Что для нас Музей архитектуры? Это – архитепический образ, отсылающий к сказочному ларцу, с которого начинается поиск истины (в ларце, как известно, заяц, в зайце утка; в утке яйцо; в яйце игла), и одновременно структура, чем-то напоминающая матрешку, знаменитую русскую игрушку-трансформер, олицетворяющую многослойность мироздания. Свое материальное воплощение эти идеи находят в конструкции из полупрозрачных стен. Что там за ними, внутри, в самом сердце объекта? Можно только догадываться… Поскольку попытки проникнуть в самую суть того или иного явления, зафиксировать и музеефицировать истину обречены, на первый план выходит не результат, а процесс познания. Чем глубже погружение, тем туманней цель: скрытые смыслы проступают и накладываются на те, что лежат на поверхности, перемешиваются, слоятся, искажаются и приобретают различные формы в зависимости от точки зрения-восприятия. Чтобы дойти до основы, до глубинной природы вещей и явлений приходится подобно реставратору или археологу снимать слой за слоем, внимательно всматриваться в искаженное эмпирическим опытом и умозрительным мышлением пространство. За одной стеной познания скрывается другая, суть вещей ускользает, и Музей архитектуры становится одновременно и Храмом недостижимой истины, и пространством для поиска, инкубатором идей и генератором новых смыслов, которые подобно растениям в теплице произрастают на почве накопленного предшественниками архитектурного опыта, —
Что для нас Музей архитектуры? Это – архитепический образ, отсылающий к сказочному ларцу, с которого начинается поиск истины (в ларце, как известно, заяц, в зайце утка; в утке яйцо; в яйце игла), и одновременно структура, чем-то напоминающая матрешку, знаменитую русскую игрушку-трансформер, олицетворяющую многослойность мироздания. Свое материальное воплощение эти идеи находят в конструкции из полупрозрачных стен. Что там за ними, внутри, в самом сердце объекта? Можно только догадываться… Поскольку попытки проникнуть в самую суть того или иного явления, зафиксировать и музеефицировать истину обречены, на первый план выходит не результат, а процесс познания. Чем глубже погружение, тем туманней цель: скрытые смыслы проступают и накладываются на те, что лежат на поверхности, перемешиваются, слоятся, искажаются и приобретают различные формы в зависимости от точки зрения-восприятия. Чтобы дойти до основы, до глубинной природы вещей и явлений приходится подобно реставратору или археологу снимать слой за слоем, внимательно всматриваться в искаженное эмпирическим опытом и умозрительным мышлением пространство. За одной стеной познания скрывается другая, суть вещей ускользает, и Музей архитектуры становится одновременно и Храмом недостижимой истины, и пространством для поиска, инкубатором идей и генератором новых смыслов, которые подобно растениям в теплице произрастают на почве накопленного предшественниками архитектурного опыта, —
