Вот сага о Кнуте Крутом, что звался так не за подвиги с мечом, а за то, как круто он восседал в высоких чертогах государственной службы до дней великих бурь. Был он топ-менеджером, что в переводе с языка заморского значит «тот, кто топчет золото ногами», и доход его был столь велик, что даже Один позавидовал бы, глядя из Валгаллы. Любил Кнут скакать на конях, будто сам был сыном Слейпнира, да попивать пиво пенное и виски огненное, что текло в его глотку, как мёд в пиршествах богов. Жил он в довольстве, пузо его росло, как бочка после урожая, а жизнь казалась бесконечным пиром.
Но вот грянула буря СВО, и Кнуту, чей нрав был непоседлив, как ветер в парусах драккара, стало скучно среди бумаг и мягких кресел. «Пойду-ка я на войну, — решил он, — испытаю судьбу, да и похвастаюсь потом за кружкой!» И вот, вместо того чтобы точить меч или молиться Тору, отправился он в военный торг, где за звонкое золото прикупил себе форму, что сидела на нём, как на корове седло, ботинки, что скрипели громче вороньего карканья, и рюкзак, в который он тут же закинул пару бутылок виски — для храбрости, как он сам себе шептал.
Скача на железном коне своём, что зовётся машиной, прибыл Кнут в ДонХольм, к стану дружины, где ждали его братья по оружию. Но о боги, что за сброд открылся его глазам! Были там воины бывалые, чьи бороды видели больше битв, чем сам Кнут — пивных кружек, были мобилизованные из двергов, что держали винтовку, как вилы для навоза, а ещё — наркоманы, что тряслись, будто их Локи за пятки щекотал. Кнут стоял, разинув рот, словно лосось на берегу, и думал: «Это что, с этими я в Валгаллу пойду? Да меня там Валькирии засмеют!»
Тут вышел к нему командир, муж суровый и достойный, чьё имя гремело в стане, как молот Тора по голове турса — зовут его Хьярти Железнозуб. Взглянул он на Кнута, что пыхтел в своей новенькой форме, и молвил: «Нам тут гуманитарщики не нужны, что мешки с крупой таскают да песни поют. Мне воины надобны, что кровь лить не боятся, а не пузо своё берегут!» Кнут, хоть и побледнел, как снег на вершине фьорда, выпятил грудь, что больше походила на бочку, и рявкнул в ответ: «Не трус я, о достойный! В пехоту пойду, простым воином, и докажу, что Кнут Крутой не только пиво глушить умеет!» Хьярти прищурился, хмыкнул в усы, что были гуще лесов Скандинавии, и молвил: «Ну что ж, посмотрим, не лопнешь ли ты, как бурдюк, на первом же выходе».
И так началась сага Кнута Крутого в землях огня и стали, где пиво сменилось порохом, а кони — грязью траншей. Что ждёт его впереди — слава ли, позор ли, или просто хороший пинок от судьбы под его крутой зад, — о том поведают следующие строки, коли боги дозволят перу скальда дальше ткать эту потешную нить.
