Тогда восстали некоторые изфарисейской ереси уверовавшие и говорили, что должно обрезывать язычников и заповедывать соблюдать закон Моисеев.
Но верующие, принадлежавшие кгруппе фарисеев, говорили, что язычников следует обрезывать и требовать от них соблюдения Закона Моисея.
А некоторые изсекты фарисеев, кто тоже принял веру, стали говорить, что ради соблюдения Моисеева закона всех надо обрезать.
И тогда выступили несколько человек из поверившихфарисеев, которые сказали: «Язычники должны быть обрезаны, и их надо обязать исполнять Закон Моисея».
Но встали некоторые изтолка фарисейского, уверовавшие, и говорили, что надо обрезывать их и требовать соблюдать Закон Моисеев.
Ἐξανέστησαν δέ τινες τῶν ἀπὸ τῆς αἱρέσεως τῶν Φαρισαίων πεπιστευκότες, λέγοντες ὅτι δεῖ περιτέμνειν αὐτοὺς παραγγέλλειν τε τηρεῖν τὸν νόμον Μωϋσέως.
But some believers who belonged tothe party of the Pharisees rose up and said, “It is necessary to circumcise them and to order them to keep the law of Moses.”
But some of thesect of the Pharisees who believed rose up, saying, “It is necessary to circumcise them, and to command them to keep the law of Moses.”
огда сидел в своей одиночке в Москве, через закрытое на три четверти окно каждый вечер заглядывал ко мне вечерний длинный луч... И я ждал его появления. И вот в течение ряда лет льются неустанно лучи любви, тянутся и прикасаются к душе руки, полные такой скромной, молчаливой, простой и вместе с тем такой самоотверженной, готовой к жертве нежности /.../
Бог укрепляет меня не восторгами чрезвычайных посещений - удел избранников, - а тихим светом, излучающимся через неожиданно утончившуюся и ставшую прозрачной оболочку всего окружающего, и ангелы, которых Он посылает мне на пути, - я слышу веяние их крыльев - это ангелы простых вещей и так называемых "обыкновенных мгновений". И как будто указанием всего жизненного пути стали ежедневно повторяемые слова акафиста - "Весь бе в нижних и вышних никакоже отступи Неисчетный!"... Своеобразно теперь разделяется время. В двенадцать часов ночи, по морозцу выхожу из барака, иду туда, к своему подземелью и, каждый раз отвозя свою тачку на дорогу, любуюсь несколько мгновений северным небом, тихими звездными огоньками, темнеющим в оснеженных берегах Выгом... Молюсь...
19.03.1922г.
[Строго секретно]
Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей, и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешенной и безпощадной энергией и не останавливаясь подавлением какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо во всяком случае будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету /.../
Все соображения указывают на то, что позже сделать нам этого не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обезпечивал нам сочувствие этой массы, либо, по крайней мере, обезпечил-бы нам нейтрализирование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне.
/.../ необходимо для осуществления известной политической цели, пойти на ряд жестокостей, надо осуществлять их самым энергичным образом и в самый краткий срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут /.../ Сейчас победа над реакционным духовенством обеспечена нам полностью.
Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и безпощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с
такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий /.../Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу разстрелять, тем лучше.
