В этом маленьком отступлении представим, что вы потерялись в темноте.
Она глубокая, липкая, а хуже всего то, что однажды вы ― или те, кому вы доверяли, ― создали ее сами. Вас ― их ― можно было бы простить, если бы вы ― они ― верили, что создаете свет и были обмануты, но нет, ни во что такое вы ― они ― не верили. И теперь вам сложно простить их. И себя. Потому что вы суть одно и то же.
Прошло время ― и темнота проглотила их и выпустила вас. Нужно идти дальше. Но в темноте вы ослепли и можете только шарить в воздухе, ища чью-нибудь руку, хотя бы локоть. Вы находите… книгу. Говорят, книги никого не спасают, но вы решаете попробовать, скользите пальцами по выпуклому шрифту. Вдруг находите ответы. И прозреваете.
А значит, это ответы не только для вас.
Я представляю его ― вчитывающегося в первый том на английском, подолгу, до рези в глазах. Я слышу, как гулко отдаются в его голове слова о Тьме, о Враге и ― особенно ― о тех, кто перед врагом склонился, хотя был иной путь. Уверен, больше всего он думал о Сарумане Белом, Сарумане Гордом, представляя на этом месте кого-то из тех, кто учил его. Своих университетских преподавателей. Партийных и литературных кумиров. Старшего брата. Отца. Он представлял ― и потихоньку отпускал, оставлял там, в роковых сороковых.
«Древнее золото редко блестит, ― повторял он в туманном зареве пятидесятых. ― Древнее золото…»
Он родился миролюбивым и тихим, за пять лет Аншлюса не раз спрашивал тех, кто казался сильнее, умнее и лучше: «Отчего это я? Давай ты? Я не дойду до Роковой горы». Но, одновременно ощущая себя слишком высоким для полурослика, ни за что не произнес бы: «Я Фродо, и я отнесу Кольцо в Мордор».
На его груди были ордена и медали от всех Союзников, за спиной были подвиги, рядом ― Эовин. Но все равно он был слишком скромен и неамбициозен, чтобы сказать хотя бы себе: «Я Арагорн, сын Араторна, и я буду отстаивать и чинить сломанный мир до последнего вздоха».
Он сказал: «Я Исильдур. Я уже сокрушил зло. Кольцо ― мое, и я выдержу его бремя».
И не выдержал.
#ЗдесьПокоитсяВремя
