iRo Proxy | پروکسی
خبرفوری
آهنگیفای
tapswap community
Notcoin Community
Whale Chanel
Proxy MTProto
Binance Announcements
Proxy MTProto | پروکسی
iRo Proxy | پروکسی
خبرفوری
آهنگیفای
tapswap community
Notcoin Community
Whale Chanel
Proxy MTProto
Binance Announcements
Proxy MTProto | پروکسی
iRo Proxy | پروکسی
خبرفوری
آهنگیفای
Политфак на связи
Пишу о политической науке и российской политике.
Магистр политологии.
Редактирую @frondapress
Обратная связь и партнерства: @Politfack_bot
Лонгриды
— на Бусти: https://boosty.to/politfack
— в тг: https://t.me/tribute/app?startapp=siB0
Магистр политологии.
Редактирую @frondapress
Обратная связь и партнерства: @Politfack_bot
Лонгриды
— на Бусти: https://boosty.to/politfack
— в тг: https://t.me/tribute/app?startapp=siB0
TGlist rating
0
0
TypePublic
Verification
Not verifiedTrust
Not trustedLocationРосія
LanguageOther
Channel creation dateAug 24, 2023
Added to TGlist
Aug 15, 2024Linked chat
Политфак на связи — обсуждение канала
12
10.05.202509:58
Вернулся из отпуска и узнал из новостей, что, оказывается, на днях нас покинул легендарный политолог Джозеф Най — один из ключевых авторов неолиберального подхода к международным отношениям и концепции «мягкой силы»: «способности добиваться желаемого на основе добровольного участия союзников, а не с помощью принуждения или подачек». Например, с помощью культурного, ценностного или экономического влияния.
Поэтому рекомендую несколько материалов о «мягкой силе» и неолиберализме в МО:
— Перевод статьи Джозефа Ная «„Мягкая сила“ и американо-европейские отношения»
— Статья-эксплейнер "What Is Soft Power?" на CFR Education
— The Soft Power 30 — проект, который оценивает эффективность «мягкой силы» разных стран
— Alexander Whyte. "Neorealism and neoliberal institutionalism: born of the same approach?" — статья-эксплейнер о схожестях и различиях неореалистического и неолиберального подхода в международных отношениях
— Подборка постов о теориях МО, которые я подготовил вместе с каналом Political Animals
Поэтому рекомендую несколько материалов о «мягкой силе» и неолиберализме в МО:
— Перевод статьи Джозефа Ная «„Мягкая сила“ и американо-европейские отношения»
— Статья-эксплейнер "What Is Soft Power?" на CFR Education
— The Soft Power 30 — проект, который оценивает эффективность «мягкой силы» разных стран
— Alexander Whyte. "Neorealism and neoliberal institutionalism: born of the same approach?" — статья-эксплейнер о схожестях и различиях неореалистического и неолиберального подхода в международных отношениях
— Подборка постов о теориях МО, которые я подготовил вместе с каналом Political Animals
22.04.202508:01
Древние государства — это другое
На днях ознакомился с видео Gedusa Morgona о державе Ахеменидов — Древней Персии. Как политологу, а не историку, главным в нем мне показалось описание устройства этого государства: как правящей персидской династии удалось создать первую более-менее управляемую империю на огромных территориях Ближнего Востока и Центральной Азии:
— делегировав власть назначаемым правителям на местах — никакой централизованных бюрократии в то время, само собой, не было;
— наладив выполнение одной из основных функций любого государства — фискальную;
— создав мультиэтническую армию, которую было проще контролировать;
— развивая инфраструктуру для повышения управляемости империей.
В общем, в очередной раз хочу напомнить о том, насколько древние государства были непохожими на современные централизованные суверенные национальные государства — и ролик как раз хорошо объясняет эту разницу, на мой взгляд.
#промо
На днях ознакомился с видео Gedusa Morgona о державе Ахеменидов — Древней Персии. Как политологу, а не историку, главным в нем мне показалось описание устройства этого государства: как правящей персидской династии удалось создать первую более-менее управляемую империю на огромных территориях Ближнего Востока и Центральной Азии:
— делегировав власть назначаемым правителям на местах — никакой централизованных бюрократии в то время, само собой, не было;
— наладив выполнение одной из основных функций любого государства — фискальную;
— создав мультиэтническую армию, которую было проще контролировать;
— развивая инфраструктуру для повышения управляемости империей.
В общем, в очередной раз хочу напомнить о том, насколько древние государства были непохожими на современные централизованные суверенные национальные государства — и ролик как раз хорошо объясняет эту разницу, на мой взгляд.
#промо
13.05.202508:53
Ниже приведу фрагмент из книги Голосова «Политические режимы и трансформации: Россия в сравнительной перспективе», который тоже хорошо раскрывает эту тему:
«Полупрезидентские системы получили широкое распространение в современном мире. В Африке (как и в современной России) они, как правило, служат институциональной оболочкой авторитаризма. В Восточной Европе полупрезиденциализм возник в результате спешки, проявленной правящими группами и оппозицией в процессе перехода к демократии, и ситуационных компромиссов между ними. Ныне полупрезиденциализм проявляет свой дестабилизирующий потенциал во многих из этих стран, о чем свидетельствуют примеры Румынии, Украины и ряда других стран.
В некоторых западноевропейских странах (Австрия, Исландия) недостатки полупрезиденциализма в течение длительного времени нейтрализовывались политическими средствами, в результате чего эти политические системы фактически функционировали как парламентские. Однако недавний опыт Австрии продемонстрировал, что любая дестабилизация механизмов взаимодействия государства и общества (прежде всего партийной системы) может актуализировать недостатки полупрезиденциализма даже по истечении длительного периода его сравнительно успешного функционирования. Между тем ключевые институциональные решения должны носить долгосрочный характер.
Существует различие между парламентско-президентской версией полупрезиденциализма российского, то есть веймарского, образца, и предположительно более эффективной премьерско-президентской версией. Она с различными модификациями применялась во Франции, Польше, Румынии, в Украине в отдельные периоды ее политической истории (включая нынешний) и в целом ряде африканских стран, во многих из которых существуют авторитарные режимы. При премьерско-президентской системе правительство ответственно перед парламентом, но при этом президент облечен особо выделенными для него полномочиями в сфере исполнительной власти. Перечень этих полномочий сильно варьирует от страны к стране, но обычно они включают в себя право председательствовать на заседаниях правительства, закрепление за президентом некоторых прерогатив в областях внешней политики, обороны и государственной безопасности, а также расширение президентских полномочий в условиях чрезвычайного или военного положения, вводимого с согласия парламента.
Если президент опирается на поддержку парламентского большинства, то такая система создает усиленную версию президентской власти, по существу подобную "сверхпрезидентской системе". Но если парламентское большинство — за оппозицией, то роль президента становится довольно скромной. Его перечисленные выше или иные полномочия обычно недостаточны для того, чтобы навязать правительству собственную политическую линию, однако зачастую они позволяют президенту создавать помехи в деятельности правительства, главой которого и фактическим лидером страны в такой ситуации оказывается ответственный перед парламентом премьер-министр.
В предельном случае президент может попытаться получить реальную власть путем роспуска парламента в надежде получить большинство в легислатуре, а это запускает "Веймарский сценарий".
Иногда говорят, что премьерско-президентская система функционирует в двух фазах, президентской и парламентской. Из анализа видно, что такая система не столько устраняет недостатки полупрезиденциализма, сколько десинхронизирует проявление тех из них, которые при парламентско-президентской системе могут проявляться синхронно.
Понятно, что для минимизации недостатков премьерско-президентской системы можно прибегнуть к некоторым институциональным модификациям. С одной стороны, можно совместить президентские и парламентские выборы во времени, что фактически и произошло во Франции. Это значительно ограничивает возможность наступления парламентской фазы системы, но при этом чревато рисками возникновения серьезного диссонанса между политическими ориентациями граждан и властей (что во Франции проявилось в движении "желтых жилетов", а потом и в выступлениях против пенсионной реформы), а в конечном счете — и риском автократизации».
«Полупрезидентские системы получили широкое распространение в современном мире. В Африке (как и в современной России) они, как правило, служат институциональной оболочкой авторитаризма. В Восточной Европе полупрезиденциализм возник в результате спешки, проявленной правящими группами и оппозицией в процессе перехода к демократии, и ситуационных компромиссов между ними. Ныне полупрезиденциализм проявляет свой дестабилизирующий потенциал во многих из этих стран, о чем свидетельствуют примеры Румынии, Украины и ряда других стран.
В некоторых западноевропейских странах (Австрия, Исландия) недостатки полупрезиденциализма в течение длительного времени нейтрализовывались политическими средствами, в результате чего эти политические системы фактически функционировали как парламентские. Однако недавний опыт Австрии продемонстрировал, что любая дестабилизация механизмов взаимодействия государства и общества (прежде всего партийной системы) может актуализировать недостатки полупрезиденциализма даже по истечении длительного периода его сравнительно успешного функционирования. Между тем ключевые институциональные решения должны носить долгосрочный характер.
Существует различие между парламентско-президентской версией полупрезиденциализма российского, то есть веймарского, образца, и предположительно более эффективной премьерско-президентской версией. Она с различными модификациями применялась во Франции, Польше, Румынии, в Украине в отдельные периоды ее политической истории (включая нынешний) и в целом ряде африканских стран, во многих из которых существуют авторитарные режимы. При премьерско-президентской системе правительство ответственно перед парламентом, но при этом президент облечен особо выделенными для него полномочиями в сфере исполнительной власти. Перечень этих полномочий сильно варьирует от страны к стране, но обычно они включают в себя право председательствовать на заседаниях правительства, закрепление за президентом некоторых прерогатив в областях внешней политики, обороны и государственной безопасности, а также расширение президентских полномочий в условиях чрезвычайного или военного положения, вводимого с согласия парламента.
Если президент опирается на поддержку парламентского большинства, то такая система создает усиленную версию президентской власти, по существу подобную "сверхпрезидентской системе". Но если парламентское большинство — за оппозицией, то роль президента становится довольно скромной. Его перечисленные выше или иные полномочия обычно недостаточны для того, чтобы навязать правительству собственную политическую линию, однако зачастую они позволяют президенту создавать помехи в деятельности правительства, главой которого и фактическим лидером страны в такой ситуации оказывается ответственный перед парламентом премьер-министр.
В предельном случае президент может попытаться получить реальную власть путем роспуска парламента в надежде получить большинство в легислатуре, а это запускает "Веймарский сценарий".
Иногда говорят, что премьерско-президентская система функционирует в двух фазах, президентской и парламентской. Из анализа видно, что такая система не столько устраняет недостатки полупрезиденциализма, сколько десинхронизирует проявление тех из них, которые при парламентско-президентской системе могут проявляться синхронно.
Понятно, что для минимизации недостатков премьерско-президентской системы можно прибегнуть к некоторым институциональным модификациям. С одной стороны, можно совместить президентские и парламентские выборы во времени, что фактически и произошло во Франции. Это значительно ограничивает возможность наступления парламентской фазы системы, но при этом чревато рисками возникновения серьезного диссонанса между политическими ориентациями граждан и властей (что во Франции проявилось в движении "желтых жилетов", а потом и в выступлениях против пенсионной реформы), а в конечном счете — и риском автократизации».
30.04.202507:11
Как либеральная демократия поддерживается недемократическими институтами
Что объединяет Дональда Трампа, Беньямина Нетаньяху и других «сильных лидеров», которые пользуются прямым демократическим мандатом для концентрации власти в своих руках? Борьба с не-мажоритарными институтами.
Не-мажоритарные институты — это органы государственной власти, которые обладают специальными полномочиями, независимыми от других институтов, но при этом не избираются напрямую народом и не управляются напрямую избранными политиками. Например, центральные банки, независимые регуляторы, специализированные суды или наднациональные органы.
Делегирование полномочий не-мажоритарным институтам происходит по нескольким причинам:
— для повышения эффективности государственной политики — чтобы эти органы могли принимать качественные решения, не находясь под политическим давлением;
— реализации долгосрочных целей и задач вне зависимости от сиюминутных колебаний общественного мнения;
— обеспечения стабильного и качественного управления в сложных сферах, которые требуют высокой квалификации;
— смещения ответственности с избираемых политиков на бюрократические структуры.
Однако у не-мажоритарных институтов есть и свои проблемы:
— вопрос легитимности: они не избираются напрямую гражданами и не управляются демократически избранными политиками;
— подотчетность: со стороны может быть сложным как оценить их эффективность, так и призывать их к ответу за некачественные решения;
— могут действовать не совсем так, как ожидали его учредители: расширять свои полномочия, усиливать автономию, создавать новые нормы.
С одной стороны, когда демократически избранные политики нападают на не-мажоритарные институты, они аргументируют это тем, что те недостаточно подотчетны общественности, не представляют ее интересы, и поэтому их автономия должна быть ограничена.
С другой стороны, наступление на автономию не-мажоритарных институтов не только может негативно сказаться на качестве госуправления, но и на состоянии либеральной демократии, поскольку главный ее принцип — это распределение власти с помощью системы сдержек и противовесов и защита индивидов от «тирании большинства». Нападки на не-мажоритарные институты в итоге выливаются в концентрацию власти в руках исполнительной ветви.
Что объединяет Дональда Трампа, Беньямина Нетаньяху и других «сильных лидеров», которые пользуются прямым демократическим мандатом для концентрации власти в своих руках? Борьба с не-мажоритарными институтами.
Не-мажоритарные институты — это органы государственной власти, которые обладают специальными полномочиями, независимыми от других институтов, но при этом не избираются напрямую народом и не управляются напрямую избранными политиками. Например, центральные банки, независимые регуляторы, специализированные суды или наднациональные органы.
Делегирование полномочий не-мажоритарным институтам происходит по нескольким причинам:
— для повышения эффективности государственной политики — чтобы эти органы могли принимать качественные решения, не находясь под политическим давлением;
— реализации долгосрочных целей и задач вне зависимости от сиюминутных колебаний общественного мнения;
— обеспечения стабильного и качественного управления в сложных сферах, которые требуют высокой квалификации;
— смещения ответственности с избираемых политиков на бюрократические структуры.
Однако у не-мажоритарных институтов есть и свои проблемы:
— вопрос легитимности: они не избираются напрямую гражданами и не управляются демократически избранными политиками;
— подотчетность: со стороны может быть сложным как оценить их эффективность, так и призывать их к ответу за некачественные решения;
— могут действовать не совсем так, как ожидали его учредители: расширять свои полномочия, усиливать автономию, создавать новые нормы.
С одной стороны, когда демократически избранные политики нападают на не-мажоритарные институты, они аргументируют это тем, что те недостаточно подотчетны общественности, не представляют ее интересы, и поэтому их автономия должна быть ограничена.
С другой стороны, наступление на автономию не-мажоритарных институтов не только может негативно сказаться на качестве госуправления, но и на состоянии либеральной демократии, поскольку главный ее принцип — это распределение власти с помощью системы сдержек и противовесов и защита индивидов от «тирании большинства». Нападки на не-мажоритарные институты в итоге выливаются в концентрацию власти в руках исполнительной ветви.
22.04.202510:02
Толерантность россиян к недемократическим действиям: насколько она существенна?
Признаюсь: исследование поляризации в недемократическом контексте раньше казалось мне не очень важной темой, потому что выборы в авторитарных режимах не отражают реальных электоральных предпочтений граждан, а значит и степень общественного раскола вроде бы не столь важна.
Однако на днях я ознакомился с интересным Working Paper: "Partisan Animosity and Support for Undemocratic Behavior: The Case of Russia" (2023). Его авторы задаются вопросом: влияет ли политическая поляризация в России на готовность избирателей прощать политикам и правящему режиму недемократическое поведение: электоральные манипуляции, цензуру и т.д.
Для этого исследователи провели экспериментальный опрос: он прошел в августе-сентябре 2021 года, незадолго до выборов в Госдуму, в нем участвовало 2750 респондентов по всей России, в очном формате — face-to-face.
Респондентам представляли вымышленного кандидата от «Единой России» с набором положительных характеристик. Затем их рандомно распределяли по нескольким группам, в каждой из которых участникам исследования озвучивали дополнительную информацию о кандидате:
— группа 1: он организовывал карусели избирателей;
— группа 2: он поддерживает запрет митингов;
— группа 3: он поддерживает блокировку Ютуба в России;
— группа 4: он поддерживает запрет сторонникам Навального* участвовать в выборах;
— контрольная группа: ее участникам не давали дополнительной информации о кандидате.
Кроме экспериментальных вопросов, всех респондентов опрашивали об их политических взглядах: отношении к оппозиции и Путину, партийность, идеологическая позиция. После этого участников исследования спрашивали об их готовности проголосовать за кандидата.
Что же выяснили авторы:
1. Все виды недемократического поведения в целом снижали поддержку гипотетического кандидата от ЕР среди респондентов: в особенности организация каруселей (-20%), затем поддержка блокировки Ютуба, запрет протестов и запрет баллотироваться сторонникам Навального*.
2. Все эти эффекты оказались статистически значимыми в том числе среди сторонников «Единой России» и Путина — то есть недемократические действия вызывают негатив и среди лоялистской части электората.
3. Партийные и идеологические позиции респондентов слабо влияли на их оценку недемократических действий.
4. Однако негативное отношение к оппозиции снижало негативную реакцию на информацию о том, что кандидат поддерживает запрет сторонникам Навального* баллотироваться на выборах.
Выходит, что уровень политической поляризации в России не настолько высок, в особенности в разрезе партийных и идеологических предпочтений. Однако одна тема действительно поляризирует россиян — и это не отношение к текущим властям, а к оппозиции. То есть антипатия к ней может привести к тому, что часть электората простит правящему режиму шаги по ограничению политической конкуренции.
На мой взгляд, результаты этого исследования могут говорить о эффективности подхода властей к формированию «негативного консенсуса» против оппозиции вместо позитивного отношения к доминирующей партии и первому лицу в условиях информационной монополии правящего режима.
При этом важно оговориться, что исследование было проведено еще в 2021 году — с тех пор ситуация с поляризацией в России могла измениться.
* — внесен в список террористов и экстремистов.
Признаюсь: исследование поляризации в недемократическом контексте раньше казалось мне не очень важной темой, потому что выборы в авторитарных режимах не отражают реальных электоральных предпочтений граждан, а значит и степень общественного раскола вроде бы не столь важна.
Однако на днях я ознакомился с интересным Working Paper: "Partisan Animosity and Support for Undemocratic Behavior: The Case of Russia" (2023). Его авторы задаются вопросом: влияет ли политическая поляризация в России на готовность избирателей прощать политикам и правящему режиму недемократическое поведение: электоральные манипуляции, цензуру и т.д.
Для этого исследователи провели экспериментальный опрос: он прошел в августе-сентябре 2021 года, незадолго до выборов в Госдуму, в нем участвовало 2750 респондентов по всей России, в очном формате — face-to-face.
Респондентам представляли вымышленного кандидата от «Единой России» с набором положительных характеристик. Затем их рандомно распределяли по нескольким группам, в каждой из которых участникам исследования озвучивали дополнительную информацию о кандидате:
— группа 1: он организовывал карусели избирателей;
— группа 2: он поддерживает запрет митингов;
— группа 3: он поддерживает блокировку Ютуба в России;
— группа 4: он поддерживает запрет сторонникам Навального* участвовать в выборах;
— контрольная группа: ее участникам не давали дополнительной информации о кандидате.
Кроме экспериментальных вопросов, всех респондентов опрашивали об их политических взглядах: отношении к оппозиции и Путину, партийность, идеологическая позиция. После этого участников исследования спрашивали об их готовности проголосовать за кандидата.
Что же выяснили авторы:
1. Все виды недемократического поведения в целом снижали поддержку гипотетического кандидата от ЕР среди респондентов: в особенности организация каруселей (-20%), затем поддержка блокировки Ютуба, запрет протестов и запрет баллотироваться сторонникам Навального*.
2. Все эти эффекты оказались статистически значимыми в том числе среди сторонников «Единой России» и Путина — то есть недемократические действия вызывают негатив и среди лоялистской части электората.
3. Партийные и идеологические позиции респондентов слабо влияли на их оценку недемократических действий.
4. Однако негативное отношение к оппозиции снижало негативную реакцию на информацию о том, что кандидат поддерживает запрет сторонникам Навального* баллотироваться на выборах.
Выходит, что уровень политической поляризации в России не настолько высок, в особенности в разрезе партийных и идеологических предпочтений. Однако одна тема действительно поляризирует россиян — и это не отношение к текущим властям, а к оппозиции. То есть антипатия к ней может привести к тому, что часть электората простит правящему режиму шаги по ограничению политической конкуренции.
На мой взгляд, результаты этого исследования могут говорить о эффективности подхода властей к формированию «негативного консенсуса» против оппозиции вместо позитивного отношения к доминирующей партии и первому лицу в условиях информационной монополии правящего режима.
При этом важно оговориться, что исследование было проведено еще в 2021 году — с тех пор ситуация с поляризацией в России могла измениться.
* — внесен в список террористов и экстремистов.
07.05.202508:19
Избирательная система России будущего на выборах в Госдуму
Как и обещал вам, ознакомился с докладом «100 дней после» «Мемориала» — сборника предложений в законодательной области для гипотетического переходного периода демократизации РФ. Не хочу разбирать весь документ, затрону лишь одну близкую мне тему — избирательные системы.
Так, авторы доклада предлагают оставить текущую смешанную избирательную систему, но сделать ее связанной — это означает, что результаты голосования по партийным спискам и по одномандатным округам влияют друг на друга.
— 450 мест в Госдуме, как и сейчас: половина мест распределяется по итогам пропорционального голосования (по спискам), половина — по итогам мажоритарного (по одномандатным округам, где победитель получает относительное большинство).
— Если партийные кандидаты побеждает в одномандатных округах, эти победы «вычитаются» из тех мандатов, которые партия могла бы получить по партийным спискам.
— Если партия получила слишком большую долю мандатов по округам (больше, чем «заслужила» по пропорциональной части), она не получает мандаты по спискам вообще, а для остальных списков делается перерасчет.
— Заградительный барьер по пропорциональной части снижается с 5% до 3%, но с условием. Если партии, прошедшие порог, набрали меньше 75% всех голосов, мандаты дополнительно получают те, кто ниже барьера, пока суммарно не наберется 75%. Если даже все партии набрали меньше 75%, в распределении участвуют все.
— В отличие от нынешней системы, в предложенной фиксированное число территориальных групп (от 15 до 225) в пропорциональной части, их размер по числу избирателей (не более 10 млн), и они привязаны к конкретным избирательным округам.
У предложенной системы есть несколько преимуществ:
— Исправлен главный недостаток смешанной несвязанной системы — «награждение» крупных партий дополнительными прямыми мандатами по итогам мажоритарного голосования, что приводит к их перепредставленности в Госдуме.
— Исключены нынешние манипуляции с территориальными группами, которые приводят к искажениям в представительстве — когда «регионы с более высокой явкой и консолидированным голосованием за одну или несколько партий, преодолевших заградительный барьер, получают больше мандатов, чем регионы, где явка ниже, а степень дробления голосов между партиями выше».
— Заградительный барьер в 3% допускает до распределения мандатов малые партии — это означает, что вероятность отправить на помойку огромную долю голосов избирателей ниже (привет выборам 1995 года).
Но есть и недостатки:
— Она оставляет возможность махинаций с выдвижением кандидатов по округам, о чем писал еще Голосов: «Предположим, некая партия по итогам голосования за свой список получила право на 150 мест, выиграв при этом в 150 округах. Если она честно следует правилам игры, то именно 150 мест и получит. Из партийного списка в парламент не попадет никто. Но можно поступить иначе: не выдвигать своих кандидатов в округах официально, а поддерживать их в качестве независимых кандидатов, или договориться с другой — дружественной — партией об их выдвижении. Тогда у этой партии официально не будет ни одного кандидата-одномандатника, и она сможет провести 150 депутатов из партийного списка. Однако при этом и все 150 победителей в округах получат свои мандаты, и зона контроля хитроумной партии расширится до 300 депутатов».
— Риски манипуляций с «джерримендерингом» — нарезкой границ одномандатных избирательных округов в пользу той или иной партии — никуда не деваются. То есть условная партия, которая имеет яркую географически выраженную поддержку (а так обычно и бывает) может пострадать или наоборот получить неоправданное преимущество в случае произвольной нарезки округов.
— Мажоритарное голосование сильно подвержено влиянию админресурса — проще пропихнуть нужного кандидата, когда для победы нужно набрать лишь относительное большинство голосов.
— Риски получения фрагментированного созыва парламента — по новой системе в Госдуму может попасть множество мелких партий, что усложнит формирование устойчивого большинства.
Как и обещал вам, ознакомился с докладом «100 дней после» «Мемориала» — сборника предложений в законодательной области для гипотетического переходного периода демократизации РФ. Не хочу разбирать весь документ, затрону лишь одну близкую мне тему — избирательные системы.
Так, авторы доклада предлагают оставить текущую смешанную избирательную систему, но сделать ее связанной — это означает, что результаты голосования по партийным спискам и по одномандатным округам влияют друг на друга.
— 450 мест в Госдуме, как и сейчас: половина мест распределяется по итогам пропорционального голосования (по спискам), половина — по итогам мажоритарного (по одномандатным округам, где победитель получает относительное большинство).
— Если партийные кандидаты побеждает в одномандатных округах, эти победы «вычитаются» из тех мандатов, которые партия могла бы получить по партийным спискам.
— Если партия получила слишком большую долю мандатов по округам (больше, чем «заслужила» по пропорциональной части), она не получает мандаты по спискам вообще, а для остальных списков делается перерасчет.
— Заградительный барьер по пропорциональной части снижается с 5% до 3%, но с условием. Если партии, прошедшие порог, набрали меньше 75% всех голосов, мандаты дополнительно получают те, кто ниже барьера, пока суммарно не наберется 75%. Если даже все партии набрали меньше 75%, в распределении участвуют все.
— В отличие от нынешней системы, в предложенной фиксированное число территориальных групп (от 15 до 225) в пропорциональной части, их размер по числу избирателей (не более 10 млн), и они привязаны к конкретным избирательным округам.
У предложенной системы есть несколько преимуществ:
— Исправлен главный недостаток смешанной несвязанной системы — «награждение» крупных партий дополнительными прямыми мандатами по итогам мажоритарного голосования, что приводит к их перепредставленности в Госдуме.
— Исключены нынешние манипуляции с территориальными группами, которые приводят к искажениям в представительстве — когда «регионы с более высокой явкой и консолидированным голосованием за одну или несколько партий, преодолевших заградительный барьер, получают больше мандатов, чем регионы, где явка ниже, а степень дробления голосов между партиями выше».
— Заградительный барьер в 3% допускает до распределения мандатов малые партии — это означает, что вероятность отправить на помойку огромную долю голосов избирателей ниже (привет выборам 1995 года).
Но есть и недостатки:
— Она оставляет возможность махинаций с выдвижением кандидатов по округам, о чем писал еще Голосов: «Предположим, некая партия по итогам голосования за свой список получила право на 150 мест, выиграв при этом в 150 округах. Если она честно следует правилам игры, то именно 150 мест и получит. Из партийного списка в парламент не попадет никто. Но можно поступить иначе: не выдвигать своих кандидатов в округах официально, а поддерживать их в качестве независимых кандидатов, или договориться с другой — дружественной — партией об их выдвижении. Тогда у этой партии официально не будет ни одного кандидата-одномандатника, и она сможет провести 150 депутатов из партийного списка. Однако при этом и все 150 победителей в округах получат свои мандаты, и зона контроля хитроумной партии расширится до 300 депутатов».
— Риски манипуляций с «джерримендерингом» — нарезкой границ одномандатных избирательных округов в пользу той или иной партии — никуда не деваются. То есть условная партия, которая имеет яркую географически выраженную поддержку (а так обычно и бывает) может пострадать или наоборот получить неоправданное преимущество в случае произвольной нарезки округов.
— Мажоритарное голосование сильно подвержено влиянию админресурса — проще пропихнуть нужного кандидата, когда для победы нужно набрать лишь относительное большинство голосов.
— Риски получения фрагментированного созыва парламента — по новой системе в Госдуму может попасть множество мелких партий, что усложнит формирование устойчивого большинства.
24.04.202510:36
Любопытные графики из работы, которую обозревал выше:
1. Идеологические предпочтения россиян по 10-бальной шкале «лево-право», 2000-2021, по опросам Russian Election Study. Какой-то идеологической поляризации особо не наблюдается.
2. Уровень аффективной и идеологической поляризации России на основе данных Comparative Study of Electoral Systems (CSES) и Russian Election Study. Как мы видим, на 2021 год обе поляризации оставались на сравнительно невысоком уровне.
3. Отношение к разным электоральным манипуляциям среди сторонников Путина, системной оппозиции и Навального*: каруселям, раздаче еды пенсионерам, угрозам на рабочем месте. Как мы видим, во всех трех группах относительно похожие взгляды — причем раздачу еды все оценивают в среднем менее негативно.
4. Поддержка принципов демократии или сильного лидерства.
5. Оценка Навального* сторонниками Путина и всеми респондентами в целом.
6. Оценка сторонников Путина и Навального* друг друга.
* — внесен в список террористов и экстремистов.
1. Идеологические предпочтения россиян по 10-бальной шкале «лево-право», 2000-2021, по опросам Russian Election Study. Какой-то идеологической поляризации особо не наблюдается.
2. Уровень аффективной и идеологической поляризации России на основе данных Comparative Study of Electoral Systems (CSES) и Russian Election Study. Как мы видим, на 2021 год обе поляризации оставались на сравнительно невысоком уровне.
3. Отношение к разным электоральным манипуляциям среди сторонников Путина, системной оппозиции и Навального*: каруселям, раздаче еды пенсионерам, угрозам на рабочем месте. Как мы видим, во всех трех группах относительно похожие взгляды — причем раздачу еды все оценивают в среднем менее негативно.
4. Поддержка принципов демократии или сильного лидерства.
5. Оценка Навального* сторонниками Путина и всеми респондентами в целом.
6. Оценка сторонников Путина и Навального* друг друга.
* — внесен в список террористов и экстремистов.
Reposted from:
Political Animals
21.04.202509:02
Беспроигрышный рецепт от Наиба Букеле
Конгрессмен-республиканец из Техаса Брайан Бабин предлагает воспользоваться опытом захвата власти президента Сальвадора Наиба Букеле, чтобы сломить сопротивление американских судов.
Вообще это часть нового тренда. И он называется «incumbent power grab» (захват власти действующим главой государства).
Примерно с 2010-х (а сам тренд стал заметен еще с 2000-х) среди всех случаев коллапса демократии 64% пришлись на глав государств, решивших развалить демократические институты изнутри и узурпировать власть. И всего 36% пришлось на государственные перевороты.
Расскажу как это сделал Букеле.
В 2019 году он был избран президентом страны. После того как его партия получила большинство мест в парламенте, он лишил судебную ветвь власти независимости: он уволил судей из Конституционной палаты Верховного суда в 2021 году и поставил туда лояльных ему людей. В том же году подконтрольный властям Конституционный суд разрешил ему в обход ограничений баллотироваться на пост президента второй раз подряд.
Frantz, E., Kendall-Taylor, A., & Wright, J. (2024). The Origins of Elected Strongmen: How Personalist Parties Destroy Democracy from Within. Oxford University Press.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
Конгрессмен-республиканец из Техаса Брайан Бабин предлагает воспользоваться опытом захвата власти президента Сальвадора Наиба Букеле, чтобы сломить сопротивление американских судов.
Вообще это часть нового тренда. И он называется «incumbent power grab» (захват власти действующим главой государства).
Примерно с 2010-х (а сам тренд стал заметен еще с 2000-х) среди всех случаев коллапса демократии 64% пришлись на глав государств, решивших развалить демократические институты изнутри и узурпировать власть. И всего 36% пришлось на государственные перевороты.
Расскажу как это сделал Букеле.
В 2019 году он был избран президентом страны. После того как его партия получила большинство мест в парламенте, он лишил судебную ветвь власти независимости: он уволил судей из Конституционной палаты Верховного суда в 2021 году и поставил туда лояльных ему людей. В том же году подконтрольный властям Конституционный суд разрешил ему в обход ограничений баллотироваться на пост президента второй раз подряд.
Frantz, E., Kendall-Taylor, A., & Wright, J. (2024). The Origins of Elected Strongmen: How Personalist Parties Destroy Democracy from Within. Oxford University Press.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
28.04.202510:03
Да, возможно, у кого-то на прошлой неделе при ознакомлении с графиками (внимание на четвертый) возник вопрос: как можно одновременно поддерживать идеи того, что России подходят и демократия, и политическая система, во главе которой находится лидер, чья власть не ограничена выборами и парламентом? Не шиза ли это?
Вообще-то не совсем: об этом рекомендую почитать пост моего коллеги по мотивам исследования Хейла политических ценностей россиян, тоже на основе данных Russian Election Study.
Вкратце: многие люди в России разделяют трактовку демократии как системы, в которой наделенный демократическим мандатом «сильный лидер» решает общественные проблемы в условиях чрезвычайной ситуации. Некоторые называют этот подход к демократии мажоритарным, персоналистским или даже авторитарным. Справедливости ради, такой взгляд на демократию с годами в России становился все менее популярным (тема для отдельного поста), но, тем не менее, эта позиция остается сравнительно распространенной.
Правда, Россия тут далеко не уникальный случай — похожие тенденции встречаются во многих других странах, которые прошли через тяжелые кризисные времена.
Вообще-то не совсем: об этом рекомендую почитать пост моего коллеги по мотивам исследования Хейла политических ценностей россиян, тоже на основе данных Russian Election Study.
Вкратце: многие люди в России разделяют трактовку демократии как системы, в которой наделенный демократическим мандатом «сильный лидер» решает общественные проблемы в условиях чрезвычайной ситуации. Некоторые называют этот подход к демократии мажоритарным, персоналистским или даже авторитарным. Справедливости ради, такой взгляд на демократию с годами в России становился все менее популярным (тема для отдельного поста), но, тем не менее, эта позиция остается сравнительно распространенной.
Правда, Россия тут далеко не уникальный случай — похожие тенденции встречаются во многих других странах, которые прошли через тяжелые кризисные времена.
12.05.202509:23
Продлевать будете? Continuísmo или обнуление
Что объединяет военных лидеров Латинской Америки XX века и современных постсоветских автократов? Очевидно — желание остаться на своем месте как можно дольше, зачастую до смерти. Но как это сделать, если по конституции твои президентские сроки подходят к концу?
Россиянам ответ на этот вопрос давно известен: в современной истории страны ее лидер сталкивался с ним уже дважды — всему виной конституционные ограничения в два срока подряд. Сначала, в 2008 году, тогдашний президент пересел в кресло председателя правительства, чтобы затем вернуться на свой пост уже через четыре года. А затем, в 2020 году, были приняты поправки в Конституцию, по которым его сроки «обнулялись» — то есть начинались заново после принятия изменений.
Подобные трюки не являются чем-то новым — через это проходят многие политические режимы. В XX веке главным полигоном для отработки таких технологий стала Латинская Америка. И это неудивительно: с оглядкой на США, страны этого региона в основном приняли президентские модели, — поэтому именно латиноамериканские авторитарные режимы раньше и чаще остальных сталкивались с проблемой снятия ограничений на сроки главы государства.
Как политическая история стран Латинской Америки дала много «полезных» примеров автократам по всему миру? Давайте разбираться.
Continuísmo
Начнем с определения: испаноязычного термина, который давно устоялся в политической науке. Continuísmo (исп. «непрерывность») — это практика сохранения полномочий действующего главы исполнительной власти (инкумбента) сверх установленного законом срока полномочий. Испаноязычный он неспроста — поскольку сам этот феномен зародился и получил свое распространение именно в странах Латинской Америки.
Политолог Кирилл Рогов со ссылкой на Александра Батуро пишет:
«Всего, по подсчетам современного исследователя, с 1945 года в мире имели место 129 эпизодов такого рода “пролонгаций”. Но если в 20 веке чемпионами по continuismo были страны Латинской Америки, то в последние 30 лет около 70% всех случаев приходится на страны бывшего СССР и Африки».
Тот же Рогов объясняет разницу между числом президентов-участников продления и числом попыток тем, что некоторые из них проходили постепенно, а не на протяжении срока одного инкумбента.
Столь своеобразная географическая концентрация — Латинская Америка, Африка, постсоветское пространство — связана с двумя факторами. Во-первых, именно эти регионы охватила вторая (1940-1950-е) и третья (1970-1990-е) волны демократизации, которые сменялись последующими волнами автократизации. На национальном уровне эти процессы зачастую сопровождались продлением полномочий глав исполнительной власти в условиях становления электорального авторитаризма. Во-вторых, как я уже упоминал ранее в случае с Латинской Америкой, свою роль сыграла распространенность президентских и полупрезидентских моделей, которые возникли либо в результате следования американскому опыту, либо как компромисс между интересами разных ветвей власти, либо доминирования исполнительной ветви власти над всеми остальными в период установления нового конституционного порядка.
По данным исследователей Милы Верстег, Тимоти Хорли, Энн Менг, Маурисио Гим и Мэрилин Гиргис, с 2000 по 2020 год не менее трети от всех инкумбентов в мире (!) пытались так или иначе продлить свои полномочия в обход действующих ограничений. Треть из этих попыток провалилась — в основном благодаря массовому народному сопротивлению, тогда как судебная власть оказалась менее эффективной на этом направлении.
Как это выглядело? Рассмотрим разные сценарии продления полномочий на самых увлекательных примерах из политической истории стран Латинской Америки и постсоветского пространства.
Читать далее на Бусти
Читать далее в Телеграме
Что объединяет военных лидеров Латинской Америки XX века и современных постсоветских автократов? Очевидно — желание остаться на своем месте как можно дольше, зачастую до смерти. Но как это сделать, если по конституции твои президентские сроки подходят к концу?
Россиянам ответ на этот вопрос давно известен: в современной истории страны ее лидер сталкивался с ним уже дважды — всему виной конституционные ограничения в два срока подряд. Сначала, в 2008 году, тогдашний президент пересел в кресло председателя правительства, чтобы затем вернуться на свой пост уже через четыре года. А затем, в 2020 году, были приняты поправки в Конституцию, по которым его сроки «обнулялись» — то есть начинались заново после принятия изменений.
Подобные трюки не являются чем-то новым — через это проходят многие политические режимы. В XX веке главным полигоном для отработки таких технологий стала Латинская Америка. И это неудивительно: с оглядкой на США, страны этого региона в основном приняли президентские модели, — поэтому именно латиноамериканские авторитарные режимы раньше и чаще остальных сталкивались с проблемой снятия ограничений на сроки главы государства.
Как политическая история стран Латинской Америки дала много «полезных» примеров автократам по всему миру? Давайте разбираться.
Continuísmo
Начнем с определения: испаноязычного термина, который давно устоялся в политической науке. Continuísmo (исп. «непрерывность») — это практика сохранения полномочий действующего главы исполнительной власти (инкумбента) сверх установленного законом срока полномочий. Испаноязычный он неспроста — поскольку сам этот феномен зародился и получил свое распространение именно в странах Латинской Америки.
Политолог Кирилл Рогов со ссылкой на Александра Батуро пишет:
«Всего, по подсчетам современного исследователя, с 1945 года в мире имели место 129 эпизодов такого рода “пролонгаций”. Но если в 20 веке чемпионами по continuismo были страны Латинской Америки, то в последние 30 лет около 70% всех случаев приходится на страны бывшего СССР и Африки».
Тот же Рогов объясняет разницу между числом президентов-участников продления и числом попыток тем, что некоторые из них проходили постепенно, а не на протяжении срока одного инкумбента.
Столь своеобразная географическая концентрация — Латинская Америка, Африка, постсоветское пространство — связана с двумя факторами. Во-первых, именно эти регионы охватила вторая (1940-1950-е) и третья (1970-1990-е) волны демократизации, которые сменялись последующими волнами автократизации. На национальном уровне эти процессы зачастую сопровождались продлением полномочий глав исполнительной власти в условиях становления электорального авторитаризма. Во-вторых, как я уже упоминал ранее в случае с Латинской Америкой, свою роль сыграла распространенность президентских и полупрезидентских моделей, которые возникли либо в результате следования американскому опыту, либо как компромисс между интересами разных ветвей власти, либо доминирования исполнительной ветви власти над всеми остальными в период установления нового конституционного порядка.
По данным исследователей Милы Верстег, Тимоти Хорли, Энн Менг, Маурисио Гим и Мэрилин Гиргис, с 2000 по 2020 год не менее трети от всех инкумбентов в мире (!) пытались так или иначе продлить свои полномочия в обход действующих ограничений. Треть из этих попыток провалилась — в основном благодаря массовому народному сопротивлению, тогда как судебная власть оказалась менее эффективной на этом направлении.
Как это выглядело? Рассмотрим разные сценарии продления полномочий на самых увлекательных примерах из политической истории стран Латинской Америки и постсоветского пространства.
Читать далее на Бусти
Читать далее в Телеграме
03.05.202509:07
Уже в следующие выходные, 10 и 11 мая, в Москве состоится Интеллектуальная ярмарка.
Самая яркая часть мероприятия — двойные дебаты Василия Тополева: в субботу с публицистом Максимом Шевченко о демократии и капитализме, а в воскресенье — с экономистом Алексеевым Сафроновым о судьбе коммунистического проекта.
Также на Ярмарке выступят Родион Белькович и Андрей Быстров из Центра республиканских исследований, экономист Григорий Баженов, политтехнолог Павел Дубравский, исследовательница в области когнитивных нейронаук Алиса Годованец и политолог Олег Пырсиков. Ну и сразу несколько независимых издательств со своими новинками тоже будут присутствовать.
На правах одного из организаторов ивента скажу, что большая часть мест уже зарезервирована — поэтому успейте забрать свой билет, если еще не успели.
Самая яркая часть мероприятия — двойные дебаты Василия Тополева: в субботу с публицистом Максимом Шевченко о демократии и капитализме, а в воскресенье — с экономистом Алексеевым Сафроновым о судьбе коммунистического проекта.
Также на Ярмарке выступят Родион Белькович и Андрей Быстров из Центра республиканских исследований, экономист Григорий Баженов, политтехнолог Павел Дубравский, исследовательница в области когнитивных нейронаук Алиса Годованец и политолог Олег Пырсиков. Ну и сразу несколько независимых издательств со своими новинками тоже будут присутствовать.
На правах одного из организаторов ивента скажу, что большая часть мест уже зарезервирована — поэтому успейте забрать свой билет, если еще не успели.
04.05.202510:02
Продолжаю знакомиться с книжными новинками от издательства «Альпина нон-фикшн» — на этот раз с работой Джошуа Рубинштейна «Троцкий: Жизнь революционера».
Эта книга — представитель весьма специфического жанра, который не очень популярен у нас в России, но довольно распространен на Западе — эдакая историческая публицистика, когда автор берет некий реальный сюжет, но рассказывает о нем журналистским, а не сухим академическим языком. Типичные представители этого жанра на русском — книги Зыгаря о политической истории России (которые вышли раньше периода, когда он увлекся историей Украины, хехехе).
Отсюда вытекают все плюсы и минусы подобных работ. С одной стороны, такие книги увлекательно читать — через них намного проще и интереснее изучать для себя те или иные исторические события. С другой стороны, такие тексты, конечно, являются не результатом серьезного научного исследования, а просто публицистикой по мотивам первичных и вторичных источников — поэтому скорее они подойдут для тех читателей, кто еще не погружен в какую-то тему, но хочет с ней познакомиться на базовом уровне через легкое и захватывающее чтиво. Примерно то же самое я могу сказать и об этой работе Рубинштейна, и о предыдущей книге автора, переведённой на русский язык: «Последние дни Сталина».
«Троцкий: Жизнь революционера» — это научпоп-байопик про путь профессионального несистемного политика, журналиста-военкора, полевого командира и одного из лидеров авторитарной партии, который проиграл внутриэлитную борьбу за власть — с предсказуемыми последствиями. Благо, объем работы небольшой — немногим меньше 300 страниц, написана она легким и приятным языком. Поэтому это приятная книга на пару вечеров в выходные для ценителей описанного мной выше жанра.
Эта книга — представитель весьма специфического жанра, который не очень популярен у нас в России, но довольно распространен на Западе — эдакая историческая публицистика, когда автор берет некий реальный сюжет, но рассказывает о нем журналистским, а не сухим академическим языком. Типичные представители этого жанра на русском — книги Зыгаря о политической истории России (которые вышли раньше периода, когда он увлекся историей Украины, хехехе).
Отсюда вытекают все плюсы и минусы подобных работ. С одной стороны, такие книги увлекательно читать — через них намного проще и интереснее изучать для себя те или иные исторические события. С другой стороны, такие тексты, конечно, являются не результатом серьезного научного исследования, а просто публицистикой по мотивам первичных и вторичных источников — поэтому скорее они подойдут для тех читателей, кто еще не погружен в какую-то тему, но хочет с ней познакомиться на базовом уровне через легкое и захватывающее чтиво. Примерно то же самое я могу сказать и об этой работе Рубинштейна, и о предыдущей книге автора, переведённой на русский язык: «Последние дни Сталина».
«Троцкий: Жизнь революционера» — это научпоп-байопик про путь профессионального несистемного политика, журналиста-военкора, полевого командира и одного из лидеров авторитарной партии, который проиграл внутриэлитную борьбу за власть — с предсказуемыми последствиями. Благо, объем работы небольшой — немногим меньше 300 страниц, написана она легким и приятным языком. Поэтому это приятная книга на пару вечеров в выходные для ценителей описанного мной выше жанра.
05.05.202510:22
Опубликовал на Бусти и в закрытом телеграм-канале переводы нескольких статей, которые показались мне любопытными:
Юго-Восточную Европу сотрясает волна протестов: от Словакии и Венгрии на севере через Балканы до Турции и Грузии на востоке. Причины недовольства различаются от страны к стране, как и степень возмущения. Но что объединяет все эти государства, так это власть политических лидеров, которая сочетает в себе демократические элементы и авторитарные замашки. Для таких «сильных лидеров» угрозу их продолжительному (и, будем честны, затянувшемся) правлению представляют не столько выборы, сколько улицы. Успех протестов зависит от того, чего от них ждут. Те, кто видит в них новый всплеск «цветных революций», которые свергли репрессивные режимы в Украине или Грузии в 2000-х, наверняка останутся разочарованными — сегодняшние лидеры переживут эту волну недовольства. Но те, у кого более скромные цели — немного обуздать политиков и напомнить им, что безнаказанность имеет цену — возможно, останутся довольны результатом.
Немецкая привычка затыкать рты: как чрезмерная рьяность судов и плохое законодательство подрывают свободу слова в Германии. В 2003 году американская певица Барбра Стрейзанд попыталась через суд запретить публикацию аэрофотоснимка своего особняка в Малибу. Вместе с распространением новости о ее нелепом иске, выросло и число пользователей, которые скачали изображение. Это явление получило название «эффект Стрейзанд» — когда попытки скрыть информацию только усиливают ее распространение. Похожая история недавно произошла в Германии.
Журналист Давид Бендельс опубликовал в сети отредактированную фотографию министра внутренних дел Германии Нанси Фезер, на которой та якобы держит табличку с надписью: “Ich hasse die Meinungsfreiheit” («Я ненавижу свободу мнений»). Такие картинки — обычное дело в интернете. Однако госпожа Фезер, судя по всему, решила доказать правоту Бендельса и подала заявление о возбуждении уголовного дела. Уже в этом месяце [то есть в апреле 2025 года] суд приговорил журналиста к семи месяцам условного срока, крупному штрафу и обязал публично извиниться.
Этот приговор только подлил масла в огонь — фейковая картинка стала вирусной, а интернет наполнился новыми сатирическими изображениями министра, зачастую еще более оскорбительными. Это вызвало шок у многих — ведь немецкая конституция гарантирует свободу самовыражения, в том числе в визуальной форме.
Юго-Восточную Европу сотрясает волна протестов: от Словакии и Венгрии на севере через Балканы до Турции и Грузии на востоке. Причины недовольства различаются от страны к стране, как и степень возмущения. Но что объединяет все эти государства, так это власть политических лидеров, которая сочетает в себе демократические элементы и авторитарные замашки. Для таких «сильных лидеров» угрозу их продолжительному (и, будем честны, затянувшемся) правлению представляют не столько выборы, сколько улицы. Успех протестов зависит от того, чего от них ждут. Те, кто видит в них новый всплеск «цветных революций», которые свергли репрессивные режимы в Украине или Грузии в 2000-х, наверняка останутся разочарованными — сегодняшние лидеры переживут эту волну недовольства. Но те, у кого более скромные цели — немного обуздать политиков и напомнить им, что безнаказанность имеет цену — возможно, останутся довольны результатом.
Немецкая привычка затыкать рты: как чрезмерная рьяность судов и плохое законодательство подрывают свободу слова в Германии. В 2003 году американская певица Барбра Стрейзанд попыталась через суд запретить публикацию аэрофотоснимка своего особняка в Малибу. Вместе с распространением новости о ее нелепом иске, выросло и число пользователей, которые скачали изображение. Это явление получило название «эффект Стрейзанд» — когда попытки скрыть информацию только усиливают ее распространение. Похожая история недавно произошла в Германии.
Журналист Давид Бендельс опубликовал в сети отредактированную фотографию министра внутренних дел Германии Нанси Фезер, на которой та якобы держит табличку с надписью: “Ich hasse die Meinungsfreiheit” («Я ненавижу свободу мнений»). Такие картинки — обычное дело в интернете. Однако госпожа Фезер, судя по всему, решила доказать правоту Бендельса и подала заявление о возбуждении уголовного дела. Уже в этом месяце [то есть в апреле 2025 года] суд приговорил журналиста к семи месяцам условного срока, крупному штрафу и обязал публично извиниться.
Этот приговор только подлил масла в огонь — фейковая картинка стала вирусной, а интернет наполнился новыми сатирическими изображениями министра, зачастую еще более оскорбительными. Это вызвало шок у многих — ведь немецкая конституция гарантирует свободу самовыражения, в том числе в визуальной форме.
13.05.202508:53
Кстати, в тексте выше упомянул популярность полупрезидентских моделей в странах, которые прошли через третью волну демократизации (в основном в Восточной Европе и Африке) — о проблемах подобных политических систем у меня уже был пост, советую ознакомиться.
19.04.202509:16
Что такое автократия?
Наверняка вы часто сталкиваетесь в медиа или публичных дискуссиях с такими понятиями, как тоталитаризм, авторитаризм, автократия, гибридный режим, электоральный авторитаризм и еще десятками терминов, которыми характеризуют недемократические режимы.
Что они означают, как во всем этом разобраться, какие из этих концептов актуальны, а какие канули в прошлое и больше не используются политологами? В новой статье на Бусти и в платном тг-канале я постараюсь помочь вам начать лучше ориентироваться в политологической терминологии, расскажу об актуальных теоретических дебатах по теме, а также дам несколько советов о том, что почитать по теме.
Оговорюсь, что в этом материале речь идет только о классификации политических режимов — набора формальных и неформальных правил, которые регламентируют получение и использование политической власти, а также отношения между разными политическими акторами. Как правило, при определении типа политического режима, политологи задаются двумя вопросами: 1) кто правит; 2) и как правит? В зависимости от вопроса и ответа на него, и определяется тип режима.
Подписаться на Бусти
Подписаться в Телеграме
Наверняка вы часто сталкиваетесь в медиа или публичных дискуссиях с такими понятиями, как тоталитаризм, авторитаризм, автократия, гибридный режим, электоральный авторитаризм и еще десятками терминов, которыми характеризуют недемократические режимы.
Что они означают, как во всем этом разобраться, какие из этих концептов актуальны, а какие канули в прошлое и больше не используются политологами? В новой статье на Бусти и в платном тг-канале я постараюсь помочь вам начать лучше ориентироваться в политологической терминологии, расскажу об актуальных теоретических дебатах по теме, а также дам несколько советов о том, что почитать по теме.
Оговорюсь, что в этом материале речь идет только о классификации политических режимов — набора формальных и неформальных правил, которые регламентируют получение и использование политической власти, а также отношения между разными политическими акторами. Как правило, при определении типа политического режима, политологи задаются двумя вопросами: 1) кто правит; 2) и как правит? В зависимости от вопроса и ответа на него, и определяется тип режима.
Подписаться на Бусти
Подписаться в Телеграме
Log in to unlock more functionality.
