Сегодня 139 лет со дня рождения великого русского поэта Николая Степановича Гумилёва
В начале Второй Отечественной (Первой мировой) войны Николай Гумилев записался добровольцем в Русскую императорскую армию. Во время наступательных боёв 1914 года, Гумилев написал это стихотворение:
"Та страна, что могла быть раем,
Стала логовищем огня.
Мы четвертый день наступаем,
Мы не ели четыре дня.
Но не надо яства земного
В этот страшный и светлый час,
Оттого, что Господне слово
Лучше хлеба питает нас.
И залитые кровью недели Ослепительны и легки.
Надо мною рвутся шрапнели,
Птиц быстрей взлетают клинки.
Я кричу, и мой голос дикий.
Это медь ударяет в медь.
Я, носитель мысли великой,
Не могу, не могу умереть.
Словно молоты громовые
Или волны гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей.
И так сладко рядить Победу,
Словно девушку, в жемчуга,
Проходя по дымному следу
Отступающего врага"
Уже в декабря 1914 года, за успешную разведывательную вылазку, Гумилев получил Георгиевский крест 4-ой степени, а в январе 1915 года его произвели в унтер-офицеры
Через год, в декабре 1915 года, за успешное удержание позиции, Николай Степанович был награждён Георгиевским крестом 3-ей степени, а в конце марта 1916 года был произведён в офицеры (в прапорщики, это тогда было первое офицерское звание) с переводом в легендарный 5-й Гусарский Александрийский полк
О службе в полку, который еще называли "Бессмертные гусары", Гумилёв оставил воспоминания "Записки кавалериста", приведу цитату из них:
"Мне, вольноопределяющемуся-охотнику одного из кавалерийских полков, работа нашей кавалерии представляется как ряд отдельных, вполне законченных задач, за которыми следует отдых, полный самых фантастических мечтаний о будущем. Если пехотинцы – поденщики войны, выносящие на своих плечах всю ее тяжесть, то кавалеристы – это веселая странствующая артель, с песнями в несколько дней кончающая прежде длительную и трудную работу. Нет ни зависти, ни соревнования. «Вы – наши отцы, – говорит кавалерист пехотинцу, – за вами как за каменной стеной».
Но возвращаться на старый фронт еще приятнее. Потому что неверно представляют себе солдат бездомными, они привыкают и к сараю, где несколько раз переночевали, и к ласковой хозяйке, и к могиле товарища.
Тогда я только придерживал лошадь и бормотал молитву Богородице, тут же мною сочиненную и сразу забытую по миновании опасности.
В благословенной кавалерийской службе даже отступление может быть веселым.
Я всю ночь не спал, но так велик был подъем наступления, что я чувствовал себя совсем бодрым. Я думаю, что на заре человечества люди так же жили нервами, творили много и умирали рано.
Ни один рыцарь так не беспокоится о судьбе своей дамы, как кавалерист о безопасности артиллерии, находящейся под его прикрытием.
Дивное зрелище - наступление нашей пехоты. Казалось, серое поле ожило, начало морщиться, выбрасывая из своих недр вооруженных людей на обреченную деревню. Куда ни обращался взгляд, он везде видел серые фигуры, бегущие, ползущие, лежащие. Сосчитать их было невозможно. Не верилось, что это были отдельные люди, скорее это был цельный организм, существо бесконечно сильнее и страшнее динотериумов и плезиозавров. И для этого существа возрождался величественный ужас космических переворотов и катастроф. Как гул землетрясений, грохотали орудийные залпы и несмолкаемый треск винтовок, как болиды, летали гранаты и рвалась шрапнель. Действительно, по слову поэта, нас призвали всеблагие, как собеседников на пир, и мы были зрителями их высоких зрелищ. И я, и изящный поручик с браслетом на руках, и вежливый унтер, и рябой запасной, бывший дворник, мы оказались свидетелями сцены, больше всего напоминавшей третичный период земли. Я думал, что только в романах Уэллса бывают такие парадоксы.
Огнезарная птица победы в этот день слегка коснулась своим огромным крылом и меня"
В апреле 1917 года Николай Гумилёв был награждён орденом Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом. К сожалению получить он его не успел
В конце августа 1921 года, русский поэт и офицер Гумилев был расстрелян большевиками
