«Негативность инаковости, то есть атопия Другого, которая не поддается никакой способности, конститутивна для эротического опыта: «Свою инаковость другой несет как сущность. Поэтому мы и искали эту инаковость в абсолютно изначальном отношении эроса – в отношении, невыразимом в терминах способности». Абсолютизация способности как раз и уничтожает Другого. Установленная связь с Другим выражается в своего рода крахе . Другой являет себя только через способность мочь-не-мочь : «Можно ли охарактеризовать взаимодействие с другим в эросе как неудачу? Опять же, да – если принять терминологию расхожих описаний и охарактеризовать эротическое смыслами “схватить”, “обладать”, “познать”. Но ничего такого, а значит, и неудачи такого рода в эросе нет. Будь возможно схватить Другого, им обладать, его познать – он не был бы Другим. Обладать, схватить, познать – все это синонимы способности».
«Фигура Сталина сложная и неоднозначная, но я приверженец одной позиции — он сдох, все, проехали. <…> Для нас Сталин всегда был таким маркером, предметом поп-культуры — Микки-Маусом»
«Иконы в церкви целуются, перед ними жгутся свечи, рядом стоит какая-нибудь бабушка, которая протирает их периодически».
«Не нравится провинциальное мышление его жителей, которые постоянно себя с кем-то сравнивают. Зачем? Вы живёте в одном из самых прекрасных мест на земле, зачем вам это — «Северная Венеция», «Северная Пальмира»?»
«… это глупость. Говоря словами товарища Сталина, «глупость, граничащая с преступлением. <…> Они пытаются говорить мне, как я — Лиза Лихачева, гражданка России, должна относиться к своему прошлому».
«Эта икона никогда не была представлена как чудотворная. "Троица" — это главный русский вклад в христианскую иконографию. У нее не религиозное значение, а значение искусствоведческое».
