— Слышь, брат, мы вылетаем к тебе! Задача сложная будет: надо к дрону сбросник прицепить, у нас нет его, а мы раненому воду хотим доставить…
Несколько часами ранее пилоты-дроноводы облетали территорию после последнего штурма. Неудачного.
На пункте управления обычно три бойца: два пилота и инженер. Сейчас их четверо – в гости заскочил один жизнерадостный штурмовик, который шел за водой и попал под обстрел. И вот задержался. В этом месте штурмовал его батальон и он хотел увидеть, что осталось…Пролетаем над парнем наступающей группы, который запутался в сети вражеского укрепа и не смог вылезти.
Говорить не о чем, летают молча.
— Ой! Бл.. Да не может быть!
— Ты чё, «Шум»?
— Парни, вы тоже это видите ? Тот, убитый, который в сети запутался, рукой мне помахал! Я клянусь сейчас, помахал! Бочина в крови вся…
Мы все припали к экрану. Самое поразительное было даже не то, что боец с ранением в боку продержался три дня, а то, как он смог вычислить, что летящая «птица» – своя. Ведь если вражеская –верная смерть. Это надо было проследить с какой стороны дрон летит, а прежде понять – какая сторона наша.
Штурмовик, уже получивший по рации нагоняй за задержку, растерянно остановился в дверях:
— Ему водички хоть немного надо, продержаться …давайте доставим, а? А я сейчас всем скажу, что там наш пацан!
— Да были бы у нас сбросники для воды.. Мы все таки прежде всего, убиваторы, а не спасатели, своих дел по горло! Нам сказали хохлов разнести, а мы тут в сферу доставки подадимся!
Штурмовик замолчал. Но пока «Шум» отказывался, он параллельно посылал запросы в общем чате о поиске сбросника для дрона. И своего кореша. Мы разработали целую многоходовую операцию: запустить дрон к корешу, тот привесит на него сброс, отправит к нам, а мы – к раненому. Но красивым операциям редко суждено быть успешными как показала жизнь: взять сбросник не получилось – у парней плотно работал РЭБ и посадить птицу никак не удавалось. Пешком если только идти – расстояние небольшое, но дорога под огнём ВСУ.
Между тем наш инженер уже пару раз заходил рассказать, что командир сильно интересуется, чем они там занимаются, что блиндажи противника стоят целехенькие. Отмечу, позиция пилотов в 200 метров от ВСУ, что позволяет быть в некоторой независимости от начальства – приезжать часто физически невозможно.
Стали передавать по рации командованию, что найден боец и нужна срочная эвакуация. Дело осложнялось тем, что никто из командиров не признавал в бойце своего. Да и вообще, по их данным никто не выжил, так что опять вопрос: чем вы там занимаетесь?
Штурмовик совсем загрустил. Помог, называется. «Шум» махнул рукой и крикнул:
— Выносите птицу, вылетаю!
— Шум, ты чё задумал?
«Шум» промолчал и вывел картинку в прямой эфир всех подразделений и командиров. Подлетев к раненому завис над ним – тот не двигался:
— Мать твою, шевельнись, все должны увидеть, что ты живой!
Раненый не двигался. Тогда «Шум» стал раскачивать птичку вперёд-назад, вправо-влево, вперёд-назад. Раненый еле заметно приподнял голову и тут… догадался. Замахал рукой.
— Я говорил, что наши зэки это отдельный вид суперсилы! Понял -таки, что это я ему машу и ответил приветствием! Пусть все видят!
Штурмовик довольно оглядел пилотов. Хотя заряда оставалось впритык и долететь еле хватило возможности. Ну, а парни, наконец, со спокойной душой занялись своими занятиями: «Одну жизнь спасли, теперь надо и раз..ть кого-нибудь».
Уже под вечер штурмовик опять заглянул к нам, собираясь на штурм:
— Признал командир нашего парня. Багги выдвинутся по серому за ним. Риски, конечно, есть, место мы своими полетами спалили, но…рискнем!
— А ты откуда взялся, ты ж к себе пошел отдыхать перед выходом?
— Ну как к себе. Решил попробовать сам сходить к твоему корешу за сбросником, еле добрался: от него и запустили дрон. Вода у раненого теперь есть.
— Ну ты, красавчик!
У этой истории открытый финал, за мной приехали и я так и не узнала, чем в итоге закончилась эвакуация.
Но она очень характеризует наших бойцов, которых отдельные лица спрашивают в отпуске: «А ты убивал?».
Вот такие спасаторы-убиваторы.
