Всякий раз, когда происходят истории вроде тех, которые произошли с Апачевым, Бильченко или Кантором, появляются люди с тонкой душевной организацией, которые требуют от общества одного: немедленно понять и простить. Тотчас.
«Али же мы не православные?»
Травить — плохо, осуждать — плохо, «вы, простите, омерзительнее тех, кого судите, какое вы право имеете?! Забыли притчу о блудном сыне?! Не судите, твари, не судимы будете, ага!»
Розовая слюнка на подбородке.
— Прос…
— Мы прощаем тебя! Аллилуйя! Он опять с нами!
— …тутки, пошли на хер! Ненавижу!
— Тише ты! (Шепотом) Может, всё-таки съездишь в Донбасс, мавики отвезешь, а? Сразу простим, есть выходы…
Посмотришь: мягкие люди, толстовцы буквально. Всех понять, всех простить. Особенно этих, которые «всех ограбить, всех убить». Подставим щеку.
Потом вспоминаешь. Эти люди годами (годами!) травят Юлию Витязеву, Бориса Якеменко. За что? Ну, если честно, за критику. Не любят толстовцы, когда их критикуют. Они могут критиковать всех, потому что хорошие и умные, а их не может критиковать никто.
Самый вопиющий момент, конечно, самоубийство Мурза, в котором обвиняют конкретных людей. Это в исторической практике называется «кровавый навет». Потому что было следствие, следствие не выявило ничего. Депутат делал запрос. И?
Нет отличия от либералов. Те говорят «Навального убили». Всё, вердикт вынесен. Кто убил? Да уж понятно — кто.
У этих ровно такая же мантра. Мурза довели до самоубийства. Они столько говорят об этом, что со временем нарвутся. Многие (включая меня), захотят выяснить, что там произошло, как произошло, кто был рядом, с кем покойный общался перед гибелью, какую он вообще должность занимал, кто был его командиром. Мы ничего не знаем об этой трагедии. О давнем самоубийстве Есенина знаем куда больше, буквально по минутам. А тут — сплошной туман войны. Ничего не понятно.
Зато понятно, что ряд людей без Небесной сотни жить не могут. Им нужен пантеон мертвецов. Пока погибших явно не хватает. По пальцам перечесть. Ничего, будут и ещё. Конечно. Если этим людям позволить.
Христианки, готовые задушить человека голыми руками, потому что он не беспокоится о судьбе Донбасса (так честно и пишут), проповедуют нам морали.
Русские в понимании этих людей — добрые, безвольные дурачки. Кладут сотни тысяч людей на поле брани, чтобы сразу после победы тут же всех простить. «Вы же поняли, наши дорогие братья, что поступали нехорошо?» И братья, хлюпая носопыркой: «Це так! Напевно…» — «Обнимемся!»
Уже идет речь о том, как налаживать контакт с украинским обществом. Как подобрать к нему ключик. И, главное, за сколько. Нам, разумеется, нужен собственный USAID — RUSSIAID. Американцы, тупые, свой разогнали. Самое время делать свой. Давать деньги, деньги, деньги на дружбу с бандеровцами, которые на глазах исправляются.
Вот же, наглядный урок! Апачев! Апачев извинился! Второй раз!
Вот он цедит извинения, как великовозрастный… не знаю… посетитель школы для одаренных музыкантов, которого оставили в седьмом классе на тридцать лет, потому что не хотели расставаться с гением.
Он пишет: «Наш президент недавно говорил о необходимости восстановления памятников в Курской области после оккупации ВСУ. Хочу предложить Александру Хинштейну свою посильную помощь в этом вопросе. Понимаю, что накал страстей между нами был высок, но мы все делаем одно дело и работаем на благо России».
Поверьте, даже старую шутку о галантерейщике и кардинале вспоминать не хочется. Всплывает одно слово: незамутненность. «Мы оба, брат, работали на благо России: ты руководил областью, я писал на стене нецензурные слова…»
Что с этими людьми не так?
Кантор: Русские — народ-раб, жрущий говно!
Левенталь: Максим Карлович, перебор!
Кантор: Русские — народ, скованный предрассудками, поедающий отбросы!
Левенталь: Сука, да что же это! Ладно, завтра будем опять репетировать.
P.S. Специально для вас: смотрите биографию актера Всеволода Александровича Блюменталь-Тамарина (1881 - 1945). Увлекательно.
Завтра будем удивляться, почему у нас тип Кантора воспроизводится из поколения в поколение.
