2 февраля 2022 года на «Стенограмме» вышла подборка Тима Лукашевского «Междуимение». Перечитывание этих стихов спустя три (военных) года натолкнули меня на мысли о том, как политика в своей катастрофической ипостаси влияет на поэтический язык. Я предложил Тиму порассуждать об этом в формате «телемоста»: мы по очереди предлагали современные стихи, в которых проблематизируется языковой распад или ломка речи, и затем комментировали их и откликались на слова друг друга.
В научной статье про толкование снов я прочла, что в народных сонниках явление, увиденное человеком во сне, толкуется исходя из звучания слова, которым это явление называется. Созвучие создает ассоциации.
Ассоциации лежат в основе толкования. Увидеть вьюгу — встретить врага. Виселица — высокий пост.
Во сне слова расцветают, благоухая и распространяя смысл. Но человек слеп и, не признавая свою слепоту, убеждает себя, что видит в тумане фигуры речи: чувствует запах, но не видит цветы, придумывает свои рисунки. Похожим образом действует поэзия — промахивается мимо слов, чтобы попасть в них. Целится подслеповатым глазом в другую сторону и попадает в десятку.
В научной статье про толкование снов я прочла, что в народных сонниках явление, увиденное человеком во сне, толкуется исходя из звучания слова, которым это явление называется. Созвучие создает ассоциации.
Ассоциации лежат в основе толкования. Увидеть вьюгу — встретить врага. Виселица — высокий пост.
Во сне слова расцветают, благоухая и распространяя смысл. Но человек слеп и, не признавая свою слепоту, убеждает себя, что видит в тумане фигуры речи: чувствует запах, но не видит цветы, придумывает свои рисунки. Похожим образом действует поэзия — промахивается мимо слов, чтобы попасть в них. Целится подслеповатым глазом в другую сторону и попадает в десятку.
2 февраля 2022 года на «Стенограмме» вышла подборка Тима Лукашевского «Междуимение». Перечитывание этих стихов спустя три (военных) года натолкнули меня на мысли о том, как политика в своей катастрофической ипостаси влияет на поэтический язык. Я предложил Тиму порассуждать об этом в формате «телемоста»: мы по очереди предлагали современные стихи, в которых проблематизируется языковой распад или ломка речи, и затем комментировали их и откликались на слова друг друга.
Аметина распишет твоё дальнейшее на Балейбелене. Беги-стой, тебя поймали в тусветной подворотне джинны-спортики. Допрашивали про шашни с гуриями — вынюхивали горние пристрастия. Отлетели ни с чем, ты заблаговременно вызубрил правильные аяты.
Настоящая же задача трека — вогнать в короткий цепенящий ужас вкупе с каким-нибудь вертикальным видеорядом в духе «за секунду до катастрофы» из Майнкрафта. Мне нравится вложенная в это дело интенсивная интермедиальность и СДВГ-friendly лаконичность — реализуя формат сниппетов в поэтических текстах, я в том числе надеюсь на реактуализацию литературного минимализма для мира быстрого контента.
Мучо сочувственно поморгал, немного печально.
— Наверное, всё кончилось. Мы теперь в новом мире, это Годы Никсона, потом станут Годы Рейгана…
— Старины Рейх-Ганса? Да он нипочём президентом не станет.
— Ты, пожалуйста, поосторожней, Зойд. Птушта они скоро откроют охоту на всё, не только наркотики, а и пиво, сигареты, сахар, соль, жир, что угодно, лишь бы хоть отдалённо ублажало тебе какие-то чувства, потому что им всё это нужно контролировать. И они будут.
— Полиция Жира?
— Полиция Духов. Полиция Ящика. Полиция Музыки. Полиция Доброго Полезного Говна. Лучше от всего сейчас отказаться, опередить их на старте.
— Ну мне всё равно жалко того времени, когда ты был Графом. Помнишь, какая была кислота? Помнишь то оконное стекло, тогда в Лагуне? Господи, я же знал тогда, я знал…
Они обменялись взглядом.
— У-гу, я тоже. Что никогда не умрёшь. Ха! Не удивительно, что Государство ударилось в панику. Как им тогда контролировать население, знающее, что никогда не умрёт? Когда это всегда у них было последней крупной фишкой в игре, когда они думали, что у них власть над жизнью и смертью. А кислота нам дала рентгеновское зрение, поэтому, само собой, им его надо было у нас отнять.
— Ну, только им не отнять того, что произошло, что мы обнаружили.
— Легко. Они просто дадут нам забыть. Подсунут слишком много всего на обработку, чтоб каждую минуту заполняло, чтоб мы всё время отвлекались, вот для чего им нужен Ящик, и хоть меня убивает так говорить, вот чем становится рок-н-ролл — просто ещё один способ захавать наше внимание, чтоб эта прекрасная уверенность, которая у нас была, начала таять, и через некоторое время мы б у них стали опять убеждены, что на самом деле умрём. И они сцапают нас снова. — Так вот раньше разговаривали люди.
— Не собираюсь я забывать, — поклялся Зойд, — ну их нахуй. Пока у нас всё было, нам же было здорово.
— И они за это нас так и не простили. — Мучо подошёл к вертаку и поставил «Лучшее Сэма Кука», выпуски 1 и 2, и они затем сели вместе и послушали, на сей раз оба, проповедь, которую и так знали, и она, как оба чувствовали, утешала им сердца, хотя снаружи раскинулись бесфонарные пустоши, незримые расплаты, бездушная сила гарнизонного государства в земле штрейкбрехеров, в которое прямо у них на глазах обращалась зелёная свободная Америка их детства.
z2.2) Upstream Color. Церулеум. Ток покрутить придется. Неземной цвет. Церулеум…The Arcana Cœlestia. We hire models to say words they don’t even understand and then light them well. Написать о том, что так называемая «депрессия» — это не только заговор биг фармы. Когда капреализм лечит нас за деньги специальными таблетками от состояний, которые же сам и создал. Но еще и фантомная боль на месте души. Это гораздо труднее объяснить.
