В один из дней в учебный центр КБ 72 прибыл очень мутный персонаж. Но благодаря опытным специалистам отдела подготовки 72 ШО, сразу по стойкому запаху бычьего пойла непонятного происхождения и по рассказам «е*ал-воевал» его сразу без лишних вопросов отправили на брычке в самый центр пиз*ореза.

А там уже полным ходом шёл накат на 72 ШО, где были уверены, что их сейчас раскурочат.

Но элитный боец 72 ШО не стал прятаться за укрытие. Ему было плевать на весь этот шевележ. Его тело было словно пропитано какой-то неизвестной ранее нанотехнологической броней. Запах кромешного перегара и запах отходов  химзавода, которым он был пропитан распространялся вокруг, создавая вокруг него непробиваемый энергетический щит от которого вся местная живность в округе начала с ужасом съе*ывалась. 

Враг начал подступать ближе к 72 ШО, внимательно прислушиваясь, че за непонятные моменты. Но тут случилась странная дичь — электроника и приборы  стали троить. Даже не было возможности узнать по радейке, что за х*йня вообще творится. Приборы ночного видения начали мигать какой-то х*йней, даже фонари погасли, аккумуляторы вообще сели. 

И тут они вдруг встретили на пути элитного бойца 72 ШО, и попытались его разь*бать. Но ничего не вышло. Пули просто начинали рикошетить от него, а из-за пелены его перегара прицеливание было невозможным. Им ничего не оставалось делать, как дать по съ*бам.

И уже после этого элитный боец 72 ШО  завершил операцию, изменив ход этого непонятного боя. Без всякого приказа вскопал в округе все медные кабеля на цветмет и снял все латунные гильзы с артиллерийских орудий. Тем самым лишив противника возможности пойти в контрнаступление.

С тех пор начали ходить разные слухи, после которых противник пока что не решался дальше проводить какие-либо действия. Тем самым дав время 72 ШО на дальнейшую подготовку (Это был секретный архив 72 ШО).

Наш бат занял оборону в Д****, и начались бои со свинособаками. Не то чтобы удачные бои, снабжение уже на тот месяц начало хромать. А тут ещё неудачный командир подвернулся.

Этот недочеловек командовал остатками своего полка. И за положняк у него было заказать солдатам какое-нибудь блюдо, например, в тот раз жареную курочку. Ну, соответственно, солдаты выполнили его приказ. А когда несли этой дикой твари эту ссаную курочку, попали под артудар, оба погибли. А весь цимус этой истории в том, что ему по азарту докладывают о двух 200, а он в ответ: *А курочка моя цела? Принесёт её мне кто-нибудь?*

Ну дальше продолжение выравнивания фронта. Мы получили пи*ды там, ломанулись аж под К××××. Дальше нас забрала  армия, а этого пи*ора офицеры  послали на*уй, сказав, командуй остатками своего полка. Но это не конец истории. 

После завершения контракта в *, я уж думал, ну её на*уй эту *, т.к. это малая часть увиденного. Но пришёл 2023 г. Пи*оры петушат *, дом моего товарища, мой город . И я такой: *Ну не, пойду пох на даунов полковников где-то же есть норм*. И иду на контракт в ×××× к своему кенту из ××××, он был мобик, если что. 

В общем, 23 год мы бродим по . Вся движка туда-сюда. И тут убирают полки *''', кому мы были приданы, и формируют ''''. Там ××× или ××× полк в составе этой армии (точно уже не помню). И от своих офицеров слышу о появлении какого-то полковника с такими же повадками  как у того, с кем я раньше работал. Думаю *Да ну на*уй*. Слава богу не пришлось мне проверить, он это или нет вживую. Так как  перекинули нас в другой корпус. Ну и хер бы с ним, но тут я попадаю в госпиталь в '''. И в одном разговоре с ком взвода этого полка узнаю, что радуга этот на месте жив-здоров. 

В первые дни когда он к ним прибыл, он собрал офицеров и донёс им следующее *Я вот два полка положил, посмотрим насколько вас хватит*. Тут я понимаю, что это тот же даун. Немного уточнив у этого взводника все сошлось. Вот такая неоконченная история первого года моей войны.

Что ты - велик и ты - ничто.Что ты бессмертен и – умрёшь.
Люблю бывать по временам, где скрыта тайна жизни нашей.

Где, может быть, скроюсь сам, вслед за испитой смертной чашей.
Здесь я минуты провожу, томим унынием неисцельно и здесь отраду нахожу, когда душа скорбит смертельно.

Смолкает тут житейский шум и вместо мыслей горделивых, приходит ряд суровых дум, судей нелестных, справедливых.

Передо мной убогий храм. Наполнен мертвыми костями.
Они свидетельствуют нам, что мы такими будем сами.

Немного лет тому назад, как жили те земные гости и вот ушли они в «свой град» оставив нам лишь эти кости.

Не в силах были и они
владеть собой в иную пору
и между ними, как людьми, бывали ссоры из-за сору.

Теперь, довольные судьбой, лежат, друг другу не мешая, они не спорят меж собой, своя ли полка, иль чужая.

Мы тоже гости на земле
и нам лежит туда дорога. Идём по ней в какой-то мгле, не видя вечности порога.

Святость любим и грешим, гонясь за счастьем – страдаем.
Куда-то всякий день спешим и то, что важно, забываем.

Боимся смерти и суда,
желаем здесь пожить подольше.
Стараясь избегать труда и что-бы скопить всего побольше.

Не можем слова перенесть, иль чуть не ласкового взгляда, а скорбных испытаний крест – для нас мучительнее ада.

Других виним почти всегда, хоть сами Бога прогневаем, себя винить мы никогда и в самом малом не дерзаем.

Для личной прихоти своей готовы потом обливаться,
не спать подряд и пять ночей, во все опасности пускаться.

Кривить душой на всякий час, безбожно совесть попирая и всё, что только тешит нас, к себе усердно загребая.

За честь всегда стоим горой, ценим труды свои и знания
и невнимание к ним порой приносит нам души терзания.

Таков есть страстный человек, хвастливый Бог земного рая! Он суетится весь свой век, покоя день и ночь не зная.

Всем безумно дорожит,
пока здоровьем обладает,
когда болезнь его сразит, совсем другой тогда бывает.

Ударит грозный смертный час - душа греховная смутится…
и всё, что дорого для нас,
со всем на век должны проститься.

Бессильны нежности друзей,
ничтожны ценности имений, они не могут жизни сей продлить хоть несколько мгновений.

Напрасно с помощью спешат и врач искусство изощряет, больному всё трудней дышать – и он, конечно, умирает.

Холодеет грудь и тухнет взор, все чувства умолкают
и нас как будто некий сор, поспешно в землю зарывают… затем немного надо знать,
что с нами здесь потом бывает.

Вот эти кости говорят,
им наша совесть доверяет.
Один момент – и жизнь мечта! Зачем же столько треволнений? зачем вся эта суета?
и масса горьких наслаждений?

Мы забываем тот урок, который смерть нам повторяет, что жизнь дана на краткий срок и детства дважды не бывает.

О смерть, кому ты не страшна? кому ты только вожделенна?! блажен, кто ждёт тебя как сна, кто помнит, что душа бессмертна и нет несчастнее того,
кто вспомнить о тебе страшится.

Вся жизнь – мученье для него
и сей, однако, он лишится,
а там – для праведных покой и радость вечно со святыми.

Для грешных – ад с кромешной тьмой
и участь их с бесами злыми. Теперь, быть может, что иной одежды всякий день меняет.

Умрёт – положат лишь в одной и той случайно не бывает,
а тот, кто даром мудреца владеет, Бога же не знает.
Умрёт – не более глупца, напрасно только жизнь теряет.

Недалеко уж этот срок и эта к вечности дорога…
припомни мудрый тот урок: «Познай себя, познаешь Бога».

Познай: откуда ты и кто, зачем пришёл, куда идёшь.
Что ты - велик и ты - ничто.Что ты бессмертен и – умрёшь.

Когда мятежники предприняли решительный штурм, на помощь пришёл десант КЧФ (Черноморский флот), доставивший очередную партию боевой техники. Но силы были не равными и вскоре угроза окружения нависла над штабом фронта. Чёрным беретам

До 20 ноября из страны должны были уехать две тысячи советских специалистов и их семьи, а всё советское имущество, которое находилось на территории Сомали было признано собственностью страны. Население, подстрекаемое властями, начало издеваться над советскими советниками и грабить их дома. В последний день, отведенный Сиадом Барре для эвакуации, в гавань Могадишо вошел советский большой десантный корабль «50 лет шефства ВЛКСМ», и адмирал Михаил Николаевич Хронопуло высадил морскую пехоту в столице Сомали для защиты советских граждан и обеспечения безопасной эвакуации советского имущества. Это стало самой дерзкой и секретной боевой операцией за весь послевоенный период.

Командование сомалийской армии знало на что способны советские морпехи не понаслышке еще с 1972 г, когда во время совместных учений в районе порта Буляхар (к западу от Берберы) советская морская пехота под командованием майора Изосима Васильевича Мочалова, после десантирования, успешно прорвала подготовленную противодесантную оборону сомалийских войск и, преодолев 80 километров в условиях пустыни, достигла порта Бербера. На учениях также присутствовал министр обороны Сомали генерал М.А. Самантар. Поэтому во время высадки морской пехоты в Могадишо сомалийцы не рискнули противодействовать.

Наш морской десант с танками и артиллерией выглядел настолько внушительно, что оказало сдерживающее воздействие на отряды сомалийских внутренних войск, более того н а берегу возвышались штабели ящиков с тем самым имуществом, которое сомалийское руководство решило присвоить. За этими штабелями на возвышенности находились вооруженные люди. А перед штабелями, на узкой полосе вдоль причала, стояли советские специалисты с семьями, точнее, лишь часть из них, в то время как остальные находились в аэропорту Могадишо.

На этой узкой полосе суши они провели, вероятно, двое или трое суток под палящим солнцем. Выходить оттуда было страшно, так как время от времени по штабелям стреляли. Люди находились в отчаянии. Когда к ним на помощь подошли десантные катера, женщины начали плакать, и одна из них не выдержала, прыгнув в воду с высокого мола вместе с ребенком. Моряки сразу же её вытащили, а затем дали несколько очередей поверх баррикады из ящиков.

Высадка советского морского десанта из 2-го батальона 390-го полка морской пехоты под командованием майора Владислава Константиновича Ушкова привела сомалийское руководство в чувство. Люди были эвакуированы без помех и в спокойной обстановке, после чего моряки разобрали всё советское имущество и загрузили его на корабли.

Плавучий док ПД-66 был оторван от причала благодаря действиям моряков спасательного судна СС-21. Группа с СС-21 высадилась на берег, установила подрывные заряды под якорные цепи и освободила док. Спасательное судно взяло его на буксир и вывело за пределы территориальных вод.
Там их встретил ракетный крейсер «Владивосток», который сопроводил их в Аден (НДРЙ). Плавучий док ПД-66 и плавмастерская ПМ-156, выведенные из пункта материально-технического обеспечения в Бербере, находились в Адене в течение года. Таким образом, история советского присутствия в портах Сомали завершилась.

К 1978 году эфиопские войска, при поддержке кубинских войск и советских советников, смогли одержать решающую победу над сомалийскими силами. В результате войны Эфиопия сохранила контроль над Огаденом, и Сомали потерпело значительные территориальные и военные потери.

После окончания конфликта отношения между Сомали и Эфиопией оставались напряжёнными, и обе страны продолжали сталкиваться с внутренними проблемами, включая гражданские войны и политическую нестабильность. В конечном итоге, конфликт стал одним из факторов, способствовавших дальнейшему ухудшению ситуации в регионе.

В 1974 году между СССР и Сомали был подписан Договор о дружбе и сотрудничестве. Советский Союз предоставлял президенту Сиаду Барре военную технику, включая танки и самолеты, в обмен на поддержку социалистических реформ. В результате, население Сомали, составляющее около 3-х миллионов человек, смогло создать армию численностью 40 тысяч человек, вооруженную 250 танками и 310 боевыми самолетами. Эти силы планировалось использовать против Эфиопии, население которой достигало 26 миллионов, а армия насчитывала 25 тысяч человек, 120 танков и около 100 самолетов. Эфиопия же являлась для СССР союзником на востоке Африки. Советский оружейный экспорт туда оценивался в 100 млрд $ в год. В этой стране находилось около 3-х тысяч советских специалистов.

Правительство Сомали профинансировало создание Фронта освобождения Восточного Сомали в Огадене, который с 1975 года начал вести партизанскую борьбу на востоке Эфиопии. Советский Союз был недоволен конфликтами между двумя социалистическими странами - Сомали и Эфиопией, т.к. обе страны были союзниками СССР и получали от него военную помощь.

В январе 1977 года Сиад Барре решил, что Эфиопия достаточно ослаблена из-за военных переворотов, и отдал приказ Фронту освобождения Восточного Сомали начать открытые боевые действия. Спустя полгода войска фронта, уничтожив тысячи эфиопских солдат, контролировали 85% территории Огадена.

23 июля, после того как Барре объявил Огаден частью Сомали, в провинцию вошли сомалийские войска. Через три дня министр иностранных дел Эфиопии заявил, что армия Сомали напала на страну, на что Барре ответил, что министр лжет и лишь ищет предлог для начала эфиопской агрессии. Тем временем сомалийцы в течение недели разгромили остатки эфиопской армии и оккупировали 95% Огадена. Белый дом отреагировал на действия Сомали довольно спокойно, заявив, что в целом поддерживает законные действия Могадишо, направленные на защиту страны. Более того, ЦРУ начало тайно поставлять оружие в Сомали. Когда эта информация стала известна широкой общественности и вызвала большой скандал, Джимми Картер обратился к иранскому шаху с просьбой о поставках вооружения для Сомали, так как ЦРУ больше не могло заниматься этим.

После того, как Советский Союз решил поддержать Эфиопию, многолетние отношения с Сомали были разорваны, остаться на нейтральной стороне Советский Союз не мог. После длительных раздумий Москва решила неофициально оказать поддержку Эфиопии. В этом решении значительную роль сыграли тайные переговоры Сиада Барре с Вашингтоном, которые проходили без ведома Кремля. В середине октября 1977 года Менгисту Хайле Мариам прибыл в Москву с просьбой о введении кубинских войск в Эфиопию. Брежнев согласился на это и прекратил поставки оружия в Сомали.

Командир, мы с тобой!
Твои «РУСИЧИ»🫡

Имя Людмилы Павличенко, возможно, не самое узнаваемое среди имен участников Второй мировой войны, но уроженку Украины помнят как одного из самых смертоносных снайперов, сражавшихся в этом конфликте. 

Прозванная «Леди Смерть», Павличенко накопила невероятные 309 подтвержденных убийств — больше, чем любой другой снайпер союзников, будь то мужчина или женщина. Более того, она сделала это за один год на передовой. 

Но хотя Павличенко и заслужила свое законное место в истории военного времени, она была далеко не одинока. Во время Второй мировой войны Советский Союз направил около 2500 женщин-снайперов — многие из них едва вышли из подросткового возраста — которые вселяли страх в сердца немецких солдат и оставляли неизгладимый след на Восточном фронте.

Женщины на войне: советская модель

Советский Союз был уникальным среди основных воюющих сторон Второй мировой войны из-за его чрезмерной зависимости от женщин в боевых ролях. Столкнувшись с ошеломляющими потерями в первые годы войны, Москва открыла почти все виды своих вооруженных сил для женщин — пилотов, медиков, пулеметчиков и, да, снайперов.

Используя стрелковые клубы, молодежные организации, такие как комсомол, и даже университеты, Красная Армия обучила тысячи женщин меткой стрельбе, отправив их на самые ожесточенные поля сражений войны .

В отличие от США или Великобритании, где женщины в основном были низведены до вспомогательных ролей, Советы не стеснялись подвергать женщин непосредственному риску. Государственная пропагандистская машина приветствовала этих женщин-воительниц как героев социализма — символы советской стойкости и гендерного равенства.

Школа снайперов

Большинство этих молодых женщин прошли подготовку в специализированных снайперских школах, таких как Центральная женская школа снайперской подготовки, расположенная недалеко от Москвы. 

Новобранцы проходили строгую физическую и психологическую подготовку, обучались технике маскировки, ориентированию на местности и искусству идеального выстрела. Обучение подчеркивало терпение, скрытность и точность — те самые качества, которые сделали многих женщин-солдат особенно подходящими для смертоносного ремесла снайпера.

После выпуска новобранцам выдавалась снайперская винтовка Мосина–Нагана образца 1891/30 года — культовое советское оружие с продольно-скользящим затвором, оснащенное прицелом ПУ. Известная своей надежностью и смертоносной точностью, винтовка 91/30 выпускалась под патрон 7,62×54 ммR и имела эффективную дальность стрельбы около 800 метров. 

Советские снайперы научились модифицировать свои винтовки в соответствии со своими личными предпочтениями — настраивая спусковой крючок, регулируя оптику и осваивая тонкости баллистики в постоянно меняющихся условиях боя.

После обучения снайперы направлялись в стрелковые дивизии и внедрялись в пехотные части Красной Армии. Часто объединяясь в команды по две женщины — одна выступала в роли стрелка, другая — в роли корректировщика — они были развернуты вдоль линии фронта от Ленинграда до Кавказа и сражались с Красной Армией вплоть до битвы за Берлин.

«Леди Смерть»

Людмила Павличенко, пожалуй, самая известная женщина-снайпер всех времен.

Родившись в Украине в 1916 году, она вступила в местный стрелковый клуб в подростковом возрасте и оказалась прирожденным стрелком. Когда немцы вторглись в Советский Союз в 1941 году, Павличенко уже изучала историю в Киевском университете. Она быстро вступила добровольцем в Красную Армию и была направлена ​​в 25-ю стрелковую дивизию.