Измученный, депрессивный субъект достижения перемалывает себя… Он устал, измучен самим собой и находится в состоянии внутренней войны. Совершенно неспособный выйти наружу, за пределы себя, положиться на Другого, на мир, он замыкается на самом себе; парадоксальным образом это приводит к тому, что «я» становится выхолощенным и пустым. Оно изнашивается в процессе крысиных бегов, в которых участвует против самого себя (Бён-Чхоль Хан).

По мнению Хана, фундаментальная основа этой эрозии осмысленного опыта ощущается на уровне темпоральности. Ускоренное время цифрового капитализма фактически упраздняет практику «созерцательной задумчивости». Жизнь ощущается не как временной континуум, а как прерывистое нагромождение ощущений, наплывающих друг на друга. Одним из наиболее вопиющих последствий этого нового временного режима является атомизация социальных отношений, поскольку другие люди сводятся к взаимозаменяемым крупинкам в том же сенсорном нагромождении. Доверие между людьми, основанное как на предположении о взаимной непрерывности и надежности, так и на чувстве знания другого как единственного и неповторимого, неумолимо разрушается: «Такие социальные практики, как обещание, верность или обязательство, которые являются временными практиками в том смысле, что они обязывают к будущему и путем установления длительности ограничивают горизонт этого будущего, теряют свою важность» <…> Трансценденция и трансгрессия - это два измерения негативного: они подразумевают выход за пределы уже известного. Подобно тому, как эти измерения вытесняются из эротики, они также теряют свое место в эстетике. Современное искусство, утверждает Хан в книге Saving Beauty (2015), стало выразительным органом «общества позитива», что проявляется в «гладкой» эстетике, характерной для айфонов, бразильских восков и скульптур Джеффа Кунса. Общим для этих, казалось бы, несопоставимых объектов является непроницаемый блеск их поверхностей (Джош Коэн).