив
Now MAN is a king of nature!
Связь с администрацией @Kritphylosophy_bot
https://t.me/+MiwMUfq1TvYxMDJi - резерв
https://t.me/+NkRORT62-O8wZDUy - архив
Рейтинг TGlist
0
0
ТипПублічний
Верифікація
Не верифікованийДовіреність
Не надійнийРозташування
МоваІнша
Дата створення каналуСіч 09, 2025
Додано до TGlist
Лют 16, 2025Прикріплена група
Комментарии
44
Рекорди
22.02.202523:59
249Підписників22.02.202523:59
200Індекс цитування22.02.202523:59
68Охоплення 1 допису23.04.202506:08
0Охоп рекл. допису22.03.202520:06
72.73%ER16.02.202514:24
32.38%ERR14.04.202520:15
Апологетика Столыпинской реформы, представленная в этом тексте, — классический пример попытки вырвать исторический процесс из контекста классовой борьбы и выдать частичную модернизацию за «спасение России». Да, крестьянская община к концу XIX века действительно превратилась в тормоз развития, но не потому, что русский мужик был ленив или «несамостоятелен», а из-за того, что полуфеодальная система, оставшаяся после 1861 года, искусственно консервировала архаику. Отмена крепостного права не дала крестьянам земли — она оставила их в кабале у помещиков и общины, которая, как верно замечено, распределяла наделы по принципу уравниловки. Но виновата в этом не община как таковая, а система, сохранившая помещичье землевладение — главная язву русской деревни.
Столыпин, разрушая общину, решал задачу капиталистической модернизации, но делал это методами, углубляющими раскол общества. Его реформа создавала класс зажиточных крестьян-собственников («кулаков») за счёт обнищания массы безземельных. Да, статистика урожаев росла, но за этим стояла жестокая правда: миллионы «избыточных» крестьян, выброшенных из общины, либо уходили в города, пополняя ряды пролетариата, либо становились батраками — дешёвой рабочей силой для тех же кулаков. Это не «освобождение», а замена одной формы зависимости другой.
Автор текста умалчивает, что голод 1891 года стал следствием не «слабости общины», а государственной политики, выкачивающей ресурсы из деревни ради промышленного рывка и интересов помещиков. Неурожай обнажил системный кризис, который Столыпин попытался залатать, не трогая основ — власти дворянства и капитала. Его реформа была попыткой вырастить «фермерский капитализм» снизу, но в условиях, когда 70% земли оставалось у помещиков и государства, это порождало не процветание, а социальную взрывчатку.
Большевики, при всех перегибах коллективизации, хотя бы поставили вопрос радикально: земля — тем, кто её обрабатывает. Да, советская власть сломала традиционный уклад, но не из любви к «атеизму», а потому, что община, даже распавшаяся, оставалась носителем мелкобуржуазного сознания, несовместимого с индустриальной модернизацией. Колхозы (при всей их уродливой реализации в 1930-е) стали попыткой преодолеть вековую отсталость, заменив стихийное единоличное хозяйство — коллективным, подчинённым задачам промышленности. Это был болезненный, но неизбежный шаг: царская Россия, даже после Столыпина, так и не смогла обеспечить страну хлебом без голодных лет, а СССР к 1940-м покончил с этим позором.
Тезис о том, что Столыпин «не трогал традиционные ценности», лицемерен. Его реформа разрушала не только общину, но и всю систему крестьянской взаимопомощи, заменяя её индивидуализмом. «Сплочённость при решении общих проблем» сохранялась лишь до тех пор, пока кулак не становился эксплуататором соседа-бедняка. Большевики же, вопреки мифам, не уничтожали «частную инициативу» — они ликвидировали частную эксплуатацию, сделав землю общим достоянием.
Советский модерн, в отличие от столыпинского, не боялся ставить цели, выходящие за рамки прибыли. Если Столыпин хотел сделать Россию «страной фермеров», то СССР превратил её в космическую державу с мощной индустрией — и это стало возможным только через преодоление аграрной архаики, которую не смогли искоренить ни община, ни реформы, сохранявшие власть помещиков.
Сегодняшние попытки представить Столыпина «русским супергероем» — часть мифа о «России, которую мы потеряли», удобного для тех, кто хочет замаскировать звериную суть капитализма. Но история не терпит сослагательного наклонения: даже если бы Столыпин не был убит, его реформа лишь отсрочила бы революцию, ибо не решала главного — вопроса о земле и власти. А большевики, при всех своих ошибках, этот вопрос решили — пусть и ценою крови.
Столыпин, разрушая общину, решал задачу капиталистической модернизации, но делал это методами, углубляющими раскол общества. Его реформа создавала класс зажиточных крестьян-собственников («кулаков») за счёт обнищания массы безземельных. Да, статистика урожаев росла, но за этим стояла жестокая правда: миллионы «избыточных» крестьян, выброшенных из общины, либо уходили в города, пополняя ряды пролетариата, либо становились батраками — дешёвой рабочей силой для тех же кулаков. Это не «освобождение», а замена одной формы зависимости другой.
Автор текста умалчивает, что голод 1891 года стал следствием не «слабости общины», а государственной политики, выкачивающей ресурсы из деревни ради промышленного рывка и интересов помещиков. Неурожай обнажил системный кризис, который Столыпин попытался залатать, не трогая основ — власти дворянства и капитала. Его реформа была попыткой вырастить «фермерский капитализм» снизу, но в условиях, когда 70% земли оставалось у помещиков и государства, это порождало не процветание, а социальную взрывчатку.
Большевики, при всех перегибах коллективизации, хотя бы поставили вопрос радикально: земля — тем, кто её обрабатывает. Да, советская власть сломала традиционный уклад, но не из любви к «атеизму», а потому, что община, даже распавшаяся, оставалась носителем мелкобуржуазного сознания, несовместимого с индустриальной модернизацией. Колхозы (при всей их уродливой реализации в 1930-е) стали попыткой преодолеть вековую отсталость, заменив стихийное единоличное хозяйство — коллективным, подчинённым задачам промышленности. Это был болезненный, но неизбежный шаг: царская Россия, даже после Столыпина, так и не смогла обеспечить страну хлебом без голодных лет, а СССР к 1940-м покончил с этим позором.
Тезис о том, что Столыпин «не трогал традиционные ценности», лицемерен. Его реформа разрушала не только общину, но и всю систему крестьянской взаимопомощи, заменяя её индивидуализмом. «Сплочённость при решении общих проблем» сохранялась лишь до тех пор, пока кулак не становился эксплуататором соседа-бедняка. Большевики же, вопреки мифам, не уничтожали «частную инициативу» — они ликвидировали частную эксплуатацию, сделав землю общим достоянием.
Советский модерн, в отличие от столыпинского, не боялся ставить цели, выходящие за рамки прибыли. Если Столыпин хотел сделать Россию «страной фермеров», то СССР превратил её в космическую державу с мощной индустрией — и это стало возможным только через преодоление аграрной архаики, которую не смогли искоренить ни община, ни реформы, сохранявшие власть помещиков.
Сегодняшние попытки представить Столыпина «русским супергероем» — часть мифа о «России, которую мы потеряли», удобного для тех, кто хочет замаскировать звериную суть капитализма. Но история не терпит сослагательного наклонения: даже если бы Столыпин не был убит, его реформа лишь отсрочила бы революцию, ибо не решала главного — вопроса о земле и власти. А большевики, при всех своих ошибках, этот вопрос решили — пусть и ценою крови.
22.04.202518:11
Наверное у всех моих читателей возникает закономерный вопрос : как будет организовываться система санкций за потакание животному в себе.
Ответ - никак, общество Идеи может существовать когда КАЖДЫЙ ЕГО ЧЛЕН находится в состоянии постоянной абсолютизации идеи через труд (это не исключает отдыха, это исключает лень и гедонизм). Если ХОТЬ ОДИН человек такого общества перестанет идти к цели - всё, общество идеи постепенно превратится в Цивилизацию Традиции, Страха или Лжи, что конкретно видно на примере СССР
Ответ - никак, общество Идеи может существовать когда КАЖДЫЙ ЕГО ЧЛЕН находится в состоянии постоянной абсолютизации идеи через труд (это не исключает отдыха, это исключает лень и гедонизм). Если ХОТЬ ОДИН человек такого общества перестанет идти к цели - всё, общество идеи постепенно превратится в Цивилизацию Традиции, Страха или Лжи, что конкретно видно на примере СССР
24.03.202518:00
И он никогда не философствует о жизни? – добавил я. – Нет, – ответил Волк Ларсен с неописуемой горечью, – и он счастливее меня, оставляя все эти вопросы в покое. Он слишком занят самой жизнью, чтобы еще задумываться над ней. Моя ошибка в том, что я когда-то открыл книгу.
Если человек заглушит в себе дух, то тело возьмёт верх и человек станет животным. Ещё более печально то что это животное изначально было человеком следовательно сколь низко оно бы не опустилось - пересечь тонкую, невидимую и практически не существующую, но не эфемерную и вполне реальную грань между человеком и зверем оно не может. Надежда как раз остаётся на то что когда-нибудь такое существо откроет книгу и задаст себе три главных вопроса : Кто я? Зачем я живу? и Как я ещё живу?
Увійдіть, щоб розблокувати більше функціональності.
