введение к отсутствующему
09.05.202511:26
с днем Победы!
07.05.202519:35
еще при жизни Франциска I довелось посмотреть сейчас шумно вспоминаемый «Конклав» - и, увы, единственное, что могу сказать –
- это то, что кино, «полный метр» - в глубоком упадке –
- если первую ½ фильма еще можно было смотреть всерьез –
- [с удовольствием смотрел и дальше, уже просто радуясь операторской работе и прекрасным актерам] –
- то вся вторая часть просто вне критики, даже сугубо драматургической – где сидишь, и твердо знаешь что дальше, можно подсказывать реплики сценаристам –
- и нет, не из глубины погружения в материал, а что «вот сейчас нужно осветить это», а следом – «то» и т.д. –
- словом, как в старом анекдоте про молодого совписа – где первой версией, которую предлагает памятливый Google, идет про «не испить ли нам кофею?» - но память предлагает другие варианты, более цензурные –
- надеюсь, с поисковиками вы будете удачливее, чем я –
- но в целом да – сугубо грустное зрелище, где искусство становится пропагандой, правда, написав, начинаю сомневаться – действительно ли это грустно, ведь если не печальнее, то намного опаснее для нас всех, когда – наоборот
- это то, что кино, «полный метр» - в глубоком упадке –
- если первую ½ фильма еще можно было смотреть всерьез –
- [с удовольствием смотрел и дальше, уже просто радуясь операторской работе и прекрасным актерам] –
- то вся вторая часть просто вне критики, даже сугубо драматургической – где сидишь, и твердо знаешь что дальше, можно подсказывать реплики сценаристам –
- и нет, не из глубины погружения в материал, а что «вот сейчас нужно осветить это», а следом – «то» и т.д. –
- словом, как в старом анекдоте про молодого совписа – где первой версией, которую предлагает памятливый Google, идет про «не испить ли нам кофею?» - но память предлагает другие варианты, более цензурные –
- надеюсь, с поисковиками вы будете удачливее, чем я –
- но в целом да – сугубо грустное зрелище, где искусство становится пропагандой, правда, написав, начинаю сомневаться – действительно ли это грустно, ведь если не печальнее, то намного опаснее для нас всех, когда – наоборот
05.05.202518:10
и вновь - очередная серия бесед о книгах в прекрасной Библиотеке БФУ -
- на сей раз с Гульнарой Баязитовой (ТюмГУ) о стародавних способах рассказывать историю
- на сей раз с Гульнарой Баязитовой (ТюмГУ) о стародавних способах рассказывать историю
01.05.202508:28
по поводу не совсем новых новостей из «Подписных…», Сонтаг и ко. –
- ну что сказать – идея хорошая, старая, знакомая – крепко опробованная и доказавшая свою эффективность, еще даже не очень старые помянт –
- особенно на примере «критиков буржуазных…» и специалистов из спецхранов по разоблачению всяких реакций и уклонов – не просто ставших, но в массе своей и бывших крепкими любовниками того, что допущены были изучать и изобличать –
- там, где нет воздуха – там оно вроде бы и стоит, но ровно до того момента, пока не откупорят, случайно или по решению –
- и все, вроде бы до той поры стоявшее – при первом касании рассыпается в прах
- ну что сказать – идея хорошая, старая, знакомая – крепко опробованная и доказавшая свою эффективность, еще даже не очень старые помянт –
- особенно на примере «критиков буржуазных…» и специалистов из спецхранов по разоблачению всяких реакций и уклонов – не просто ставших, но в массе своей и бывших крепкими любовниками того, что допущены были изучать и изобличать –
- там, где нет воздуха – там оно вроде бы и стоит, но ровно до того момента, пока не откупорят, случайно или по решению –
- и все, вроде бы до той поры стоявшее – при первом касании рассыпается в прах
30.04.202508:06
и вновь неспешные беседы в замечательной Библиотеке БФУ - на сей раз разговор с Денисом Масловым (ВШЭ) зашел о Декарте
27.04.202513:21
а тем временем -
- на канале Библиотеки БФУ вышел очередной разговор в рамках проекта "Материальность книги" - и вновь довелось побеседовать с прекрасным Игорем Кобылиным (РГГУ), на сей раз - о советской кибернетике, мечтах и надеждах короткого советского полдня
- на канале Библиотеки БФУ вышел очередной разговор в рамках проекта "Материальность книги" - и вновь довелось побеседовать с прекрасным Игорем Кобылиным (РГГУ), на сей раз - о советской кибернетике, мечтах и надеждах короткого советского полдня
08.05.202519:06
самое пока удивительное - имя, взяток себе Папой -
- с очевидностью отсылающую ко Льву XIII, социальному христианству -
- в контркурсе всему текущему технократизму и либертарианству -
- ну и, конечно, Льву I, с которым связано возникновение доктрины двух мечей
- с очевидностью отсылающую ко Льву XIII, социальному христианству -
- в контркурсе всему текущему технократизму и либертарианству -
- ну и, конечно, Льву I, с которым связано возникновение доктрины двух мечей
06.05.202517:29
не моя мысль, но представляющаяся мне глубоко верной –
- это сильное влияние учебников истории и вообще приход истории в школу (случившийся, напомню, совсем недавно, в XIX веке) – на политическое мышление –
- то есть учебник (и производные от него, включая кинематограф), особенно в том остаточном виде, что сохраняется в памяти, чаще всего рассказывал и рассказывает некие последовательности –
- и это были [кроме собственной страны, где все сложнее и иначе] истории возвышения, достижения величия и упадка –
- упадок был стремителен (по количеству строк) и вскоре этот персонаж выпадал из истории или оказывался – если речь о державе – в своем «упадочном», второстепенном состоянии –
- чтобы далеко не ходить, можно вспомнить хотя бы то, что остается от учебника о Наполеоне –
- много чего было, потом сходил в Россию в 1812 году – и все, конец истории, потерпел поражение, «святая Елена, маленький остров» -
- Испания – та открывает мир, шумит, воююет, Сервантес пишет – но то уже закат, дальше – см.: Американо-Испанскую войну, 1898 год –
- Рим – длинная история, но «все мы знаем конец», Ромул Августул, Одоакр, все закончилось –
- а возникающая здесь ловушка в том, что даже из обоснованного суждения (a) «держава N находится в состоянии упадка» или даже из совершенно верного суждения, что (b) «империя J вступила в фазу необратимого падения» делается неверный вывод (c) о скорости этого процесса и (d) связанный с этим вывод о том, что раз «держава N» или «империя J» в упадке и крушении – они перестали быть серьезными силами –
- даже стремительная история Наполеона укладывается в долгие 16 лет, между Березиной и Парижем был целый 1813 год, когда все казалось еще раскачивающимся, могущим повернуться и так, и эдак –
- и даже после Парижа весной 1814 г. – была еще Бельгия и деревушка Ватерлоо –
- а уж про XVII век и Испанию – достаточно заглянуть в историю Франции и вспомнить, чем Ришелье занимался и в чем свое главное достижение великий Мазарини видел и т.д. –
- а уж как огрызнулся «больной человек Европы», к которому Антанта отнеслась с пренебрежением – об этом хотя бы история Галлиполиийской операции напомнит –
- кстати, об этом же помнили еще и те, кто, как Шевырев, заговорили о «гниении Европы» - речь шла о том, что дух жизни отлетел, там, где был вожатый в будущее – отныне, полагали они, лишь доведение до предела уже созданного и в своем разделении дающего реальную критику себя самого –
- и показывать в ответ что Шевыреву, что Одоевскому конкретные блага и общее процветание, успехи наук и искусств – было бы уже потому бессмысленно, что сами они о них знали и ценили –
- и уж точно глуп непроходимо был бы тот король вандалов, что на основании вывода о необратимом упадке Рима пришел к заключению, что Августа опасаться не следует и мало ли что там ромеи замышляют – «все уже закончилось» -
- ан нет, оказалось бы, что для него все закончится уж точно быстрее –
- впрочем, хоть вроде бы никто из королей вандалов такого вывода не делал – да и к историческим рассуждениям они вроде бы особой склонности не имели –
- это им все равно не помогло, история их закончилась первой – Рим вернулся
- это сильное влияние учебников истории и вообще приход истории в школу (случившийся, напомню, совсем недавно, в XIX веке) – на политическое мышление –
- то есть учебник (и производные от него, включая кинематограф), особенно в том остаточном виде, что сохраняется в памяти, чаще всего рассказывал и рассказывает некие последовательности –
- и это были [кроме собственной страны, где все сложнее и иначе] истории возвышения, достижения величия и упадка –
- упадок был стремителен (по количеству строк) и вскоре этот персонаж выпадал из истории или оказывался – если речь о державе – в своем «упадочном», второстепенном состоянии –
- чтобы далеко не ходить, можно вспомнить хотя бы то, что остается от учебника о Наполеоне –
- много чего было, потом сходил в Россию в 1812 году – и все, конец истории, потерпел поражение, «святая Елена, маленький остров» -
- Испания – та открывает мир, шумит, воююет, Сервантес пишет – но то уже закат, дальше – см.: Американо-Испанскую войну, 1898 год –
- Рим – длинная история, но «все мы знаем конец», Ромул Августул, Одоакр, все закончилось –
- а возникающая здесь ловушка в том, что даже из обоснованного суждения (a) «держава N находится в состоянии упадка» или даже из совершенно верного суждения, что (b) «империя J вступила в фазу необратимого падения» делается неверный вывод (c) о скорости этого процесса и (d) связанный с этим вывод о том, что раз «держава N» или «империя J» в упадке и крушении – они перестали быть серьезными силами –
- даже стремительная история Наполеона укладывается в долгие 16 лет, между Березиной и Парижем был целый 1813 год, когда все казалось еще раскачивающимся, могущим повернуться и так, и эдак –
- и даже после Парижа весной 1814 г. – была еще Бельгия и деревушка Ватерлоо –
- а уж про XVII век и Испанию – достаточно заглянуть в историю Франции и вспомнить, чем Ришелье занимался и в чем свое главное достижение великий Мазарини видел и т.д. –
- а уж как огрызнулся «больной человек Европы», к которому Антанта отнеслась с пренебрежением – об этом хотя бы история Галлиполиийской операции напомнит –
- кстати, об этом же помнили еще и те, кто, как Шевырев, заговорили о «гниении Европы» - речь шла о том, что дух жизни отлетел, там, где был вожатый в будущее – отныне, полагали они, лишь доведение до предела уже созданного и в своем разделении дающего реальную критику себя самого –
- и показывать в ответ что Шевыреву, что Одоевскому конкретные блага и общее процветание, успехи наук и искусств – было бы уже потому бессмысленно, что сами они о них знали и ценили –
- и уж точно глуп непроходимо был бы тот король вандалов, что на основании вывода о необратимом упадке Рима пришел к заключению, что Августа опасаться не следует и мало ли что там ромеи замышляют – «все уже закончилось» -
- ан нет, оказалось бы, что для него все закончится уж точно быстрее –
- впрочем, хоть вроде бы никто из королей вандалов такого вывода не делал – да и к историческим рассуждениям они вроде бы особой склонности не имели –
- это им все равно не помогло, история их закончилась первой – Рим вернулся
05.05.202518:04
я вот подумал – а о ком из больших теоретиков и больших теорий –
- да даже не «больших» по мысли, а хотя бы только по влиянию [хотя это, на мой взгляд, вещи взаимосвязанные – совсем слабое, бессильное интеллектуально не может стать влиятельным в мире идей, ну да это другой длинный разговор] нельзя сказать ровно того же? –
- не только беглая ссылка и отсылка чаще всего таковы – но едва ли не любой учебник делает это –
- то есть не просто «упрощает», а попутно искажает – и даже там, где непосредственно не искажает, встраивает в перспективу так, что читатель не-специалист [а читателем учебника по определению является таковой, он ведь только надеется им стать] поймет, вынесет в итоге нечто, весьма далекое от того, о чем шла речь –
- и хороший учебник тем и хорош, что (1) профиль/схема будут все-таки узнаваться и (2) читатель будет понимать, что это именно что «схема», «на самом деле все совсем иначе», но это – необходимое введение или, там, где не будет продолжения, все-таки крепко осознавать, что рассказанное, преподанное – это никак не адекватное знание, а лишь способ хоть как-то, вчерне, сориентироваться на местности
- да даже не «больших» по мысли, а хотя бы только по влиянию [хотя это, на мой взгляд, вещи взаимосвязанные – совсем слабое, бессильное интеллектуально не может стать влиятельным в мире идей, ну да это другой длинный разговор] нельзя сказать ровно того же? –
- не только беглая ссылка и отсылка чаще всего таковы – но едва ли не любой учебник делает это –
- то есть не просто «упрощает», а попутно искажает – и даже там, где непосредственно не искажает, встраивает в перспективу так, что читатель не-специалист [а читателем учебника по определению является таковой, он ведь только надеется им стать] поймет, вынесет в итоге нечто, весьма далекое от того, о чем шла речь –
- и хороший учебник тем и хорош, что (1) профиль/схема будут все-таки узнаваться и (2) читатель будет понимать, что это именно что «схема», «на самом деле все совсем иначе», но это – необходимое введение или, там, где не будет продолжения, все-таки крепко осознавать, что рассказанное, преподанное – это никак не адекватное знание, а лишь способ хоть как-то, вчерне, сориентироваться на местности
01.05.202507:37
с праздником!
29.04.202521:28
в кулуарах одной конференции – в разговорах и междометиях наблюдал специфическое и вместе с тем остро характерное для нашего времени в широком смысле –
- разговоры и ожидания, связанные со всем происходящим, чтобы оно кончилось – и «началось как прежде», явное неудобство всего происходящего и неопределенность –
- недовольство этим и стремление восстановить «как было» и проч. – и по возможности все это длить –
- и все это понятно, верно и не вызывает ни малейшего возражения –
- но вот что сильно беспокоило и удивляло – это своеобразие говорение, сугубо из своего и своей собственной позиции –
- что вот то, что было – оно удобно и приемлемо для меня, оно работало, в отличие от нынешнего – и вот пусть оно туда же и вернется, любой ценой –
- или, что намного важнее: вопрос цены вообще не поднимается –
- а беспокойство здесь связано именно с этим: ведь если ты говоришь сугубо о своем собственном и только о нем, беспокоишься о нем и не собираешься даже тенью учитывать общий контекст, судьбу соотечественников разнородных –
- то ведь тем самым – вне апелляции к «общему благу» [то есть что вот это, «нами желаемое», благо для всех – пусть даже не прямо сейчас, но хотя бы «в конечном счете»] –
- что речь сугубо о своем и «своих», вне соотечественников, общего государства и прочего –
- что в этой ситуации как раз невозможен никакой общий разговор – ну да, ты печешься о своем, хочешь, чтобы твое стало вот таким или хотя бы таким, как было до того, как «вот все вот это вот», а другой – о своем –
- и тогда лишь буквальное – кто кого пересилит и кто окажется способным не слышать другого – или слышать лишь в тех пределах, в которых сугубо фактическая сила не позволит не слышать –
- но ничего собственно общего здесь нет – просто выпало так, в общей рамке довелось жить, внешним образом общее влияет – ничего не поделать, остается принимать –
- и тени общей жизни и общего блага здесь нет – и готовность предать всех других, вроде бы здесь же живущих, но не входящих в «свое», в ту перспективу, из которой рассуждение вьется – абсолютная, именно не задумываясь, их вообще здесь нет –
- то есть, всерьез говоря, это даже не предательство – оно требовало бы изначально включить, помыслить вместе –
- а здесь «так», случайно «в одной колоде», «рядом лежим», ну да мало ли как судьба тасует
- разговоры и ожидания, связанные со всем происходящим, чтобы оно кончилось – и «началось как прежде», явное неудобство всего происходящего и неопределенность –
- недовольство этим и стремление восстановить «как было» и проч. – и по возможности все это длить –
- и все это понятно, верно и не вызывает ни малейшего возражения –
- но вот что сильно беспокоило и удивляло – это своеобразие говорение, сугубо из своего и своей собственной позиции –
- что вот то, что было – оно удобно и приемлемо для меня, оно работало, в отличие от нынешнего – и вот пусть оно туда же и вернется, любой ценой –
- или, что намного важнее: вопрос цены вообще не поднимается –
- а беспокойство здесь связано именно с этим: ведь если ты говоришь сугубо о своем собственном и только о нем, беспокоишься о нем и не собираешься даже тенью учитывать общий контекст, судьбу соотечественников разнородных –
- то ведь тем самым – вне апелляции к «общему благу» [то есть что вот это, «нами желаемое», благо для всех – пусть даже не прямо сейчас, но хотя бы «в конечном счете»] –
- что речь сугубо о своем и «своих», вне соотечественников, общего государства и прочего –
- что в этой ситуации как раз невозможен никакой общий разговор – ну да, ты печешься о своем, хочешь, чтобы твое стало вот таким или хотя бы таким, как было до того, как «вот все вот это вот», а другой – о своем –
- и тогда лишь буквальное – кто кого пересилит и кто окажется способным не слышать другого – или слышать лишь в тех пределах, в которых сугубо фактическая сила не позволит не слышать –
- но ничего собственно общего здесь нет – просто выпало так, в общей рамке довелось жить, внешним образом общее влияет – ничего не поделать, остается принимать –
- и тени общей жизни и общего блага здесь нет – и готовность предать всех других, вроде бы здесь же живущих, но не входящих в «свое», в ту перспективу, из которой рассуждение вьется – абсолютная, именно не задумываясь, их вообще здесь нет –
- то есть, всерьез говоря, это даже не предательство – оно требовало бы изначально включить, помыслить вместе –
- а здесь «так», случайно «в одной колоде», «рядом лежим», ну да мало ли как судьба тасует
Переслал из:
Silene Noctiflora
27.04.202510:58
29 апреля в 16:00 в Культурно-просветительском центре БФУ им. И. Канта (г. Калининград) состоится открытая лекция «Немецкая консервативная публицистика второй половины XX века в лицах: Армин Молер и Герд-Клаус Кальтенбруннер. Биографии, влияние, наследие».
Лектор — Филипп Фомичёв, исследователь политической и интеллектуальной истории Германии ХХ века, специалист по немецким «новым правым», научный редактор издательства Silene Noctiflora, стажёр-исследователь «Центра фундаментальной социологии» НИУ ВШЭ (г. Москва)
В рамках презентации переводов ярких текстов Армина Молера («Против либералов») и Герда-Клауса Кальтенбруннера («Элита») 1980-х годов будут представлены политические биографии этих двух наиболее значимых правоконсервативных публицистов Германии данного периода — швейцарского ницшеанца и австрийского католика-традиционалиста — и рассмотрены их ключевые работы в общем интеллектуальном и политическом контексте эпохи.
Лекция состоится по адресу:
ул. Университетская, 2, ауд.115А
Для участия в мероприятии необходима предварительная регистрация
Онлайн-трансляция мероприятия будет доступна по ссылке
Лектор — Филипп Фомичёв, исследователь политической и интеллектуальной истории Германии ХХ века, специалист по немецким «новым правым», научный редактор издательства Silene Noctiflora, стажёр-исследователь «Центра фундаментальной социологии» НИУ ВШЭ (г. Москва)
В рамках презентации переводов ярких текстов Армина Молера («Против либералов») и Герда-Клауса Кальтенбруннера («Элита») 1980-х годов будут представлены политические биографии этих двух наиболее значимых правоконсервативных публицистов Германии данного периода — швейцарского ницшеанца и австрийского католика-традиционалиста — и рассмотрены их ключевые работы в общем интеллектуальном и политическом контексте эпохи.
Лекция состоится по адресу:
ул. Университетская, 2, ауд.115А
Для участия в мероприятии необходима предварительная регистрация
Онлайн-трансляция мероприятия будет доступна по ссылке
08.05.202508:51
Палмерстон по поводу надоевших ему рассуждений о «больном человеке Европы» и болтовне о его скорой кончине –
- «Половина неверных выводов, к которым приходит человечество, происходит из злоупотребления метафорами и привычки путать общее сходство или воображаемое подобие с действительным положением вещей. Поэтому люди охотно сравнивают древнюю монархию со старым зданием, старым деревом или старым человеком…»
- «Половина неверных выводов, к которым приходит человечество, происходит из злоупотребления метафорами и привычки путать общее сходство или воображаемое подобие с действительным положением вещей. Поэтому люди охотно сравнивают древнюю монархию со старым зданием, старым деревом или старым человеком…»
06.05.202512:49
за шесть лет до 1939 там и вовсе черте что творилось, а потом ничего, втянулись -
- так что я бы не рисковал поспешными экстраполяциями
- так что я бы не рисковал поспешными экстраполяциями
Переслал из:
Zentropa Orient Express
04.05.202505:29
Открытая лекция исследователя политической и интеллектуальной истории Германии ХХ века, специалиста по немецким «новым правым», научного редактор издательства Silene Noctiflora Филиппа Фомичёва «Немецкая консервативная публицистика второй половины XX века в лицах: Армин Молер и Герд-Клаус Кальтенбруннер. Биографии, влияние, наследие».
Армин Молер и Герд-Клаус Кальтенбруннер — два «золотых пера» немецкой правой послевоенной публицистики и два разных типа интеллектуала на консервативной сцене ФРГ. Они сотрудничали и активно полемизировали друг с другом. Первый был ницшеанцем, а второй католиком-традиционалистом, но обоих объединяла активная позиция в попытках обновления самого понимания консерватизма и возможности реализации правой политики в современном мире.
https://www.youtube.com/watch?v=Lcm1SR3RsAs
Армин Молер и Герд-Клаус Кальтенбруннер — два «золотых пера» немецкой правой послевоенной публицистики и два разных типа интеллектуала на консервативной сцене ФРГ. Они сотрудничали и активно полемизировали друг с другом. Первый был ницшеанцем, а второй католиком-традиционалистом, но обоих объединяла активная позиция в попытках обновления самого понимания консерватизма и возможности реализации правой политики в современном мире.
https://www.youtube.com/watch?v=Lcm1SR3RsAs
01.05.202506:10
подумалось попутно по поводу давно смущавшей меня метафоры историка как следователя – той, которую вполне последовательно, через пирсовскую абдукцию, развивает Гинзбург –
- то есть смущающей не от того, что этого нет –
- но от того, что это – именно что один род историографии, который, становясь исключительным – едва ли не вреден –
- исключительным же он становится от того, что это внятный набор практик, то, чему можно (а) учить и научить и, что намного важнее в плане институций, (б) соответствие чему можно проверить – устроить экзамен, прописать «объективные критерии» и проч. –
- можно выстроить, да он и выстроен, порядок знания – с дознавателями, следователями и прокурорским надзором, следствием судебным и инстанциями апелляционными и кассационными –
- но это лишь один род исторического знания – и, если продолжать метафорический порядок, то по меньшей мере есть и другой вариант историка, не следователя, а критика литературного –
- а тот в свою очередь распадается на варианты – но в конце концов, в отличие от литературоведа, остается все-таки сродным тому, о чем пишет, во что вдумывается – как каждый из нас включен и вовлечен в историю –
- в конце концов, по формулировке Айхенвальда, он лишь «первый и лучший из читателей»
- то есть смущающей не от того, что этого нет –
- но от того, что это – именно что один род историографии, который, становясь исключительным – едва ли не вреден –
- исключительным же он становится от того, что это внятный набор практик, то, чему можно (а) учить и научить и, что намного важнее в плане институций, (б) соответствие чему можно проверить – устроить экзамен, прописать «объективные критерии» и проч. –
- можно выстроить, да он и выстроен, порядок знания – с дознавателями, следователями и прокурорским надзором, следствием судебным и инстанциями апелляционными и кассационными –
- но это лишь один род исторического знания – и, если продолжать метафорический порядок, то по меньшей мере есть и другой вариант историка, не следователя, а критика литературного –
- а тот в свою очередь распадается на варианты – но в конце концов, в отличие от литературоведа, остается все-таки сродным тому, о чем пишет, во что вдумывается – как каждый из нас включен и вовлечен в историю –
- в конце концов, по формулировке Айхенвальда, он лишь «первый и лучший из читателей»
Переслал из:
SocialEvents
29.04.202514:20
У Юрия Васильева — то, что можно было бы назвать абсолютный репортаж.
Читать тяжело, но, так сказать, не чрезмерно тяжело, извините, не так, чтобы чувствительный читатель закричал, что не может больше выносить этих ужасов, и бросил на полдороге. Да нет, в общем, это хроники оккупации, но не хроники геноцида. Тут ужас состоит в случайности судьбы, обусловленной одним простым обстоятельством. Как-то странно об этом говорить, но приходится.
Вообще никто не ждет от воюющей армии абстрактного гуманизма, но есть одно но. Оно касается правового статуса территорий, которые не "освобождены", что бы это ни значило, но именно захвачены, оккупированы в специальных военных или военно-дипломатических целях. Люди и территории, которые становятся новыми гражданами - это одно. Люди и территории, особенно территории — как материал для торга, более ничем не важные и никому не интересные — это другое.
Мы видим, это бросается в глаза, что о своей судьбе рассказывают люди, превращенные в объекты, более или менее докучливые, и, как таковые , лишенные правового статуса. И теперь мы знаем, как это выглядит.
Так что ликования не получается, хотя основания для него есть, надо только поднапрячься.
https://vz.ru/society/2025/4/28/1328981.html
Читать тяжело, но, так сказать, не чрезмерно тяжело, извините, не так, чтобы чувствительный читатель закричал, что не может больше выносить этих ужасов, и бросил на полдороге. Да нет, в общем, это хроники оккупации, но не хроники геноцида. Тут ужас состоит в случайности судьбы, обусловленной одним простым обстоятельством. Как-то странно об этом говорить, но приходится.
Вообще никто не ждет от воюющей армии абстрактного гуманизма, но есть одно но. Оно касается правового статуса территорий, которые не "освобождены", что бы это ни значило, но именно захвачены, оккупированы в специальных военных или военно-дипломатических целях. Люди и территории, которые становятся новыми гражданами - это одно. Люди и территории, особенно территории — как материал для торга, более ничем не важные и никому не интересные — это другое.
Мы видим, это бросается в глаза, что о своей судьбе рассказывают люди, превращенные в объекты, более или менее докучливые, и, как таковые , лишенные правового статуса. И теперь мы знаем, как это выглядит.
Так что ликования не получается, хотя основания для него есть, надо только поднапрячься.
https://vz.ru/society/2025/4/28/1328981.html
26.04.202509:04
а тем временем - настало времени поговорить о главном, о книге
08.05.202507:11
простите за глупости – но только сейчас осознал, что «разбойники с большой дороги» исчезли по причине появления железных дорог –
- когда основные массы путешествующих и, главное, путешествующих на длинные дистанции [т.е. именно те, кто представлял интерес для разбойников, поскольку везли с собой большие деньги, разнородное имущество – такого рода, которое имело смысл перемещать весьма затратно], стали перемещаться на железнодорожных составах –
- и вновь отчасти появились уже с появлением массового автомобильного транспорта и автомагистралей –
- но лишь в очень малой степени, поскольку вместе с железными дорогами и т.п. пришла и система внутреннего надзора и управления [в том числе и потому, что железные дороги и позволяли осуществить подобное, и требовали его – побуждая к согласованности, требуя очень много этого рода, чтобы стало возможным единое расписание и т.д.] –
- собственно, Англия тому хорошим примером, когда «бобби» и стефенсоновская «Ракета» появляются почти синхронно
- когда основные массы путешествующих и, главное, путешествующих на длинные дистанции [т.е. именно те, кто представлял интерес для разбойников, поскольку везли с собой большие деньги, разнородное имущество – такого рода, которое имело смысл перемещать весьма затратно], стали перемещаться на железнодорожных составах –
- и вновь отчасти появились уже с появлением массового автомобильного транспорта и автомагистралей –
- но лишь в очень малой степени, поскольку вместе с железными дорогами и т.п. пришла и система внутреннего надзора и управления [в том числе и потому, что железные дороги и позволяли осуществить подобное, и требовали его – побуждая к согласованности, требуя очень много этого рода, чтобы стало возможным единое расписание и т.д.] –
- собственно, Англия тому хорошим примером, когда «бобби» и стефенсоновская «Ракета» появляются почти синхронно
05.05.202519:21
сегодня Малой семь лет – и нет ничего у меня в этот день кроме банальностей: того, что трудно поверить, что уже семь – и одновременно трудно уже представить то время, когда ее не было –
- что радуешься, любишь и тревожишься и так далее – все то, что подумано, сказано и написано столько миллионов раз, что и не сосчитать –
- но особо думается [вновь, неизбывно банальное] – о том, насколько она дает возможность по другому смотреть на мир, думать о другом и иначе –
- где ты не просто «вновь переживаешь то же», «бредешь вместе с тем, кто впервые проходит этот путь», но нет – тот первый совсем забылся, да и понимался, переживался совершенно иначе –
- и не просто видишь, как это – «первое» - происходит с другим, а еще и впервые чувствуешь это [ведь «со», совместное – здесь действительно впервые, оно сугубо твое] –
- и, конечно, попутно проживаешь свое – ведь детство твоего ребенка еще и возможность пережить то, что хотел, но не случилось, что надо бы, да вот все не к месту и не ко времени –
- как сейчас читаем «Шахнаме» - ну что в порядке дней оправдало бы это… про Феридуна, персидского короля Лира, вражду Турана и Ирана и проч., или заново переживать античные мифы, видя попутно то самое, что рассказывают антропологи – ее напряженнейший интерес к генеалогии, кто кому приходится и как выстраиваются все эти линии – видеть как миф живет если не в первую очередь, то во многом как установление родства и связей –
- все это в учебниках рассказано, памятно – да вот только свое переживание того, если оно и было, не вспомнить – а сопереживание здесь, в вопросах и разговорах с собой устроившейся у плеча
- что радуешься, любишь и тревожишься и так далее – все то, что подумано, сказано и написано столько миллионов раз, что и не сосчитать –
- но особо думается [вновь, неизбывно банальное] – о том, насколько она дает возможность по другому смотреть на мир, думать о другом и иначе –
- где ты не просто «вновь переживаешь то же», «бредешь вместе с тем, кто впервые проходит этот путь», но нет – тот первый совсем забылся, да и понимался, переживался совершенно иначе –
- и не просто видишь, как это – «первое» - происходит с другим, а еще и впервые чувствуешь это [ведь «со», совместное – здесь действительно впервые, оно сугубо твое] –
- и, конечно, попутно проживаешь свое – ведь детство твоего ребенка еще и возможность пережить то, что хотел, но не случилось, что надо бы, да вот все не к месту и не ко времени –
- как сейчас читаем «Шахнаме» - ну что в порядке дней оправдало бы это… про Феридуна, персидского короля Лира, вражду Турана и Ирана и проч., или заново переживать античные мифы, видя попутно то самое, что рассказывают антропологи – ее напряженнейший интерес к генеалогии, кто кому приходится и как выстраиваются все эти линии – видеть как миф живет если не в первую очередь, то во многом как установление родства и связей –
- все это в учебниках рассказано, памятно – да вот только свое переживание того, если оно и было, не вспомнить – а сопереживание здесь, в вопросах и разговорах с собой устроившейся у плеча
02.05.202513:43
Уважаемые друзья,
В четверг, 15 мая 2025 года, в 19 часов в Доме-музее А.И. Герцена состоится вечер известного философа, историка и правоведа Андрея Тесли «”Отцы и дети нигилизма”. Разговор об антинигилистическом романе», во время которого он осветит непростую, но крайне актуальную тему нигилизма и его роли в русской литературе.
Сивцев Вражек, 27
8 (499) 241-58-59
Вход по билетам — 500 руб.
Также действует «Пушкинская карта»
12+
В четверг, 15 мая 2025 года, в 19 часов в Доме-музее А.И. Герцена состоится вечер известного философа, историка и правоведа Андрея Тесли «”Отцы и дети нигилизма”. Разговор об антинигилистическом романе», во время которого он осветит непростую, но крайне актуальную тему нигилизма и его роли в русской литературе.
Сивцев Вражек, 27
8 (499) 241-58-59
Вход по билетам — 500 руб.
Также действует «Пушкинская карта»
12+
30.04.202509:48
На экзамене по историографии: «Жозеф де Нестор»!
29.04.202507:50
и еще один разговор в нашей прекрасной университетской библиотеке -
- на сей раз с Евгением Стрелковым (ННГУ) о Тимофееве-Ресовском
- на сей раз с Евгением Стрелковым (ННГУ) о Тимофееве-Ресовском
26.04.202507:46
читая ворох рассуждений по поводу логики поведения соседнего президента – про выторговывание условий, гарантий собственной безопасности и проч. –
- несколько удивляюсь –
- то есть удивляюсь тому, что множество рассуждений построено, кажется, на той аксиоме, что для лица ничего важнее жизни –
- ладно, допустим, с гегелевским пониманием человека как существа, способного не-биологическое поставить выше биологического, последнее принести в жертву первому, не согласны –
- но хотя бы «Египетские ночи» нашего классика знать должны бы… -
- да и добрая треть, если не половина всей мировой литературы – про жизнь как ставку
- несколько удивляюсь –
- то есть удивляюсь тому, что множество рассуждений построено, кажется, на той аксиоме, что для лица ничего важнее жизни –
- ладно, допустим, с гегелевским пониманием человека как существа, способного не-биологическое поставить выше биологического, последнее принести в жертву первому, не согласны –
- но хотя бы «Египетские ночи» нашего классика знать должны бы… -
- да и добрая треть, если не половина всей мировой литературы – про жизнь как ставку
Показано 1 - 24 из 305
Войдите, чтобы разблокировать больше функциональности.