В апрельском номере ВЭП вышла моя статья-комментарий к определению СКЭС по делу Кузбасстрансуголь, в котором СКЭС совершила ошибку (не без помощи законодателя) и придала неверное значение знанию ответчика (благ. организации) о цели должника причинить пожертвованием вред кредиторам.
При оспаривании безвозмездных предоставлений знание ответчика имеет значение для определения объема его ответственности: недобросовестный отвечает в полном объеме, а добросовестный только в пределах наличного обогащения.
Если обогащение полностью отпало, то и отвечать добросовестный ответчик не будет. Однако, в нашем праве, насколько мне известно, вопрос "отпадения обогащения" не сильно разработан. И по пути его дальнейшей разработки я думаю пойдет судебная практика, уйдя от позиции по делу Кузбасстрансуголь.
Где еще, как не в банкротстве, будут ставиться предельные вопросы в частном праве?)
