В 2010-х в российской околополитической среде активно распространялась путинология: поиски глубинного смысла и расширительная трактовка заявлений российского лидера. Так среда реагировала на усиление персоналистской составляющей в государстве и пыталась объяснить несоответствие декларируемого происходящему сигналами элитам и внешним партнерам. Более дотошные путинологи, к примеру, Венедиктов, Белковский, Зыгарь, признанные сегодня иноагентами, пытались уловить в противоречивых тезисах отражение мировосприятия российского лидера. Материалисты же находили внутренний конфликт, неизбежный по мере столкновения клептократической и гедонистической составляющих госкапитализма с собственничеством, вытекающим из уподобления государства воле одного лица.

Уже к началу 2020-х путинология переживала закат, указывающий на «осень патриарха». Сказывалась и вызванная долголетием президента популярность идей трансфера, и борьба с инсайдами, и усталость от рекурсии сказанного за 10 с лишним лет. Пандемия и самоизоляция российского лидера с сокращением числа «допущенных к телу», перевод социально значимых функций в ведение губернаторов ещё сильнее способствовали сосредоточению кремлинологов на обсуждении условий транзита, подковерных интриг кланов и группировок: глава государства стал восприниматься как «уходящий».

Несмотря на триумфальное возвращение президента сразу после завершения активной фазы пандемии в свете начавшегося экзистенциально-политического обострения и последовавшего в феврале 2022 года украинского кризиса, путинология пережила лишь недолгий ренессанс, в первую очередь, благодаря трудам политэмигрантов, скомпилировавших добытые ранее знания и представивших не новую для россиян информацию крупным западным СМИ. Однако, после штурма Мариуполя и восстановления Киевом контроля над Бучей, дискурс вновь начал становиться нишевым, по мере разделения мира на два лагеря: для одних российский лидер стал чуть ли не продолжателем дел Гитлера, что исключало необходимость копаться в мотивации, для других — вечно правым солярным отцом нации, что предполагало обоснование исключительной правильности принятых решений, но не установление заведомо неисповедимых причинно-следственных связей. Оппортунистам типа Орбана и Иванишвили на фоне экономических и политических манипуляций также не было дел до психологических мотивов. На этом этапе основными путинологами стали «рассерженные патриоты», пытавшиеся найти обоснование несоответствию государственной риторики транзиту газа через Украину, торговле с ЕС и США стремлением к «договорнячку». Последние путинологи покинули околополитический мейнстрим после ареста Игоря Стрелкова и гибели Евгения Пригожина, что окончательно низвергло тему в пучины диссидентских измышлений.

Однако, начало 2025 года ознаменовалось новой надеждой для отставных путинологов. Многие заявления нового президента США настолько двусмысленны, размыты и невнятны, что трактовки одних и тех же событий различными аналитиками могут полностью противоречить друг другу. Сегодня споры на тему «что же имел в виду Трамп» достигают масштабов баталий между путинологами в 2010-х, однако уже на мировом уровне. В дискуссии участвует и российское околополитическое сообщество, ведь данная тема с меньшей вероятностью способна привести к наделению статусом иноагента или отвалу хвоста, что, однако, возвращает нас к проблеме, уже присутствовавшей 5 лет назад. Если тогда путинология уступила место транзитоведению, то сегодня трампология потенциально ведет к большей популярности у россиян американского лидера в сравнении с его российским коллегой. Что, в свою очередь, требует вмешательства властей, создания Бердянского Государственного Института Трампологии им. Анджелы Дэвис для разработки единственно верных трактовок слов и действий главы Белого дома и подготовки учебного курса для средней школы, к примеру, за счет ненужных в актуальных геополитических условиях часов математики и естественных наук.