“Вот так наша администрация своих не бросает. Вообще — похрену просто на всё. Пацаны-то для чего нужны? Чтобы чисто вот призвать их туда воевать — и всё? И забыли, что ли, про них? Про семьи, про их?”
“Устроили эти акции: давайте, идите служить. Так вы тогда до конца будьте с пацанами. Отвечайте за свои слова. Вот вы говорите: своих не бросаем, поддержим. Семьям окажем поддержку. Так поддержите — сделайте по-человечески. То денег нету, зато каждый день через день этих чинуш сажают, и миллионы изымают”.
"Самосудом на месте, как там называется обнулить или поставить в угол, убийство военнослужащих, которые не в силах не то, что себя нести, они не могли нести даже себя. А там сами понимаете, что нужно нести с собой боеприпасы и прочее. Их называли пятисотыми, их нужно было поставить в угол, на горох как это называют, обнулить, убить"
"Командир роты с позывным "Мура" дал приказ на обнуление меня командиру медвзвода с позывным "Дэн". После чего он пытался привести в действие этот приказ. У него это не вышло"
"Оттуда я совершил побег с целью не того, чтобы уклоняться от воинской службы или чего-то такого, я боялся преследования моих командиров, то что они могут убить в любой момент"
"Меня поместили в сборный пункт СОЧ омских железнодорожных войск и не дают военно-врачебную комиссию"
“Помимо того, что наши как бы штурмовые подразделения несут тяжелые потери, так еще мы несем тяжелейшие потери на логистике”
“Пехота несет потери, дроноводы сидят без дронов, штурмовые подразделения нужно восполнять. Кто у нас сидит без дела? О! И бплашников в штурма”.
"Избили моего ребёнка, отвезли в больницу, был ушиб мягких тканей, пыталась его там одна женщина в пьяном состоянии задушить, взрослая, против 13-летнего ребёнка"
"Как бы, получается, убили, как говорится, не дай Бог, ребёнка, тогда мы заведём уголовное дело, да? А вот просто так избили, как говорится, ну и ладно, как говорится, чё, куда деваться. Бывает"
«Скажіть, чого на схід не їдете? Може, тому, що сикуни?» - йдеться у вірші.
“Не то, что страшно за перевод каких-то денежных средств, страшно за то, за что умирают, погибают ребята. <…> Я обращаюсь, потому что не знаю, куда кричать, куда писать, кому кричать”.
“520 000 рублей, это от одного парня, а затем, пока отец не мог одной суммой перевести, ему поступил звонок от некой “Мигеры”, — это жена командира, по имени якобы Катя. И она сообщила, что деньги нужно отправить очень оперативно, иначе парни уйдут на боевое задание без бронежилетов и раций”.
“Эту информацию мы только вот нашли точно за месяц — 2 человека. А сколько там их было? В общем, после перевода денег, парни были отправлены на боевое задание, до сих пор нет никакой информации, мы не можем найти концов. <…> Вопрос стоит: за что погибают парни? За что война?”.
