что-то внутри меня молчит. громко. громче, чем крики в аду. громче, чем шум в ушах, от которого только жмуриться и закрываться руками. молчит. тянет за основание языка, пытаясь утащить его назад в глотку, запереть под грудь, в клетку. только подальше от сердца, а то вдруг доберётся и попробует на вкус всё то, о чём молчал — и молчать уже не получится.
