«Революция сделала героическую попытку разрушить так называемый "семейный очаг", т.е. то архаическое, затхлое и косное учреждение, в котором женщина трудящихся классов отбывает каторжные работы с детских лет и до смерти. Место семьи, как замкнуто мелкого предприятия, должна была, по замыслу, занять законченная система общественного ухода и обслуживания: родильные дома, ясли, детские сады, школы, общественные столовые, общественные прачечные, амбулатории, больницы, санатории, спортивные организации, кино, театры и проч. Полное поглощение хозяйственных функций семьи учреждениями социалистического общества,...
Взять старую семью штурмом не удалось. Не потому, что не хватило доброй воли. И не потому, что семья так прочно держалась в сердцах. Наоборот, после короткого периода недоверия к государству, его яслям, детским садам и подобным учреждениям, работницы, а за ними и передовые крестьянки оценили неизмеримые преимущества коллективного ухода за детьми, как и обобществления всего семейного хозяйства. К несчастью, общество оказалось слишком бедно и мало культурно. Планам и намерениям коммунистической партии не отвечали реальные ресурсы государства. Семью нельзя "отменить": ее надо заменить».
Лев Троцкий, «Преденная революция», гл.7.
Очень круто написал Антон Беликов про грядущую схватку Америки и России за право быть лидером белого христианского мира.
Одним махом Штаты из проводника извращений, карантинов и глобализма превратились в государство консерваторов, продвигающее по всему миру традиционные ценности.
Нам-то до этого казалось, что такое государство уже есть. Оплот нормальности в мире глобального Содома. Ковчег спасения для христиан всего мира. И имя ему – Россия.
Русские вернулись.
Встаёт вопрос, что теперь делать России, у которой пытаются украсть её повестку.
Не уступать.
На протяжении достаточно длительного времени в нашем Отечестве звучала риторика «мы не такие как они», ибо, дескать, у нас всё в порядке с традиционными ценностями, в том числе с семейными ценностями (и на этой волне вполне принимались вполне хорошие законы).
А вот теперь наступает момент испытания на прочность.
«Они», вдруг, отказались — по крайней мере в официальной риторике и законодательстве (хотя тут ещё стоит подождать и посмотреть, что действительно изменится) — быть такими, про которых мы говорили «мы не такие» (впрочем, нам для этих слов пока ещё остаётся Европа).
И перед нами неизбежно встаёт вопрос: какие мы сами по себе?
Конгрессмен-демократ Джейми Раскин:
«Москва сейчас — это ... мировой центр антифеминистской, антигейской, антитранс-ненависти. … Поддерживая Украину, мы выступаем против этих фашистских взглядов».
Читаю последние дни громогласные заявления разных деятелей — как декларирующих себя пророссийскими, так и явно враждебных России, в том числе «релоцировавшихся» — что де «Россия — это наследница Орды».
Непразднично задумался: как скоро придётся извиняться за Куликовскую битву и стояние на Угре?
Глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен в очередной раз заявила, что Россия является угрозой для всей Европы. Причём на сей раз «экзистенциальной угрозой», «угрозой самому существованию».
«Снова польский народ, этот бессмертный рыцарь Европы, заставил монгола отступить...
... Уменьшилась ли опасность со стороны России? Нет. ... неизменной остается политика России. Ее методы, ее тактика, ее приемы могут изменяться, но путеводная звезда этой политики — мировое господство, остается неизменной. Только изворотливое правительство, господствующее над массами варваров, может в настоящее время замышлять подобные планы.
Итак, для Европы существует только одна альтернатива: либо возглавляемое московитами азиатское варварство обрушится, как лавина, на ее голову, либо она должна восстановить Польшу, оградив себя таким образом от Азии двадцатью миллионами героев, чтобы выиграть время для завершения своего социального преобразования».
Карл Маркс, на польском (!) митинге в Лондоне (!) 22 января 1867 года.
…Мы хотим добиться объединения народов разных стран путем их разъединения… путем предоставления им права на образование национального государства…
Мусульмане России, татары Поволжья и Крыма, киргизы и сарты Сибири и Туркестана, турки и татары Закавказья, чеченцы и горцы Кавказа, все те, мечети и молельни которых разрушались, верования и обычаи которых попирались царями и угнетателями России!
Среднеазиатское восстание 1916 года — национально-освободительное восстание угнетённых народов Средней Азии, поднявшихся против царизма и империалистической войны.
Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными. ...
Поддерживайте же эту революцию и ее полномочное правительство.
всякий боженька есть труположство — будь это самый чистенький, идеальный, не искомый, а построяемый боженька, все равно... всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье даже с боженькой есть невыразимейшая мерзость,... самая опасная мерзость, самая гнусная «зараза».
Ленин, конечно, понимал необходимость борьбы с церковью и до 1921 года
Мы заявляем, что тайные договоры свергнутого царя о захвате Константинополя, подтвержденные свергнутым Керенским — ныне порваны и уничтожены. ... Константинополь должен остаться в руках мусульман.
Мы заявляем, что договор о разделе Турции и отнятия у нее Армении порван и уничтожен. Как только прекратятся военные действия, армянам будет обеспечено право свободно определить свою политическую судьбу.
Совет Народных Комиссаров против захвата чужих земель
России нельзя уходить из Сирии. Ни при каких условиях. Надо срочно засунуть руку в штаны, нащупать там яйца и жестко по беспределу убить всех кто подойдет к нашим базам ближе чем на 100 км.
По-хорошему, есть все варианты, раз уж Сирии все равно больше не существует, создать вокруг Тартуса и Хмеймима аналог Гибралтара. Или некую алавитско-христианскую автономию.
