Этот портрет рядом со мной уже почти десять лет. Мы с ним вместе переезжали из Н. в Петербург. В компании с нами ещё были Бергман, Тарковский и фон Триер. Четыре режиссёра, четыре художника, с которыми я чувствую иррациональную связь? душевную/эмоциональную близость? Не знаю, как точно сформулировать это. Не умею управляться со словами, когда речь заходит о невидимом, о чувствах. С каждым из этих четырёх пребываю во внутреннем, очень личном диалоге.
Вчерашний вечер был растерянный, заплаканный. Чьи-то длинные холодные пальцы отщипнули от моего сердца кусочек. И в мире стало больше пустоты. Отчётливо помню два этих моментальных ощущения, когда прочитала про Линча.
Казалось бы, известно ведь, что все мы конечны. Казалось бы, когда 78 и тяжело болен, то очевидно, что оно уже вот-вот случится. Но, даже несмотря на биологическую осведомлённость, известие о смерти всегда кулаком бьёт под дых, как затаившийся преступник нападает из-за угла.
Оглушает. Лишает равновесия.
Слово "умер" никогда не вяжется в голове с именем того, кто дорог и близок. Выходит какое-то нелепое, неверное, неосмысливаемое сочетание. Умирают только чужие, посторонние. Свои — вечные. Со своими такого не случается. Не может. Это всегда смерть вопреки естественному ходу вещей. Даже если 78 и тяжело болен.
Я уязвимая, тонкокожая, маловерная, как апостол Пётр в начале своего пути. Смотрюсь в зеркало — и вижу там бесполезную и хрупкую бабочку. Так вот чему меня научил и продолжает учить Линч — абсолютной, бескомпромиссной вере в свой собственный голос. Доверяй себе, своему океану бессознательного — в этом ключ к творческой свободе/к свободе творчества. Слова и советы Линча звучали убедительно. Потому что всё это были не рассуждения с потолка, а — личный опыт.
Так странно, что Линч умер. Странно. Казалось, он вневременной человек. Волшебный. Но его сны, музыка, истории, слова — остались здесь. А ведь это и есть самое настоящее в человеке.
Самое чело/вечное.
А тело?.. Просто тело устало, отправилось отдыхать в чёрный вигвам. Пьёт там сейчас чертовски хороший кофе. С вишнёвым пирогом, конечно. А в руке дымится обязательная сигарета. Наконец-то можно спокойно курить и не выслушивать предостережения надоедливых докторов.
После траурной ночи сегодня в Петербурге, кажется, впервые за зиму светило ослепительное солнце.
Такие вот новости погоды.
