Раз уж конфликт вокруг выходки Апачева до сих пор тлеет, то позволю себе сказать, что проблема глубже национальности и происхождения автора перформанса, качества его художеств, мнения местных и неместных, вандализма и патриотизма, русской и украинской культуры.
Апачев решил поиграть с одним ключевых архетипов культуры и проиграл.
Бинарная оппозиция своей и чужой земли легко это объяснит.
Чужая, завоеванная - это грязная земля, она требует сменить знак, перебить символику врага, застолбить место. Поэтому первая надпись на судженской «Пятерочке», которую сделали хохлы была «АТБ» - украинский аналог российского супермаркета. Супермаркеты, как новые храмы, чьи храмы на земле, того и земля. Переосвятить храм чужой веры в свою – застолбить землю под этим храмом.
Своя же земля она чистая, святая. Там не надо ничего переделывать, переписывать, там всё идеально. Если же она была под врагом, то надо очистить от скверны, вернуть в первозданный вид.
Что сделал Апачев? Он не стал очищать землю от скверны, не стал символическим возродителем первозданного вида, а начал творить третью сущность – перебивать украинские знаки своими собственными.
Тем самым маркировал себя, как третью сторону конфликта - хохлам чужого, но и русским не своего, третьего радующегося, человека, пожинающего плоды войны. Поэтому и получил полную панамку символов плодородия.
Вполне заслуженно, поскольку если уж начал играться в актуальное искусство акционизма, то сначала ознакомься с теорией, иначе будешь иметь проблемы с арт-критиками.
