Bilal Kurbanow
01.05.202509:02
Средневековые группы компаний
«Банкирский дом Медичи представлял собой не компанию, владеющую одним предприятием, но сочетание компаний, управляемых «материнской» фирмой, в которую как партнеры входили Медичи и один или два внешних инвестора.
Каждый из филиалов и каждое из промышленных предприятий было отдельным юридическим лицом (ragione), носившем собственное название, имевшим свой капитал, свои бухгалтерские книги и свое руководство. Разные филиалы вели дела друг с другом на той же основе, что и с внешними клиентами. Один филиал назначал комиссию другому филиалу, как если бы оба принадлежали к совершенно разным компаниям. Когда два филиала объединялись для проведения какой-либо операции, их руководители заранее договаривались о распределении прибылей и убытков».
«Банкирский дом Медичи представлял собой не компанию, владеющую одним предприятием, но сочетание компаний, управляемых «материнской» фирмой, в которую как партнеры входили Медичи и один или два внешних инвестора.
Каждый из филиалов и каждое из промышленных предприятий было отдельным юридическим лицом (ragione), носившем собственное название, имевшим свой капитал, свои бухгалтерские книги и свое руководство. Разные филиалы вели дела друг с другом на той же основе, что и с внешними клиентами. Один филиал назначал комиссию другому филиалу, как если бы оба принадлежали к совершенно разным компаниям. Когда два филиала объединялись для проведения какой-либо операции, их руководители заранее договаривались о распределении прибылей и убытков».
24.04.202521:17
Нужен ли закон о банкротстве групп компаний?
В одной заблокированной в РФ сети известный нидерландский профессор B. Wessels делится промежуточными итогами 10 летнего действия положений о банкротстве групп компаний в ЕС:
Я сейчас не занимаю определенной позиции в этом вопросе, лишь попутно отмечаю, что закон - это не всегда панацея. Звучит банально, но по примерам стран Европы видно, что самоуверенность разработчиков и их высокая компетенция не всегда отражают реальную картину мира.
В целом, способность определить действительно ли нужно вводить регулирование и в каком объеме - это искусство, которого законодателям по всему миру не хватает. Законодательная инфляция - это уже давний тренд. Но с большим принятием законов больше права вряд ли становится.
Иногда "спорят" о чем на самом деле писал Дж. Оруэлл в "1984" - о западных капиталистических обществах или все же об СССР? Вне зависимости от ответа на этот вопрос, общество, в котором машина принятия законов и, соответственно, вмешательства в частную сферу не останавливается, приближается к образцу общества, обрисованное автором этой антиутопии.
Осознанно мы к этому идем или по инерции, но как бы в конце не пришлось сказать: Sorry, no party.
В одной заблокированной в РФ сети известный нидерландский профессор B. Wessels делится промежуточными итогами 10 летнего действия положений о банкротстве групп компаний в ЕС:
A solid framework for group insolvency was widely regarded by practitioners as a significant gap in the old Insolvency Regulation. Long story short: 20 provisions were added to the Insolvency Regulation of 2015, now 10 years ago. Is it cause for celebration? Sorry, no party. The framework is barely used in European practice. Do insolvency practitioners not understand the framework? Is it too complicated? Or are IPs simply too afraid to lose control over "their" procedures? Or is the system for receiving and distributing fees not in everyone's interest? That's what I was pondering last week in Athens.
Я сейчас не занимаю определенной позиции в этом вопросе, лишь попутно отмечаю, что закон - это не всегда панацея. Звучит банально, но по примерам стран Европы видно, что самоуверенность разработчиков и их высокая компетенция не всегда отражают реальную картину мира.
В целом, способность определить действительно ли нужно вводить регулирование и в каком объеме - это искусство, которого законодателям по всему миру не хватает. Законодательная инфляция - это уже давний тренд. Но с большим принятием законов больше права вряд ли становится.
Иногда "спорят" о чем на самом деле писал Дж. Оруэлл в "1984" - о западных капиталистических обществах или все же об СССР? Вне зависимости от ответа на этот вопрос, общество, в котором машина принятия законов и, соответственно, вмешательства в частную сферу не останавливается, приближается к образцу общества, обрисованное автором этой антиутопии.
Осознанно мы к этому идем или по инерции, но как бы в конце не пришлось сказать: Sorry, no party.
15.04.202506:13
М.А. Церковников повторяет логику СКЭС, что для оспаривания безвомездных актов должен присутствовать деликт с доказыванием противоправности, субъективной стороны.
Я же показываю, что уравнивать возмездные акты с бевозмездными и предъявлять одинаковые требования для их оспаривания - неправильно. Безвозмездные акты обладают меньшей правовой устойчивостью и сноситься должны легче, чем возмездные. Это ясно выводится из действующего законодательства, истории и компаративного анализа.
Впрочем, дискуссия по этому вопросу может только радовать и интересно увидеть контраргументы, поскольку предлагаемый СКЭС и поддерживаемый О.Р. Зайцевым, М.А. Церковниковым подход, то есть, уравнивание возмездных и безвозмездных актов - по сути инновация в частном праве, аналогов которой, to the best of my knowledge, в мире нет.
https://t.me/tserkovnikov/611
Я же показываю, что уравнивать возмездные акты с бевозмездными и предъявлять одинаковые требования для их оспаривания - неправильно. Безвозмездные акты обладают меньшей правовой устойчивостью и сноситься должны легче, чем возмездные. Это ясно выводится из действующего законодательства, истории и компаративного анализа.
Впрочем, дискуссия по этому вопросу может только радовать и интересно увидеть контраргументы, поскольку предлагаемый СКЭС и поддерживаемый О.Р. Зайцевым, М.А. Церковниковым подход, то есть, уравнивание возмездных и безвозмездных актов - по сути инновация в частном праве, аналогов которой, to the best of my knowledge, в мире нет.
https://t.me/tserkovnikov/611
05.04.202518:49
K. Pistor «The Code of Capital».
Капитал создают ушлые юристы. Право собственности, залог, траст, патентное, корпоративное и банкротное право структурируются к выгоде держателей определенных активов, давая им приоритет перед остальными, что вредит обществу. Такой основной тезис этой книги.
Книга мотивирована растущим неравенством, которое чуть ли не пришло к уровню, который был до Французской революции. Благосостояние накапливается талантами, хардворку, семье. Но без юридического кодирования это благостояние быстро улетучилось бы. Накопление благосостояния и передача его на длинной дистанции возможно только при помощи юридического кодирования капитала и принудительной силы государства.
Именно благодаря государству активы получают такие качества как приоритет (одни требования стоят выше перед другими), долговременность (распространение приоритетных прав во времени), универсальность (требования действуют против всех остальных) конвертируемость (возможность перевести активы в деньги государства).
То есть, капитал — это, по сути, юридическое свойство, которое помогает создавать благосостояние. Поэтому любой актив может быть превращен в капитал: сначала к капиталу относились реальные активы, например земля. Однако после начала эпохи финансиализации таковыми стали юридические фикции: активы под корпоративной оболочкой или трасты, и нематериальные объекты.
Глобальный капитализм базируется преимущественно на праве Англии и штата Нью-Йорк, дополненными международными соглашениями и сетью двусторонних инвестиционных и торговых режимов, которые центрируются вокруг нескольких развитых экономик. Причем наибольшее влияние на кодирование капитала сосредотачивается в офисах частных юрфирм, а не в легислатурах и судах, которые «отключаются» арбитражными оговорками.
Но почему государство заинтересовано в поддержке капитала? Тут сработали доводы о том, что предоставление специальных условий некоторым лицам, а также создание для них исключений, увеличит общий пирог и принесет увеличение благосостояния для всех – все выигрывают от этого. Но позднее приходит осознание, что выгоды остальным просачиваются вниз тонкой струйкой. Большинство выгод получают владельцы капитала, которые их репатриируют или выводят в другие юрисдикции, в которых их можно скрыть от налоговых и других кредиторов.
Другое объяснение состоит в том, что правительства выигрывают от экономического роста. Это увеличивает налоги и позволяет привлекать долговое финансирование. Судьба правительств в демократиях зависит от их способности генерировать рост. Темпы роста, а не распределение благосостояния и индексы человеческого развития поставлены во главу угла.
Автор полагает, что если такие тенденции сохранятся, то это приведет к эрозии легитимности права как организующего социальный порядок средства. Причем такое уже происходит в странах с давними традициями демократии и верховенства права. В итоге голая власть может снова определять правовой порядок как это было большую часть человеческой истории.
Она предлагает некоторые решения (помимо ограничения привилегий держателей активов)
(1) Ограничения в выборе применимого права. Такое ограничение вытекает из основ демократического самоуправления. Демократические политии управляются правом: чем больше лазеек для некоторых избежать применения права, тем менее эффективно такое самоуправление.
(2) Арбитраж в вопросах, имеющих общ-ее значение, должен быть ограничен: одно дело, когда частные арбитры разрешают договорный спор, другое, когда они вмешиваются в вопросы политики (в сфере антимонопольного права и др.) как, например, в инвестиционных спорах с государством или когда стороны имеют неравные переговорные возможности как в потребительских спорах.
(3) Чисто спекулятивные контракты не должны быть исполнимы в суде. Часто в спекуляциях используются деривативные контракты. Им также не должны предоставляться привилегии при банкротстве.
(4) Для большей автономии юристов от капитала требуется переосмыслить способы финансирования юридического образования и структурирование оплаты в юрфирмах.
Капитал создают ушлые юристы. Право собственности, залог, траст, патентное, корпоративное и банкротное право структурируются к выгоде держателей определенных активов, давая им приоритет перед остальными, что вредит обществу. Такой основной тезис этой книги.
Книга мотивирована растущим неравенством, которое чуть ли не пришло к уровню, который был до Французской революции. Благосостояние накапливается талантами, хардворку, семье. Но без юридического кодирования это благостояние быстро улетучилось бы. Накопление благосостояния и передача его на длинной дистанции возможно только при помощи юридического кодирования капитала и принудительной силы государства.
Именно благодаря государству активы получают такие качества как приоритет (одни требования стоят выше перед другими), долговременность (распространение приоритетных прав во времени), универсальность (требования действуют против всех остальных) конвертируемость (возможность перевести активы в деньги государства).
То есть, капитал — это, по сути, юридическое свойство, которое помогает создавать благосостояние. Поэтому любой актив может быть превращен в капитал: сначала к капиталу относились реальные активы, например земля. Однако после начала эпохи финансиализации таковыми стали юридические фикции: активы под корпоративной оболочкой или трасты, и нематериальные объекты.
Глобальный капитализм базируется преимущественно на праве Англии и штата Нью-Йорк, дополненными международными соглашениями и сетью двусторонних инвестиционных и торговых режимов, которые центрируются вокруг нескольких развитых экономик. Причем наибольшее влияние на кодирование капитала сосредотачивается в офисах частных юрфирм, а не в легислатурах и судах, которые «отключаются» арбитражными оговорками.
Но почему государство заинтересовано в поддержке капитала? Тут сработали доводы о том, что предоставление специальных условий некоторым лицам, а также создание для них исключений, увеличит общий пирог и принесет увеличение благосостояния для всех – все выигрывают от этого. Но позднее приходит осознание, что выгоды остальным просачиваются вниз тонкой струйкой. Большинство выгод получают владельцы капитала, которые их репатриируют или выводят в другие юрисдикции, в которых их можно скрыть от налоговых и других кредиторов.
Другое объяснение состоит в том, что правительства выигрывают от экономического роста. Это увеличивает налоги и позволяет привлекать долговое финансирование. Судьба правительств в демократиях зависит от их способности генерировать рост. Темпы роста, а не распределение благосостояния и индексы человеческого развития поставлены во главу угла.
Автор полагает, что если такие тенденции сохранятся, то это приведет к эрозии легитимности права как организующего социальный порядок средства. Причем такое уже происходит в странах с давними традициями демократии и верховенства права. В итоге голая власть может снова определять правовой порядок как это было большую часть человеческой истории.
Она предлагает некоторые решения (помимо ограничения привилегий держателей активов)
(1) Ограничения в выборе применимого права. Такое ограничение вытекает из основ демократического самоуправления. Демократические политии управляются правом: чем больше лазеек для некоторых избежать применения права, тем менее эффективно такое самоуправление.
(2) Арбитраж в вопросах, имеющих общ-ее значение, должен быть ограничен: одно дело, когда частные арбитры разрешают договорный спор, другое, когда они вмешиваются в вопросы политики (в сфере антимонопольного права и др.) как, например, в инвестиционных спорах с государством или когда стороны имеют неравные переговорные возможности как в потребительских спорах.
(3) Чисто спекулятивные контракты не должны быть исполнимы в суде. Часто в спекуляциях используются деривативные контракты. Им также не должны предоставляться привилегии при банкротстве.
(4) Для большей автономии юристов от капитала требуется переосмыслить способы финансирования юридического образования и структурирование оплаты в юрфирмах.
19.01.202512:49
07.01.202513:52
При этом вовсе не очевидно, что решение по делу Кузбасстрансуголь было бы другим будь у нас специальный состав оспаривания для безвозмездных предоставлений. Возможно результат был бы тот же самый.
При данном составе у добросовестного одаряемого тоже есть способы защиты. В первую очередь, это защита со ссылкой на отпадение обогащения, известная еще с римского права. Наличие отдельного состава оспаривания в законе позволило бы суду обсуждать отпало ли в этом деле обогащение или нет, а не обрубать иск только потому что знание одаряемого о причинении вреда кредиторам не доказано.
Однако сам вопрос отпало обогащение или нет - тоже весьма непростой. Например, если одаряемый за счет пожертования погасил свои долги, то он продолжает обогащаться или нет? Или если одаряемый в ожидании пожертвования потратил средства на найм новых сотрудников в фонд или в религиозную организацию? А если потратил на неимущих-подопечных фонда?
В общем, тема емкая на тонкие правовые вопросы.
Прикладываю решение ВС ФРГ, в котором эти вопросы обсуждаются с видимой сложностью.
При данном составе у добросовестного одаряемого тоже есть способы защиты. В первую очередь, это защита со ссылкой на отпадение обогащения, известная еще с римского права. Наличие отдельного состава оспаривания в законе позволило бы суду обсуждать отпало ли в этом деле обогащение или нет, а не обрубать иск только потому что знание одаряемого о причинении вреда кредиторам не доказано.
Однако сам вопрос отпало обогащение или нет - тоже весьма непростой. Например, если одаряемый за счет пожертования погасил свои долги, то он продолжает обогащаться или нет? Или если одаряемый в ожидании пожертвования потратил средства на найм новых сотрудников в фонд или в религиозную организацию? А если потратил на неимущих-подопечных фонда?
В общем, тема емкая на тонкие правовые вопросы.
Прикладываю решение ВС ФРГ, в котором эти вопросы обсуждаются с видимой сложностью.
29.04.202520:30
Раз уж про политику права
Здесь А.В. Егоров тоже использует, на мой взгляд, некорректные посылки, которые приводят к неверным выводам.
Во-первых, банки не будут перекладывать свои потери из-за банкротства граждан на предприятия. Это ничем не подкрепленное утверждение. Как они переложат, если даже при текущих ставках на рынке острая нехватка ликвидности? Кроме того, такое перекладывание можно предположить только, если потери ввиду освобождения от долгов граждан будут колоссальными для банков. Есть ли такое сегодня? Очень сомнительно.
Мы видим, что, наоборот, прибыль банков из года в год бьет рекорды. А за счет кого эти рекорды? Не за счет ли во многом как раз населения, которое уже пятый год живет в ситуации двузначной инфляции, из-за чего благосостояние падает и с этим и связан ежегодный рост закредитованности населения?
Да и не выгодно ли в конце концов самим банкам иметь списание долгов как механизм облегчения своих балансов от безнадежных долгов и высвобождения "нового" потенциального заемщика?
Во-вторых, банки получают поддержку от государства в различной форме, в том числе, через субсидирование процентных ставок и прочие программы стимулирования спроса. Мы как-то, наверное, должны учитывать,что банки во многом находятся на "стероидах" от государства (общества) и не являются кредиторами исключительно на свои ресурсы?
И может мудрость законодателя и, в частности, Минэкономразвития, в этом вопросе как раз в том и состоит, что видя ситуацию в экономике и общий баланс потока распределения благ в обществе, он расширил возможности списания долгов граждан, в том числе, внесудебного?
Если занять предлагаемый Андреем Владимировичем подход в пределе, то массовые несписания долгов приведут к накоплению плохих долгов в экономике, подавлению экономической активности и спроса. В результате возможна рецессия или вовсе депрессия. Чем это чревато для общества в текущем состоянии?
Помимо прочего, это чревато еще и тем, что право перестанет выполнять одну из своих основных функций - установление мира в обществе.
Должны ли мы жертвовать этим только ради узко понимаемого интереса банков?
Я полагаю, что политика права в данном вопросе состоит в другом.
P.S. И ничто в данном посте не должно пониматься как защита мошеннических банкротств.
https://t.me/amicus_curiae_brief/41
Здесь А.В. Егоров тоже использует, на мой взгляд, некорректные посылки, которые приводят к неверным выводам.
Чего мы добиваемся и кого мы поощряем в таком примере? Может быть, поддерживаем ресторанную и туристическую отрасль (я не знаю, где ещё можно прогулять кредиты)? За счёт банковской, правильно? То есть за счёт предприятий, на которые банки вынуждены будут переложить свои потери по таким кредитам (ибо сами в банкротство они не попадут, случись чего ЦБ РФ закроет их проблемы, закачав ликвидность, мы это всё видели).
Во-первых, банки не будут перекладывать свои потери из-за банкротства граждан на предприятия. Это ничем не подкрепленное утверждение. Как они переложат, если даже при текущих ставках на рынке острая нехватка ликвидности? Кроме того, такое перекладывание можно предположить только, если потери ввиду освобождения от долгов граждан будут колоссальными для банков. Есть ли такое сегодня? Очень сомнительно.
Мы видим, что, наоборот, прибыль банков из года в год бьет рекорды. А за счет кого эти рекорды? Не за счет ли во многом как раз населения, которое уже пятый год живет в ситуации двузначной инфляции, из-за чего благосостояние падает и с этим и связан ежегодный рост закредитованности населения?
Да и не выгодно ли в конце концов самим банкам иметь списание долгов как механизм облегчения своих балансов от безнадежных долгов и высвобождения "нового" потенциального заемщика?
Во-вторых, банки получают поддержку от государства в различной форме, в том числе, через субсидирование процентных ставок и прочие программы стимулирования спроса. Мы как-то, наверное, должны учитывать,что банки во многом находятся на "стероидах" от государства (общества) и не являются кредиторами исключительно на свои ресурсы?
И может мудрость законодателя и, в частности, Минэкономразвития, в этом вопросе как раз в том и состоит, что видя ситуацию в экономике и общий баланс потока распределения благ в обществе, он расширил возможности списания долгов граждан, в том числе, внесудебного?
Если занять предлагаемый Андреем Владимировичем подход в пределе, то массовые несписания долгов приведут к накоплению плохих долгов в экономике, подавлению экономической активности и спроса. В результате возможна рецессия или вовсе депрессия. Чем это чревато для общества в текущем состоянии?
Помимо прочего, это чревато еще и тем, что право перестанет выполнять одну из своих основных функций - установление мира в обществе.
Должны ли мы жертвовать этим только ради узко понимаемого интереса банков?
Я полагаю, что политика права в данном вопросе состоит в другом.
P.S. И ничто в данном посте не должно пониматься как защита мошеннических банкротств.
https://t.me/amicus_curiae_brief/41
22.04.202518:37
Конституционалист Бёкенфёрде об этосе юристов и сохраняющемся значении естественного права:
Естественное право не имеет характера действующего позитивного права, а скорее нормативной этики права (Rechtsethik) и раскрывает свою функцию именно в этом качестве, которая проявляется в трех отношениях:
(1) в смысле признания и легитимации позитивного права, поскольку оно в значительной мере соответствует принципам естественного, их соответствующим образом реализует;
(2) как компас для реформ и улучшения позитивного права, если последнее обнаруживает дефицит в отношении естественного права или требует ответа на новые вызовы;
(3) как пример для критического вопрошания и делигитимации позитивного права, поскольку оно противоречит требованиям естественного права. Это может дойти до отказа от лояльности или даже восстания.
Таким образом, позитивное право продолжает быть связанным с нравственным порядком (sittliche Ordnung).
Как сильно позитивное право сформировано естественным зависит от того, насколько естественное право в обществе является частью текущей нормативной этики права или становится ею. Это происходит, разумеется, не само по себе, а требует активности и "работы по убеждению" сторонниками естественного права как в публичном дискурсе, так и в политическом процессе. Шансы тем выше, чем лучше удается перевести естественноправовое содержание и требования на секулярный язык и понятия и требовать к ним внимания лишь постольку, поскольку они соответствуют требованию обобщаемости/универсализуемости (Verallgemeinbarkeit).
Если такая коммутация (посредничество) в итоге внедряется в позитивное право, то задача юристов, связанных с этим правом - учитывать это позитивно и конструктивно. Тем самым юрист не становится "стороной" или представителем отдельных интересов, а остается верен своему профессиональному этосу, а именно - признавать право в его особом качестве как (диалектическое) посредничество (коммутацию) текущей этики права и политики - и именно так его применять в своей повседневной деятельности, сохраняя его суть.
Естественное право не имеет характера действующего позитивного права, а скорее нормативной этики права (Rechtsethik) и раскрывает свою функцию именно в этом качестве, которая проявляется в трех отношениях:
(1) в смысле признания и легитимации позитивного права, поскольку оно в значительной мере соответствует принципам естественного, их соответствующим образом реализует;
(2) как компас для реформ и улучшения позитивного права, если последнее обнаруживает дефицит в отношении естественного права или требует ответа на новые вызовы;
(3) как пример для критического вопрошания и делигитимации позитивного права, поскольку оно противоречит требованиям естественного права. Это может дойти до отказа от лояльности или даже восстания.
Таким образом, позитивное право продолжает быть связанным с нравственным порядком (sittliche Ordnung).
Как сильно позитивное право сформировано естественным зависит от того, насколько естественное право в обществе является частью текущей нормативной этики права или становится ею. Это происходит, разумеется, не само по себе, а требует активности и "работы по убеждению" сторонниками естественного права как в публичном дискурсе, так и в политическом процессе. Шансы тем выше, чем лучше удается перевести естественноправовое содержание и требования на секулярный язык и понятия и требовать к ним внимания лишь постольку, поскольку они соответствуют требованию обобщаемости/универсализуемости (Verallgemeinbarkeit).
Если такая коммутация (посредничество) в итоге внедряется в позитивное право, то задача юристов, связанных с этим правом - учитывать это позитивно и конструктивно. Тем самым юрист не становится "стороной" или представителем отдельных интересов, а остается верен своему профессиональному этосу, а именно - признавать право в его особом качестве как (диалектическое) посредничество (коммутацию) текущей этики права и политики - и именно так его применять в своей повседневной деятельности, сохраняя его суть.
14.04.202516:29
В апрельском номере ВЭП вышла моя статья-комментарий к определению СКЭС по делу Кузбасстрансуголь, в котором СКЭС совершила ошибку (не без помощи законодателя) и придала неверное значение знанию ответчика (благ. организации) о цели должника причинить пожертвованием вред кредиторам.
При оспаривании безвозмездных предоставлений знание ответчика имеет значение для определения объема его ответственности: недобросовестный отвечает в полном объеме, а добросовестный только в пределах наличного обогащения.
Если обогащение полностью отпало, то и отвечать добросовестный ответчик не будет. Однако, в нашем праве, насколько мне известно, вопрос "отпадения обогащения" не сильно разработан. И по пути его дальнейшей разработки я думаю пойдет судебная практика, уйдя от позиции по делу Кузбасстрансуголь.
Где еще, как не в банкротстве, будут ставиться предельные вопросы в частном праве?)
При оспаривании безвозмездных предоставлений знание ответчика имеет значение для определения объема его ответственности: недобросовестный отвечает в полном объеме, а добросовестный только в пределах наличного обогащения.
Если обогащение полностью отпало, то и отвечать добросовестный ответчик не будет. Однако, в нашем праве, насколько мне известно, вопрос "отпадения обогащения" не сильно разработан. И по пути его дальнейшей разработки я думаю пойдет судебная практика, уйдя от позиции по делу Кузбасстрансуголь.
Где еще, как не в банкротстве, будут ставиться предельные вопросы в частном праве?)
26.02.202517:48
Самая короткая и грустная история о попытке внедрить законом внесудебную санацию предприятий:
В Австрии в 1997 году был принят закон о процедуре внесудебной санации. С тех пор ею воспользовались один раз (по состоянию на 2019 год).
Humpenöder L. Zusammenfassung der Dissertation mit dem Titel "Der Sanierungsgedanke im deutschen Insolvenzrecht", S. 4.
https://archiv.ub.uni-heidelberg.de/volltextserver/26609/1/Humpenöder_Leo.pdf
В Австрии в 1997 году был принят закон о процедуре внесудебной санации. С тех пор ею воспользовались один раз (по состоянию на 2019 год).
Humpenöder L. Zusammenfassung der Dissertation mit dem Titel "Der Sanierungsgedanke im deutschen Insolvenzrecht", S. 4.
https://archiv.ub.uni-heidelberg.de/volltextserver/26609/1/Humpenöder_Leo.pdf
19.01.202507:34
Минэк очень даже состоятелен! Хотя, вопрос с субсидиаркой возник бы, конечно, интересный)
https://t.me/RegulatoryShark/563
https://t.me/RegulatoryShark/563
07.01.202513:23
Принудительная благотворительность
Благотворительность - очень хорошее дело.
Однако, другое дело, когда благотворителньость становится принудительной и это уже не благотворительность, а нечто, похожее на грабеж. СКЭС в деле Кузбасстрансуголь по факту сделала кредиторами должника такими благотворителями поневоле, применив полный состав паулианова иска к оспариванию пожертвований.
Мне кажется, эта позиция СКЭС будет ею самой же преодолена. Слишком уж выпукла несбалансированность подхода. Но даже после этого проблематика оспариваний пожертвований и в целом безвозмездных предоставлений будет сложно разрешаема силами одной судебной практики. Поэтому ожидаю, что законодатель все-таки введет отдельный состав оспаривания безвозмездных предоставлений в статью 61.2 ЗоБ и перестанет вынуждать суды заниматься принудительной благотворительностю.
Благотворительность - очень хорошее дело.
Однако, другое дело, когда благотворителньость становится принудительной и это уже не благотворительность, а нечто, похожее на грабеж. СКЭС в деле Кузбасстрансуголь по факту сделала кредиторами должника такими благотворителями поневоле, применив полный состав паулианова иска к оспариванию пожертвований.
Мне кажется, эта позиция СКЭС будет ею самой же преодолена. Слишком уж выпукла несбалансированность подхода. Но даже после этого проблематика оспариваний пожертвований и в целом безвозмездных предоставлений будет сложно разрешаема силами одной судебной практики. Поэтому ожидаю, что законодатель все-таки введет отдельный состав оспаривания безвозмездных предоставлений в статью 61.2 ЗоБ и перестанет вынуждать суды заниматься принудительной благотворительностю.
26.04.202513:37
Антрополог Джеймс Скотт о либертарианстве.
«Свобода и демократия в условиях вызывающего неравенства - это, по Бакунину, жестокий обман. Не может быть истинной свободы там, где громадные различия превращают соглашения или обмен в узаконенный грабеж».
«Свобода и демократия в условиях вызывающего неравенства - это, по Бакунину, жестокий обман. Не может быть истинной свободы там, где громадные различия превращают соглашения или обмен в узаконенный грабеж».
21.04.202505:29
Неконституционная инициатива?
Ограничение наличной оплаты при покупке недвижимости нельзя обосновать ссылкой на то, что в данном сегменте происходят мошенничества. А что, в других сегментах - при покупке авто, драгоценностей или каких-нибудь картин - они не происходят? Почему ограничения в форме оплаты должны касаться именно рынка недвижимости? Действительно ли заявляемая цель законопроекта соответствует реальной?
Примечательна ссылка авторов законопроекта на международжный опыт. Посмотрел в Германии действительно ввели запрет на наличные расчеты при покупке недвижимости, но там это делается в рамках борьбы с отмыванием доходов и усилением санкционного инфорсимента. И вообще говоря, вызывает сомнения в конституционности.
У данной инициативы поддержка в виде Госдумы, крупных застройщиков и банков (понятно кому выгодно). Остается надеяться, что Правительство РФ, Совет по кодификации гражданского законодательства или, на крайний случай, Конституционный суд забракует данную инициативу.
https://t.me/ria_realty/15210
Ограничение наличной оплаты при покупке недвижимости нельзя обосновать ссылкой на то, что в данном сегменте происходят мошенничества. А что, в других сегментах - при покупке авто, драгоценностей или каких-нибудь картин - они не происходят? Почему ограничения в форме оплаты должны касаться именно рынка недвижимости? Действительно ли заявляемая цель законопроекта соответствует реальной?
Примечательна ссылка авторов законопроекта на международжный опыт. Посмотрел в Германии действительно ввели запрет на наличные расчеты при покупке недвижимости, но там это делается в рамках борьбы с отмыванием доходов и усилением санкционного инфорсимента. И вообще говоря, вызывает сомнения в конституционности.
У данной инициативы поддержка в виде Госдумы, крупных застройщиков и банков (понятно кому выгодно). Остается надеяться, что Правительство РФ, Совет по кодификации гражданского законодательства или, на крайний случай, Конституционный суд забракует данную инициативу.
https://t.me/ria_realty/15210
11.04.202522:20
Чем плохо решение, когда государство будет платить долги за банкротов?
Для начала скажем, что базово распространены следующие подходы к банкротству граждан:
(1) "рыночная" модель, которая исходит из того, что кредитор должен ex ante оценивать риски при заключении договора с должником. Списание долгов при этом видится как способ преодоления провалов рынка в виде банкротства и издержки этих провалов должны нести те, кто способны лучше остальных просчитать риски (США и др. правопорядки).
(2) модель отвественности, которая подчеркивает ответственность должника за погашение долга. Характеризуется поведенческими требованиями к должнику в течение определенного срока (Германия).
(3) наконец, есть условно скандинавская модель (Швеция, Дания и др. страны), которая видит процедуру банкротства как часть системы социальной защиты государства всеобщего благосостояния. Гражданин может только один раз в жизни воспользоваться процедурой. Расходы на процедуру несет не конкурсная масса, а государство. Кредиторы не могут подать заявление о банкротстве и их права в процедуре ограничены. Ключевые отношения складываются между должником и государством. Государственное ведомство проверяет входные критерии для процедуры, решает заслуживает должник списания долга или нет, и на каких условиях. Доля усмотрения чиновников высокая и по статистике почти в 50% случаев должникам отказывают в процедуре.
Думаю видны преимущества первых двух подходов: они исходят из того, что банкроство затрагивает отношения только должника и кредитора. Кредитор лучше чем государство или кто-либо иной может оценить изначально риски выдачи кредита, а потому включение государства со своим усмотрением на этапе неисполнения должником обязательства видится не совсем корректным решением, которое к тому же может привести к расхлябанности кредиторов при оценке рисков (ведь государство в случае чего все равно заплатит). Да и за чей счет в итоге будет платить государство долги за банкрота?
Кроме того, надо иметь ввиду, что современные экономики делают большой акцент на кредите как стимуляторе экономики (что само по себе спорно, но так оно сейчас есть). Кредит в той или иной форме стимулируется регуляторно. Поэтому учитывая благоприятные условия для его расширения, можно считать, что банкротства части должников являются издержками кредиторов, которые они несут в обмен на те условия, которые создаются государством для поддержки кредита. Получается выгоды от такой регулятоной среды получают кредиторы, а платить при банкротстве их должников должны налогоплательщики?
Поэтому вариант с включением государства как плательщика долгов банкротов кажется решением еще хуже, чем существующее.
Но Ростислав в целом правильно нащупывает саму проблему. Списание долгов - относительно новая конструкция и думаю не является пределом правовой мысли в данном вопросе. Есть о чем подумать в плане создания более сбалансированной институциональной среды.
https://t.me/RRBinLaw/621
Для начала скажем, что базово распространены следующие подходы к банкротству граждан:
(1) "рыночная" модель, которая исходит из того, что кредитор должен ex ante оценивать риски при заключении договора с должником. Списание долгов при этом видится как способ преодоления провалов рынка в виде банкротства и издержки этих провалов должны нести те, кто способны лучше остальных просчитать риски (США и др. правопорядки).
(2) модель отвественности, которая подчеркивает ответственность должника за погашение долга. Характеризуется поведенческими требованиями к должнику в течение определенного срока (Германия).
(3) наконец, есть условно скандинавская модель (Швеция, Дания и др. страны), которая видит процедуру банкротства как часть системы социальной защиты государства всеобщего благосостояния. Гражданин может только один раз в жизни воспользоваться процедурой. Расходы на процедуру несет не конкурсная масса, а государство. Кредиторы не могут подать заявление о банкротстве и их права в процедуре ограничены. Ключевые отношения складываются между должником и государством. Государственное ведомство проверяет входные критерии для процедуры, решает заслуживает должник списания долга или нет, и на каких условиях. Доля усмотрения чиновников высокая и по статистике почти в 50% случаев должникам отказывают в процедуре.
Думаю видны преимущества первых двух подходов: они исходят из того, что банкроство затрагивает отношения только должника и кредитора. Кредитор лучше чем государство или кто-либо иной может оценить изначально риски выдачи кредита, а потому включение государства со своим усмотрением на этапе неисполнения должником обязательства видится не совсем корректным решением, которое к тому же может привести к расхлябанности кредиторов при оценке рисков (ведь государство в случае чего все равно заплатит). Да и за чей счет в итоге будет платить государство долги за банкрота?
Кроме того, надо иметь ввиду, что современные экономики делают большой акцент на кредите как стимуляторе экономики (что само по себе спорно, но так оно сейчас есть). Кредит в той или иной форме стимулируется регуляторно. Поэтому учитывая благоприятные условия для его расширения, можно считать, что банкротства части должников являются издержками кредиторов, которые они несут в обмен на те условия, которые создаются государством для поддержки кредита. Получается выгоды от такой регулятоной среды получают кредиторы, а платить при банкротстве их должников должны налогоплательщики?
Поэтому вариант с включением государства как плательщика долгов банкротов кажется решением еще хуже, чем существующее.
Но Ростислав в целом правильно нащупывает саму проблему. Списание долгов - относительно новая конструкция и думаю не является пределом правовой мысли в данном вопросе. Есть о чем подумать в плане создания более сбалансированной институциональной среды.
https://t.me/RRBinLaw/621
10.02.202511:31
Использование зарубежного опыта во многом уже устоявшаяся практика при разработке нормативно-правовых актов Правительством РФ. В частности, при разработке проекта федерального закона и внесении его в Правительство к документам прикладывается заключение Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации.
Также в сводном отчете в рамках оценки регулирующего воздействия нормативно-правового акта описываются способы регулирования в соответствующей сфере деятельности из международного опыта.
То есть, Правительство РФ более-менее системно использует изучение международного опыта в своем законотворчестве. В этом вопросе отстает Госдума, которая могла бы усилить это направление, учитывая ее центральную роль в законотворчестве.
Например. у Бундестага есть свои научные подразделения (Die Wissenschaftlichen Dienste), которые регулярно публикуют небольшую аналитику по актуальной повестке или сравнительно-правовые справки. Это вдобавок к партийным фондам, которые имеют штат сотрудников на экспертном/научном уровне занимающихся той или иной проблематикой, выдают стипендии аспирантам и ученым для разработки отдельных проблем.
Появление таких ресурсов у депутатов Госдумы усилило бы их возможности по подготовке законопроектов, а также качество самого регулирования. Кроме того, это подстегнуло бы спрос на нашего брата компаративиста.
https://t.me/voronapublichnik/2840
Также в сводном отчете в рамках оценки регулирующего воздействия нормативно-правового акта описываются способы регулирования в соответствующей сфере деятельности из международного опыта.
То есть, Правительство РФ более-менее системно использует изучение международного опыта в своем законотворчестве. В этом вопросе отстает Госдума, которая могла бы усилить это направление, учитывая ее центральную роль в законотворчестве.
Например. у Бундестага есть свои научные подразделения (Die Wissenschaftlichen Dienste), которые регулярно публикуют небольшую аналитику по актуальной повестке или сравнительно-правовые справки. Это вдобавок к партийным фондам, которые имеют штат сотрудников на экспертном/научном уровне занимающихся той или иной проблематикой, выдают стипендии аспирантам и ученым для разработки отдельных проблем.
Появление таких ресурсов у депутатов Госдумы усилило бы их возможности по подготовке законопроектов, а также качество самого регулирования. Кроме того, это подстегнуло бы спрос на нашего брата компаративиста.
https://t.me/voronapublichnik/2840
09.01.202518:48
Классную тему поднимает Рауль. Мне кажется, генерально тут два пути - либо мы верим, что есть подобия сверхлюдей, которым по жизни улыбается только удача, а кризисы и проблемы обходят стороной. Такие вот с безупречным жизненным путем только и заслуживают отправлять правосудие, быть важными начальниками и т.п.
Либо мы признаем, что нередко банкротство - просто одно из следствий неудачи и стечения плохих обстоятельств.
Никто ведь не стигматизирует человека, например, на том основании, что он развелся - пережил семейный кризис (хотя, в СССР общественное порицание за разводы практиковалось).
Почему тогда экономический кризис добросовестного должника должен влечь для него отрицательные социальные последствия?
https://t.me/BCRaul/18
Либо мы признаем, что нередко банкротство - просто одно из следствий неудачи и стечения плохих обстоятельств.
Никто ведь не стигматизирует человека, например, на том основании, что он развелся - пережил семейный кризис (хотя, в СССР общественное порицание за разводы практиковалось).
Почему тогда экономический кризис добросовестного должника должен влечь для него отрицательные социальные последствия?
https://t.me/BCRaul/18
02.01.202516:57
Сибирская сила
Прочитал почти все судакты из Банка решений в КАД по внеконкурсному оспариванию сделок за 2024 год. Все более-менее однотипно, "копипастно", но вот под конец взбодрило определение АС Хакасии (судья Субач):
В этом судакте есть несколько очень хороших пассажей, показывающих, что судья читает дополнительную литературу. Но что особо порадовало так это то, что в нем наконец-то написано про индивидуалистичную природу внеконкурсного оспаривания:
К сожалению, в Хакасии я не был. Знаю только то, что там Саяно-Шушенская ГЭС, и еще уважаемый Д.В. Новак оттуда. Но теперь еще и этим определением ее запомню)
Прочитал почти все судакты из Банка решений в КАД по внеконкурсному оспариванию сделок за 2024 год. Все более-менее однотипно, "копипастно", но вот под конец взбодрило определение АС Хакасии (судья Субач):
Иск кредиторов о признании недействительной сделки должника по отчуждению его имущества (сделки in fraudem creditorum), известный со времён римского права как actio Pauliana (лат. Паулианов иск), представляет собой способ восстановления имущественного положения должника как вне конкурсного процесса, так и в рамках дела о банкротстве."
Определение АС Республики Хакасии от 23 января 2024 года Дело № А74-7275/2023.
В этом судакте есть несколько очень хороших пассажей, показывающих, что судья читает дополнительную литературу. Но что особо порадовало так это то, что в нем наконец-то написано про индивидуалистичную природу внеконкурсного оспаривания:
Поскольку внеконкурсное оспаривание осуществляется конкретным кредитором в своём личном интересе, а не в интересе сообщества всех кредиторов, как в случае с оспариванием конкурсным, правовым основанием для оспаривания здесь является не конкретная норма закона, как в случае с конкурсным оспариванием, а применение принципа доброй совести и запрета на злоупотребление правом (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации) в сочетании с правилом пункта 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации о недействительности сделки, противоречащей закону.
К сожалению, в Хакасии я не был. Знаю только то, что там Саяно-Шушенская ГЭС, и еще уважаемый Д.В. Новак оттуда. Но теперь еще и этим определением ее запомню)
26.04.202510:04
Международный институт несостоятельности объявил победителей конкурса статей по банкротству 2025 года:
1. Alex Huang, University of Hong Kong, Hong Kong
"The Doctrinal Evolution of Bankruptcy Law"
2. Simge Aslan, University of Nottingham, United Kingdom
"Digital Assets and Automated Transactions in Insolvency"
3. Alexander Völker, Martin-Luther-University Halle-Wittenberg, Germany
"A Breathing Spell in Turbulent Times"
Статьи доступны по ссылке:
https://myemail.constantcontact.com/International-Insolvency-Institute-Announces-2025-Prize-Winners-.html?soid=1117216089034&aid=PgBTEb-hYA4
1. Alex Huang, University of Hong Kong, Hong Kong
"The Doctrinal Evolution of Bankruptcy Law"
2. Simge Aslan, University of Nottingham, United Kingdom
"Digital Assets and Automated Transactions in Insolvency"
3. Alexander Völker, Martin-Luther-University Halle-Wittenberg, Germany
"A Breathing Spell in Turbulent Times"
Статьи доступны по ссылке:
https://myemail.constantcontact.com/International-Insolvency-Institute-Announces-2025-Prize-Winners-.html?soid=1117216089034&aid=PgBTEb-hYA4
19.04.202515:37
Пока в России думают как хорошо бы адаптировать учебники гражданского права с правильнной структурой глав про субъективные права на манер немецких, философы в Германии идут в атаку на сам концепт "субъективных гражданских прав", философское обоснование которых находится в некой "природе", естестве.
Кристоф Менке, показывая историческое развитие понятия субъективных прав после "буржуазных революций" XVIII века и сравнивая их с классическими понятиями (греческими, римскими) утверждает, что это не только миф, но и ложь. Он отвергает как либеральное понимание равенства, так и марксисткое.
Судя по всему, в самой Германии в широких массах не особо пока поняли что он говорит в своей книге Kritk der Rechte . Может как-нибудь дойдем до чтения и разбора этой книги.
https://t.me/RRBinLaw/640
Кристоф Менке, показывая историческое развитие понятия субъективных прав после "буржуазных революций" XVIII века и сравнивая их с классическими понятиями (греческими, римскими) утверждает, что это не только миф, но и ложь. Он отвергает как либеральное понимание равенства, так и марксисткое.
Судя по всему, в самой Германии в широких массах не особо пока поняли что он говорит в своей книге Kritk der Rechte . Может как-нибудь дойдем до чтения и разбора этой книги.
https://t.me/RRBinLaw/640
10.04.202508:36
Что ответить физикам?
Очередная волна торговых войн примечательна тем, что связана с одним из базовых убеждений экономистов – международная торговля выгодна всем.
Конечно, это некоторое упрощение. При всех плюсах, международная торговля имеет свои издержки. Так, она бьет по рабочим в богатых странах и благоприятствует рабочим в бедных. Поэтому торговые экономисты обычно предлагают перераспределять выгоды от торговли в пользу пострадавших отраслей и работников (поддерживать их переобучение, страховать безработицу, наступившую вследствие открытой торговли и пр.).
Но давайте вернемся к началу поста. В книге А. Банерджи и Э. Дюфло есть такой эпизод:
Не знаю насколько Улама устроил этот ответ, но я задумался, а что юристы могли бы привести в качестве положения, которое и истинно, и нетривиально?
Очередная волна торговых войн примечательна тем, что связана с одним из базовых убеждений экономистов – международная торговля выгодна всем.
Конечно, это некоторое упрощение. При всех плюсах, международная торговля имеет свои издержки. Так, она бьет по рабочим в богатых странах и благоприятствует рабочим в бедных. Поэтому торговые экономисты обычно предлагают перераспределять выгоды от торговли в пользу пострадавших отраслей и работников (поддерживать их переобучение, страховать безработицу, наступившую вследствие открытой торговли и пр.).
Но давайте вернемся к началу поста. В книге А. Банерджи и Э. Дюфло есть такой эпизод:
«С. Улам, польский математик и физик, был одним из создателей термоядерного оружия. Он был невысокого мнения об экономической науке, возможно, потому что недооценивал способность экномистов взорвать мир, хотя и по-своему. Однажды Улам задал Полу Самэульсону – одному из самых замечательных экономистов XX века – следуюший сложный вопрос:
«назовите хотя бы одно положение из социальных наук, которое одновременно являлось бы истинным и нетривиальным».
В качестве ответа Самуэльсон назвал идею сравнительных преимуществ, занимающую центральное место в теории международной торговли. «То, что эта идея логически истинна, не нужно доказывать математику; то, что она не тривиальна, подтверждается существованием тысяч влиятельных и умных людей, которые никогда не были способны понять эту доктрину самостоятельно или поверить в нее после того, как она была им объяснена».
Не знаю насколько Улама устроил этот ответ, но я задумался, а что юристы могли бы привести в качестве положения, которое и истинно, и нетривиально?
22.01.202518:19
После дела Захаровой: уже пора заказывать или еще рано?)
08.01.202510:49
Автор – либертарианец и выступает в роли защитника традиционно осуждаемых категорий – наркоторговцев, сутенеров, шантажистов, фальшивомонетчиков, спекулянтов, ростовщиков и пр.
Во-первых, книга написана в 70-е годы, поэтому многое из написанного, конечно, устарело и опровергнуто самой жизнью. Во-вторых, автор в предисловии, которое написано значительно позднее книги, делает «анти-каминг-аут», заявляя, что он «культурный консерватор»: женился, завел детей, пару десятков лет поразмыслив понял, что погорячился с отстаиванием пороков, видимо, увидев некоторые последствия реализации отстаиваемых им идей.
Более того, он признается, что религия и семья представляются ему одной из лучших надежд для общества, противостоящих всесильному и разрастающемуся государству. Это при том, что добрая часть его книги торпедирует основы, на которых зиждутся религия и семья.
Что ж, возможно, если многие авторы успели бы оставить такие предисловия с пост-оценкой ранее высказанных им идей, то ясность наступила бы и во многих других вопросах.
Но нам важна не столько эволюция взглядов некоего интеллектуала, а в чем была методологическая ошибка, приведшая к неверным выводам.
На мой взгляд, проблема в базовой предпосылке либертарианства. Автор излагает ее так: «недопустимо применять агрессию к тем, кто не применяет ее сам». И на этом построены все дальнейшие рассуждения. В том числе, например, необходимость легалайза.
В чем тут проблема? Мне кажется, в слишком узком понимании "агрессии" и "добровольности". Автор говорит, что если взрослые люди добровольно вступают в сделки, то вмешиваться и мешать этому не стоит. Но первые же его примеры с наркоторговцами и наркоманами показывают, что как раз-таки о добровольности в таких сделках речь вряд ли может идти, а агрессия не означает непременно прямое применение силы с пистолетом у виска.
Лицо может вступить в первые сделки с наркоторговцем добровольно, но после того, как оно «подсядет» и станет наркоманом, ни о какой добровольности речи быть не может. Современная нейронаука ясно показывает, что человек с зависимостями во многом не принадлежит себе. Его воля подавлена физиологией. В таких случаях Гражданской Кодекс совершенно корректно позволяет ограничивать дееспособность таких лиц.
Торгуя с наркоманом, наркоторговец продолжает использовать человека с подавленной волей. В результате последний часто теряет близких, становится преступником, опускается на социальное дно или может дойти до самоубийства. А это и есть в итоге агрессия в отношении такого человека.
Поэтому базовая предпосылка либертарианства во многих случаях проблематична.
Но наследие этой идеологии в виде настороженного отношения к вмешательствам государства в частную жизнь сохраняет актуальность.
Во-первых, книга написана в 70-е годы, поэтому многое из написанного, конечно, устарело и опровергнуто самой жизнью. Во-вторых, автор в предисловии, которое написано значительно позднее книги, делает «анти-каминг-аут», заявляя, что он «культурный консерватор»: женился, завел детей, пару десятков лет поразмыслив понял, что погорячился с отстаиванием пороков, видимо, увидев некоторые последствия реализации отстаиваемых им идей.
Более того, он признается, что религия и семья представляются ему одной из лучших надежд для общества, противостоящих всесильному и разрастающемуся государству. Это при том, что добрая часть его книги торпедирует основы, на которых зиждутся религия и семья.
Что ж, возможно, если многие авторы успели бы оставить такие предисловия с пост-оценкой ранее высказанных им идей, то ясность наступила бы и во многих других вопросах.
Но нам важна не столько эволюция взглядов некоего интеллектуала, а в чем была методологическая ошибка, приведшая к неверным выводам.
На мой взгляд, проблема в базовой предпосылке либертарианства. Автор излагает ее так: «недопустимо применять агрессию к тем, кто не применяет ее сам». И на этом построены все дальнейшие рассуждения. В том числе, например, необходимость легалайза.
В чем тут проблема? Мне кажется, в слишком узком понимании "агрессии" и "добровольности". Автор говорит, что если взрослые люди добровольно вступают в сделки, то вмешиваться и мешать этому не стоит. Но первые же его примеры с наркоторговцами и наркоманами показывают, что как раз-таки о добровольности в таких сделках речь вряд ли может идти, а агрессия не означает непременно прямое применение силы с пистолетом у виска.
Лицо может вступить в первые сделки с наркоторговцем добровольно, но после того, как оно «подсядет» и станет наркоманом, ни о какой добровольности речи быть не может. Современная нейронаука ясно показывает, что человек с зависимостями во многом не принадлежит себе. Его воля подавлена физиологией. В таких случаях Гражданской Кодекс совершенно корректно позволяет ограничивать дееспособность таких лиц.
Торгуя с наркоманом, наркоторговец продолжает использовать человека с подавленной волей. В результате последний часто теряет близких, становится преступником, опускается на социальное дно или может дойти до самоубийства. А это и есть в итоге агрессия в отношении такого человека.
Поэтому базовая предпосылка либертарианства во многих случаях проблематична.
Но наследие этой идеологии в виде настороженного отношения к вмешательствам государства в частную жизнь сохраняет актуальность.
25.12.202405:54
"The lifeblood of corporate reorganizations is and always has been negotiation. Creating the optimal environment for facilitating such negotiations is the principal business of those who shape the law".
"Anti-bankruptcy", R. Rasmussen, D. Baird.
"Anti-bankruptcy", R. Rasmussen, D. Baird.
显示 1 - 24 共 30
登录以解锁更多功能。