Kikar Dizengoff
27.03.202517:26
Писать на русском больше двух строк — для меня последнее время почти роскошь. Во-первых, за это никто не платит. Во-вторых, эти тексты в очереди после ещё десяти, которые их опередили по другим причинам, пусть и не всегда материальным.
Вот, например, эта неделя началась с написания колонки на английском про sustainable строительство фасадов, а потом к нему добавилась ещё одна — на этот раз про их пожароустойчивость. Эти тексты я написала, как вы понимаете, для души.
А еще в январе я взяла и пошла на литературный англоязычный кружок для женщин. Мы там с американскими и британскими барышнями читаем разных писательниц, пишем эссе, а потом выпиваем и обсуждаем. Досуг интересный, но я, как нормальный постсоветский ребёнок, решила подойти к нему серьёзно, поэтому, когда основательница кружка сообщила, что мы можем читать и писать столько, сколько успеем, я улыбнулась, внесла в календарь домашнюю работу и начала ждать пятёрок.
И тут со мной начало происходить всякое. Сначала я обнаружила, что навык «напиши-ка на заданную тему» умер сразу после универа вместе с моими безвкусными и пафосными фразами а-ля «…трансцендентальность его картин не оставляет равнодушным даже самого искушённого зрителя». Два дня я смотрела на заданные темы — фикшн и нон-фикшн — и страдала: включала белый шум для концентрации, писала blya koroche в начале страницы — ничего. В последний вечер перед встречей кружка спасло-таки чувство стыда и ответственности («все сдадут, а я нет, и весь класс будет смеяться»).
На удивление фикшн, который я никогда не пробовала писать ни на русском, ни уж тем более на английском, дался мне гораздо легче. Кажется, секрет в том, что я отношусь я к этим текстам более наплевательски — «они же ненастоящие». С нон-фикшном сложнее: снова возвращается постсоветский ребёнок и требует от взрослой меня исповедоваться. Идёт тяжело, но что-то в этом есть — действительно после каждых исповеданных 1000 слов как-то выдыхаешь что ли, знаете.
Еще одна проблема: дома мне совершенно не пишется. В библиотеке, куда я хожу, дело движется чуть лучше при условии, что никто не стучит по клавишам, не чавкает, не трясет ногой и не шаркает. Запросы почти нереальные по израильским меркам.
Я возлагала большие надежды на командировку в Молдову — вы бы видели, какой у меня там в отеле огромный деревянный стол и та самая зелёная лампа на нём. Бонусом — бесплатная мини-бутылка местного вина. За 2,5 года, что я останавливаюсь там («А ваш паспорт не доставайте, у нас он уже есть, доамна Алина»), я написала за этим столом немало: от заметок в дорогом дневнике до экзаменов по маркетингу. Но и тут не повезло — в этот раз коллеги в поездке оказались тоже, как и я, винные энтузиасты. В итоге строк моих слезливых не увидел кишинёвский стол. Я покинула столицу с тремя бутылками дивина в чемодане, нетронутыми страницами гугл-дока и немым укором пушкинского дома в центре города.
Кстати, о великих: подумав о Пушкине, я даже обратилась за помощью к чату жпт, чтобы он рассказал мне, как работали признанные писатели. ИИ выдал набор цитат, в которых подозрительно часто мелькало слово «страдание».
У прокрастинации есть и свои плюсы: на какие имейлы я только ни ответила в попытках избежать написания этих эссе. А знали бы вы, какое рекомендательное письмо я сочинила британскому студенту-стажёру, которого видела дважды по зуму but was extremely impressed by his creativity and enthusiasm.
В конце концов дошло до того, что я сдала экзамен на последний уровень из возможных в Дуолинго, где меня просили переводить на французский фразы типа «Время утекает, словно воды заледеневшей реки» (wtf?). И когда, казалось, что поводов не браться за эссе уже не осталось, тогда я вдруг поняла, как же хочется простого человеческого — сесть и написать текст на русском.
И я села и написала.
Вот, например, эта неделя началась с написания колонки на английском про sustainable строительство фасадов, а потом к нему добавилась ещё одна — на этот раз про их пожароустойчивость. Эти тексты я написала, как вы понимаете, для души.
А еще в январе я взяла и пошла на литературный англоязычный кружок для женщин. Мы там с американскими и британскими барышнями читаем разных писательниц, пишем эссе, а потом выпиваем и обсуждаем. Досуг интересный, но я, как нормальный постсоветский ребёнок, решила подойти к нему серьёзно, поэтому, когда основательница кружка сообщила, что мы можем читать и писать столько, сколько успеем, я улыбнулась, внесла в календарь домашнюю работу и начала ждать пятёрок.
И тут со мной начало происходить всякое. Сначала я обнаружила, что навык «напиши-ка на заданную тему» умер сразу после универа вместе с моими безвкусными и пафосными фразами а-ля «…трансцендентальность его картин не оставляет равнодушным даже самого искушённого зрителя». Два дня я смотрела на заданные темы — фикшн и нон-фикшн — и страдала: включала белый шум для концентрации, писала blya koroche в начале страницы — ничего. В последний вечер перед встречей кружка спасло-таки чувство стыда и ответственности («все сдадут, а я нет, и весь класс будет смеяться»).
На удивление фикшн, который я никогда не пробовала писать ни на русском, ни уж тем более на английском, дался мне гораздо легче. Кажется, секрет в том, что я отношусь я к этим текстам более наплевательски — «они же ненастоящие». С нон-фикшном сложнее: снова возвращается постсоветский ребёнок и требует от взрослой меня исповедоваться. Идёт тяжело, но что-то в этом есть — действительно после каждых исповеданных 1000 слов как-то выдыхаешь что ли, знаете.
Еще одна проблема: дома мне совершенно не пишется. В библиотеке, куда я хожу, дело движется чуть лучше при условии, что никто не стучит по клавишам, не чавкает, не трясет ногой и не шаркает. Запросы почти нереальные по израильским меркам.
Я возлагала большие надежды на командировку в Молдову — вы бы видели, какой у меня там в отеле огромный деревянный стол и та самая зелёная лампа на нём. Бонусом — бесплатная мини-бутылка местного вина. За 2,5 года, что я останавливаюсь там («А ваш паспорт не доставайте, у нас он уже есть, доамна Алина»), я написала за этим столом немало: от заметок в дорогом дневнике до экзаменов по маркетингу. Но и тут не повезло — в этот раз коллеги в поездке оказались тоже, как и я, винные энтузиасты. В итоге строк моих слезливых не увидел кишинёвский стол. Я покинула столицу с тремя бутылками дивина в чемодане, нетронутыми страницами гугл-дока и немым укором пушкинского дома в центре города.
Кстати, о великих: подумав о Пушкине, я даже обратилась за помощью к чату жпт, чтобы он рассказал мне, как работали признанные писатели. ИИ выдал набор цитат, в которых подозрительно часто мелькало слово «страдание».
У прокрастинации есть и свои плюсы: на какие имейлы я только ни ответила в попытках избежать написания этих эссе. А знали бы вы, какое рекомендательное письмо я сочинила британскому студенту-стажёру, которого видела дважды по зуму but was extremely impressed by his creativity and enthusiasm.
В конце концов дошло до того, что я сдала экзамен на последний уровень из возможных в Дуолинго, где меня просили переводить на французский фразы типа «Время утекает, словно воды заледеневшей реки» (wtf?). И когда, казалось, что поводов не браться за эссе уже не осталось, тогда я вдруг поняла, как же хочется простого человеческого — сесть и написать текст на русском.
И я села и написала.
06.09.202411:07
Последние несколько лет организую свою жизнь так, что любая поездка дальше 2 км от дома — уже путешествие. Вот вчера, например, посетила город Бат-Ям по важному делу еще довоенных времен — сделать прививку от ковида. В 2024 году такое выдают только по записи и в местах не столь отдаленных от Тель-Авива.
По дороге в Бат-Ям моей попутчицей оказалась русскоязычная женщина лет 60. Я беспардонно пялилась в ее телефон и черпала новую для себя информацию: яблоки для пирога лучше красные; как сэкономить время на засоле огурцов (не до конца уловила, попахивало читтерством). Дальше было нечто невообразимое: знали ли вы, что пластиковые стаканчики с трубочками пригодятся для разведения рассады? Женщина вышла на остановку раньше меня, испарившись в бат-ямском голден ауэр и оставив без ответа повисший мой в воздухе вопрос про этот лайфхак садоводства.
Выйдя на следующей, я тут же уперлась в надпись на заборе на русском, предлагающую запрещенные вещества. Сразу за поворотом неоновая реклама агрессивно призывала продать рубли. Воздержавшись от обоих предложений, я проследовала в поликлинику, чтобы быстро разобраться с целью поездки.
На обратном пути в Тель-Авив в трамвай зашла приятная женщина эпохи безвременья — в нее попадают многие граждане постсоветского пространства, уехавшие оттуда и куда-то недоехавшие. Женщина села рядом и я снова уставилась в ее телефон (извините, я так жизнь познаю!). Лента ее была как раз очень современной: посты про Львов на украинском, посты про Львов на русском, новости про заложников в Израиле; фотографии с 1 сентября в чьей-то школе. Без особых эмоций она пролистала все страшные кадры с окровавленными телами, разрушенными домами, плачущими матерями и остановилась на ссылке «Топ 50 анекдотов про Рабиновича». Каждый анекдот доводил ее до громкого хохота, слез, буквально истерики. Трамвай медленно полз в сторону Тель-Авива, Рабинович тем временем шел к раввину, ругался с Сарой, жаловался на жизнь, здоровье, а моя попутчица просто разрывалась от смеха, игнорируя все осуждающие взгляды.
Я хочу закончить этот текст тем самым анекдотом про Рабиновича, после которого старый грузин в трамвае не выдержал и сказал этой женщине: «Ты больной».
«— Скажите, Рабинович, эта моя черная полоса когда нибудь закончится?
— Конечно, Додик! Ты же не вечный»
Не уверена, хохотали ли вы так же, как она, но надеюсь, хотя бы не заплакали — по сегодняшним меркам уже неплохо.
Шабат Шалом!
По дороге в Бат-Ям моей попутчицей оказалась русскоязычная женщина лет 60. Я беспардонно пялилась в ее телефон и черпала новую для себя информацию: яблоки для пирога лучше красные; как сэкономить время на засоле огурцов (не до конца уловила, попахивало читтерством). Дальше было нечто невообразимое: знали ли вы, что пластиковые стаканчики с трубочками пригодятся для разведения рассады? Женщина вышла на остановку раньше меня, испарившись в бат-ямском голден ауэр и оставив без ответа повисший мой в воздухе вопрос про этот лайфхак садоводства.
Выйдя на следующей, я тут же уперлась в надпись на заборе на русском, предлагающую запрещенные вещества. Сразу за поворотом неоновая реклама агрессивно призывала продать рубли. Воздержавшись от обоих предложений, я проследовала в поликлинику, чтобы быстро разобраться с целью поездки.
На обратном пути в Тель-Авив в трамвай зашла приятная женщина эпохи безвременья — в нее попадают многие граждане постсоветского пространства, уехавшие оттуда и куда-то недоехавшие. Женщина села рядом и я снова уставилась в ее телефон (извините, я так жизнь познаю!). Лента ее была как раз очень современной: посты про Львов на украинском, посты про Львов на русском, новости про заложников в Израиле; фотографии с 1 сентября в чьей-то школе. Без особых эмоций она пролистала все страшные кадры с окровавленными телами, разрушенными домами, плачущими матерями и остановилась на ссылке «Топ 50 анекдотов про Рабиновича». Каждый анекдот доводил ее до громкого хохота, слез, буквально истерики. Трамвай медленно полз в сторону Тель-Авива, Рабинович тем временем шел к раввину, ругался с Сарой, жаловался на жизнь, здоровье, а моя попутчица просто разрывалась от смеха, игнорируя все осуждающие взгляды.
Я хочу закончить этот текст тем самым анекдотом про Рабиновича, после которого старый грузин в трамвае не выдержал и сказал этой женщине: «Ты больной».
«— Скажите, Рабинович, эта моя черная полоса когда нибудь закончится?
— Конечно, Додик! Ты же не вечный»
Не уверена, хохотали ли вы так же, как она, но надеюсь, хотя бы не заплакали — по сегодняшним меркам уже неплохо.
Шабат Шалом!
06.02.202418:45
Стою сегодня на светофоре, вдруг чувствую, кто-то подходит совсем близко сбоку и смотрит на меня. Поворачиваюсь — там парень лет 25 в очках физика из 80-х, советской лыжной шапке и с тележкой в руках.
Снимаю наушник:
— ?
— Можно вопрос?
— Да.
— Готова ли ты помогать НКО?
— Зависит. Что за НКО?
— Мы помогаем справиться с тревожностью.
— Как?
— С помощью йоги.
— С тревожностью от чего?
— От мира, войны, тяжелого ритма города, капитализма…
— Капитализма?..
— Ну, его побочных эффектов.
— И как вам помочь?
— Можешь пожертвовать денег?
The End.
Снимаю наушник:
— ?
— Можно вопрос?
— Да.
— Готова ли ты помогать НКО?
— Зависит. Что за НКО?
— Мы помогаем справиться с тревожностью.
— Как?
— С помощью йоги.
— С тревожностью от чего?
— От мира, войны, тяжелого ритма города, капитализма…
— Капитализма?..
— Ну, его побочных эффектов.
— И как вам помочь?
— Можешь пожертвовать денег?
The End.
Кайра бөлүшүлгөн:
Дервиш-просветитель
07.02.202509:22
У меня есть друзья с телеграмм каналами. Мы сидим в одном чатике и обсуждаем цены на коттедж. Это помогает мне сохранять иллюзию контроля над своей жизнью.
А еще я читаю их каналы. Они не объединены одной темой, но так или иначе их ведут люди, которые любят Израиль, и желают ему добра. Хоть и видят иногда это добро совсем иначе.
Вот, например, Женёк. Левее него в нашем чате только стена. Но он единственный из нас, кто ходит в милуим и защищает Израиль. В канале его мысли как нам обустроить Израиль, или где мы по его мнению свернули не туда.
А вот Даня. Последний год он живет в Берлине. Но мне кажется, что его канал это все еще очень израильский взгляд на Берлин, и много Даниной рефлексии. Я хотел бы уметь так рефлексировать через тексты как Даня.
А вот Алина. Она пишет тексты о том, как левантийская энтропия Керем аТейманим вторгается в жизнь, а от этого становится очень комично и по-доброму грустно.
А вот канал Стаса про дешевые билеты из Израиля. Когда я прошел ссылке на его канале и купил билеты на месяц в Кению. Это изменило мою жизнь. Очень советую.
А вот Лев. Его канал – это теория параллельных вселенных замешанная огромным дилдо на бататовом пюре в сеттинге бат-ямкской набережной. Получается остроумно, смешно и про нашу жизнь. А еще анонсы израильских стенд-ап ивентов, которые Лев организует.
А вот Рома. У него есть основной канал. Здесь всегда коротко мемно и остроумно про Израиль. Так как жизнь не радует ни Рому ни нас обещаниями, что все когда то устаканится, Рома завел еще и канал о мемах третьей Мировой.
А вот Вика. У нее есть канал про Шоа. и канал с мемами про Шоа. Страшно, и страшно как смешно в двух флаконах.
А вот Давид. Он создавал русский интернет с Лурком и Башоргом. А сегодня практически в одиночку побеждает фри-палестайнский твитер на русском и на английском. Возможно еще и на клингонском, но я на нем пока не очень бегло читаю.
А вот Машин клингонский скорее всего намного лучше чем мой. С Машей мы вместе делаем подкаст Левиафан о странных и смешных историях в еврейской культуре. Поэтому темы наших каналов иногда пересекаются. Когда то Маша напишет фантастический роман и мы все офигеем, но я и без этого горжусь, что знаком с Машей.
Когда я что-то не знаю на арабском, (а я почти ничего не знаю на арабском) я пишу Максиму. Он знает арабский немецкий и фарси, помимо английского и иврита, которыми сегодня никого не удивишь. А вообще Максим специалист по Ливану и пишет о Ближнем Востоке у себя на канале.
Все Максимы в нашем чате знают арабский. Но Максим Сотников пишет в канал свои наблюдения из жизни и про стендап.
У Оли есть канал с милым пинчером, который чем то напоминает мне гордого командира подводной лодки. А еще у Оли есть канал с израильскими уличными котами—мгновенный подниматель настроения.
Дан работал на 9-м канале. Пишет свои мысли на тему текущих израильских новостей. Как по мне самые взвешенные новости израильской политики. Без хайпа и надрыва.
Кира мог бы писать про политику, архитектуру, историю, экономику или бег на длинные дистанции. Мне было бы интересно его читать. Но он ведет канал с новинками израильской музыки.
Эва—человек оркестр. Мать, мама, повар, стендапист, фанат Иерусалима, пишущий пронзительно правильные вещи о жизни. Трогательно и смешно.
Мне теперь не надо выполнять роль «чтобы сказали по этому поводу раввины, если бы были в этом чате». Бени реформистский раввин и пишет об иудаизме без фильтров. Бени—самый человечный из раввин, из раввинов с телеграм-каналами.
А еще есть Костя с каналом про архитектуру. Как-то Костя написал там очень хороший текст про типы бетона, которые используются для постройки мамадов.
А это Аня. Она биолог и химик. Если в нашем чатике и будет когда-то нобелевский лауреат—это будет Аня. В свой канал она пишет всякие интересные находки из научных статей по смежным темам.
Возможно Нобелевку по биологии раньше получит Дима, который пишет о жизни, и о том как растить помидоры в институте Вайцмана.
У Ляли есть канал про ее домашних животных и о том как они родившись в Израиле справляются с канадской погодой.
А еще я читаю их каналы. Они не объединены одной темой, но так или иначе их ведут люди, которые любят Израиль, и желают ему добра. Хоть и видят иногда это добро совсем иначе.
Вот, например, Женёк. Левее него в нашем чате только стена. Но он единственный из нас, кто ходит в милуим и защищает Израиль. В канале его мысли как нам обустроить Израиль, или где мы по его мнению свернули не туда.
А вот Даня. Последний год он живет в Берлине. Но мне кажется, что его канал это все еще очень израильский взгляд на Берлин, и много Даниной рефлексии. Я хотел бы уметь так рефлексировать через тексты как Даня.
А вот Алина. Она пишет тексты о том, как левантийская энтропия Керем аТейманим вторгается в жизнь, а от этого становится очень комично и по-доброму грустно.
А вот канал Стаса про дешевые билеты из Израиля. Когда я прошел ссылке на его канале и купил билеты на месяц в Кению. Это изменило мою жизнь. Очень советую.
А вот Лев. Его канал – это теория параллельных вселенных замешанная огромным дилдо на бататовом пюре в сеттинге бат-ямкской набережной. Получается остроумно, смешно и про нашу жизнь. А еще анонсы израильских стенд-ап ивентов, которые Лев организует.
А вот Рома. У него есть основной канал. Здесь всегда коротко мемно и остроумно про Израиль. Так как жизнь не радует ни Рому ни нас обещаниями, что все когда то устаканится, Рома завел еще и канал о мемах третьей Мировой.
А вот Вика. У нее есть канал про Шоа. и канал с мемами про Шоа. Страшно, и страшно как смешно в двух флаконах.
А вот Давид. Он создавал русский интернет с Лурком и Башоргом. А сегодня практически в одиночку побеждает фри-палестайнский твитер на русском и на английском. Возможно еще и на клингонском, но я на нем пока не очень бегло читаю.
А вот Машин клингонский скорее всего намного лучше чем мой. С Машей мы вместе делаем подкаст Левиафан о странных и смешных историях в еврейской культуре. Поэтому темы наших каналов иногда пересекаются. Когда то Маша напишет фантастический роман и мы все офигеем, но я и без этого горжусь, что знаком с Машей.
Когда я что-то не знаю на арабском, (а я почти ничего не знаю на арабском) я пишу Максиму. Он знает арабский немецкий и фарси, помимо английского и иврита, которыми сегодня никого не удивишь. А вообще Максим специалист по Ливану и пишет о Ближнем Востоке у себя на канале.
Все Максимы в нашем чате знают арабский. Но Максим Сотников пишет в канал свои наблюдения из жизни и про стендап.
У Оли есть канал с милым пинчером, который чем то напоминает мне гордого командира подводной лодки. А еще у Оли есть канал с израильскими уличными котами—мгновенный подниматель настроения.
Дан работал на 9-м канале. Пишет свои мысли на тему текущих израильских новостей. Как по мне самые взвешенные новости израильской политики. Без хайпа и надрыва.
Кира мог бы писать про политику, архитектуру, историю, экономику или бег на длинные дистанции. Мне было бы интересно его читать. Но он ведет канал с новинками израильской музыки.
Эва—человек оркестр. Мать, мама, повар, стендапист, фанат Иерусалима, пишущий пронзительно правильные вещи о жизни. Трогательно и смешно.
Мне теперь не надо выполнять роль «чтобы сказали по этому поводу раввины, если бы были в этом чате». Бени реформистский раввин и пишет об иудаизме без фильтров. Бени—самый человечный из раввин, из раввинов с телеграм-каналами.
А еще есть Костя с каналом про архитектуру. Как-то Костя написал там очень хороший текст про типы бетона, которые используются для постройки мамадов.
А это Аня. Она биолог и химик. Если в нашем чатике и будет когда-то нобелевский лауреат—это будет Аня. В свой канал она пишет всякие интересные находки из научных статей по смежным темам.
Возможно Нобелевку по биологии раньше получит Дима, который пишет о жизни, и о том как растить помидоры в институте Вайцмана.
У Ляли есть канал про ее домашних животных и о том как они родившись в Израиле справляются с канадской погодой.
10.06.202408:00
Стала случайной свидетельницей дейта американца и американки, присевших у меня под окнами вчера вечером.
Он: К 30 годам у меня было все, что нужно: хорошая работа, друг-юрист; раввин, который мне тоже как друг; достойная медицинская страховка.
Она: Это круто!
Он: Да, и ты знаешь, сейчас мне 32, и я понял, что мне не хватает только одного…
Она, понизив голос: Чего?..
Я, прижавшись ухом к окну: 🥹
Он: Уверенности в том, что мои демократические свободы будут защищены в США так, как действительно должны быть. Чувства, что президент моей страны…
Она, перебивая: А, да, конечно, понимаю…
Я: 🤦♀️
Он: К 30 годам у меня было все, что нужно: хорошая работа, друг-юрист; раввин, который мне тоже как друг; достойная медицинская страховка.
Она: Это круто!
Он: Да, и ты знаешь, сейчас мне 32, и я понял, что мне не хватает только одного…
Она, понизив голос: Чего?..
Я, прижавшись ухом к окну: 🥹
Он: Уверенности в том, что мои демократические свободы будут защищены в США так, как действительно должны быть. Чувства, что президент моей страны…
Она, перебивая: А, да, конечно, понимаю…
Я: 🤦♀️
25.01.202416:26
🎙️ Своего подкаста у меня нет по причине лень. Зато я с удовольствием бываю в гостях.
Вот ходила к Маше и Максу в подкаст «Народ, книги». Это было ответственно. Во-первых, люди уважаемые, умные и в отличие от меня не ленятся, а ведут аж несколько подкастов.
Во-вторых, мне, как и многим, кто рос на свеженьком постсоветском пространстве, все еще периодически стыдновато за то, что и читаю я мало, да и, наверное, не то вообще — там же столько великого и мудрого на полке пылится.
Победив все предрассудки, я все же пошла — обсуждать сборник рассказов Николь Краусс «Быть мужчиной». Кстати, смотрите, как красиво закольцевалось: я узнала про Краусс из подкаста Two Jews on the News. Она там была в гостях у двух евреев — прям, как я, у Маши с Максом.
Ну, и краткое описание нашего выпуска: великая русская культура, евреи, евреи, евреи, Израиль, гендерные стереотипы, и большой член.
В медиа верят, что такие подводки приносят много кликов, а мы их хотим — разговор классный вышел.
➡️ Слушайте подкаст
https://unilink.us/narodknigi
https://youtu.be/Ue8_0iXMhCQ
🎤 Подписывайтесь на Макса
https://youtube.com/@maks_sotnikov
💫 Подписывайтесь на Машу
https://t.me/azokh_wei
Советуйте подкасты, книги и делитесь мнением в комментах 💅
Вот ходила к Маше и Максу в подкаст «Народ, книги». Это было ответственно. Во-первых, люди уважаемые, умные и в отличие от меня не ленятся, а ведут аж несколько подкастов.
Во-вторых, мне, как и многим, кто рос на свеженьком постсоветском пространстве, все еще периодически стыдновато за то, что и читаю я мало, да и, наверное, не то вообще — там же столько великого и мудрого на полке пылится.
Победив все предрассудки, я все же пошла — обсуждать сборник рассказов Николь Краусс «Быть мужчиной». Кстати, смотрите, как красиво закольцевалось: я узнала про Краусс из подкаста Two Jews on the News. Она там была в гостях у двух евреев — прям, как я, у Маши с Максом.
Ну, и краткое описание нашего выпуска: великая русская культура, евреи, евреи, евреи, Израиль, гендерные стереотипы, и большой член.
В медиа верят, что такие подводки приносят много кликов, а мы их хотим — разговор классный вышел.
➡️ Слушайте подкаст
https://unilink.us/narodknigi
https://youtu.be/Ue8_0iXMhCQ
🎤 Подписывайтесь на Макса
https://youtube.com/@maks_sotnikov
💫 Подписывайтесь на Машу
https://t.me/azokh_wei
Советуйте подкасты, книги и делитесь мнением в комментах 💅
05.11.202414:50
Если через 100 лет меня спросят, что сейчас происходит в Израиле, я отвечу: спорят и тащат.
Про споры сегодня не хочу, а вот про тащат скажу. Когда я только приехала в Израиль, меня это абсолютно завораживало: вот идешь себе по Иерусалиму и вдруг — та-дам — два чувака несут ванну под палящим солнцем. Куда? Зачем? Почему? Или вот, 8 утра, ты сонная ползешь на остановку в Тель-Авиве, а тут три девочки уже суетятся, прут огромный двуспальный матрас в неизвестном направлении. В какой-то момент у меня была теория, что все тащат в какое-то одно определенное место в Израиле — там встречаются все матрасы (с ними вообще какой-то особый прикол), старые электрические плиты, картины, книги, — ну, короче, кто что дотащил.
Год назад я начала выкладывать в инстаграме видео с израильских улиц — объединяет их только одно: кто-то что-то куда-то тащит. Довольно быстро подключились мои немногочисленные подписчики и начали активно присылать видео: десяток стульев на самокатах, основания для кровати, которые тащат на спинах, (?) корыто и, конечно, они — матрасы.
Кажется, за годы работы с контентом — это лучший и незапланированный пример UGC (пользовательского контента). Собрала все видео в один рилс, смотреть надо со звуком — в моей голове тащат всегда под эту музыку.
Тащите аккуратно и не забывайте присылать видео с улиц Израиля 💪
Про споры сегодня не хочу, а вот про тащат скажу. Когда я только приехала в Израиль, меня это абсолютно завораживало: вот идешь себе по Иерусалиму и вдруг — та-дам — два чувака несут ванну под палящим солнцем. Куда? Зачем? Почему? Или вот, 8 утра, ты сонная ползешь на остановку в Тель-Авиве, а тут три девочки уже суетятся, прут огромный двуспальный матрас в неизвестном направлении. В какой-то момент у меня была теория, что все тащат в какое-то одно определенное место в Израиле — там встречаются все матрасы (с ними вообще какой-то особый прикол), старые электрические плиты, картины, книги, — ну, короче, кто что дотащил.
Год назад я начала выкладывать в инстаграме видео с израильских улиц — объединяет их только одно: кто-то что-то куда-то тащит. Довольно быстро подключились мои немногочисленные подписчики и начали активно присылать видео: десяток стульев на самокатах, основания для кровати, которые тащат на спинах, (?) корыто и, конечно, они — матрасы.
Кажется, за годы работы с контентом — это лучший и незапланированный пример UGC (пользовательского контента). Собрала все видео в один рилс, смотреть надо со звуком — в моей голове тащат всегда под эту музыку.
Тащите аккуратно и не забывайте присылать видео с улиц Израиля 💪
14.05.202407:55
За углом от моего дома живет Рахель, крохотная йеменская бабушка лет 75. Каждый раз, когда я прохожу мимо нее, она в зависимости от настроения либо просто желает хорошего дня, либо делает комплимент мне или собаке. А в самые счастливые для нее дни — когда лимоны с дерева во дворе не бьют ее цветы, а погода позволяет долго сидеть на солнце — комплименты достаются и мне, и Дранику. По мнению Рахель, я ношу платья так, как уже никто сегодня не умеет, но даже, когда надеваю шорты, я все равно не выгляжу, как фреха. Собака же моя — ну тут, вообще, сплошные таланты, даже начинать не будем. Пару месяцев назад Рахель принесла мне мешок с одеждой своих внучек, чтобы я отдала, «тем, кому нужнее, но только не арабам». С последними соседка категорична.
Дальше по улице живет Мати. Внимательный читатель заметит, что его имя в канале встречается не первый раз. Мати работал раньше в безопасности («Ну, ты понимаешь»), а сейчас познал дзен, нашел мудрость в Индии и медитации. Иногда, впрочем, летает куда-то по работе, «но только по большой просьбе». Обычно я кричу Мати что-то в стиле «Куда ты пропал? Я думала, ты бросил район». А он отвечает: «Нешама, в такие времена я тебя не брошу». Еще иногда я кричу ему: «Как дела?». А он: «Тебе какое дело?». Несколько раз я приходила к Мати пить кофе с кардамоном, как у нас, людей востока, принято. Он рассказывал мне про свои работы, женщин, а потом спрашивал, что для меня любовь и свобода. После 7 октября Мати пытался сделать группу быстрого реагирования в нашей шхуне, но ничего не вышло: участники — сюрприз — не смогли договориться. А жаль, я должна была быть кем-то типа разведчицы.
Еще выше по улице есть отель. На букинге написано, что он только для взрослых. Наверное, поэтому там всегда достаточно пусто. В отеле работает Ади, она везде ходит со своей собакой Луной, а в свободное от работы в отеле время настраивает денежные потоки за небольшую плату. Однажды она встретила меня у входа в коворкинг, где я стояла с компьютером в руках и обеспокоенностью на лице. Ади сказала, что эти волнения лишние, как, впрочем, и работа — внутри меня уже есть деньги, их нужно только направить. Не знаю, каким навигатором пользуются мои финансы, но, кажется, gps отправил в Ливан и их.
А на первом этаже в доме напротив живет какая-то бабушка. «Какая-то», потому что я не уверена, видела ли ее на улице, но зато слышу регулярно. Часто она сидит около открытого окна и звонит своим детям — судя по разговорам, они уехали то ли в Америку, то ли в Канаду. Больше всего времени она уделяет разговору с внуком, думаю, ему года три: «Бабушка звонит сделать тебе муа, муа, муа! Целую! Целую! Бабушка купила тебе бамбу, но съела сама! Но ты прилетишь и я куплю тебе еще бамбу! Муа муа муа!». Позавчера, когда звучала вечерняя сирена в День памяти, я видела, как она одна ровно стоит посреди своей кухни.
Где-то среди них всех — маленьких йеменских бабушек, бывших разведчиков, ровесниц с денежными потоками, шумных пацанов из синагоги напротив, роскошных эфиопских женщин из соседнего ресторана — стою я, которая в этой стране впервые оказалась только 12 лет назад. Я благодарна Израилю за очень многое, но больше всего за то, чего я до приезда сюда не знала, — за счастье и возможность жить вместе с людьми, а не рядом. Особенно сейчас.
С днем рождения 🇮🇱
Дальше по улице живет Мати. Внимательный читатель заметит, что его имя в канале встречается не первый раз. Мати работал раньше в безопасности («Ну, ты понимаешь»), а сейчас познал дзен, нашел мудрость в Индии и медитации. Иногда, впрочем, летает куда-то по работе, «но только по большой просьбе». Обычно я кричу Мати что-то в стиле «Куда ты пропал? Я думала, ты бросил район». А он отвечает: «Нешама, в такие времена я тебя не брошу». Еще иногда я кричу ему: «Как дела?». А он: «Тебе какое дело?». Несколько раз я приходила к Мати пить кофе с кардамоном, как у нас, людей востока, принято. Он рассказывал мне про свои работы, женщин, а потом спрашивал, что для меня любовь и свобода. После 7 октября Мати пытался сделать группу быстрого реагирования в нашей шхуне, но ничего не вышло: участники — сюрприз — не смогли договориться. А жаль, я должна была быть кем-то типа разведчицы.
Еще выше по улице есть отель. На букинге написано, что он только для взрослых. Наверное, поэтому там всегда достаточно пусто. В отеле работает Ади, она везде ходит со своей собакой Луной, а в свободное от работы в отеле время настраивает денежные потоки за небольшую плату. Однажды она встретила меня у входа в коворкинг, где я стояла с компьютером в руках и обеспокоенностью на лице. Ади сказала, что эти волнения лишние, как, впрочем, и работа — внутри меня уже есть деньги, их нужно только направить. Не знаю, каким навигатором пользуются мои финансы, но, кажется, gps отправил в Ливан и их.
А на первом этаже в доме напротив живет какая-то бабушка. «Какая-то», потому что я не уверена, видела ли ее на улице, но зато слышу регулярно. Часто она сидит около открытого окна и звонит своим детям — судя по разговорам, они уехали то ли в Америку, то ли в Канаду. Больше всего времени она уделяет разговору с внуком, думаю, ему года три: «Бабушка звонит сделать тебе муа, муа, муа! Целую! Целую! Бабушка купила тебе бамбу, но съела сама! Но ты прилетишь и я куплю тебе еще бамбу! Муа муа муа!». Позавчера, когда звучала вечерняя сирена в День памяти, я видела, как она одна ровно стоит посреди своей кухни.
Где-то среди них всех — маленьких йеменских бабушек, бывших разведчиков, ровесниц с денежными потоками, шумных пацанов из синагоги напротив, роскошных эфиопских женщин из соседнего ресторана — стою я, которая в этой стране впервые оказалась только 12 лет назад. Я благодарна Израилю за очень многое, но больше всего за то, чего я до приезда сюда не знала, — за счастье и возможность жить вместе с людьми, а не рядом. Особенно сейчас.
С днем рождения 🇮🇱
29.10.202409:11
Пропустила все важные даты октября, чтобы опубликовать этот текст, поэтому выложу сегодня — менее актуальным он не стал. Так как рождался пост в несвойственных мне муках, позволю себе начать с клише.
Меня часто спрашивают (правда, кстати!), почему я так редко стала сюда писать. Причин несколько, но основная — говорить о том, что волнует, кажется тут неуместным. Я завела этот канал восемь лет назад, когда переехала на площадь Дизенгоф, много каталась на велосипеде, выпивала с друзьями, познавала Израиль и рассказывала в канале про свои приколы, встречи, наблюдения. Некоторые из этих заметок кажутся теперь такими махровыми стереотипами, что иногда стыдно, но спишем это на ошибки молодости и новорепатриантский задор. Приколов и интересных встреч сейчас, к счастью, не меньше, но вот наблюдения такие, что боюсь лишний раз портить читателю аппетит к жизни — за это в интернете отвечают другие. Тем не менее, позволю себе парой мыслей сегодня поделиться.
Спустя год после трагедии 7 октября многие в моем окружении, включая меня, с новой силой осознали, как тяжело, больно и страшно было все это время. Штормит сурово, и я держусь за себя в прошлом — умные люди говорят, что это важно. Там я (само)уверенно стою на балконе, который выходит на ту самую площадь Дизенгоф. Брутальную паукообразную конструкцию, которую я так любила, только что снесли, цветной фонтан отвезли куда-то на хранение, а всему пространству стали возвращать исконный вид. Я бешусь на шум по ночам и наивно звоню в мэрию, чтобы доложить на балаган. Мне нравится, что я могу так по-взрослому поругаться, еще и на иврите. Израильский сосед советует употребить выражение «леху ле азазель», но я все-таки ограничиваюсь лаконичным «хуцпа». По выходным шум стихает и на этом балконе собираются друзья. Мы едим куриные крылышки и обсуждаем, как будет выглядеть наша израильская жизнь. Мне хочется все изменить: заставить всех резко перестать пользоваться факсами, переобуть, научить нормально переводить слово «мивца» на русский — последнее, помню, меня особенно шокировало («специальное мероприятие», серьезно?!).
Я уже давно не живу в той квартире, но мысленно всегда возвращаюсь на балкон. Последние несколько лет с него открывается вид на отремонтированную площадь — все получилось так миленько, как и хотели, вот только фонтан не удалось покрасить. Вряд ли в планы урбанистов входило и то, что площадь превратится в стихийное место памяти заложников — уже больше года вокруг фонтана висят их фотографии, плакаты с извинениями, мольбами, стоят свечи и игрушки. Каждый день я мысленно выхожу на этот балкон, смотрю с него на их портреты, в том числе и тех, кого уже нет в живых, и не знаю, что сказать себе той в прошлом.
В спорте говорят, что если теряешь баланс, нужно смотреть в одну точку — это помогает устоять. Эта точка для меня — в конце туннеля, который мы все вместе проходим. Я не знаю, что сказать себе и в будущем. Я смотрю в точку каждый день и думаю, какими мы из этого туннеля выйдем. Станем ли жестче или мягче? Будем ли легче прощать или напротив обижаться по мелочам? Что будем требовать от детей? И что наши дети поставят нам в упрек? Захотим ли держаться друг друга или будем сторониться? Останутся ли эти «мы» и кого я в эти «мы» возьму?
Я задаю эти вопросы про себя лично уже сегодня — умные люди говорят, что жить надо настоящим. Каждый день мне то кажется, что я совершенно размякла, то, напротив, приобрела невероятный стержень. Я думаю, что стала более открытой и одновременно гораздо избирательнее в общении. Иногда я чувствую, что почерствела и ни одна новость не проберет, и в тот же день реву от фотографий погибших солдат. Я все больше верю в теорию малых дел и все больше чувствую, что нужно творить что-то глобальное. Я не знаю, что пугает меня сильнее: количество ненависти, которое я испытала за минувший год, или любви.
В остальном почти все по-старому: едим сабих, пьем вино, мутим проекты, катаемся на велосипедах. Ну, и иногда вместе смотрим в одну точку в конце туннеля — там, где все плохое позади, а хорошее в настоящем.
Меня часто спрашивают (правда, кстати!), почему я так редко стала сюда писать. Причин несколько, но основная — говорить о том, что волнует, кажется тут неуместным. Я завела этот канал восемь лет назад, когда переехала на площадь Дизенгоф, много каталась на велосипеде, выпивала с друзьями, познавала Израиль и рассказывала в канале про свои приколы, встречи, наблюдения. Некоторые из этих заметок кажутся теперь такими махровыми стереотипами, что иногда стыдно, но спишем это на ошибки молодости и новорепатриантский задор. Приколов и интересных встреч сейчас, к счастью, не меньше, но вот наблюдения такие, что боюсь лишний раз портить читателю аппетит к жизни — за это в интернете отвечают другие. Тем не менее, позволю себе парой мыслей сегодня поделиться.
Спустя год после трагедии 7 октября многие в моем окружении, включая меня, с новой силой осознали, как тяжело, больно и страшно было все это время. Штормит сурово, и я держусь за себя в прошлом — умные люди говорят, что это важно. Там я (само)уверенно стою на балконе, который выходит на ту самую площадь Дизенгоф. Брутальную паукообразную конструкцию, которую я так любила, только что снесли, цветной фонтан отвезли куда-то на хранение, а всему пространству стали возвращать исконный вид. Я бешусь на шум по ночам и наивно звоню в мэрию, чтобы доложить на балаган. Мне нравится, что я могу так по-взрослому поругаться, еще и на иврите. Израильский сосед советует употребить выражение «леху ле азазель», но я все-таки ограничиваюсь лаконичным «хуцпа». По выходным шум стихает и на этом балконе собираются друзья. Мы едим куриные крылышки и обсуждаем, как будет выглядеть наша израильская жизнь. Мне хочется все изменить: заставить всех резко перестать пользоваться факсами, переобуть, научить нормально переводить слово «мивца» на русский — последнее, помню, меня особенно шокировало («специальное мероприятие», серьезно?!).
Я уже давно не живу в той квартире, но мысленно всегда возвращаюсь на балкон. Последние несколько лет с него открывается вид на отремонтированную площадь — все получилось так миленько, как и хотели, вот только фонтан не удалось покрасить. Вряд ли в планы урбанистов входило и то, что площадь превратится в стихийное место памяти заложников — уже больше года вокруг фонтана висят их фотографии, плакаты с извинениями, мольбами, стоят свечи и игрушки. Каждый день я мысленно выхожу на этот балкон, смотрю с него на их портреты, в том числе и тех, кого уже нет в живых, и не знаю, что сказать себе той в прошлом.
В спорте говорят, что если теряешь баланс, нужно смотреть в одну точку — это помогает устоять. Эта точка для меня — в конце туннеля, который мы все вместе проходим. Я не знаю, что сказать себе и в будущем. Я смотрю в точку каждый день и думаю, какими мы из этого туннеля выйдем. Станем ли жестче или мягче? Будем ли легче прощать или напротив обижаться по мелочам? Что будем требовать от детей? И что наши дети поставят нам в упрек? Захотим ли держаться друг друга или будем сторониться? Останутся ли эти «мы» и кого я в эти «мы» возьму?
Я задаю эти вопросы про себя лично уже сегодня — умные люди говорят, что жить надо настоящим. Каждый день мне то кажется, что я совершенно размякла, то, напротив, приобрела невероятный стержень. Я думаю, что стала более открытой и одновременно гораздо избирательнее в общении. Иногда я чувствую, что почерствела и ни одна новость не проберет, и в тот же день реву от фотографий погибших солдат. Я все больше верю в теорию малых дел и все больше чувствую, что нужно творить что-то глобальное. Я не знаю, что пугает меня сильнее: количество ненависти, которое я испытала за минувший год, или любви.
В остальном почти все по-старому: едим сабих, пьем вино, мутим проекты, катаемся на велосипедах. Ну, и иногда вместе смотрим в одну точку в конце туннеля — там, где все плохое позади, а хорошее в настоящем.
06.03.202412:43
🇲🇩 А помогите мне найти молдован для одного проекта про первых постсоветских взрослых! Молдован с историей.
Заранее прошу прощения за степень размытости запроса, но это то, что есть сегодня.
— Родился/родилась в Молдове в 1985-1995 гг. (плюс-минус год простим)
— Открыт(а) к общению с журналистом.
Дальше я фантазирую и набрасываю примерные возможные направления таких историй/разговора/типажей.
— Активный гражданин: выступал за то, что Молдова — независимое государство; основал первое медиа на румынском; участвовал в Революции Твиттера в 2009-м; итд
— Активный гражданин, но в другую сторону. Активно поддерживал пророссийские настроения; выступал за коммунистов в 2009-м; принципиально не говорит на румынском и боролся за право учиться на русском; итд
— Вечный трудовой мигрант: сразу после окончания школы уехал на заработки за границу, большинство времени провел там, но домом считает Молдову.
— Ребенок трудового мигранта/мигрантов: вырос в Молдове в полной семье, но большую часть времени не видел родителя или даже обоих родителей, потому что те были на заработках.
— Человек, который уехал из Молдовы, но вернулся, чтобы что-то менять.
— История семейного конфликта на почве того, как должна выглядеть жизнь в Молдове после развала СССР.
— История человека, который родился и вырос в Ромашке.
— Другая история человека, родившегося в 85-95 гг в Молдове.
Если это вы; у вас есть кто-то, кто соответствует этим примерам; вам пришла в голову другая мысль о том, чья история, на ваш взгляд, подходит под описание «первые постсоветские взрослые», напишите мне, пожалуйста, в личку. Я буду очень благодарна.
🇲🇩
Заранее прошу прощения за степень размытости запроса, но это то, что есть сегодня.
— Родился/родилась в Молдове в 1985-1995 гг. (плюс-минус год простим)
— Открыт(а) к общению с журналистом.
Дальше я фантазирую и набрасываю примерные возможные направления таких историй/разговора/типажей.
— Активный гражданин: выступал за то, что Молдова — независимое государство; основал первое медиа на румынском; участвовал в Революции Твиттера в 2009-м; итд
— Активный гражданин, но в другую сторону. Активно поддерживал пророссийские настроения; выступал за коммунистов в 2009-м; принципиально не говорит на румынском и боролся за право учиться на русском; итд
— Вечный трудовой мигрант: сразу после окончания школы уехал на заработки за границу, большинство времени провел там, но домом считает Молдову.
— Ребенок трудового мигранта/мигрантов: вырос в Молдове в полной семье, но большую часть времени не видел родителя или даже обоих родителей, потому что те были на заработках.
— Человек, который уехал из Молдовы, но вернулся, чтобы что-то менять.
— История семейного конфликта на почве того, как должна выглядеть жизнь в Молдове после развала СССР.
— История человека, который родился и вырос в Ромашке.
— Другая история человека, родившегося в 85-95 гг в Молдове.
Если это вы; у вас есть кто-то, кто соответствует этим примерам; вам пришла в голову другая мысль о том, чья история, на ваш взгляд, подходит под описание «первые постсоветские взрослые», напишите мне, пожалуйста, в личку. Я буду очень благодарна.
🇲🇩
Көрсөтүлдү 1 - 10 ичинде 10
Көбүрөөк функцияларды ачуу үчүн кириңиз.