Елена Манкина-Тайчер
«Там, где течёт молоко и мёд»

Сицилия. Наши дни. Деметрио Гравано — охотник за головами для семьи Амати. Восстановившись после ранения, он возвращается в Палермо для выполнения нового задания. И встречает женщину, которую так и не получил. Теперь она заняла свое место в семье и отвечает за контрабанду предметов искусства, а ему нужно вычислить, кто играет против нее, пока безумный танец их жизни под мотив тарантеллы не обратил все вокруг в пепел.

– Почему ты ее не заклеймил? – сквозь зубы процедила Талина.
– Забыл, – просто ответил Змей. – Отвлекся на более важные дела.
– Ну-ну… А если бы ее убили?
– Не убили же…
Я устало обмякла, повиснув на руке Змея, которой он меня придерживал. И не знала, чего хотела больше: то ли убить его за забывчивость, то ли поблагодарить. Я ведь до последнего думала, будто Змей сомневался и не хотел брать меня в ученицы. А на самом деле, он… Забыл.
Да как так-то?!
– Надо же! – насмешливо фыркнул Рив, обмахиваясь ладонью. – Наш Змей – и забыл? Где-то точно сдох разрушитель….

Медальон Змея зажегся ярким красным светом, а полумесяц – знак ловца – закрутился спиралью и собрался в точку. Но через миг из точки по щиколотке поползли алые капли, оставляя за собой красные линии, которые сложились в новый рисунок – свернувшуюся кольцами змею с раскрытой пастью, откуда выглядывали острые зубы и раздвоенный язык.
Новая метка завершилась, и от нее по всему моему телу пробежалась огненная волна, заставляя сжаться под ее напором. Я охнула и обхватила себя руками, содрогаясь от ощущения покалывания по всей коже, будто меня окатило дождем из искр. Мир на мгновение исчез. Скрылся за красной пеленой, но совершенно непохожей на ту, что появлялась при алом всплеске. Эта была темнее, будто к глазам прилила кровь. А когда все рассеялось, я увидела Змея, который хмуро смотрел на свой медальон.
– Странное ощущение? – в полной тишине раздался голос Рива, и мы с асигнатором хором ответили:
– Ага, – и удивленно переглянулись.

Каупервуд ощущал себя врачом, щупающим пульс пациента, который на самом деле вовсе не был болен, но заверение в его благополучном состоянии могло принести крупный гонорар. Тонкости биржевой торговли были для него открытой книгой.