Воспоминание об уроках шейха Хатима Аль-Ауни
(حفظه الله )
Настоящий наставник и учитель — тот, кто воспитывает тебя знанием и терпением, обучает тебя методологии (манхаджу), а не просто рассказывает истории. Он не ищет от тебя личной выгоды и не стремится извлечь из тебя пользу, но делает это ради Аллаха и во благо уммы. Признаком его искренности является широта его души к тем, кто с ним не соглашается, и, возможно, он даже радуется этому, ведь это знак принятия (истины) и успеха цели.
Мы приходили к ним невежественными и глупыми, думая, что обладаем знаниями. Они открывали нам свои собрания, хотя мы, по справедливости, заслуживали бы изгнания. Они выслушивали нашу чепуху, хотя мы заслуживали бы упрёка. Они смотрели на наш конечный путь и считали, что наше пребывание у них лучше, чем если бы мы проводили время на улицах, рынках или в социальных сетях.
Они возвеличивали всех имамов ислама, просили для них милости и прощения, оправдывали тех из них, кто в чем-либо ошибался, и напоминали нам, что знание — это трудный путь, ошибки возможны, но ошибка не обесценивает ученого в целом. Ученые не являются непогрешимыми. При этом они не забывали воспитывать нас в том, что слепая привязанность к ученому, мазхабу или идее — это завеса, скрывающая истину, и проявление человеческого эго. Они считали допустимые разногласия в словах и делах явлением естественным, показывали нам это на практике, хотя мы знали каким мнениям они отдавали предпочтение, чтобы мы могли видеть воплощение идей наяву, разрушали в нас стремление фанатично держаться за то, что мы считаем абсолютной истиной, и позволяли нам ощутить вкус широты взглядов.
Они направляли нас к основам, к тому, что объединяет, а не разобщает. Мы пришли к ним с предвзятостью к мусульманам, а ушли, любя мусульман, извиняя их, надеясь на добро и наставление как для себя, так и для них.
Мы забыли многое из того, что обсуждалось на тех собраниях — отдельные вопросы, положения, полезные знания и мудрые высказывания. Но в наших сердцах осталось почтение к знанию, необходимость следовать методологии, уважение к учёным, справедливость к тем, кто с нами не согласен, и добрые мысли о мусульманах. Если бы от тех собраний не осталось ничего, кроме этого, то и этого было бы достаточно.
Среди всех этих собраний самым ценным для нас было собрание у нашего шейха, Аш-Шарифа Хатима аль-Ауни, где мы научились этике раньше, чем знаниям, поняли важность методологии и стремление к очищению души.
Я не посещал своего шейха много лет. Жизнь унесла меня далеко от его благословенного собрания, но я живу благом этого собрания до сих пор, спустя десятилетие. Я продолжаю освещать свой путь его словами и наставлениями, которые исходили из его сострадательного сердца, наполненного любовью к умме его предка, Мухаммада ﷺ, в самые тёмные моменты жизни.
Клянусь Аллахом, я не забуду, как он разговаривал со своими учениками, словно с друзьями, как глубоко он погружался в обсуждение вопросов. Если он видел, что в словах ученика есть смысл, он останавливал его, объяснял ему это и не чурался обсуждения. И, клянусь, это редкость, которую постигают только люди с великой проницательностью.
На фоне этой несправедливой атаки на шейха я вспомнил, что перед ним у меня неоплатный долг. Я вспомнил милость Аллаха ко мне, Его благодеяние, когда Он привёл меня в собрание шейха, позволил мне увидеть его знание, щедрость, искренность и чистоту души. Его наставления уберегли меня от многих заблуждений, страстей и атеистических уклонений.
Да будет доволен Аллах моим господином, шейхом Хатимом, да почтит его, поддержит его и порадует его праведностью настоящего и будущего.
— Сайид Маджид аль-Ахдаль
P.S. Истинные учителя живут не в книгах, а в сердцах своих учеников, продолжая наставлять их даже спустя годы разлуки.
