Владимир
11.02.202508:22
Меня тут попросили назвать один-единственный художественный фильм, по которому можно составить представление об обществе в позднем СССР. Не задумываясь, назвал "Гараж" Рязанова
https://www.youtube.com/watch?v=Xqsa4u00GXM
https://www.youtube.com/watch?v=Xqsa4u00GXM
03.02.202517:46
Во многих рассуждениях о России (и не только о России) присутствует допущение о том, что поскольку политический режим в стране хрупкий, то он рано или поздно обязательно рухнет в силу констелляции различных (порой случайных) факторов, как бы сам собой: этот крах, хотя и непредсказуем, рассматривается как заведомо неизбежный. В основании такого допущения лежат (для кого-то позитивные, а для кого-то негативные) ожидания того, что если в прошлом те или иные режимы в разных странах рушились в силу своей хрупкости, то нечто подобное произойдет и в будущем.
Однако хрупкость политического режима сама по себе – необходимое, но недостаточное условие для его краха. И дело не только в том, что крах, если и когда он случается, не происходит сам собой. Хрупкий политический режим может, тем не менее, оказаться вполне себе адаптивным и демонстрировать свою устойчивость по отношению к многочисленным вызовам. Ответом на вызовы может оказаться не только крах, но и самые разные другие исходы, начиная от инволюции (своего рода «сворачивания вовнутрь»), до дальнейшего наращивания своей мощи за счет принесения в жертву ряда элементов прежнего порядка (что, собственно, и произошло в России после 2022 года). Другое дело, что вызовы порой приходят откуда их не ждут, и далеко не на каждый из них находится сохраняющий режим ответ. Но делать на этом основании вывод о неизбежности краха режима – занятие более чем сомнительное.
Однако хрупкость политического режима сама по себе – необходимое, но недостаточное условие для его краха. И дело не только в том, что крах, если и когда он случается, не происходит сам собой. Хрупкий политический режим может, тем не менее, оказаться вполне себе адаптивным и демонстрировать свою устойчивость по отношению к многочисленным вызовам. Ответом на вызовы может оказаться не только крах, но и самые разные другие исходы, начиная от инволюции (своего рода «сворачивания вовнутрь»), до дальнейшего наращивания своей мощи за счет принесения в жертву ряда элементов прежнего порядка (что, собственно, и произошло в России после 2022 года). Другое дело, что вызовы порой приходят откуда их не ждут, и далеко не на каждый из них находится сохраняющий режим ответ. Но делать на этом основании вывод о неизбежности краха режима – занятие более чем сомнительное.
28.01.202519:04
Некоторое время назад у меня спросили совета в довольно непростом вопросе. Некая девушка оказалась принята на две более-менее сходные учебные программы бакалавриата в два разных вуза в двух разных странах Европы на более-менее сходных условиях, и меня попросили оценить, какая из этих двух программ лучше. По существу дела мне сказать что-либо было сложно: учебная программа тематически – не вполне то, в чем я разбираюсь, рейтингов именно такого рода программ нет, а рейтинги вузов в целом в данном конкретном случае не слишком полезны. Ну и про саму девушку я тоже ничего не знаю. Однако сравнение сайтов обеих программ показалось мне довольно любопытным.
Программа А – очень хороший университет, который находится не в самом известном месте, его название, что называется, не на слуху. Программа позиционирует себя, прежде всего, с точки зрения карьерных перспектив успешных выпускников (кто чего добился после ее окончания), и делает упор на высокую квалификацию преподавателей, прикладные знания и навыки, working life experience и все такое прочее.
Программа В – кампус находится в центре крупной европейской столицы, известной всем и каждому. Программа позиционирует себя, прежде всего, с точки зрения местоположения и делает упор на интересное времяпрепровождение обучающихся на ней студентов: возможности стажировок в других городах и странах, обширная культурная программа, встречи с интересными людьми, и все такое прочее.
Выглядит как два совершенно разных мира, хотя студентов А и В учат более-менее одному и тому же: что-то типа Слизерина и Гриффиндора. Однако, в роли распределяющей шляпы я выступить не взялся, заметив лишь, что сам предпочел бы вариант А варианту В (не знаю, какой вариант был выбран в итоге).
Программа А – очень хороший университет, который находится не в самом известном месте, его название, что называется, не на слуху. Программа позиционирует себя, прежде всего, с точки зрения карьерных перспектив успешных выпускников (кто чего добился после ее окончания), и делает упор на высокую квалификацию преподавателей, прикладные знания и навыки, working life experience и все такое прочее.
Программа В – кампус находится в центре крупной европейской столицы, известной всем и каждому. Программа позиционирует себя, прежде всего, с точки зрения местоположения и делает упор на интересное времяпрепровождение обучающихся на ней студентов: возможности стажировок в других городах и странах, обширная культурная программа, встречи с интересными людьми, и все такое прочее.
Выглядит как два совершенно разных мира, хотя студентов А и В учат более-менее одному и тому же: что-то типа Слизерина и Гриффиндора. Однако, в роли распределяющей шляпы я выступить не взялся, заметив лишь, что сам предпочел бы вариант А варианту В (не знаю, какой вариант был выбран в итоге).
19.01.202507:22
Scopus H-index = 24. По меркам political science, это реально много https://www.scopus.com/authid/detail.uri?authorId=57195231731
08.01.202508:36
Об авгиевых конюшнях и кошачьем хвосте
В далеком 2010 году, когда В.Мау только возглавил РАНХиГС, он выступил на заседании Ученого совета ЕУСПб с программной речью о своих планах реформирования академии. Отвечая на вопрос о том, что именно он предполагает делать с низким качеством преподавания и научной работы в академии, многочисленными злоупотреблениями, etc. (особенно в региональных филиалах), Мау выдвинул тезис о том, что надо параллельно развивать новые прогрессивные направления, и вкладывать усилия и ресурсы в них, вслед за оазисами передового опыта и лучших практик подтянутся и другие, а все некачественное, убогое и бесперспективное по мере урезания ресурсов умрет само собой. Мне этот тезис с самого начала казался глубоко ошибочным – некачественные организации, особенно состоящие на государственном балансе, не умирают сами собой, и могут продолжать свое убогое и бесперспективное существование до бесконечности, тем самым лишь повышая и без того высокие барьеры для распространения лучших практик. Поэтому невозможно добиться кардинальных улучшений путем создания различных новых «карманов эффективности» без кардинальной реструктуризации или даже полной ликвидации этих самых некачественных организаций.
Последующее развитие РАНХиГС и драматичная судьба самого Мау, увы, подтвердили мои тогдашние опасения. Но сегодняшний пост не о Мау и не о РАНХиГС, а о подходах к институциональным изменениям. Нравится это кому-то или нет, но они не происходят эволюционно сами собой даже в благоприятных условиях. Напротив, успешные институциональные изменения предполагают грязную работу в духе расчистки авгиевых конюшен (закрытие ряда организаций, полное увольнение руководителей, массовые сокращения), а не отрезание кошке хвоста по частям. То есть, расчистка авгиевых конюшен сама по себе не гарантирует успех, но без нее точно ничего не получится. И вопреки расхожему мнению, российские преобразования 1990-х годов – как минимум, в плане реформ государственного управления в целом и общественного сектора в частности – по большей части как раз и были отрезанием кошке хвоста по частям (я намеренно выношу за скобки вопрос о том, в какой мере в те времена в принципе была возможна расчистка авгиевых конюшен и каковы могли оказаться ее возможные последствия: мы об этом теперь уже никогда не узнаем). Но рано или поздно, на очередных витках истории государственное управление и общественный сектор в России (и не только) предстоит реформировать вновь. И отрезая кошке хвост по частям, новые поколения реформаторов, скорее всего, столкнутся с теми же проблемами, что и прежде.
В далеком 2010 году, когда В.Мау только возглавил РАНХиГС, он выступил на заседании Ученого совета ЕУСПб с программной речью о своих планах реформирования академии. Отвечая на вопрос о том, что именно он предполагает делать с низким качеством преподавания и научной работы в академии, многочисленными злоупотреблениями, etc. (особенно в региональных филиалах), Мау выдвинул тезис о том, что надо параллельно развивать новые прогрессивные направления, и вкладывать усилия и ресурсы в них, вслед за оазисами передового опыта и лучших практик подтянутся и другие, а все некачественное, убогое и бесперспективное по мере урезания ресурсов умрет само собой. Мне этот тезис с самого начала казался глубоко ошибочным – некачественные организации, особенно состоящие на государственном балансе, не умирают сами собой, и могут продолжать свое убогое и бесперспективное существование до бесконечности, тем самым лишь повышая и без того высокие барьеры для распространения лучших практик. Поэтому невозможно добиться кардинальных улучшений путем создания различных новых «карманов эффективности» без кардинальной реструктуризации или даже полной ликвидации этих самых некачественных организаций.
Последующее развитие РАНХиГС и драматичная судьба самого Мау, увы, подтвердили мои тогдашние опасения. Но сегодняшний пост не о Мау и не о РАНХиГС, а о подходах к институциональным изменениям. Нравится это кому-то или нет, но они не происходят эволюционно сами собой даже в благоприятных условиях. Напротив, успешные институциональные изменения предполагают грязную работу в духе расчистки авгиевых конюшен (закрытие ряда организаций, полное увольнение руководителей, массовые сокращения), а не отрезание кошке хвоста по частям. То есть, расчистка авгиевых конюшен сама по себе не гарантирует успех, но без нее точно ничего не получится. И вопреки расхожему мнению, российские преобразования 1990-х годов – как минимум, в плане реформ государственного управления в целом и общественного сектора в частности – по большей части как раз и были отрезанием кошке хвоста по частям (я намеренно выношу за скобки вопрос о том, в какой мере в те времена в принципе была возможна расчистка авгиевых конюшен и каковы могли оказаться ее возможные последствия: мы об этом теперь уже никогда не узнаем). Но рано или поздно, на очередных витках истории государственное управление и общественный сектор в России (и не только) предстоит реформировать вновь. И отрезая кошке хвост по частям, новые поколения реформаторов, скорее всего, столкнутся с теми же проблемами, что и прежде.
06.01.202509:11
У моего рыжего кота Чито (Cheeto), который живёт в Хельсинки, обнаружился тёзка - рыжий кот Чито, который живёт на кампусе в Калифорнийском университете Дэвис (UC Davis). Оба рыжих Чито - общительные, обаятельные и практикуют кото-терапию https://koshka-pushinka.ru/animals/cats/red-cat-chito-from-the-physics-department-of-the-university-of-california/
09.02.202514:50
Те, кто изучают Россию (и россияне, и не-россияне), часто чрезмерно склонны ее воспринимать сквозь призму художественной литературы. Беда в том, что литературоцентричное восприятие России и мира в целом часто не дополняет научные аргументы, а подменяет их ссылками на произведения художественной литературы. Сплошь и рядом дискуссии вполне себе солидных scholars крутятся вокруг высказываний разнообразных персонажей художественной литературы от Воланда до Смердякова, не говоря уже о поэтических строках – тут тебе и "жаль только жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне ни тебе", и "любовная лодка разбилась о быт", и все, что душе угодно. Ну и, разумеется, "умом Россию не понять" является чуть ли не альфой и омегой многих из тех, кто пишет и говорит о России в самых разных аспектах.
Я специально не интересовался и мог упустить что-то важное, но мне не приходилось встречать в научных работах, посвященных, например, Франции, обилия ссылок на романы Дюма или Гюго и уж тем более использования высказываний их персонажей в качестве аргументов. Да, художественная литература иногда включена во всякого рода виньетки, обрамляющие научные тексты, и не более того (но и не менее). В целом, однако, художественная литература знает свое место, и никому не придет в голову, например, всерьез изучать роль Ришелье во французской политике XVII века, опираясь на «Трех мушкетеров».
Так что стоит согласиться с профессором из Джорджтауна, который, узнав о том, что отставной американский адмирал посоветовал для изучения российского стратегического мышления читать Гоголя, Достоевского и Булгакова, написал следующее: «Being culturally sensitive means trying humbly to get at a society’s values, norms, and self-understandings — not just via Twain or Tolstoy but also in how Russians keep their place in a queue when it looks like chaos to an outsider… In short, if you really want to know what Russians or any other people think, look up from your novel and just ask them».
https://www.washingtonpost.com/news/monkey-cage/wp/2015/06/16/how-can-you-find-out-how-russians-really-think-spoiler-not-by-reading-gogol/
Я специально не интересовался и мог упустить что-то важное, но мне не приходилось встречать в научных работах, посвященных, например, Франции, обилия ссылок на романы Дюма или Гюго и уж тем более использования высказываний их персонажей в качестве аргументов. Да, художественная литература иногда включена во всякого рода виньетки, обрамляющие научные тексты, и не более того (но и не менее). В целом, однако, художественная литература знает свое место, и никому не придет в голову, например, всерьез изучать роль Ришелье во французской политике XVII века, опираясь на «Трех мушкетеров».
Так что стоит согласиться с профессором из Джорджтауна, который, узнав о том, что отставной американский адмирал посоветовал для изучения российского стратегического мышления читать Гоголя, Достоевского и Булгакова, написал следующее: «Being culturally sensitive means trying humbly to get at a society’s values, norms, and self-understandings — not just via Twain or Tolstoy but also in how Russians keep their place in a queue when it looks like chaos to an outsider… In short, if you really want to know what Russians or any other people think, look up from your novel and just ask them».
https://www.washingtonpost.com/news/monkey-cage/wp/2015/06/16/how-can-you-find-out-how-russians-really-think-spoiler-not-by-reading-gogol/
31.01.202507:52
Сегодня юбилей у Александра Кынева - действительно выдающегося российского политолога. Едва ли кто-то знает и понимает политические процессы в России в целом и в ее регионах в особенности глубже, нежели Александр, а его многочисленные книги и статьи, уверен, будут востребованы и еще через 50 лет. Александр - непростой человек, и его независимую позицию принимают отнюдь не многие. Но телеграм-канал https://t.me/alexander_kynev полезен всем, кто интересуется политикой в России и не только.
С днем рождения! Пусть в жизни будет больше поводов для оптимизма. До 120 и далее!
С днем рождения! Пусть в жизни будет больше поводов для оптимизма. До 120 и далее!
26.01.202518:26
В академической жизни в сфере social science & humanities меня всегда удивлял квази-религиозный культ гуру - scholars, которых принято считать Очень Важными Фигурами и вокруг имен которых время от времени устраивают какие-то пляски с бубнами и прочее шаманство. Знакомство с трудами некоторых из этих гуру (а там более личное с ними знакомство) порой производило странное впечатление: чем сильнее было придыхание, с которым коллеги произносили их имена, тем банальнее выглядели их идеи.
Возможно, причина этих различий в восприятии гуру связана с background - мне как инженеру по образованию трудно понять культовые страсти. Мы же не возводим в ранг культовых фигур повара, придумавшего рецепт, которым мы пользуемся, или Гейтса и Цукерберга (скорее, наоборот, сплошь и рядом критикуем их за косяки Windows или Facebook). Но, скорее всего, дело в ином: мне самому - самоучке и аутсайдеру - статус культового персонажа не грозит (и слава Богу!) и оттого мне трудно понять тех, кто в ходе ритуальных плясок мечтает занять место гуру или, по крайней мере, устроиться к гуру в помощники...
Возможно, причина этих различий в восприятии гуру связана с background - мне как инженеру по образованию трудно понять культовые страсти. Мы же не возводим в ранг культовых фигур повара, придумавшего рецепт, которым мы пользуемся, или Гейтса и Цукерберга (скорее, наоборот, сплошь и рядом критикуем их за косяки Windows или Facebook). Но, скорее всего, дело в ином: мне самому - самоучке и аутсайдеру - статус культового персонажа не грозит (и слава Богу!) и оттого мне трудно понять тех, кто в ходе ритуальных плясок мечтает занять место гуру или, по крайней мере, устроиться к гуру в помощники...
10.01.202507:44
𝐎𝐩𝐞𝐧 𝐜𝐚𝐥𝐥 𝐟𝐨𝐫 𝐘𝐂𝐈𝐄 𝐬𝐞𝐜𝐨𝐧𝐝 𝐒𝐮𝐦𝐦𝐞𝐫 𝐒𝐜𝐡𝐨𝐨𝐥!
Ready to dive deep into the dynamics of belonging in Eurasia? Our second summer school in the “Societies and Cultures Torn Apart” series invites graduate students and advanced undergraduates to explore “Being Apart – Being a Part: Practices and Theories of Belonging”.
Join us to discuss how individuals, groups, and institutions shaped shared contexts and experiences during the Soviet era and beyond. This program offers lectures, seminars, and hands-on workshops on academic writing and ethnographic fieldwork, all led by leading scholars in the field.
To learn more about the summer school's program, thematic sections, list of instructors, and scholarship opportunities, visit the summer school website https://summerschool.yerevancenter.org
🗓 Dates: June 15–29, 2025
📍Location: Armenia
✏️ Application Deadline: January 20, 2025
📝 Applications are now open! Apply here: https://summerschool.yerevancenter.org
Become part of this engaging intellectual exchange!
Ready to dive deep into the dynamics of belonging in Eurasia? Our second summer school in the “Societies and Cultures Torn Apart” series invites graduate students and advanced undergraduates to explore “Being Apart – Being a Part: Practices and Theories of Belonging”.
Join us to discuss how individuals, groups, and institutions shaped shared contexts and experiences during the Soviet era and beyond. This program offers lectures, seminars, and hands-on workshops on academic writing and ethnographic fieldwork, all led by leading scholars in the field.
To learn more about the summer school's program, thematic sections, list of instructors, and scholarship opportunities, visit the summer school website https://summerschool.yerevancenter.org
🗓 Dates: June 15–29, 2025
📍Location: Armenia
✏️ Application Deadline: January 20, 2025
📝 Applications are now open! Apply here: https://summerschool.yerevancenter.org
Become part of this engaging intellectual exchange!
07.01.202508:58
my first video as a director of MAREEES (MA in Russian, Eurasian, and East European Studies) program at the University of Helsinki. Deadline for applications is 16 January https://www.youtube.com/watch?v=dwewyWd2EfU
04.01.202512:43
Who wants to become a Master of Arts in Russian, Eurasian, and Eastern European Studies at the University of Helsinki? Apply now! (deadline 16 January). Reposts and sharing of this info are very welcome
https://www.helsinki.fi/en/degree-programmes/russian-eurasian-and-eastern-european-studies-masters-programme
https://www.helsinki.fi/en/degree-programmes/russian-eurasian-and-eastern-european-studies-masters-programme
08.02.202509:40
К ВОПРОСУ О ПРИЧИНАХ ВОЙН
«…В конце концов разговорился и изложил свои представления о причинах войны. Таких возможных причин было, по его мнению, по крайней мере три. Может быть, они действовали все разом, а может быть преобладала какая-нибудь одна. А может быть, существовала четвертая, которая ему, Зефу, пока еще не пришла в голову. Прежде всего – экономика. Данные об экономическом положении Страны Отцов хранятся в строжайшем секрете, но каждому ясно, что положение это – дерьмовое, массаракш-и-массаракш, а когда экономика в дерьмовом состоянии, лучше всего затеять войну, что бы сразу всем заткнуть глотки. Вепрь, зубы съевший в вопросе влияния экономики на политику, предсказывал эту войну еще пять лет назад. Башни, знаете ли, башнями, а нищета нищетой. Внушать голодному человек, что он сыт, долго нельзя, не выдерживает психика, а править сумасшедшим народом – удовольствие маленькое, особенно если учесть, что умалишенные излучению не поддаются… Другая возможная причина – идеологическая. Государственная идеология в Стране Отцов построена на идее угрозы извне. Сначала это было просто вранье, придуманное для того, чтобы дисциплинировать послевоенную вольницу, потом те, кто придумал это вранье, ушли со сцены, а наследники их верят и искренне считают, что Хонти точит зубы на наши богатства. А если учесть, что Хонти – бывшая провинция старой империи, провозгласившая независимость в тяжелые времена, то ко всему добавляются еще и колониалистские идеи: вернуть гадов в лоно, предварительно строго наказав… И, наконец, возможна причина внутриполитического характера. Уже много лет идет грызня между Департаментом общественного здоровья и военными. Тут уж кто кого съест. Департамент общественного здоровья – организация жуткая и ненасытная, но если военные действия пойдут хоть сколько-нибудь успешно, господа генералы возьмут эту организацию к ногтю. Правда, если из войны ничего путного не получится, к ногтю будут взяты господа генералы, и поэтому нельзя исключить возможность, что вся эта затея есть хитроумная провокация Департамента общественного здоровья. Между прочим, на то и похоже…» (братья Стругацкие, «Обитаемый остров»)
«…В конце концов разговорился и изложил свои представления о причинах войны. Таких возможных причин было, по его мнению, по крайней мере три. Может быть, они действовали все разом, а может быть преобладала какая-нибудь одна. А может быть, существовала четвертая, которая ему, Зефу, пока еще не пришла в голову. Прежде всего – экономика. Данные об экономическом положении Страны Отцов хранятся в строжайшем секрете, но каждому ясно, что положение это – дерьмовое, массаракш-и-массаракш, а когда экономика в дерьмовом состоянии, лучше всего затеять войну, что бы сразу всем заткнуть глотки. Вепрь, зубы съевший в вопросе влияния экономики на политику, предсказывал эту войну еще пять лет назад. Башни, знаете ли, башнями, а нищета нищетой. Внушать голодному человек, что он сыт, долго нельзя, не выдерживает психика, а править сумасшедшим народом – удовольствие маленькое, особенно если учесть, что умалишенные излучению не поддаются… Другая возможная причина – идеологическая. Государственная идеология в Стране Отцов построена на идее угрозы извне. Сначала это было просто вранье, придуманное для того, чтобы дисциплинировать послевоенную вольницу, потом те, кто придумал это вранье, ушли со сцены, а наследники их верят и искренне считают, что Хонти точит зубы на наши богатства. А если учесть, что Хонти – бывшая провинция старой империи, провозгласившая независимость в тяжелые времена, то ко всему добавляются еще и колониалистские идеи: вернуть гадов в лоно, предварительно строго наказав… И, наконец, возможна причина внутриполитического характера. Уже много лет идет грызня между Департаментом общественного здоровья и военными. Тут уж кто кого съест. Департамент общественного здоровья – организация жуткая и ненасытная, но если военные действия пойдут хоть сколько-нибудь успешно, господа генералы возьмут эту организацию к ногтю. Правда, если из войны ничего путного не получится, к ногтю будут взяты господа генералы, и поэтому нельзя исключить возможность, что вся эта затея есть хитроумная провокация Департамента общественного здоровья. Между прочим, на то и похоже…» (братья Стругацкие, «Обитаемый остров»)
30.01.202520:58
Обычно scholars рады, когда коллеги ссылаются на их работы. Но за последние несколько недель мне довелось прочесть несколько по-разному плохих книг, тематически близких к сфере моих научных интересов. Был очень рад, что ни один из авторов этих книг на меня ни разу не сослался :)
25.01.202510:46
Мы с Чито поздравляем всех бывших, нынешних и будущих студентов и студенток и всех Татьян с Татьяниным днем! И напоминаем, что наш учебный онлайн-курс Political Changes in Post-Soviet Eurasia на базе Ереванского центра международного образования начинается 4 февраля, и на него можно успеть записаться. Подробности здесь https://yerevancenter.org/political-changes-in-post-soviet-eurasia/
09.01.202519:09
Девять лет назад, в 2016 году, составил список из десяти произведений художественной литературы, обязательных для чтения политологов. Снова посмотрел этот список, и менять ничего не стал. Как все такого рода перечни. мой субъективен и пристрастен, отражая представления о том. что является обязательным. а что - нет.
Очередность представления произведений - по фамилиям авторов:
1)Голдинг, Повелитель мух (1954): почему и как происходит захват власти и создание плохих институтов
2)Кафка, Процесс (1925), как функционирует бюрократия
3)Маркес. Осень патриарха (1975), что такое персоналистский авторитарный режим
4)Носов, Незнайка на Луне (1965), что такое олигархический crony capitalism
5)Оруэлл, 1984 (1949), что такое тоталитаризм
6)Оруэлл. Скотный двор (1945), почему и как революции приводят к диктатурам
7)Пьюзо, Крестный отец (1969), как устроена политика и как принимаются решения
8) братья Стругацкие, Трудно быть богом (1962), почему и как продвижение демократии терпит крах
9)Уоррен, Вся королевская рать (1946), что такое выборы и политическая борьба при демократии
10)Хеллер, Уловка 22 (1961), как ведут себя индивиды в условиях плохих институтов
А какие книги в этот список включили бы Вы (или наоборот, исключили из него)?
Очередность представления произведений - по фамилиям авторов:
1)Голдинг, Повелитель мух (1954): почему и как происходит захват власти и создание плохих институтов
2)Кафка, Процесс (1925), как функционирует бюрократия
3)Маркес. Осень патриарха (1975), что такое персоналистский авторитарный режим
4)Носов, Незнайка на Луне (1965), что такое олигархический crony capitalism
5)Оруэлл, 1984 (1949), что такое тоталитаризм
6)Оруэлл. Скотный двор (1945), почему и как революции приводят к диктатурам
7)Пьюзо, Крестный отец (1969), как устроена политика и как принимаются решения
8) братья Стругацкие, Трудно быть богом (1962), почему и как продвижение демократии терпит крах
9)Уоррен, Вся королевская рать (1946), что такое выборы и политическая борьба при демократии
10)Хеллер, Уловка 22 (1961), как ведут себя индивиды в условиях плохих институтов
А какие книги в этот список включили бы Вы (или наоборот, исключили из него)?
06.01.202515:56
Незадолго до Рождества поменял свой служебный ноутбук, верой и правдой прослуживший мне более чем солидный срок - пять лет. За это время из-под его клавиатуры вышли рукописи четырех книг, двух special issues научных журналов, 14 научных статей в журналах и сборниках, ну и много другого всякого-разного. Через какое-то время узнаем, что выйдет из-под клавиатуры его преемника…
03.01.202511:35
Коллега – специалист по изучению Совсем Другой Страны (не спрашивайте) – прислал электронную версию своей относительно недавней книги об этой самой стране, которую я, признаться, не смог дочитать до конца. Причина тому – слишком глубокая страсть коллеги к теоретизированию. Он придумал на материале этой самой страны очень сложную и многомерную макро-концепцию, призванную объяснить ее траекторию в прошлом и нынешний социальный порядок, вписал свою концепцию в рамки многих существующих в социальных науках теорий от Маркса и Вебера до Хайека и Бурдье, но при этом не смог внятно объяснить на понятном для не-специалиста языке две простых вещи. Во-первых, в чем именно специфика Совсем Другой Страны, какие факторы отвечают за то, что ее социальный порядок столь сильно отличается от многих других стран. А, во-вторых, в чем именно познавательная ценность этой концепции, и почему надо было столь пространно объяснять, кажется, не столь уж сложные явления столь запутанным языком.
04.02.202508:14
Со времен опубликованной в далеком 1976 году книги Роберта Джервиса, считается, что одним из механизмов конвертации misperceptions в международные конфликты служат завышенные оценки противников и исходящих от них угроз и рисков (отсюда попытки «умиротворения» агрессоров etc.) Однако, для российских misperceptions в отношении «коллективного Запада», не говоря уже об Украине, до 2022 года, да и по сей день характерны, напротив, заниженные оценки противников и исходящих от них угроз и рисков. Несколько огрубляя, суть этих misperceptions суммирует знаменитая фраза Задорнова «Американцы такие тупые».
Однако важно понять истоки этих misperceptions, которые отнюдь не были характерны для российского политического класса, скажем, во времена холодной войны. Можно как угодно относиться к советским лидерам и их интеллектуальной обслуге, но потенциал своих противников они в общем и целом оценивали более-менее адекватно и к тому же умели учиться на собственных ошибках, порожденных такого рода misperceptions (типа того же Карибского кризиса). То есть, предположение о том, что шапкозакидательство якобы всегда было присуще россиянам по определению, не выглядит убедительным. Рискну предположить, что заниженные оценки «коллективного Запада» стали оборотной стороной глубокого разочарования российского политического класса в своих несостоявшихся партнерах после короткого, но бурного романа с «коллективным Западом» в период перестройки и в начале 1990-х годов. На индивидуальном уровне мы сплошь и рядом наблюдаем такого рода недооценку своих «бывших», которая зачастую не имеет под собой объективных оснований и вызвана разочарованиями, приходящими на смену завышенным ожиданиям. В свою очередь, завышенные ожидания от потенциальных партнеров и последующее разочарование в них на индивидуальном уровне накладываются на завышенные самооценки и движимые ими представления о том, что я заслуживал(а) большего, нежели получил(а) от партнеров. Увы, такого рода завышенные самооценки во многом присущи российскому политическому классу. Однако, как сказано в Евангелии, whoever exalts himself, will be humbled.
Однако важно понять истоки этих misperceptions, которые отнюдь не были характерны для российского политического класса, скажем, во времена холодной войны. Можно как угодно относиться к советским лидерам и их интеллектуальной обслуге, но потенциал своих противников они в общем и целом оценивали более-менее адекватно и к тому же умели учиться на собственных ошибках, порожденных такого рода misperceptions (типа того же Карибского кризиса). То есть, предположение о том, что шапкозакидательство якобы всегда было присуще россиянам по определению, не выглядит убедительным. Рискну предположить, что заниженные оценки «коллективного Запада» стали оборотной стороной глубокого разочарования российского политического класса в своих несостоявшихся партнерах после короткого, но бурного романа с «коллективным Западом» в период перестройки и в начале 1990-х годов. На индивидуальном уровне мы сплошь и рядом наблюдаем такого рода недооценку своих «бывших», которая зачастую не имеет под собой объективных оснований и вызвана разочарованиями, приходящими на смену завышенным ожиданиям. В свою очередь, завышенные ожидания от потенциальных партнеров и последующее разочарование в них на индивидуальном уровне накладываются на завышенные самооценки и движимые ими представления о том, что я заслуживал(а) большего, нежели получил(а) от партнеров. Увы, такого рода завышенные самооценки во многом присущи российскому политическому классу. Однако, как сказано в Евангелии, whoever exalts himself, will be humbled.
29.01.202514:46
Продолжаю серию своих субъективных мини-рецензий на новые книги о современной российской политике и смежным темам. Книги оценены по 10-балльной шкале от 0 (хуже некуда) до 10 (шедевр навсегда).
Hannah Chapman, Dialogue with the Dictator: Authoritarian Legitimation and Information Management in Putin’s Russia (Cambridge University Press, 2024) – 7/10.
В фокусе книги – анализ технологий участия граждан в общественной и политической жизни в условиях персоналистского авторитарного режима. Чапман анализирует на российском материале, как и почему эти технологии позволяют властям обеспечивать себя информацией о запросах граждан и в то же время помогают манипулировать общественным мнением, используя различные инструменты. Механизмы учета обращений граждан, консультативные органы (типа общественных палат и советов), всевозможные «прямые линии» и т.д., создают для индивидов иллюзию участия в политике и учета их мнения властями. По итогам опросного эксперимента и работы с фокус-группами Чапман приходит к выводу о том, что манипулятивные технологии помогают властям повышать лояльность не-политизированных граждан, но не помогают удержать лояльность тех, кто относится к властям критически.
Natalia Forrat, Social Roots of Authoritarianism (Oxford University Press, 2024) – 8/10.
В свете текущих дискуссий о механизмах массовой политической поддержки российского режима и его политики гражданами страны книга заслуживает внимания читателей. Форрат делит общества в автократиях на этатистские (к которым она относит Россию или Китай) и анти-этатистские (например, Сирия или Эфиопия), в зависимости от преобладающих механизмов групповой идентичности. Соответственно, автократы используют разные механизмы и стратегии поддержания своего господства на микроуровне, опираясь на механизмы поддержания групповой лояльности, с одной стороны, и на клиентелистские сети, обеспечивающие кооптацию граждан, с другой. Этот аргумент тестируется в ходе сравнительного анализа «политических машин» в четырех регионах России (Татарстан, республика Алтай, Кемеровская и Ростовская области), по итогам которого делается вывод, что этатистские общества более управляемы автократами, нежели анти-этатистские.
Stephen Hedlund, Russia Reverts to Muscovy; What If We Simply Drop “Russia” from the Discourse? (Routledge, 2025) – 3/10.
Жанр инвектив в отношении России довольно широко распространен не только в публицистике, но и в литературе, претендующей на научный статус. Книга Хедлунда собирает вместе многие их этих инвектив под эгидой «Московии», которая, по мнению автора, по сути, не изменилась со времен Ивана Грозного – она была, есть и остается средоточием всего плохого, что только есть на белом свете. Никакому улучшению «Московия», как считает автор, не подлежит в принципе, и видит ее будущее сквозь призмы перспектив территориальной дезинтеграции страны, коллапса государства или превращения в новую Северную Корею. Сторонники концепции «русской матрицы», возможно, будут восторгаться этой книгой, но остальным читателям я бы не советовал тратить на нее свои деньги.
Olessia Kirtchik, Economic Knowledge in Crisis: Economists and the State in the Late Soviet Union (Palgrave Macmillan, 2024) – 6/10
Очень подробное описание того, как экономисты участвовали в выработке политического курса в СССР и России «от Адама до Потсдама»: со времен военного коммунизма до 1990-х и 2000-х годов. Аргумент Кирчик состоит в том, что в отсутствие профессиональной автономии экономисты были и остаются квалифицированными специалистами на службе государства, и не более того (но и не менее), и оттого по большей части «колебались вместе с линией партии». Книга полна деталей биографий и карьерных траекторий самых разных экономистов от Абалкина до Явлинского, но за многочисленными деревьями фактов почти не виден лес выводов и обобщений, и многие всплывающие на ее страницах вопросы не всегда находят убедительные ответы.
Hannah Chapman, Dialogue with the Dictator: Authoritarian Legitimation and Information Management in Putin’s Russia (Cambridge University Press, 2024) – 7/10.
В фокусе книги – анализ технологий участия граждан в общественной и политической жизни в условиях персоналистского авторитарного режима. Чапман анализирует на российском материале, как и почему эти технологии позволяют властям обеспечивать себя информацией о запросах граждан и в то же время помогают манипулировать общественным мнением, используя различные инструменты. Механизмы учета обращений граждан, консультативные органы (типа общественных палат и советов), всевозможные «прямые линии» и т.д., создают для индивидов иллюзию участия в политике и учета их мнения властями. По итогам опросного эксперимента и работы с фокус-группами Чапман приходит к выводу о том, что манипулятивные технологии помогают властям повышать лояльность не-политизированных граждан, но не помогают удержать лояльность тех, кто относится к властям критически.
Natalia Forrat, Social Roots of Authoritarianism (Oxford University Press, 2024) – 8/10.
В свете текущих дискуссий о механизмах массовой политической поддержки российского режима и его политики гражданами страны книга заслуживает внимания читателей. Форрат делит общества в автократиях на этатистские (к которым она относит Россию или Китай) и анти-этатистские (например, Сирия или Эфиопия), в зависимости от преобладающих механизмов групповой идентичности. Соответственно, автократы используют разные механизмы и стратегии поддержания своего господства на микроуровне, опираясь на механизмы поддержания групповой лояльности, с одной стороны, и на клиентелистские сети, обеспечивающие кооптацию граждан, с другой. Этот аргумент тестируется в ходе сравнительного анализа «политических машин» в четырех регионах России (Татарстан, республика Алтай, Кемеровская и Ростовская области), по итогам которого делается вывод, что этатистские общества более управляемы автократами, нежели анти-этатистские.
Stephen Hedlund, Russia Reverts to Muscovy; What If We Simply Drop “Russia” from the Discourse? (Routledge, 2025) – 3/10.
Жанр инвектив в отношении России довольно широко распространен не только в публицистике, но и в литературе, претендующей на научный статус. Книга Хедлунда собирает вместе многие их этих инвектив под эгидой «Московии», которая, по мнению автора, по сути, не изменилась со времен Ивана Грозного – она была, есть и остается средоточием всего плохого, что только есть на белом свете. Никакому улучшению «Московия», как считает автор, не подлежит в принципе, и видит ее будущее сквозь призмы перспектив территориальной дезинтеграции страны, коллапса государства или превращения в новую Северную Корею. Сторонники концепции «русской матрицы», возможно, будут восторгаться этой книгой, но остальным читателям я бы не советовал тратить на нее свои деньги.
Olessia Kirtchik, Economic Knowledge in Crisis: Economists and the State in the Late Soviet Union (Palgrave Macmillan, 2024) – 6/10
Очень подробное описание того, как экономисты участвовали в выработке политического курса в СССР и России «от Адама до Потсдама»: со времен военного коммунизма до 1990-х и 2000-х годов. Аргумент Кирчик состоит в том, что в отсутствие профессиональной автономии экономисты были и остаются квалифицированными специалистами на службе государства, и не более того (но и не менее), и оттого по большей части «колебались вместе с линией партии». Книга полна деталей биографий и карьерных траекторий самых разных экономистов от Абалкина до Явлинского, но за многочисленными деревьями фактов почти не виден лес выводов и обобщений, и многие всплывающие на ее страницах вопросы не всегда находят убедительные ответы.
20.01.202523:08
Среди многих разновидностей «туземной науки», существующей в России и странах Евразии, есть одна высоко институционализированная дисциплина, которая называется «государственное и муниципальное управление». По этой весьма популярной специальности учится огромное количество студентов в более чем трех сотнях вузов России, выходит большое количество учебников, журналов, etc. Однако при этом суть самой дисциплины лучше всего может быть описана формулой Жванецкого «непереводимая игра слов». В самом деле, не только литературный, но и содержательный перевод этой дисциплины на другие языки – задача нетривиальная. Это точно не public policy и не governance, и не совсем public administration и даже совсем не control (мне попадались все эти варианты переводов в разных источниках). Скорее, это довольно мутная и гетерогенная смесь фрагментов менеджмента, экономической и юридической наук в их постсоветском изводе, приправленная по вкусу тех или иных руководителей на уровне вузов и кафедр. Качество некоторых образцов текстов по государственному и муниципальному управлению, с которыми мне приходилось сталкиваться на протяжении ряда лет, зачастую не выдерживало критики (хотя я специально не интересовался: это то, что в руки попадало, порой случайно).
Примечательно, что во времена позднего СССР тогдашняя наука об управлении выступала в качестве если не альтернативы политической экономии социализма, то своего рода «тихой гавани», где находили свое убежище экономисты, не склонные следовать официальным догматам советского марксизма-ленинизма. Во многом их там «крышевали» разумные начальники типа Гвишиани или Аганбегяна, которые также привечали математиков, социологов и не только. Неудивительно, что из этой среды вышли разнообразные деятели, сыгравшие важную роль в преобразованиях 1990-х годов – от Авена до Березовского. В постсоветский период, когда экономическая наука в России претерпела существенную эволюцию и начала двигаться в сторону западных образцов, а вслед за ней и политическая наука (куда медленнее) стала продвигаться в том же направлении, то наука об управлении опять стала выполнять функции «тихой гавани» для тех, кому находилось мало места в том, что, казалось, могло стать новым mainstream. Хотя на фоне общих процессов деградации страны после 2022 года трудно сказать, какие функции станет выполнять наука об управлении в России в обозримом будущем, но едва ли от нее можно ожидать позитивного интеллектуального вклада в научное знание.
Примечательно, что во времена позднего СССР тогдашняя наука об управлении выступала в качестве если не альтернативы политической экономии социализма, то своего рода «тихой гавани», где находили свое убежище экономисты, не склонные следовать официальным догматам советского марксизма-ленинизма. Во многом их там «крышевали» разумные начальники типа Гвишиани или Аганбегяна, которые также привечали математиков, социологов и не только. Неудивительно, что из этой среды вышли разнообразные деятели, сыгравшие важную роль в преобразованиях 1990-х годов – от Авена до Березовского. В постсоветский период, когда экономическая наука в России претерпела существенную эволюцию и начала двигаться в сторону западных образцов, а вслед за ней и политическая наука (куда медленнее) стала продвигаться в том же направлении, то наука об управлении опять стала выполнять функции «тихой гавани» для тех, кому находилось мало места в том, что, казалось, могло стать новым mainstream. Хотя на фоне общих процессов деградации страны после 2022 года трудно сказать, какие функции станет выполнять наука об управлении в России в обозримом будущем, но едва ли от нее можно ожидать позитивного интеллектуального вклада в научное знание.
09.01.202516:12
Недавно мне довелось посмотреть новогодний «Голубой огонек» 2005 года (не спрашивайте). Концерт как концерт, в чем-то смешной, в чем-то нелепый… среди тогдашних участников иных уж нет (Гурченко, Кобзон), а те далече (Верка Сердючка), а иные поют до сих пор (83-летний Лещенко). Но один из номеров концерта резко выбивался стилистически из общего ряда – это песня «Сделан в СССР» в исполнении Газманова. Видео фиксирует пафосную атмосферу вокруг песни и ее серьезное восприятие (если не сказать благоговение) со стороны участников съемок, резко контрастирующее с общей стилистикой попсы. Неважно, имел ли место постановочный трюк или мелодекламация «Украина и Крым // Беларусь и Молдова // Это моя страна… Казахстан и Кавказ // И Прибалтика тоже...» на самом деле воспринималась собравшимися в студии как некое откровение. Но впечатление было таково, что песня носила по-настоящему сакральный характер. Более того, за прошедшие двадцать лет это впечатление лишь усилилось, особенно в свете всего происходящего после 2022 года.
Для меня в жизни существует не так много сакрального, да и то, что есть, по большей части носит сугубо личный характер. Но по мне СССР – это прежде всего страна, где я стоял в длинных очередях за дефицитными рулонами туалетной бумаги, а все достижения страны – будь то «большая наука», «водка, икра», «шахматы, опера», etc. etc. – не более чем дополнение к этим очередям. И поэтому отношение к распаду СССР и в 1991 году, и в 2005-м и тем более сейчас сводится к фразе «помер Максим, ну и х… с ним». Отсутствие дефицита и обилие доступной туалетной бумаги и других материальных благ того же уровня куда важнее, а претендовать на что-либо большее я считаю заведомо необоснованным. Но, кажется, что для многих настолько остро неприемлемо ощущение обыкновенности и заурядности (и страны, и свое собственное), что им во что бы то ни стало нужны «мощь и разруха». Ну и, соответственно, непомерные траты на «флот, ВДВ, ВВС и спецназ» во имя этих целей. Единственное, что остается процитировать в этой связи – это фраза из Евангелия от Матфея: «кто возвышает себя, тот унижен будет» (23: 12)
Для меня в жизни существует не так много сакрального, да и то, что есть, по большей части носит сугубо личный характер. Но по мне СССР – это прежде всего страна, где я стоял в длинных очередях за дефицитными рулонами туалетной бумаги, а все достижения страны – будь то «большая наука», «водка, икра», «шахматы, опера», etc. etc. – не более чем дополнение к этим очередям. И поэтому отношение к распаду СССР и в 1991 году, и в 2005-м и тем более сейчас сводится к фразе «помер Максим, ну и х… с ним». Отсутствие дефицита и обилие доступной туалетной бумаги и других материальных благ того же уровня куда важнее, а претендовать на что-либо большее я считаю заведомо необоснованным. Но, кажется, что для многих настолько остро неприемлемо ощущение обыкновенности и заурядности (и страны, и свое собственное), что им во что бы то ни стало нужны «мощь и разруха». Ну и, соответственно, непомерные траты на «флот, ВДВ, ВВС и спецназ» во имя этих целей. Единственное, что остается процитировать в этой связи – это фраза из Евангелия от Матфея: «кто возвышает себя, тот унижен будет» (23: 12)
06.01.202511:21
Предисловие из 1874 года ко многим дискуссиям 2025 года:
«…в известных случаях банальность мысли и ходячая мудрость, которые производят на первый взгляд впечатление чего-то спокойного и невозмутимого только благодаря окружающей их скуке, отваживаются даже выдавать себя за то состояние художественного творчества, во время которого смолкает и делается совершенно незаметным субъект. Тогда пускается в ход все, что вообще не волнует читателя, причем все излагается самыми сухими словами. В этом стремлении заходят даже так далеко, что призванным к изображению известного момента прошлого считается тот, кого этот момент нисколько не затрагивает… в особенности возмутительны умышленное и торжественно выставляемое на вид беспристрастие и изысканные трезвенно-плоские приемы объяснения именно там, где дело идет об изображении наиболее возвышенных и наиболее редких моментов истории; это имеет место обыкновенно в тех случаях, когда равнодушие историка, старающееся казаться объективным, обусловливается его тщеславием. Вообще при оценке таких авторов следует исходить из принципа, что каждый человек именно настолько тщеславен, насколько ему не хватает ума. Нет, будьте по крайней мере честны! Не старайтесь придать себе вид художественной силы, которая действительно может быть названа объективностью, не старайтесь казаться справедливыми, если вы не рождены для ответственного призвания справедливых. Как будто задача каждой эпохи заключается в том, чтобы быть справедливой по отношению ко всему, что когда-нибудь имело место! В сущности, ни одна эпоха и ни одно поколение не имеют права считать себя судьями всех прежних эпох и поколений; эта столь тяжкая миссия выпадает всегда лишь на долю отдельных личностей, и притом крайне редких. Кто вас принуждает быть судьями? И далее, испытайте себя хорошенько, можете ли вы быть справедливыми, если бы вы этого и захотели! В качестве судей вы должны стоять выше того, кого вы судите, тогда как, в сущности, вы лишь явились позже на историческую арену. Гости, которые приходят последними на званый обед, должны, по справедливости, получить последние места; а вы хотите получить первые! Ну, тогда по крайней мере стремитесь совершить нечто великое и возвышенное, и, может быть, вам тогда действительно уступят место, хотя бы вы и пришли последними.
В объяснении прошлого вы должны исходить из того. что составляет высшую силу современности. Только путем наивысшего напряжения ваших благороднейших свойств вы сумеете угадать в прошлом то, что в нем представляется стоящим познания и сохранения и что есть в нем великого. Равное познается только равным, иначе вы всегда будете принижать прошлое до себя. Не верьте историческому труду, если он не является продуктом редчайших умов; а вы всегда сумеете заметить, какого качества ум историка, по тем случаям, когда ему приходится высказать какое-нибудь общее положение или повторять еще раз хорошо известные вещи: истинный историк должен обладать способностью перечеканивать общеизвестное в нечто неслыханное и провозглашать общее положение в такой простой и глубокой форме, что при этом простота не замечается из-за глубины и глубина из-за простоты. Никто не может быть одновременно великим историком, художественной натурой и плоским умом…
Итак, история пишется только испытанными и выдающимися умами…»
(Ницше, «О пользе и вреде истории для жизни»)
«…в известных случаях банальность мысли и ходячая мудрость, которые производят на первый взгляд впечатление чего-то спокойного и невозмутимого только благодаря окружающей их скуке, отваживаются даже выдавать себя за то состояние художественного творчества, во время которого смолкает и делается совершенно незаметным субъект. Тогда пускается в ход все, что вообще не волнует читателя, причем все излагается самыми сухими словами. В этом стремлении заходят даже так далеко, что призванным к изображению известного момента прошлого считается тот, кого этот момент нисколько не затрагивает… в особенности возмутительны умышленное и торжественно выставляемое на вид беспристрастие и изысканные трезвенно-плоские приемы объяснения именно там, где дело идет об изображении наиболее возвышенных и наиболее редких моментов истории; это имеет место обыкновенно в тех случаях, когда равнодушие историка, старающееся казаться объективным, обусловливается его тщеславием. Вообще при оценке таких авторов следует исходить из принципа, что каждый человек именно настолько тщеславен, насколько ему не хватает ума. Нет, будьте по крайней мере честны! Не старайтесь придать себе вид художественной силы, которая действительно может быть названа объективностью, не старайтесь казаться справедливыми, если вы не рождены для ответственного призвания справедливых. Как будто задача каждой эпохи заключается в том, чтобы быть справедливой по отношению ко всему, что когда-нибудь имело место! В сущности, ни одна эпоха и ни одно поколение не имеют права считать себя судьями всех прежних эпох и поколений; эта столь тяжкая миссия выпадает всегда лишь на долю отдельных личностей, и притом крайне редких. Кто вас принуждает быть судьями? И далее, испытайте себя хорошенько, можете ли вы быть справедливыми, если бы вы этого и захотели! В качестве судей вы должны стоять выше того, кого вы судите, тогда как, в сущности, вы лишь явились позже на историческую арену. Гости, которые приходят последними на званый обед, должны, по справедливости, получить последние места; а вы хотите получить первые! Ну, тогда по крайней мере стремитесь совершить нечто великое и возвышенное, и, может быть, вам тогда действительно уступят место, хотя бы вы и пришли последними.
В объяснении прошлого вы должны исходить из того. что составляет высшую силу современности. Только путем наивысшего напряжения ваших благороднейших свойств вы сумеете угадать в прошлом то, что в нем представляется стоящим познания и сохранения и что есть в нем великого. Равное познается только равным, иначе вы всегда будете принижать прошлое до себя. Не верьте историческому труду, если он не является продуктом редчайших умов; а вы всегда сумеете заметить, какого качества ум историка, по тем случаям, когда ему приходится высказать какое-нибудь общее положение или повторять еще раз хорошо известные вещи: истинный историк должен обладать способностью перечеканивать общеизвестное в нечто неслыханное и провозглашать общее положение в такой простой и глубокой форме, что при этом простота не замечается из-за глубины и глубина из-за простоты. Никто не может быть одновременно великим историком, художественной натурой и плоским умом…
Итак, история пишется только испытанными и выдающимися умами…»
(Ницше, «О пользе и вреде истории для жизни»)
01.01.202516:45
Точки отсчета – 1 января 2025
Google scholar – 12235 references (h-index = 61)
https://scholar.google.com/citations?user=vwAJ3KcAAAAJ&hl=ru&oi=ao
Scopus – 1722 references (h-index = 23)
https://www.scopus.com/authid/detail.uri?authorId=57195231731
Через год посмотрим результаты на 1 января 2026
Google scholar – 12235 references (h-index = 61)
https://scholar.google.com/citations?user=vwAJ3KcAAAAJ&hl=ru&oi=ao
Scopus – 1722 references (h-index = 23)
https://www.scopus.com/authid/detail.uri?authorId=57195231731
Через год посмотрим результаты на 1 января 2026
显示 1 - 24 共 96
登录以解锁更多功能。