Qala men Dala Anthropology
से पुनः पोस्ट किया:
Тимурдан Инфо | it&tech
11.05.202517:40
Қырғыздар жиналып талқылау өткізіп жатыр.
Күн тәртібінде: “ChatGPT-ге қырғызша контент көп жүктеу”.
Айтылған мәселе: “ChatGPT-ге қырғызша сұрақ қойсаң, жартылай қазақша жауап береді. Мына түрімізбен жақын арада қазақ боп кететін түріміз бар…”
Мұндай да болады екен…
Күн тәртібінде: “ChatGPT-ге қырғызша контент көп жүктеу”.
Айтылған мәселе: “ChatGPT-ге қырғызша сұрақ қойсаң, жартылай қазақша жауап береді. Мына түрімізбен жақын арада қазақ боп кететін түріміз бар…”
Мұндай да болады екен…
09.05.202505:33
Правда и только правда...
Я вопрос 9 мая для себя решила следующим образом. Чисто для себя по своей совести, своим ощущениям для меня переодевание в солдатскую форму, песни, пляски и прочее, конечно, не подходит...
Но, если часть наших граждан находит для себя это "святым" и важным - то другая часть не может диктовать им как поминать и как праздновать. Пусть будет праздник для них.
Просто прохожу мимо, не участвую...О том, что такое 9 мая, о его культурной трансформации, о том как это стало почти фолк праздником символизирующим советскость и возможно даже русскость в бывших странах СНГ, я думаю, уже пишут культурологи и антропологи....Казахи же одеваются в костюмы батыров иногда -- а здесь вот так в солдатскую форму...
Глуховский, кажется, сравнивал это с фестивалем El Día de Muertos в Мексике. Хотя это не просто фестиваль - там же идеологически завязано и финансируется. Ну ладно. Жизнь покажет живучесть таких форм. Огосударствлением и идеологизацией можно ведь и поддержать, а можно и задушить...
Я вопрос 9 мая для себя решила следующим образом. Чисто для себя по своей совести, своим ощущениям для меня переодевание в солдатскую форму, песни, пляски и прочее, конечно, не подходит...
Но, если часть наших граждан находит для себя это "святым" и важным - то другая часть не может диктовать им как поминать и как праздновать. Пусть будет праздник для них.
Просто прохожу мимо, не участвую...О том, что такое 9 мая, о его культурной трансформации, о том как это стало почти фолк праздником символизирующим советскость и возможно даже русскость в бывших странах СНГ, я думаю, уже пишут культурологи и антропологи....Казахи же одеваются в костюмы батыров иногда -- а здесь вот так в солдатскую форму...
Глуховский, кажется, сравнивал это с фестивалем El Día de Muertos в Мексике. Хотя это не просто фестиваль - там же идеологически завязано и финансируется. Ну ладно. Жизнь покажет живучесть таких форм. Огосударствлением и идеологизацией можно ведь и поддержать, а можно и задушить...
से पुनः पोस्ट किया:
Сабина Садиева
07.05.202509:20
Алгоритмы всё активнее проникают в сферу госуправления, одними из первых их освоили силы полиции. В Казахстане алгоритмы в госуправлении внедряются с большим энтузиазмом. Из последних кейсов – налогообложение, судебная система, а самый известный алгоритм – это Сергек, который сам определяет нарушителя, тип нарушения и еще штрафует сразу.
Статья Гриценко, Трочева и Вехкалахти исследует кейс Сергека в Казахстане. Исследование основано на репрезентативном опросе, проведённом в мае 2023 года (N = 959), и показывает, какие установки влияют на готовность граждан принять такую алгоритмическую полицию. Казахстан, на самом деле, интересный кейс: с одной стороны, он официально получил статус world-class digital government (Keegan, 2024), с другой - сохраняется хроническое недоверие к полиции и правовой нигилизм.
Вопрос был поставлен так: как установки формируют восприятие алгоритмической полиции: (1) доверие к институтам, (2) вера в технологии, (3) тревога за приватность и (4) правовой нигилизм (привычка обходить закон)? Оказалось, что среди перечисленного, главным фактором является технологический оптимизм. Те, кто верит, что технологии делают государство эффективнее, с большей вероятностью поддерживают алгоритмическую полицию. Причём доверие к политическим институтам само по себе значения не имеет - важнее доверие к “сервисным” звеньям вроде egov и министерств.
Правовой нигилизм, удивительным образом, повышает принятие алгоритмов. Те, кто считает закон «необязательным», не боятся цифрового контроля, полагая, что обойдут и его. Авторы сами удивлены. Что касается privacy, то эти опасения почти не влияют, а вот именно страх тотального наблюдения снижает принятие алгоритмов. Но таких людей очень немного. Авторы объясняют: казахстанцы не столько не боятся слежки, сколько не считают её предметом борьбы, как показали прошлые утечки данных, для многих это просто фон. Shit happens. Также есть и другие исследования, которые показывают, что люди намного охотнее принимают наблюдение и использование личных данных, чем казалось раньше, так как это компенсируется безопасностью и эффективностью, по их мнению (banal surveillance, privacy paradox).
В итоге получается так: на фоне недоверия к “живой” полиции, граждане доверяют её цифровым двойникам, потому что надеются на предсказуемость и рациональность. Авторы подчёркивают, что восприятие алгоритмов определяется не техническими деталями, а общим опытом взаимодействия с государством и его сервисами. Для нас это хорошо, если алгоритмы реально будут созданы и использованы надлежащим способом (не так, что в нужный момент данные можно подтереть), в долгосрочном плане уже не так просто. Технологии дают ощущение порядка, но сама система при этом меняется или нет?
Gritsenko, D., Trochev, A., &Vehkalahti, K. (2025). Public perception of algorithmic policing in a non-democratic context: evidence from Kazakhstan. Policing and Society,1–20. https://doi.org/10.1080/10439463.2025.2489954
Статья Гриценко, Трочева и Вехкалахти исследует кейс Сергека в Казахстане. Исследование основано на репрезентативном опросе, проведённом в мае 2023 года (N = 959), и показывает, какие установки влияют на готовность граждан принять такую алгоритмическую полицию. Казахстан, на самом деле, интересный кейс: с одной стороны, он официально получил статус world-class digital government (Keegan, 2024), с другой - сохраняется хроническое недоверие к полиции и правовой нигилизм.
Вопрос был поставлен так: как установки формируют восприятие алгоритмической полиции: (1) доверие к институтам, (2) вера в технологии, (3) тревога за приватность и (4) правовой нигилизм (привычка обходить закон)? Оказалось, что среди перечисленного, главным фактором является технологический оптимизм. Те, кто верит, что технологии делают государство эффективнее, с большей вероятностью поддерживают алгоритмическую полицию. Причём доверие к политическим институтам само по себе значения не имеет - важнее доверие к “сервисным” звеньям вроде egov и министерств.
Правовой нигилизм, удивительным образом, повышает принятие алгоритмов. Те, кто считает закон «необязательным», не боятся цифрового контроля, полагая, что обойдут и его. Авторы сами удивлены. Что касается privacy, то эти опасения почти не влияют, а вот именно страх тотального наблюдения снижает принятие алгоритмов. Но таких людей очень немного. Авторы объясняют: казахстанцы не столько не боятся слежки, сколько не считают её предметом борьбы, как показали прошлые утечки данных, для многих это просто фон. Shit happens. Также есть и другие исследования, которые показывают, что люди намного охотнее принимают наблюдение и использование личных данных, чем казалось раньше, так как это компенсируется безопасностью и эффективностью, по их мнению (banal surveillance, privacy paradox).
В итоге получается так: на фоне недоверия к “живой” полиции, граждане доверяют её цифровым двойникам, потому что надеются на предсказуемость и рациональность. Авторы подчёркивают, что восприятие алгоритмов определяется не техническими деталями, а общим опытом взаимодействия с государством и его сервисами. Для нас это хорошо, если алгоритмы реально будут созданы и использованы надлежащим способом (не так, что в нужный момент данные можно подтереть), в долгосрочном плане уже не так просто. Технологии дают ощущение порядка, но сама система при этом меняется или нет?
Gritsenko, D., Trochev, A., &Vehkalahti, K. (2025). Public perception of algorithmic policing in a non-democratic context: evidence from Kazakhstan. Policing and Society,1–20. https://doi.org/10.1080/10439463.2025.2489954
04.05.202515:16
Слушаю последний подкаст талдау...пока на середине -- вот прямо хорошо все выступают - и экспортёр, и министр, и эксперт...Но больше всего меня умилило (без сарказма), как Шин стал жаловаться, что на казахстанско-российской границе российские пограничники/таможенники требуют оставить "проход" в фуре и он может поместить в фуру только 25 поддонов с мороженым вместо 50 (представьте как это увеличивает их расходы!)...Я прямо приятно удивлена была именно такими подробностями и деталямм...Потому что у нас же обычно говорят каким-то птичьим языком типа "обеспечить логистику, снизить транспортные расходы"...
А тут я конкретно представила эти фуры скопившиеся на границе (а я часто пересекаю эту границу на машине), пограничников пытающихся пройти/проверить всю фуру с этим своим инструментом -- детектором оружия и наркотиков...
Вот это вот конкретный разговор о логистике! Бәрекелді! Смотрим дальше...
А тут я конкретно представила эти фуры скопившиеся на границе (а я часто пересекаю эту границу на машине), пограничников пытающихся пройти/проверить всю фуру с этим своим инструментом -- детектором оружия и наркотиков...
Вот это вот конкретный разговор о логистике! Бәрекелді! Смотрим дальше...
से पुनः पोस्ट किया:
Иней на цветущей ежевике
01.05.202517:53
Тайна быка
Давно не писал сюда. Как часто бывает, вернуться после большого перерыва - сложно, но повод, хоть и не самый радостный – важный: в феврале не стало Джеймса Фергюсона, который был одним из самых значимых авторов в антропологической теории с конца 1980-х. Его уход остался практически незамеченным не только в России, где по понятным причинам его антропология с интересом к классу, труду, социальной поддержке, гражданству, (пере)распределению ресурсов и другим сюжетам, оказывается "не к месту", но и в мире пока не так много было сказано о нем - пока, ведь Фергюсон обладал серьезным авторитетом в дисциплине, который точно не обойдут словом.
Свою карьеру Фергюсон начал в середине 80-х. Будучи аспирантом Гарварда и учеником Салли Фолк Мур, Джейн Гайер и других антропологов-африканистов, он делал длительную полевую работу в Лесото - небольшом африканском государстве, переживавшем глубокие кризисы, которые намеревались решить сотни НКО, благотворительных фондов, организаций развития и тысячи их сотрудников, наводнившие страну для реализации своих проектов. Лесото в биографии антрополога появилось случайно: чуйка вела его в Замбию, но опасность заразиться малярией была там гораздо выше и поэтому выбор был изменен: случайность, получившая культурную форму, как сказал бы Салинз.
Главной книжкой в поле для него была "Надзирать и наказывать" Фуко, которую он взял с собой читать в перерывах от работы. По итогам Фергюсон написал диссертацию о дискурсе "развития" и его эффектах в повседневных жизнях лесотцев. Как формируется особый порядок вещей, в котором ответом на лишения и страдания «не-развитых» становится абстрактное "развитие"? Как работает этот способ воображения и какие эффекты производит в реальности? Жесткая критика воплотилась в знаменитой книге "Машины анти-политики", где большая индустрия развития и модернизации Африки предстает в качестве гигантской машины по деполитизации социальных проблем и способов их решения. Из этого же полевого опыта возникает и знаменитый сюжет с быками и их "тайной", который вошел во все вводные курсы по антропологии и стал расхожей байкой.
Засуха в Лесото привела к голоду людей и скота. Люди отказывались от призывов чиновников продавать животных, говоря о том, что "скот важнее всего". Это вызывало непонимание внешних наблюдателей. Как показывает Фергюсон, "тайна" из-за которой люди действуют "не-рационально" (как многим казалось) состоит в том, что скот для уезжавших на заработки в ЮАР мужчин наемных рабочих (а таких было почти 50%) становится важным капиталом и воплощением значимых социальных отношений, а также своего рода "пенсионным вкладом": по возвращению домой с шахт в других частях континента можно было опереться на сохраненные когда-то ресурсы. Лесотцы – не глупцы, а сама "тайна" - результат недавнего в исторического сплетения обстоятельств: отношений труда, политик аграрного сектора, действий чиновников и др.
Критически Фергюсон смотрел не только на западные попытки "спасти" Африку, ставшую глобальным проектом, но на свою дисциплину. Его письмо всегда было ближе к полит-экономической антропологии Сидни Минца и Эрика Вульфа, а также к антропологам-африканистам, писавшим о трансформации отношений производства, социальной ткани и порядков ценностей. Шумливый культурный релятивизм не был близок Фергюсону как человеку не разделявшему политическое и антропологическое. Он всячески напоминал коллегам о том, что антропология способна посредством своего внимания производить не только суждения о том "как все везде устроено по-разному", но и выстраивать нормативные проекты для изменений. Одной из таких важных идей для него был базовый доход: каждый обладает правом на долю от ресурсов и эксперты развития не должны решать за людей как именно им справляться с проблемами и какие стратегии избирать. Своей критикой Фергюсон не только менял язык антропологов и их привычки мышления, но и делал это без критического цинизма. Кажется, что это один из важных уроков, которому нам следует у него поучится.
James Ferguson in the field, Zambia, 1989.
Давно не писал сюда. Как часто бывает, вернуться после большого перерыва - сложно, но повод, хоть и не самый радостный – важный: в феврале не стало Джеймса Фергюсона, который был одним из самых значимых авторов в антропологической теории с конца 1980-х. Его уход остался практически незамеченным не только в России, где по понятным причинам его антропология с интересом к классу, труду, социальной поддержке, гражданству, (пере)распределению ресурсов и другим сюжетам, оказывается "не к месту", но и в мире пока не так много было сказано о нем - пока, ведь Фергюсон обладал серьезным авторитетом в дисциплине, который точно не обойдут словом.
Свою карьеру Фергюсон начал в середине 80-х. Будучи аспирантом Гарварда и учеником Салли Фолк Мур, Джейн Гайер и других антропологов-африканистов, он делал длительную полевую работу в Лесото - небольшом африканском государстве, переживавшем глубокие кризисы, которые намеревались решить сотни НКО, благотворительных фондов, организаций развития и тысячи их сотрудников, наводнившие страну для реализации своих проектов. Лесото в биографии антрополога появилось случайно: чуйка вела его в Замбию, но опасность заразиться малярией была там гораздо выше и поэтому выбор был изменен: случайность, получившая культурную форму, как сказал бы Салинз.
Главной книжкой в поле для него была "Надзирать и наказывать" Фуко, которую он взял с собой читать в перерывах от работы. По итогам Фергюсон написал диссертацию о дискурсе "развития" и его эффектах в повседневных жизнях лесотцев. Как формируется особый порядок вещей, в котором ответом на лишения и страдания «не-развитых» становится абстрактное "развитие"? Как работает этот способ воображения и какие эффекты производит в реальности? Жесткая критика воплотилась в знаменитой книге "Машины анти-политики", где большая индустрия развития и модернизации Африки предстает в качестве гигантской машины по деполитизации социальных проблем и способов их решения. Из этого же полевого опыта возникает и знаменитый сюжет с быками и их "тайной", который вошел во все вводные курсы по антропологии и стал расхожей байкой.
Засуха в Лесото привела к голоду людей и скота. Люди отказывались от призывов чиновников продавать животных, говоря о том, что "скот важнее всего". Это вызывало непонимание внешних наблюдателей. Как показывает Фергюсон, "тайна" из-за которой люди действуют "не-рационально" (как многим казалось) состоит в том, что скот для уезжавших на заработки в ЮАР мужчин наемных рабочих (а таких было почти 50%) становится важным капиталом и воплощением значимых социальных отношений, а также своего рода "пенсионным вкладом": по возвращению домой с шахт в других частях континента можно было опереться на сохраненные когда-то ресурсы. Лесотцы – не глупцы, а сама "тайна" - результат недавнего в исторического сплетения обстоятельств: отношений труда, политик аграрного сектора, действий чиновников и др.
Критически Фергюсон смотрел не только на западные попытки "спасти" Африку, ставшую глобальным проектом, но на свою дисциплину. Его письмо всегда было ближе к полит-экономической антропологии Сидни Минца и Эрика Вульфа, а также к антропологам-африканистам, писавшим о трансформации отношений производства, социальной ткани и порядков ценностей. Шумливый культурный релятивизм не был близок Фергюсону как человеку не разделявшему политическое и антропологическое. Он всячески напоминал коллегам о том, что антропология способна посредством своего внимания производить не только суждения о том "как все везде устроено по-разному", но и выстраивать нормативные проекты для изменений. Одной из таких важных идей для него был базовый доход: каждый обладает правом на долю от ресурсов и эксперты развития не должны решать за людей как именно им справляться с проблемами и какие стратегии избирать. Своей критикой Фергюсон не только менял язык антропологов и их привычки мышления, но и делал это без критического цинизма. Кажется, что это один из важных уроков, которому нам следует у него поучится.
James Ferguson in the field, Zambia, 1989.
से पुनः पोस्ट किया:
Кругозор Дениса Пескова
25.04.202501:25
Самый престижный факультет в китайском вузе
«На сайте Сычуаньского университета были указаны проходные баллы по факультетам, и статус оценивался соответственно. Все свысока смотрели на марксизм - несмотря на попытки партии прославить теорию, было показательно, что начинающие марксисты занимали ту же низкую ступеньку на гаокао [всекитайские государственные вступительные экзамены в вузы], что и будущие сотрудники санитарной службы. SCUPI [«Сычуаньский университет - Питтсбургский институт», факультет где преподавал автор] также считался низшим уровнем, и студенты жаловались на неуважительное отношение к ним со стороны других факультетов. Высшая элита кампуса, брамины Сычуаньского университета, учились в Школе стоматологии. Поначалу меня это озадачивало - почему такая шумиха вокруг стоматологии? Мои студенты со смесью зависти и негодования говорили о стоматологах, которые, казалось, преуспевали во всем на кампусе. Их факультет даже получил высшую награду на конкурсе вокалистов "Славим новый Китай и поем новую эру" перед Национальным днем.
Я узнал, что отделение стоматологии в Западнокитайской медицинской школе Сычуаньского университета признано лучшим в Китае. Их баллы на гаокао были поистине ошеломляющими: чтобы поступить на программу факультета клинической медицины, студенту нужно было набрать 696 баллов, что почти на тридцать баллов выше, чем у математика. Стоматологи обретались на столь высоком уровне, что избегали общения с другими студентами. Моя студентка рассказала мне, что если стоматолога спрашивали о его специальности, он уклончиво уходил от ответа, как скромный выпускник Гарварда, который говорит, что учился «в одной из школ Бостона».»
Из Other Rivers. Peter Hessler.
«На сайте Сычуаньского университета были указаны проходные баллы по факультетам, и статус оценивался соответственно. Все свысока смотрели на марксизм - несмотря на попытки партии прославить теорию, было показательно, что начинающие марксисты занимали ту же низкую ступеньку на гаокао [всекитайские государственные вступительные экзамены в вузы], что и будущие сотрудники санитарной службы. SCUPI [«Сычуаньский университет - Питтсбургский институт», факультет где преподавал автор] также считался низшим уровнем, и студенты жаловались на неуважительное отношение к ним со стороны других факультетов. Высшая элита кампуса, брамины Сычуаньского университета, учились в Школе стоматологии. Поначалу меня это озадачивало - почему такая шумиха вокруг стоматологии? Мои студенты со смесью зависти и негодования говорили о стоматологах, которые, казалось, преуспевали во всем на кампусе. Их факультет даже получил высшую награду на конкурсе вокалистов "Славим новый Китай и поем новую эру" перед Национальным днем.
Я узнал, что отделение стоматологии в Западнокитайской медицинской школе Сычуаньского университета признано лучшим в Китае. Их баллы на гаокао были поистине ошеломляющими: чтобы поступить на программу факультета клинической медицины, студенту нужно было набрать 696 баллов, что почти на тридцать баллов выше, чем у математика. Стоматологи обретались на столь высоком уровне, что избегали общения с другими студентами. Моя студентка рассказала мне, что если стоматолога спрашивали о его специальности, он уклончиво уходил от ответа, как скромный выпускник Гарварда, который говорит, что учился «в одной из школ Бостона».»
Из Other Rivers. Peter Hessler.
11.05.202506:04
Когда в марте ездила в Тюмень, повезла журнал "Улы Дала..." Там моя статья о коневодстве, статья студентки о петроглифах. Один коллега просмотрел статью, потом говорит:
"С одной стороны хорошо, что вы едите коней...то есть у вас есть куда девать продукты этого производства. У нас тоже оленеводство растет, но такого массового потребления оленины как конины в Казахстане нет. Это - преграда на пути возрождения "промыслов", "культур", "образов жизни" и т.д."
В статье я описала некоторые изменения в коневодстве в современный период, например "концентрацию производства" конины вокруг городов как проблему, обсуждали с ним это, и он спросил есть ли еще какие-то изменение в нынешнем нашем коневодстве. Все таки уже 21 век на дворе...
Я подумала и говорю (кстати этого нет в статье - надо описать ещё): ну вот пасут сейчас часто не верхом, а на мотоциклах, квадрациклах, внедорожниках...Боюсь, говорю, что это повлияет на какие-то культурные привычки, маскулинность (я же местный чемпион маскулинности :-)) - пасти верхом, объезжать для этого жеребцов, уметь контролировать косячного жеребца - это не то же самое, что пасти на машине...
Он посмеялся (он, кстати, русский) и говорит: "Я бы не переживал за казахскую маскулинность... Сколько знаю казахов у них это выражено. Оно не пропадет..."
Вспомнился мне этот разговор в связи с празднованием ВОВ. И вот почему. Вроде бы идеологический аппарат наш дал отмашку на празднование. Это правильно. Но потом вдруг появились у идеологов местных разные дополнительные дискурсы: о том, как казахов, начиная с Кошкарбаева не ценили, не давали Героев СССР и прочее...
С одной стороны это и "постколониально," и справедливо - потому что да, репрезентации казахской и в целом "азиатских" национальностей в "лице победы" всегда не хватало, а воевали казахи хорошо...Особенно тогда. Очень много этому свидетельств. Да и сейчас российские казахи хорошо воюют в СВО. Кто-то скажет, что от бедности...но не только. Они ведь и не бежали от мобилизации массово как петербуржцы или москвичи (я без осуждения здесь), хотя могли бы -- их бы здесь хорошо встретили. Просто для них "защита отечества" - дело чести. А отечество у них российское.
Но с другой стороны: какая разница для нас из Казахстана в нынешней ситуации празднования Победы. 80 лет прошло? 30 + лет независимости. Это типа та же песня, что верните голову Кенесары, дайте героя тем-то и тем-то?
Конечно, возможно в самой России важно пересмотреть политику в сторону большей репрезентации "азиатов". Им-то надо было бы сейчас "деколонизироваться" в эту сторону. Но нам-то зачем сейчас об этом "скулить," особенно в праздник? Важно, что мы сами их помним, что они были "крутейшими воинами," и что защищали на тот момент свою родину.
И да, маскулинность - это важно для защиты родины. Она точно была у Момышулы, точно была у Кошкарбаева, у Маншук Маметовой и других. Да на них просто посмотришь и видно (и без ИИ!). Вот это надо уметь культивировать и праздновать...без исторических претензий...
"С одной стороны хорошо, что вы едите коней...то есть у вас есть куда девать продукты этого производства. У нас тоже оленеводство растет, но такого массового потребления оленины как конины в Казахстане нет. Это - преграда на пути возрождения "промыслов", "культур", "образов жизни" и т.д."
В статье я описала некоторые изменения в коневодстве в современный период, например "концентрацию производства" конины вокруг городов как проблему, обсуждали с ним это, и он спросил есть ли еще какие-то изменение в нынешнем нашем коневодстве. Все таки уже 21 век на дворе...
Я подумала и говорю (кстати этого нет в статье - надо описать ещё): ну вот пасут сейчас часто не верхом, а на мотоциклах, квадрациклах, внедорожниках...Боюсь, говорю, что это повлияет на какие-то культурные привычки, маскулинность (я же местный чемпион маскулинности :-)) - пасти верхом, объезжать для этого жеребцов, уметь контролировать косячного жеребца - это не то же самое, что пасти на машине...
Он посмеялся (он, кстати, русский) и говорит: "Я бы не переживал за казахскую маскулинность... Сколько знаю казахов у них это выражено. Оно не пропадет..."
Вспомнился мне этот разговор в связи с празднованием ВОВ. И вот почему. Вроде бы идеологический аппарат наш дал отмашку на празднование. Это правильно. Но потом вдруг появились у идеологов местных разные дополнительные дискурсы: о том, как казахов, начиная с Кошкарбаева не ценили, не давали Героев СССР и прочее...
С одной стороны это и "постколониально," и справедливо - потому что да, репрезентации казахской и в целом "азиатских" национальностей в "лице победы" всегда не хватало, а воевали казахи хорошо...Особенно тогда. Очень много этому свидетельств. Да и сейчас российские казахи хорошо воюют в СВО. Кто-то скажет, что от бедности...но не только. Они ведь и не бежали от мобилизации массово как петербуржцы или москвичи (я без осуждения здесь), хотя могли бы -- их бы здесь хорошо встретили. Просто для них "защита отечества" - дело чести. А отечество у них российское.
Но с другой стороны: какая разница для нас из Казахстана в нынешней ситуации празднования Победы. 80 лет прошло? 30 + лет независимости. Это типа та же песня, что верните голову Кенесары, дайте героя тем-то и тем-то?
Конечно, возможно в самой России важно пересмотреть политику в сторону большей репрезентации "азиатов". Им-то надо было бы сейчас "деколонизироваться" в эту сторону. Но нам-то зачем сейчас об этом "скулить," особенно в праздник? Важно, что мы сами их помним, что они были "крутейшими воинами," и что защищали на тот момент свою родину.
И да, маскулинность - это важно для защиты родины. Она точно была у Момышулы, точно была у Кошкарбаева, у Маншук Маметовой и других. Да на них просто посмотришь и видно (и без ИИ!). Вот это надо уметь культивировать и праздновать...без исторических претензий...
से पुनः पोस्ट किया:
Калькасыз қазақ тілі. Назгүл Қожабек
07.05.202513:32
Арабша "сынф" (صَنْف) сөзі – көп мағыналы, әдеби және ғылыми тілде жиі қолданылатын сөздердің бірі. Оның негізгі мағыналары:
---
### 1. Түр, топ, категория
– Бір нәрсені белгілі бір белгісі бойынша бөлу, жіктеу дегенді білдіреді.
Мысалдар:
- صَنْفُ النَّاسِ – адамдардың түрі / тобы
- صُنُوفُ الطَّعَامِ – тамақтың түр-түрі
- صِنْفٌ نَادِرٌ – сирек түр
---
### 2. Санат, тап (әлеуметтік немесе кәсіби топ)
– Қоғамдағы белгілі бір әлеуметтік, кәсіби не экономикалық топты білдіреді.
Мысалдар:
- صِنْفُ العُمَّالِ – жұмысшы табы
- صِنْفُ الطُّلَّابِ – оқушылар тобы
---
### 3. Сапа, сорт, деңгей
– Бір заттың сапасы немесе деңгейін білдіру үшін қолданылады.
Мысалдар:
- صِنْفٌ جَيِّدٌ – жақсы сорт
- صِنْفٌ رَدِيءٌ – нашар сапа
---
### 4. Жанр, түр (әдебиет, өнер, ғылым саласында)
– Әдеби не ғылыми шығармалардың жанрын білдіреді.
Мысал:
- صِنْفُ الشِّعْرِ – поэзия жанры
- صِنْفُ الرِّوَايَةِ – роман жанры
---
### Түбірі мен этимологиясы:
ص ن ف (с-н-ф) түбірінен тараған. Бұл түбір – «жіктеу», «бөлу», «топтау» деген негізгі ұғымды білдіреді.
---
Қазақ тіліне «сынф» сөзі көбіне «сынып» (оқушылар сыныбы), «топ», «түр», «санат», «категория» деген мағыналарда енген. Бұл – көбіне түркі тілдеріне парсы және араб арқылы кірген ұғым.
---
### 1. Түр, топ, категория
– Бір нәрсені белгілі бір белгісі бойынша бөлу, жіктеу дегенді білдіреді.
Мысалдар:
- صَنْفُ النَّاسِ – адамдардың түрі / тобы
- صُنُوفُ الطَّعَامِ – тамақтың түр-түрі
- صِنْفٌ نَادِرٌ – сирек түр
---
### 2. Санат, тап (әлеуметтік немесе кәсіби топ)
– Қоғамдағы белгілі бір әлеуметтік, кәсіби не экономикалық топты білдіреді.
Мысалдар:
- صِنْفُ العُمَّالِ – жұмысшы табы
- صِنْفُ الطُّلَّابِ – оқушылар тобы
---
### 3. Сапа, сорт, деңгей
– Бір заттың сапасы немесе деңгейін білдіру үшін қолданылады.
Мысалдар:
- صِنْفٌ جَيِّدٌ – жақсы сорт
- صِنْفٌ رَدِيءٌ – нашар сапа
---
### 4. Жанр, түр (әдебиет, өнер, ғылым саласында)
– Әдеби не ғылыми шығармалардың жанрын білдіреді.
Мысал:
- صِنْفُ الشِّعْرِ – поэзия жанры
- صِنْفُ الرِّوَايَةِ – роман жанры
---
### Түбірі мен этимологиясы:
ص ن ف (с-н-ф) түбірінен тараған. Бұл түбір – «жіктеу», «бөлу», «топтау» деген негізгі ұғымды білдіреді.
---
Қазақ тіліне «сынф» сөзі көбіне «сынып» (оқушылар сыныбы), «топ», «түр», «санат», «категория» деген мағыналарда енген. Бұл – көбіне түркі тілдеріне парсы және араб арқылы кірген ұғым.
07.05.202509:20
Интересно про "ощущение порядка" и "ощущение безопасностм". Камеры, конечно, его прибавляют.
03.05.202507:53
Вчера поехали с командой на север в сельский район, проводить исследование удовлетворенностью школьным питанием...
За два дня до этого раздали родителям формы информированного согласия о том, что будем опрашивать детей - младшеклассников устно, средне- и старшеклассников онлайн опросом.
Я сказала, что будем опрашивать только тех, кто принесет подписанную форму. Подчеркнула, что не надо никакого ажиотажа, не надо никого упрашивать, "загонять"...надо просто коммуницировать и ждать...
Директор и завуч нам в ответ нам сказали тогда не расчитывать на то, что большинство детей принесут обратно подписанную форму согласия быстро: "Дети рассеянные, они забывают сказать, родители забывают, обычно у нас занимает до недели получить от них что-то обратно..."
Ну мы написали родителям текст по вотсапу в дополнение к форме...
Удивительно, НО....большинство детей принесли обратно формы на след день (ну, через день, получается так как 1 мая был праздник). Мы (интервьюеры) устроились в библиотеке, младшеклассники (получатели бесплатного питания) по очереди заходили рассказывали, что они любят есть, что не любят есть в школе, что дома едят и прочее...
Прямо вот процедурно неплохо прошло и дети были бесподобные -- хотели говорить, хотя видно, что не привыкли к обстоятельному разговору о еде. Мы, конечно, запарились (120 человек опросили в первый день!) - в конце дня у меня уже серьезно кружилась голова...
И вот, что я думаю по этому поводу: люди наши готовы "давать обратную связь" - если это действительно повлияет на политику, поможет улучшить школьное меню, решить какие-то общие проблемы...
Есть у наших людей вера "даже в начальство"...если правильно подойти к ним, "с уважением". Просто надо постараться не расплескать этот ограниченный (!) ресурс доверия. Отвечать за свои слова - работать "вдолгую," а не наездами...
За два дня до этого раздали родителям формы информированного согласия о том, что будем опрашивать детей - младшеклассников устно, средне- и старшеклассников онлайн опросом.
Я сказала, что будем опрашивать только тех, кто принесет подписанную форму. Подчеркнула, что не надо никакого ажиотажа, не надо никого упрашивать, "загонять"...надо просто коммуницировать и ждать...
Директор и завуч нам в ответ нам сказали тогда не расчитывать на то, что большинство детей принесут обратно подписанную форму согласия быстро: "Дети рассеянные, они забывают сказать, родители забывают, обычно у нас занимает до недели получить от них что-то обратно..."
Ну мы написали родителям текст по вотсапу в дополнение к форме...
Удивительно, НО....большинство детей принесли обратно формы на след день (ну, через день, получается так как 1 мая был праздник). Мы (интервьюеры) устроились в библиотеке, младшеклассники (получатели бесплатного питания) по очереди заходили рассказывали, что они любят есть, что не любят есть в школе, что дома едят и прочее...
Прямо вот процедурно неплохо прошло и дети были бесподобные -- хотели говорить, хотя видно, что не привыкли к обстоятельному разговору о еде. Мы, конечно, запарились (120 человек опросили в первый день!) - в конце дня у меня уже серьезно кружилась голова...
И вот, что я думаю по этому поводу: люди наши готовы "давать обратную связь" - если это действительно повлияет на политику, поможет улучшить школьное меню, решить какие-то общие проблемы...
Есть у наших людей вера "даже в начальство"...если правильно подойти к ним, "с уважением". Просто надо постараться не расплескать этот ограниченный (!) ресурс доверия. Отвечать за свои слова - работать "вдолгую," а не наездами...
01.05.202517:53
Проблема "спасения" Африки и создания индустрии и аппаратуса со своей собственной логикой "развития"...
से पुनः पोस्ट किया:
AnthropoLOGS
24.04.202514:29
Занятное принесли научные новости: генетический анализ показал, что жители средиземноморских финикийских колоний, в том числе будущего Карфагена, не были родом из Леванта (собственно, Финикии). При том, что и язык, и религия, и культура там были вполне финикийские. Учёные теперь придумывают разные хитроумные схемы, как такое вообще возможно, ну а широкой публике это очередное важное напоминание, что гены сами по себе ничего этнического сообщить не могут, и при исторических реконструкциях учитывать генетические данные имеет смысл только в комплексе со всеми остальными источниками.
Моя версия про финикийцев, что это была такая очень успешная корпоративная модель торговых сетей, включающая особый городской образ жизни и политическую систему, настолько успешная, что корпоративную культуру "филиалы" перенимали быстро и сами, без необходимости организовывать форпосты из жителей метрополий. Запомните этот пост )
Моя версия про финикийцев, что это была такая очень успешная корпоративная модель торговых сетей, включающая особый городской образ жизни и политическую систему, настолько успешная, что корпоративную культуру "филиалы" перенимали быстро и сами, без необходимости организовывать форпосты из жителей метрополий. Запомните этот пост )
से पुनः पोस्ट किया:
Уральские города
10.05.202518:59
"Китайские стены" - один из популярных приёмов советских архитекторов в позднесоветский период при проектировании укрупненных микрорайонов городов. Строительство домов от 6-8 подъездов и более позволяло, как считалось, экономить ресурсы, размещать во дворах необходимую социальную инфраструктуру. Позже появились С- и Г-образные здания. Но дело ещё и в другом: стены олицетворяют защищенность (в городах - от шума, ветра) и вечность
से पुनः पोस्ट किया:Калькасыз қазақ тілі. Назгүл Қожабек
07.05.202513:30
Мың адам болса да, бастары ауған жаққа емес, басы ауған жаққа кетеді.
07.05.202507:29
САМИЯ ХЕННИ | «Пустыни не пусты»: ядерное наследие, токсичный колониализм и метафоры пустоты
13 февраля 1960 года французские военные взорвали первую из семнадцати атомных бомб в алжирской Сахаре. Сразу после этого генерал Шарль де Голль, тогдашний президент Пятой французской республики, сделал публичное заявление: «Ура Франции! Сегодня утром она стала более сильной и гордой. От всей души благодарю вас и тех, кто добился для нее этого великолепного успеха». Таким образом, Франция вошла в эксклюзивный клуб стран, обладающих ядерным оружием, став четвертой после США, СССР и Соединенного Королевства.
***
В начале этого года вышла книга историка архитектуры Самии Хенни «Колониальная токсичность: репетиция французской радиоактивной архитектуры и ландшафт в Сахаре»*. В ней собраны почти шестьсот страниц материалов, документирующих жестокую историю французской программы создания ядерной бомбы в алжирской пустыне и связанной с ней архитектурой.
Двумя годами ранее — в конце 2022 года — вышел сборник статей под редакцией Самии «Пустыни не пусты»**. В ней она и приглашенные ею авторы — ученые, архитекторы, специалисты в области теории и истории архитектуры, сравнительного литературоведения, фотографы, киноведы и кураторы — рассматривают проблематику мест, традиционно воспринимаемых как необитаемые, в связи с колониальными процессами освоения, эксплуатации, экстрактивизма и загрязнения.
Коллективное воображение наделяет засушливые земли «режимом пустоты». Подобные топографические фантазии, не имеющие ничего общего с реальностью, стали причиной трагических последствий для номадических и полуномадических сообществ, традиционно проживающих на севере Африки. В общем-то, пустынными для агентов колонизации оказываются не только пустыни, но и территории арктической зоны. Анализу российского контекста на материале Карелии в сборнике посвящена статья Аллы Вронской. Тексты других авторов рассматривают контексты Египта (Менна Агха), США (Даника Купер), Палестины (Ариелла Аиша Азулай), Бразилии (Пауло Таварес), Синьцзян-Уйгурского автономного района (XqSu), Саудовской Аравии (Далал Мусаед Алсайер), Антарктики (Тимоти Хайде) и др.
***
В этой статье, основанной на материалах исследовательницы, мы, кроме обзора ее публикаций, уделим особое внимание ее выставочному проекту «Перформатируя колониальную токсичность» (Амстердам, 8 октября 2023 - 14 января 2024). Самия не только ученый, документирующий контекст ядерных испытаний для установления истины и справедливости, но и куратор, конвертирующий результаты своих исследований в экспозиционные форматы.
* Colonial Toxicity: Rehearsing French Radioactive Architecture and Landscape in the Sahara. Publishhed by If I Can't Dance and Framer Framed, Amsterdam; edition fink, Zurich, 2024.
** Deserts Are Not Empty. Edited by Samia Henni. New York: Columbia Books on Architecture and the City, 2022.
#рекомендации #примеры
https://telegra.ph/Samiya-Henni-03-06
13 февраля 1960 года французские военные взорвали первую из семнадцати атомных бомб в алжирской Сахаре. Сразу после этого генерал Шарль де Голль, тогдашний президент Пятой французской республики, сделал публичное заявление: «Ура Франции! Сегодня утром она стала более сильной и гордой. От всей души благодарю вас и тех, кто добился для нее этого великолепного успеха». Таким образом, Франция вошла в эксклюзивный клуб стран, обладающих ядерным оружием, став четвертой после США, СССР и Соединенного Королевства.
***
В начале этого года вышла книга историка архитектуры Самии Хенни «Колониальная токсичность: репетиция французской радиоактивной архитектуры и ландшафт в Сахаре»*. В ней собраны почти шестьсот страниц материалов, документирующих жестокую историю французской программы создания ядерной бомбы в алжирской пустыне и связанной с ней архитектурой.
Двумя годами ранее — в конце 2022 года — вышел сборник статей под редакцией Самии «Пустыни не пусты»**. В ней она и приглашенные ею авторы — ученые, архитекторы, специалисты в области теории и истории архитектуры, сравнительного литературоведения, фотографы, киноведы и кураторы — рассматривают проблематику мест, традиционно воспринимаемых как необитаемые, в связи с колониальными процессами освоения, эксплуатации, экстрактивизма и загрязнения.
Коллективное воображение наделяет засушливые земли «режимом пустоты». Подобные топографические фантазии, не имеющие ничего общего с реальностью, стали причиной трагических последствий для номадических и полуномадических сообществ, традиционно проживающих на севере Африки. В общем-то, пустынными для агентов колонизации оказываются не только пустыни, но и территории арктической зоны. Анализу российского контекста на материале Карелии в сборнике посвящена статья Аллы Вронской. Тексты других авторов рассматривают контексты Египта (Менна Агха), США (Даника Купер), Палестины (Ариелла Аиша Азулай), Бразилии (Пауло Таварес), Синьцзян-Уйгурского автономного района (XqSu), Саудовской Аравии (Далал Мусаед Алсайер), Антарктики (Тимоти Хайде) и др.
***
В этой статье, основанной на материалах исследовательницы, мы, кроме обзора ее публикаций, уделим особое внимание ее выставочному проекту «Перформатируя колониальную токсичность» (Амстердам, 8 октября 2023 - 14 января 2024). Самия не только ученый, документирующий контекст ядерных испытаний для установления истины и справедливости, но и куратор, конвертирующий результаты своих исследований в экспозиционные форматы.
* Colonial Toxicity: Rehearsing French Radioactive Architecture and Landscape in the Sahara. Publishhed by If I Can't Dance and Framer Framed, Amsterdam; edition fink, Zurich, 2024.
** Deserts Are Not Empty. Edited by Samia Henni. New York: Columbia Books on Architecture and the City, 2022.
#рекомендации #примеры
https://telegra.ph/Samiya-Henni-03-06
से पुनः पोस्ट किया:
Урбанизм как смысл жизни
01.05.202521:24
Выскажусь тоже про мастер-планы. Но уже со своего ракурса - ракурса городского исследователя. Вот есть стандартное техзадание на предпроектные работы по мастер-планам. Оно подразумевает применение качественных и количественных методов. Минимум 30 человек должны быть охвачены качественными методами и минимум 300 охвачены количественными методами. На этом исследовательская работа вроде и заканчивается.
Цифры у меня вызывают большие сомнения, потому как они нерелевантны стандартам социологических исследований. 30 глубинных интервью решительно не нужно, обычно для достижения сатурации хватает и 20, 20 глубинок это золотой стандарт. Но это если мы берём тему мастер-плана широкими мазками. Если мы хотим изучать город по отраслям, то фактически на каждую отрасль нужно проводить по качественнику на 15-20 интервью. 30 штук уже мало.
Ну ладно, положемте мы взяли тему мастер-плана широко. Что делать с оставшимися 10 слотами на качественник? Провести фокус-группу? А зачем нам одна фокус-группа? Если уж заходим на фокус-группы, то давайте хотя бы штуки три проведём с разбивкой по возрастным группам. Опять 30 штук мало оказывается. А если опять же хотим действовать по отраслям то нам еще больше фокус-групп понадобится.
В общем, 30 на качественные методы - это ни туда, ни сюда. Надо либо сокращать до 20, либо увеличивать до минимум 50 из расчёта примерно 10 человек на фокус-группу. Или вообще радикально увеличивать, если мы хотим изучать отдельные отрасли.
Количественник на 300? Почему 300? Спроси у урбаниста! Объяснения этой цифре нет. Тут опять же можно действовать двояко - можно сократить до 100 человек с социально-демографическими квотами, чтобы грубыми мазками очертить основные тренды развития города. Это изящно, недорого и полезно. Либо можно увеличить до 1200, чтобы был полноценный количественник. Это дорого, но зато более точно.
При этом есть серьёзная проблема, что эти самые 300 человек предполагается набирать с помощью онлайн-анкеты. А это далеко не лучший метод. Лучше уж брать телефонный опрос или онлайн-панель. Вторые правда далеко не по всем городам есть. Но так хоть какой-то контроль над выборкой есть. Онлайн-опрос, распространяемый администрацией, центром компетенций и исследовательской командой в социальных сетях даёт нам мягко говоря несколько искаженную картину. Хоть и стоит недорого. Но за это недорого мы расплачиваемся надежностью наших выводов.
Еще меня конечно расстраивает, что среди методов исследований нет наблюдения. С помощью инструментов наблюдения можно очень много и рельефно узнать про город. Мы в своей практике почти всегда используем наблюдения. Иногда я даже целиком предпроектное исследование строил на сочетании массового наблюдения и экспертного наблюдения. Совершенно зря этот метод обходят стороной.
Но вообще, мне в след за уважаемым Александром Антоновым видится, что никакого стандартного ТХ быть не должно. Каждый город обладает собственной логикой и для каждого города нужно разрабатывать свою стратегию исследования. Элементарный пример - бывают города, которые хорошо интегрированы с градообразующим предприятием, а бывают города, в которых город и предприятие это два разных мира. И изучать такие города нужно по-разному. Или например бывают города, в которых ярко выражена фракционность, есть разные группы интересантов с разнонаправленными взглядами на город. И их нужно изучать совершенно иначе, нежели города с гомогенным ландшафтом стейкхолдеров.
В общем, в идеальном мире должен действовать свободный подход к формированию исследовательского дизайна. Главное закладывать адекватную сумму и адекватные сроки на реализацию разных стратегий исследования. И выбирать хорошие команды. Которых, кстати, мало.
#гражданскаяинженерия #социологиягорода #мастерпланы
Цифры у меня вызывают большие сомнения, потому как они нерелевантны стандартам социологических исследований. 30 глубинных интервью решительно не нужно, обычно для достижения сатурации хватает и 20, 20 глубинок это золотой стандарт. Но это если мы берём тему мастер-плана широкими мазками. Если мы хотим изучать город по отраслям, то фактически на каждую отрасль нужно проводить по качественнику на 15-20 интервью. 30 штук уже мало.
Ну ладно, положемте мы взяли тему мастер-плана широко. Что делать с оставшимися 10 слотами на качественник? Провести фокус-группу? А зачем нам одна фокус-группа? Если уж заходим на фокус-группы, то давайте хотя бы штуки три проведём с разбивкой по возрастным группам. Опять 30 штук мало оказывается. А если опять же хотим действовать по отраслям то нам еще больше фокус-групп понадобится.
В общем, 30 на качественные методы - это ни туда, ни сюда. Надо либо сокращать до 20, либо увеличивать до минимум 50 из расчёта примерно 10 человек на фокус-группу. Или вообще радикально увеличивать, если мы хотим изучать отдельные отрасли.
Количественник на 300? Почему 300? Спроси у урбаниста! Объяснения этой цифре нет. Тут опять же можно действовать двояко - можно сократить до 100 человек с социально-демографическими квотами, чтобы грубыми мазками очертить основные тренды развития города. Это изящно, недорого и полезно. Либо можно увеличить до 1200, чтобы был полноценный количественник. Это дорого, но зато более точно.
При этом есть серьёзная проблема, что эти самые 300 человек предполагается набирать с помощью онлайн-анкеты. А это далеко не лучший метод. Лучше уж брать телефонный опрос или онлайн-панель. Вторые правда далеко не по всем городам есть. Но так хоть какой-то контроль над выборкой есть. Онлайн-опрос, распространяемый администрацией, центром компетенций и исследовательской командой в социальных сетях даёт нам мягко говоря несколько искаженную картину. Хоть и стоит недорого. Но за это недорого мы расплачиваемся надежностью наших выводов.
Еще меня конечно расстраивает, что среди методов исследований нет наблюдения. С помощью инструментов наблюдения можно очень много и рельефно узнать про город. Мы в своей практике почти всегда используем наблюдения. Иногда я даже целиком предпроектное исследование строил на сочетании массового наблюдения и экспертного наблюдения. Совершенно зря этот метод обходят стороной.
Но вообще, мне в след за уважаемым Александром Антоновым видится, что никакого стандартного ТХ быть не должно. Каждый город обладает собственной логикой и для каждого города нужно разрабатывать свою стратегию исследования. Элементарный пример - бывают города, которые хорошо интегрированы с градообразующим предприятием, а бывают города, в которых город и предприятие это два разных мира. И изучать такие города нужно по-разному. Или например бывают города, в которых ярко выражена фракционность, есть разные группы интересантов с разнонаправленными взглядами на город. И их нужно изучать совершенно иначе, нежели города с гомогенным ландшафтом стейкхолдеров.
В общем, в идеальном мире должен действовать свободный подход к формированию исследовательского дизайна. Главное закладывать адекватную сумму и адекватные сроки на реализацию разных стратегий исследования. И выбирать хорошие команды. Которых, кстати, мало.
#гражданскаяинженерия #социологиягорода #мастерпланы
से पुनः पोस्ट किया:
Лаборатория Культур
01.05.202503:23
Верую в неверие: можно ли быть атеистом и вести себя как верующий?
Можно ли молиться, не веря в Бога? А следовать обрядам, но жить без веры? Эти вопросы звучат парадоксально, но отражают одну из главных антропологических загадок: как вера (или ее отсутствие) влияет на повседневную жизнь?
Под словом «Бог» довольно часто подразумевают некую внешнюю, всемогущую силу, которая вмешивается в нашу жизнь, внемлет молитвам и следит за порядком. Это теизм — вера в личного Бога, активного участника истории. Однако современная религиозная мысль предлагает и другие варианты: от панентеизма (Бог включает в себя мир, но не исчерпывается им) до образов Бога как энергии, любви или глубинной реальности.
Философы XX–XXI века предложили новый язык, отражающий представление о том, что Бог — не объект веры, а метафора тайны бытия. Так возникает то, что некоторые называют апофатическим атеизмом (или нео-атеизмом). В его рамках человек не верит в Бога как личное существо, но сохраняет духовную чувствительность и стремление к смыслу. Это не богословие в классическом смысле, а форма поиска.
👉 Американский религиовед Маркус Борг вспоминал, как студенты приходили к нему с фразой: «Я не верю в Бога». Он отвечал: «А в какого именно?» Часто оказывалось, что он тоже не верит в такого Бога — бородатого надсмотрщика в облаках. Однако, как Борг объяснял студентам, в своем неверии в подобного Бога, он все равно остается человеком веры. Только вера его направлена не на персону, а на нечто иное — на бесконечную тайну бытия.
В этом смысле можно сказать, что некоторые атеисты — верующие.
С другой стороны, существует такой феномен как как cultural religion (культурная религия). Этот термин описывает особое мировоззрение, преобладающее в "атеистических" странах вроде Дании или Швеции, где значительная часть населения участвует в религиозных обрядах (например, крещении или похоронах), но при этом не верит в Бога. Христанство в этом контексте — всего лишь часть культурного наследия.
В социологии это явление еще описывают как религию принадлежности без веры (belonging without believing) — когда религия остаётся частью культуры, но не затрагивает сердце. И наоборот - вера без принадлежности (believing without belonging), когда люди определяют себя как «духовные, но не религиозные»: они не ходят в храм, но находятся в активном духовном поиске.
Интересно, что в моменты боли и страха даже убеждённые атеисты могут начать молиться. Это давно стало кинематографическим клише: герой-материалист, который в минуту страшной опасности просит у Бога защиты, а потом смущённо оглядывается — не слышал ли кто. Такие моменты позволяют увидеть глубину человеческой интуиции о существовании связи с силой, превосходящей нас.
Между верой и атеизмом простирается целое пространство промежуточных состояний: сомнение, поиск, амбивалентность выбора. Многие религиозные традиции — от иудаизма до буддизма — признают сомнение не слабостью, а началом пути.
Получается, что ответ на вопрос «веришь или нет» гораздо сложнее, чем кажется. Более того, возможно, он и не требует однозначности, а лишь призывает к поиску.
Лаборатория Культур
Можно ли молиться, не веря в Бога? А следовать обрядам, но жить без веры? Эти вопросы звучат парадоксально, но отражают одну из главных антропологических загадок: как вера (или ее отсутствие) влияет на повседневную жизнь?
Под словом «Бог» довольно часто подразумевают некую внешнюю, всемогущую силу, которая вмешивается в нашу жизнь, внемлет молитвам и следит за порядком. Это теизм — вера в личного Бога, активного участника истории. Однако современная религиозная мысль предлагает и другие варианты: от панентеизма (Бог включает в себя мир, но не исчерпывается им) до образов Бога как энергии, любви или глубинной реальности.
Философы XX–XXI века предложили новый язык, отражающий представление о том, что Бог — не объект веры, а метафора тайны бытия. Так возникает то, что некоторые называют апофатическим атеизмом (или нео-атеизмом). В его рамках человек не верит в Бога как личное существо, но сохраняет духовную чувствительность и стремление к смыслу. Это не богословие в классическом смысле, а форма поиска.
👉 Американский религиовед Маркус Борг вспоминал, как студенты приходили к нему с фразой: «Я не верю в Бога». Он отвечал: «А в какого именно?» Часто оказывалось, что он тоже не верит в такого Бога — бородатого надсмотрщика в облаках. Однако, как Борг объяснял студентам, в своем неверии в подобного Бога, он все равно остается человеком веры. Только вера его направлена не на персону, а на нечто иное — на бесконечную тайну бытия.
В этом смысле можно сказать, что некоторые атеисты — верующие.
С другой стороны, существует такой феномен как как cultural religion (культурная религия). Этот термин описывает особое мировоззрение, преобладающее в "атеистических" странах вроде Дании или Швеции, где значительная часть населения участвует в религиозных обрядах (например, крещении или похоронах), но при этом не верит в Бога. Христанство в этом контексте — всего лишь часть культурного наследия.
В социологии это явление еще описывают как религию принадлежности без веры (belonging without believing) — когда религия остаётся частью культуры, но не затрагивает сердце. И наоборот - вера без принадлежности (believing without belonging), когда люди определяют себя как «духовные, но не религиозные»: они не ходят в храм, но находятся в активном духовном поиске.
Интересно, что в моменты боли и страха даже убеждённые атеисты могут начать молиться. Это давно стало кинематографическим клише: герой-материалист, который в минуту страшной опасности просит у Бога защиты, а потом смущённо оглядывается — не слышал ли кто. Такие моменты позволяют увидеть глубину человеческой интуиции о существовании связи с силой, превосходящей нас.
Между верой и атеизмом простирается целое пространство промежуточных состояний: сомнение, поиск, амбивалентность выбора. Многие религиозные традиции — от иудаизма до буддизма — признают сомнение не слабостью, а началом пути.
Получается, что ответ на вопрос «веришь или нет» гораздо сложнее, чем кажется. Более того, возможно, он и не требует однозначности, а лишь призывает к поиску.
Лаборатория Культур
24.04.202504:33
У солдат в первом ряду чувствуется привычка сидеть на земле/на полу. Некоторые сидят на коленях, некоторые "по-турецки" - аяқ айқастырып...
से पुनः पोस्ट किया:Калькасыз қазақ тілі. Назгүл Қожабек
10.05.202516:53
❌ туалетке телефонмен кіру
⁉ с телефоном
✅ телефон(ын) алып кіру
⁉ с телефоном
✅ телефон(ын) алып кіру
से पुनः पोस्ट किया:Калькасыз қазақ тілі. Назгүл Қожабек
07.05.202513:25
Қуанышыңмен бөліссең – қуанышың артады, қайғыңмен бөліссең – қайғың кемиді
Осы бір сөз байғұс болып, сан құбылды.
"Қуанышты бөліссең - көбейеді, қайғыны бөліссең - азаяды" деп естіп, оқып өскен едік.
Ол түк емес. Бұл нәрсенің тағы бір мәселесі бар.
Бөлісу - адам өзінен бірдеңе бөліп беруі деген сөз. Ал біреу келіп менің қуанышымды не қайғымды бөлісе алмайды. Мен ғана бөлісе аламын.
Яғни, мен өз қуанышым көбейсін десем не қайғым азайсын десем, оны жұртпен бөлісуім керек. Ал біреу келіп бөлісе алмайды, біреу келіп тек ортақ бола алады.
Сондықтан, той не аста "қуанышымды / қайғымды бөлісіп келгендеріңе рахмет" демейміз, "қуанышыма / қайғыма ОРТАҚ БОЛЫП келгендеріңе рахмет" дейміз.
Мұны тексеру үшін біреуге көңіл айтқанда "қайғыңа ортақпын", құтты болсын айтқанда "қуанышыңа ортақпын" дейтінімізді еске алсақ болды. Бұл - сенің қайғың - менің қайғым, сенің қуанышың - менің қуанышым деген сөз.
Осы бір сөз байғұс болып, сан құбылды.
"Қуанышты бөліссең - көбейеді, қайғыны бөліссең - азаяды" деп естіп, оқып өскен едік.
Ол түк емес. Бұл нәрсенің тағы бір мәселесі бар.
Бөлісу - адам өзінен бірдеңе бөліп беруі деген сөз. Ал біреу келіп менің қуанышымды не қайғымды бөлісе алмайды. Мен ғана бөлісе аламын.
Яғни, мен өз қуанышым көбейсін десем не қайғым азайсын десем, оны жұртпен бөлісуім керек. Ал біреу келіп бөлісе алмайды, біреу келіп тек ортақ бола алады.
Сондықтан, той не аста "қуанышымды / қайғымды бөлісіп келгендеріңе рахмет" демейміз, "қуанышыма / қайғыма ОРТАҚ БОЛЫП келгендеріңе рахмет" дейміз.
Мұны тексеру үшін біреуге көңіл айтқанда "қайғыңа ортақпын", құтты болсын айтқанда "қуанышыңа ортақпын" дейтінімізді еске алсақ болды. Бұл - сенің қайғың - менің қайғым, сенің қуанышың - менің қуанышым деген сөз.
से पुनः पोस्ट किया:
Земляки и земляне
07.05.202507:25
Рука Бога
Космонавт Олег Артемьев в беседе с корреспондентом портала Московского Сретенского Монастыря рассказал о пути в космонавтику, ощущениях на орбите и своей вере. В конце журналист спросил, чувствовал ли он помощь Божию в космосе. Вот, что ответил Олег Артемьев:
Получается, что мы можем управлять вещами, но отношения между людьми - сфера, которую называли духом, находится в руце Божией. Разве это не чудо, когда люди идеально подходят друг другу?
Теологический троп руци Божией сделал возможной социологию. Все наши коммуникации в сложной системе управляются внешней силой, - понял немецкий философ Готтфрид Вильгельм Лейбниц в начале XII века. Именно он первым обратил внимание на такой порядок, в котором участников (не только людей, но и других живых существ) много и они разные. Существует “разнообразие, которое притом всюду находится во взаимной связи”, - писал Лейбниц.
Проблема в том, что эти агенты (философ называл их монадами) конечны. У них частичное и смутное восприятие. Даже наделенные разумом люди часто действуют автоматически или бессознательно. Что тут говорить про инфузории-туфельки? “Монады не имеют окон”, то есть существуют как будто в коконах, не замечают других и вселенского порядка. Именно поэтому Бог, обладающий бесконечным восприятием, как бы берет за шкирку этих безоконных индивидов и “притирает” их друг к другу. Лейбниц говорит о влиянии одной монады на другую
В конце XIX века социолог Эмиль Дюркгейм заменил Бога обществом, а точнее моральными ценностями. Например, каждый раз, когда вы говорите кому-нибудь “Я тебя люблю”, вас заставляет сделать это внешняя сила. Потому что “так принято”. Хотя, конечно, вы будете думать, что ведете себя оригинально и самостоятельно. Вот только чуда (как в космосе) уже никакого нет.
Космонавт Олег Артемьев в беседе с корреспондентом портала Московского Сретенского Монастыря рассказал о пути в космонавтику, ощущениях на орбите и своей вере. В конце журналист спросил, чувствовал ли он помощь Божию в космосе. Вот, что ответил Олег Артемьев:
Знаете, когда ломается техника, ее мы можем починить, пожар – потушить, при разгерметизации можно заклеить дырку – все это мы можем сами сделать, нас научили и подготовили, это наша работа. Но есть и моменты, на которые ты сам повлиять не можешь никак, но они очень важны. Когда подбирается экипаж, команда, сейчас нет проверки на совместимость – выбирают примерно одинаковых людей. И если, не дай Бог, получится, что наши характеры сильно мешают нам работать, то этот неразрешенный конфликт может сорвать всю программу полета. Хуже такой «неисправности» не бывает, и исправить ее человек не в состоянии. И когда заранее, за 1,5–2 года до полета, знакомишься с будущими коллегами, приезжаешь к ним, узнаешь – вот тут и думаешь: какое же это чудо, как же мне так повезло! и кто это для меня подобрал таких удивительных, замечательных людей?! И вот тут ты вспоминаешь, что Бог над тобой, что не просто так тебе повезло, а все это Он устроил!
Получается, что мы можем управлять вещами, но отношения между людьми - сфера, которую называли духом, находится в руце Божией. Разве это не чудо, когда люди идеально подходят друг другу?
Теологический троп руци Божией сделал возможной социологию. Все наши коммуникации в сложной системе управляются внешней силой, - понял немецкий философ Готтфрид Вильгельм Лейбниц в начале XII века. Именно он первым обратил внимание на такой порядок, в котором участников (не только людей, но и других живых существ) много и они разные. Существует “разнообразие, которое притом всюду находится во взаимной связи”, - писал Лейбниц.
Проблема в том, что эти агенты (философ называл их монадами) конечны. У них частичное и смутное восприятие. Даже наделенные разумом люди часто действуют автоматически или бессознательно. Что тут говорить про инфузории-туфельки? “Монады не имеют окон”, то есть существуют как будто в коконах, не замечают других и вселенского порядка. Именно поэтому Бог, обладающий бесконечным восприятием, как бы берет за шкирку этих безоконных индивидов и “притирает” их друг к другу. Лейбниц говорит о влиянии одной монады на другую
которое может происходить лишь через посредство Бога… Бог, сравнивая две простые субстанции, находит в каждой из них основания, побуждающие его приспособлять одну к другой.
В конце XIX века социолог Эмиль Дюркгейм заменил Бога обществом, а точнее моральными ценностями. Например, каждый раз, когда вы говорите кому-нибудь “Я тебя люблю”, вас заставляет сделать это внешняя сила. Потому что “так принято”. Хотя, конечно, вы будете думать, что ведете себя оригинально и самостоятельно. Вот только чуда (как в космосе) уже никакого нет.
से पुनः पोस्ट किया:
(Не)изящный хинтерланд
01.05.202517:59
УТОПИЯ И ГЕТЕРОТОПИЯ #теория Сегодня мы читали "Другие пространства" Фуко и Sergey сильно негодовал на эту идею - покажите, говорил он, какое-нибудь место, которое не будет гетеротопией. Есть ли такие места? Мой беспомощный ответ заключался в том, что гетеротопия только тогда гетеротопия, когда в место зашита, во-первых, утопия, например, план идеального жилого комплекса, а во-вторых, все те обстоятельства, когда при реализации плана что-то пошло не так и собачки стали писать на углы, а не на писательные камни. То есть - реальная жизнь?! - говорил Сергей, - но зачем тогда целое новое слово-то придумывать?! Я пришел домой, и тут мне показали про это ролик. https://www.youtube.com/watch?v=8PqowwECuUA
26.04.202510:26
"Я так поняла, что Президент, когда говорил о необходимости развития науки в контексте глобальной цивилизационной парадигмы имел в виду, что мы должны выйти из узких рамок национальной истории и рассматривать цивилизационные истоки нашей идентичности. Национальное государство в его современной форме - продукт конца 19-го-начала 20 века - поэтому рассматривать все исторические события с точки зрения национальной телеологии будет ошибочно. Мы являемся наследниками нескольких взаимопроникающих и взаимообогощающих цивилизаций -- тюркской, исламской, золотоордынской, советской. Чтобы ощущать себя частью этих цивилизаций - нам надо расширять исторический научный диалог за пределы нашей национальной истории..." (с)
Сказала я, когда меня попросили прокомментировать :-)
Сказала я, когда меня попросили прокомментировать :-)
से पुनः पोस्ट किया:
Записки военного историка
24.04.202504:32
Интересная фотография из фондов Венского военно-исторического музея, сделанная в дни Первой мировой войны. На ней, как гласит подпись, запечатлены татары Русской императорской армии, находящиеся в австрийском плену. Вероятно, у солдат износилась их собственная одежда, а лагерная администрация приняла решение выдать им боснийскую униформу – ту, что носят их братья по вере. Интересный подход, очень австрийский.
Записки военного историка
Записки военного историка
दिखाया गया 1 - 24 का 77
अधिक कार्यक्षमता अनलॉक करने के लिए लॉगिन करें।