Дмитрий Травин
21.04.202519:51
Кайра бөлүшүлгөн:
Десницкий
18.04.202518:12
Из разговоров в комментариях ФБ (вопрос о дате Пасхи в год распятия)
- Вот нашли бы протокол допроса у Пилата, и все вопросы бы отпали - там дата была бы точная и время, Бюрократия - великая сила. Но его почему-то никто не ищет
- это шутка? или вы всерьез?
- Я долго рылся в библеистике, пытаясь понять историю вопроса, и до сих пор остаюсь в недоумении - никаких следов - не протоколов даже а хотя бы попыток их поиска.
- а как вы представляете себе поиски этого протокола? Запрос в архив МВД провинции Иудея?
- там вряд ли что осталось,. Я бы начал с метрополии - архивов Рима, Ватикана, туда все отправлялось.
- нет, я не могу поверить, что это не розыгрыш. То есть в архивах Ватикана есть такой большой шкаф с табличкой: материалы судебных процессов в провинции Иудея при прокураторе Понтии Пилате (а рядом много-много других шкафов с материалами из других провинций и за другие периоды). И никто, никто, никто за двадцать веков не удосужился туда заглянуть!
- Вот нашли бы протокол допроса у Пилата, и все вопросы бы отпали - там дата была бы точная и время, Бюрократия - великая сила. Но его почему-то никто не ищет
- это шутка? или вы всерьез?
- Я долго рылся в библеистике, пытаясь понять историю вопроса, и до сих пор остаюсь в недоумении - никаких следов - не протоколов даже а хотя бы попыток их поиска.
- а как вы представляете себе поиски этого протокола? Запрос в архив МВД провинции Иудея?
- там вряд ли что осталось,. Я бы начал с метрополии - архивов Рима, Ватикана, туда все отправлялось.
- нет, я не могу поверить, что это не розыгрыш. То есть в архивах Ватикана есть такой большой шкаф с табличкой: материалы судебных процессов в провинции Иудея при прокураторе Понтии Пилате (а рядом много-много других шкафов с материалами из других провинций и за другие периоды). И никто, никто, никто за двадцать веков не удосужился туда заглянуть!
12.04.202518:39
Примерно полгода идет обсуждение моей книги «Как мы жили в СССР», и вот я стал замечать одну любопытную вещь.
В этом исследовании мне важно было дать по мере сил взвешенный анализ советской эпохи «долгих семидесятых», не уклоняясь ни в восхваление, ни в очернение. Тот, кто прочел предисловие, знает, что я долго не публиковал почти готовую книгу, поскольку не хотел создавать у читателя впечатления, будто в детстве и юности моего поколения все было плохо. И лишь, когда нашелся ход с чередованием глав, посвященных экономике, политике, идеологии, с кинозалами, посвященными культуре, работа оказалась завершена. Надеюсь, мне удалось показать, что хозяйственные провалы и провалы коммунистических идеалов сочетались с появлением на экранах целой череды ярких фильмов, сопоставимых по своему значению для культуры с русской литературой XIX столетия.
Мне грех жаловаться на внимание к книге. Читают и покупают гораздо лучше, чем можно было ожидать. Но есть, конечно, и неприятие. Есть немало людей, для которых СССР «долгих семидесятых» был прекрасен (или кажется таким, спустя более полувека), а потому с критическим взглядом на экономику дефицита или систему промывания мозгов они не согласны. При этом на высокие оценки культуры семидесятых эти читатели вообще не обращают внимания. Создается такое впечатление, что для ценителей Советского Союза искусство вообще не имеет никакого значения. Именно то, чем наша страна могла бы гордиться, и чем действительно гордятся вместе со мной читатели, критично настроенные по отношению к советскому образу жизни, мои оппоненты не воспринимают. Надо ли так понимать, что для них величие СССР – это имперское величие, военная сила, социальное псевдоравенство и интернациональная псевдодружба?
Моих отрывочных впечатление, конечно, недостаточно для того, чтобы составить представление о той читательской аудитории, которая не стала моей аудиторией. Но все же несколько удивляет, что нигде мне не попадался хоть один отзыв такого типа: автор, конечно же, гнусный антисоветчик и антикоммунист😊, но даже он вынужден был отметить большое значение советской культуры.
В этом исследовании мне важно было дать по мере сил взвешенный анализ советской эпохи «долгих семидесятых», не уклоняясь ни в восхваление, ни в очернение. Тот, кто прочел предисловие, знает, что я долго не публиковал почти готовую книгу, поскольку не хотел создавать у читателя впечатления, будто в детстве и юности моего поколения все было плохо. И лишь, когда нашелся ход с чередованием глав, посвященных экономике, политике, идеологии, с кинозалами, посвященными культуре, работа оказалась завершена. Надеюсь, мне удалось показать, что хозяйственные провалы и провалы коммунистических идеалов сочетались с появлением на экранах целой череды ярких фильмов, сопоставимых по своему значению для культуры с русской литературой XIX столетия.
Мне грех жаловаться на внимание к книге. Читают и покупают гораздо лучше, чем можно было ожидать. Но есть, конечно, и неприятие. Есть немало людей, для которых СССР «долгих семидесятых» был прекрасен (или кажется таким, спустя более полувека), а потому с критическим взглядом на экономику дефицита или систему промывания мозгов они не согласны. При этом на высокие оценки культуры семидесятых эти читатели вообще не обращают внимания. Создается такое впечатление, что для ценителей Советского Союза искусство вообще не имеет никакого значения. Именно то, чем наша страна могла бы гордиться, и чем действительно гордятся вместе со мной читатели, критично настроенные по отношению к советскому образу жизни, мои оппоненты не воспринимают. Надо ли так понимать, что для них величие СССР – это имперское величие, военная сила, социальное псевдоравенство и интернациональная псевдодружба?
Моих отрывочных впечатление, конечно, недостаточно для того, чтобы составить представление о той читательской аудитории, которая не стала моей аудиторией. Но все же несколько удивляет, что нигде мне не попадался хоть один отзыв такого типа: автор, конечно же, гнусный антисоветчик и антикоммунист😊, но даже он вынужден был отметить большое значение советской культуры.
03.04.202512:30
«Не замахнуться ли мне на Дональда, понимаете-ли, нашего Трампа?», – подумал я на днях, пересматривая (не спрашивайте пока для какой рабочей цели) фильм «Берегись автомобиля» с замечательным монологом Евгения Евстигнеева, замахивавшегося на Вильяма, понимаете-ли, нашего Шекспира. Все вокруг на Трампа замахиваются, а я отмалчиваюсь. Но здесь, видите ли, вот какая проблема.
Большая часть тех, кто не отмалчивается, просто льет на него помои. Мерзкое, надо признать, занятие для интеллигентного человека вне зависимости от того, как мы относимся к омываемой помоями персоне. Я уже перестал читать нескольких авторов именно потому, что вместо рассуждений, хотя бы самых примитивных, они пишут гадости и публикуют пошлые картинки. Не выношу такой формы творчества.
Писать о политике Трампа в отношении Москвы и Киева пока сложно. В отличие от другой большой группы авторов, все знающих и все понимающих, я пока мало что понимаю в разворачивающемся «на наших глазах» миротворчестве, поскольку на самом деле оно происходит вовсе не на наших глазах, а виде тайной дипломатии. Анализировать то, что нам втюхивают со всех сторон пресс-секретари, – пустое занятие. А результаты миротворчества пока не столь велики, чтобы из этого «сухого остатка» от пресс-секретарского творчества можно было делать серьезные выводы.
Надо было бы, конечно, писать об основной политике Трампа – той, что связана с тарифами и мигрантами, а не с той, что связана с Россией и Украиной. Но здесь как раз серьезных загадок нет. Мне, честно говоря, всё недосуг было оторваться от работы над новой книгой ради того, о чем я подробно писал в одной из книг старых. Трамп – это своеобразный символ столь радикального всемирного политического перелома, что я посвятил ему целую главу во втором (2019 г.) издании своей книги «Крутые горки XXI века». Всё, что я увидел с тех пор, полностью подтверждает анализ, сделанный на исходе первого трамповского срока. Книгу, увы, давно уже нельзя купить, но в электронного виде, естественно, можно. В издательстве ЕУСПб.
Большая часть тех, кто не отмалчивается, просто льет на него помои. Мерзкое, надо признать, занятие для интеллигентного человека вне зависимости от того, как мы относимся к омываемой помоями персоне. Я уже перестал читать нескольких авторов именно потому, что вместо рассуждений, хотя бы самых примитивных, они пишут гадости и публикуют пошлые картинки. Не выношу такой формы творчества.
Писать о политике Трампа в отношении Москвы и Киева пока сложно. В отличие от другой большой группы авторов, все знающих и все понимающих, я пока мало что понимаю в разворачивающемся «на наших глазах» миротворчестве, поскольку на самом деле оно происходит вовсе не на наших глазах, а виде тайной дипломатии. Анализировать то, что нам втюхивают со всех сторон пресс-секретари, – пустое занятие. А результаты миротворчества пока не столь велики, чтобы из этого «сухого остатка» от пресс-секретарского творчества можно было делать серьезные выводы.
Надо было бы, конечно, писать об основной политике Трампа – той, что связана с тарифами и мигрантами, а не с той, что связана с Россией и Украиной. Но здесь как раз серьезных загадок нет. Мне, честно говоря, всё недосуг было оторваться от работы над новой книгой ради того, о чем я подробно писал в одной из книг старых. Трамп – это своеобразный символ столь радикального всемирного политического перелома, что я посвятил ему целую главу во втором (2019 г.) издании своей книги «Крутые горки XXI века». Всё, что я увидел с тех пор, полностью подтверждает анализ, сделанный на исходе первого трамповского срока. Книгу, увы, давно уже нельзя купить, но в электронного виде, естественно, можно. В издательстве ЕУСПб.
24.04.202512:40
Был сегодня на похоронах. Это и само-то по себе очень грустное событие, а от тех мыслей, которые мне пришли в голову, когда слушал речи, стало совсем печально.
Прощание с покойным собрало множество разных людей в большом торжественном зале одного из лучших исторических зданий Петербурга. Из всех собравшихся я знал, пожалуй, не больше десятка. Там были представители власти и те, кто к этой власти относится скептически. Но все сошлись в своем отношении к покойному. Его любили и ценили, причем печаль и слезы были явно неподдельными. Траур объединил вдруг тех, кому иным способом объединиться трудно. И я вдруг подумал, что первый раз за последние годы нахожусь в атмосфере искреннего единения. Обычно же приходится существовать в атмосфере злобы и вражды, когда даже люди, которые в целом похожим образом смотрят на мир, отыскивают мелочи, позволяющие сказать про кого-нибудь гадость.
Конечно, речь идет не о дружеских посиделках в узких компаниях: там-то все в основном складывается нормально. Я говорю о том, что в нашем широком информационном пространстве сегодня царит искренняя неподдельная ненависть. Начиная со СМИ и заканчивая соцсетями. Когда мы оказываемся на похоронах прямо перед лицом смерти, наш настрой вдруг становится жизнеутверждающим, но когда мы просто живем, то значительную часть своей жизненной энергии тратим на пожелание смерти людям, которых считаем врагами. Такой вот выходит парадокс. Если вспомнить знаменитые слова философа Григория Померанца о том, что «дьявол начинается с пены на губах ангела, идущего в бой за правое и святое дело», то можно заметить, как пена захлестывает мир, в котором мы живем.
В известной степени это следствие трансформации информационного пространства, при которой любой человек имеет хотя бы маленькую трибуну для ненависти: пост в соцсетях или комментарий на чужой пост. Но в то же время, думается, это – характеристика эпохи, когда ангелы в глазах миллионов людей активны, бескомпромиссны, непримиримы и хорошо вооружены, как острым словом, так и острым клинком.
Прощание с покойным собрало множество разных людей в большом торжественном зале одного из лучших исторических зданий Петербурга. Из всех собравшихся я знал, пожалуй, не больше десятка. Там были представители власти и те, кто к этой власти относится скептически. Но все сошлись в своем отношении к покойному. Его любили и ценили, причем печаль и слезы были явно неподдельными. Траур объединил вдруг тех, кому иным способом объединиться трудно. И я вдруг подумал, что первый раз за последние годы нахожусь в атмосфере искреннего единения. Обычно же приходится существовать в атмосфере злобы и вражды, когда даже люди, которые в целом похожим образом смотрят на мир, отыскивают мелочи, позволяющие сказать про кого-нибудь гадость.
Конечно, речь идет не о дружеских посиделках в узких компаниях: там-то все в основном складывается нормально. Я говорю о том, что в нашем широком информационном пространстве сегодня царит искренняя неподдельная ненависть. Начиная со СМИ и заканчивая соцсетями. Когда мы оказываемся на похоронах прямо перед лицом смерти, наш настрой вдруг становится жизнеутверждающим, но когда мы просто живем, то значительную часть своей жизненной энергии тратим на пожелание смерти людям, которых считаем врагами. Такой вот выходит парадокс. Если вспомнить знаменитые слова философа Григория Померанца о том, что «дьявол начинается с пены на губах ангела, идущего в бой за правое и святое дело», то можно заметить, как пена захлестывает мир, в котором мы живем.
В известной степени это следствие трансформации информационного пространства, при которой любой человек имеет хотя бы маленькую трибуну для ненависти: пост в соцсетях или комментарий на чужой пост. Но в то же время, думается, это – характеристика эпохи, когда ангелы в глазах миллионов людей активны, бескомпромиссны, непримиримы и хорошо вооружены, как острым словом, так и острым клинком.
21.04.202519:51
С недавних пор у меня весной появился «скользящий» день рождения помимо стационарного. И сегодня он случился. Я совершил свой традиционный поход от дома до Петергофа. Ровно шесть часов. Тридцать пять тысяч шагов. Каждый год к концу зимы, когда организм покидают последние силы, я размышляю о том, удастся ли мне еще раз подняться? И в день похода понимаю, что удается. Рождаюсь вновь. И вновь начинаю год. Как это дерево, встретившееся мне на пути. Почти лежащее и бессильное, почти утонувшее в пруду. Но, несмотря ни на что, живое. Кажется, именно сегодня с утра на нем пробились крохотные зеленые листочки.
Сегодня мне это ежегодное весеннее возрождение особенно удалось. Был будний пасмурный день. На Нижней дороге, идущей от деревянного путевого дворца Петра I до парка Александрия с дворцом-коттеджем Николая I, не было почти никого. Ни машин, ни прохожих, ни велосипедистов. Шумное Петергофское шоссе осталось выше и с него не доносится вниз ни звука. Тишина. Лишь птицы щебечут, да капли мягкого ленинградского дождика бьют по раскрытому зонту. «Огромный запущенный сад. // Приют задумчивых дриад». Слева сквозь голые, еще не покрывшиеся листвой деревья встают печальные громады старинных разрушающихся дворцов – Михайловки и Знаменки. Справа виднеется временами серый морской простор, уходящий куда-то к невидимому отсюда Кронштадту. А по обочинам Нижней дороги пробиваются первые весенние цветы. Наверное, вчера их еще не было.
Естественно, заходил по пути в Троице-Сергиеву морскую пустынь. К возрожденным могилам архитектора Штакеншнейдера и принца Ольденбургского. И, конечно, в этой обители не миновать захоронения «железного канцлера» Горчакова. Пожалуй, Александр Михайлович все же не мой герой в отличие от Андрея Ивановича и Петра Георгиевича, но как, проходя мимо памятника знаменитому министру иностранных дел эпохи Великих реформ, не вспомнить его знаменитое выражение «Россия сосредотачивается»? Да, мы разбиты, мы шокированы несчастьями последних лет, мы вынуждены молчать и зализывать раны. Но мы существуем. Мы сосредотачиваемся и пытаемся понять, как возрождать Россию.
Сегодня мне это ежегодное весеннее возрождение особенно удалось. Был будний пасмурный день. На Нижней дороге, идущей от деревянного путевого дворца Петра I до парка Александрия с дворцом-коттеджем Николая I, не было почти никого. Ни машин, ни прохожих, ни велосипедистов. Шумное Петергофское шоссе осталось выше и с него не доносится вниз ни звука. Тишина. Лишь птицы щебечут, да капли мягкого ленинградского дождика бьют по раскрытому зонту. «Огромный запущенный сад. // Приют задумчивых дриад». Слева сквозь голые, еще не покрывшиеся листвой деревья встают печальные громады старинных разрушающихся дворцов – Михайловки и Знаменки. Справа виднеется временами серый морской простор, уходящий куда-то к невидимому отсюда Кронштадту. А по обочинам Нижней дороги пробиваются первые весенние цветы. Наверное, вчера их еще не было.
Естественно, заходил по пути в Троице-Сергиеву морскую пустынь. К возрожденным могилам архитектора Штакеншнейдера и принца Ольденбургского. И, конечно, в этой обители не миновать захоронения «железного канцлера» Горчакова. Пожалуй, Александр Михайлович все же не мой герой в отличие от Андрея Ивановича и Петра Георгиевича, но как, проходя мимо памятника знаменитому министру иностранных дел эпохи Великих реформ, не вспомнить его знаменитое выражение «Россия сосредотачивается»? Да, мы разбиты, мы шокированы несчастьями последних лет, мы вынуждены молчать и зализывать раны. Но мы существуем. Мы сосредотачиваемся и пытаемся понять, как возрождать Россию.
15.04.202520:50
Закат. Вечерний Петербург сегодня. Когда снимал с крыши здания, видел перед собой родной город. А сейчас гляжу на фото и кажется, будто там ночной Рим, и я снимал его с одного из семи холмов.
11.04.202508:47
Кайра бөлүшүлгөн:
Центр Адама Смита
07.04.202512:05
15 апреля 2025 в 19-00 Центр Адама Смита совместно с московскими либертарианцами приглашает на лекцию Ильи Васькина "Иран после Исламской революции 1979 г.: краткая история"
Что происходило в Иране после Исламской революции 1979 г.? Какая там возникла политическая система, и как она менялась? Ожидаемым ответом на эти вопросы является средневековая теократия, откатившая назад весь прогресс, который был достигнут при династии Пехлеви. Так ли это на самом деле? И что скрывается за кажущейся архаикой режима Исламской республики?
Илья Васькин - старший преподаватель и младший научный сотрудник Центра изучения Ближнего Востока, Кавказа и Центра (CSMECCA) ИКВИА ФГН НИУ ВШЭ, автор телеграм-канала "Иранская политика".
Пространство "Открытый мир"
Зал "Мансарда", третий этаж.
г. Москва, ул. Павловская, д. 18.
Метро Тульская
Вход бесплатный, по регистрации
Что происходило в Иране после Исламской революции 1979 г.? Какая там возникла политическая система, и как она менялась? Ожидаемым ответом на эти вопросы является средневековая теократия, откатившая назад весь прогресс, который был достигнут при династии Пехлеви. Так ли это на самом деле? И что скрывается за кажущейся архаикой режима Исламской республики?
Илья Васькин - старший преподаватель и младший научный сотрудник Центра изучения Ближнего Востока, Кавказа и Центра (CSMECCA) ИКВИА ФГН НИУ ВШЭ, автор телеграм-канала "Иранская политика".
Пространство "Открытый мир"
Зал "Мансарда", третий этаж.
г. Москва, ул. Павловская, д. 18.
Метро Тульская
Вход бесплатный, по регистрации
29.03.202518:16
Перечитываю последний роман Тургенева «Новь». Думается, стоит признать, что при всей неяркости Ивана Сергеевича в сравнении с каким-нибудь «Толстоевским», не было у нас в литературе писателя, лучше разбиравшегося в реальной России. Например, в том, как «пипл хавает» политическую пропаганду. Вот молодой народник идет в народ, собравшийся в кабаке (Гл. XXIX). Выясняется, что:
1. Врать можно сколько угодно и обо всем, что угодно. Верят всему. Особенно, если еще и шкалик нальешь (сейчас это называется подкуп избирателей).
2. Решительно все, с кем разговариваешь, чем-нибудь недовольны.
3. Если пытаешься что-то реально предложить публике, кроме болтовни, мигом терпишь крах. Например, читать они совсем неспособны. Даже тонкие пропагандистские брошюры. Один говорит, что неграмотен, Другой согласен брать только религиозную пропаганду. Третий сначала поддакивает, а потом вдруг тебя же и выругает самым неожиданным образом. Четвертый все-таки берет и даже благодарит, но по глазам видно, что ничего понять не способен.
И по сей день все обстоит примерно так же, как полтораста лет назад.
1. По-настоящему успешен лишь тот, кто врет беспрерывно. Чем больше врет, тем больше внимание к его каналу, тем чаще его приглашают в студию, где можно врать, отвечая на вопросы журналиста. Прикольно ведь.
2. Недовольных вокруг множество. Если поставить прямо вопрос о том, что вокруг не так, можно получить длинный список провалов государства, рынка и всего остального, что может проваливаться.
3. Попытка предложить даже самый простой разговор на серьезную тему резко сокращает размер аудитории. Скучно народу становится. Желающих читать тексты типа «Многабуков» еще меньше. Желающих читать статьи совсем мало. А число желающих знакомиться с книгами ограничивается узким интеллектуальным кругом.
Кстати, тем, кто книги все же читает, очень советую заглядывать в Тургенева. Как писал в свое время сам Писарев, «Тургенев в своем романе не говорит нам о том, что должно быть; он представляет то, что есть». По сей день это очень редкое свойство для популярного российского автора.
1. Врать можно сколько угодно и обо всем, что угодно. Верят всему. Особенно, если еще и шкалик нальешь (сейчас это называется подкуп избирателей).
2. Решительно все, с кем разговариваешь, чем-нибудь недовольны.
3. Если пытаешься что-то реально предложить публике, кроме болтовни, мигом терпишь крах. Например, читать они совсем неспособны. Даже тонкие пропагандистские брошюры. Один говорит, что неграмотен, Другой согласен брать только религиозную пропаганду. Третий сначала поддакивает, а потом вдруг тебя же и выругает самым неожиданным образом. Четвертый все-таки берет и даже благодарит, но по глазам видно, что ничего понять не способен.
И по сей день все обстоит примерно так же, как полтораста лет назад.
1. По-настоящему успешен лишь тот, кто врет беспрерывно. Чем больше врет, тем больше внимание к его каналу, тем чаще его приглашают в студию, где можно врать, отвечая на вопросы журналиста. Прикольно ведь.
2. Недовольных вокруг множество. Если поставить прямо вопрос о том, что вокруг не так, можно получить длинный список провалов государства, рынка и всего остального, что может проваливаться.
3. Попытка предложить даже самый простой разговор на серьезную тему резко сокращает размер аудитории. Скучно народу становится. Желающих читать тексты типа «Многабуков» еще меньше. Желающих читать статьи совсем мало. А число желающих знакомиться с книгами ограничивается узким интеллектуальным кругом.
Кстати, тем, кто книги все же читает, очень советую заглядывать в Тургенева. Как писал в свое время сам Писарев, «Тургенев в своем романе не говорит нам о том, что должно быть; он представляет то, что есть». По сей день это очень редкое свойство для популярного российского автора.
23.04.202511:39
Я обещал подробнее рассказать о только что изданном в России классическом исследовании Джерома Блума «Барин и крестьянин». Автор интересно описывает опричнину, причем подходит к этой проблеме совсем не с той стороны, к которой мы привыкли. Социально-экономические последствия диктатуры всегда страшнее той резни, что находится у всех на виду, поскольку в ситуации хозяйственного кризиса, как в настоящей трагедии, «гибнут не герои, а хор». В трактовке Блума известный кризис последних десятилетий правления Грозного был вызван совокупностью ряда обстоятельств, среди которых доминировала разрушительная мотивация опричников и других помещиков, получавших землю за службу. Хозяйства, переданные во временное владение, стали объектом хищнической эксплуатации, при которой из крестьян выжимали все соки. В итоге они разбегались, либо сокращали запашку до минимума (чтобы грабить было нечего). А сверху на это ложились еще подати, которые так нужны были Грозному, который вел Ливонскую войну. Никто не может, конечно, посчитать общее число погибших от голода и прочих бедствий крестьян, но, думается, оно было намного больше числа аристократов, казненных опричниками.
Несколько столетий спустя, Ленин, а затем Сталин повторили хозяйственный кризис XVI века, хоть и в несколько иных формах. Продразверстка времен Гражданской войны, а позднее изъятие зерна для нужд индустриализации, породили голод, который по последствиям был страшнее как репрессий, предпринятых в отношении буржуазии с дворянством, так и большого террора 1937 – 1938 гг., направленного против большевиков и красных командиров. Сталин сумел примерно также ослабить страну экономическим развалом, как в свое время Грозный. В книгах, которые мог читать вождь, была описана лишь внешняя сторона опричнины, столь его привлекавшая. Серьезные исследования по экономической истории Сталину не были доступны. Впрочем, не уверен, что он изменил бы свою политику даже в том случае, если бы имел адекватную информацию о поведении экономики в условиях кризиса. Ведь «головокружение от успехов» – это характеристика, которую можно дать в первую очередь действиям таких исторических «героев», как Иван Грозный, Владимир Ленин и Иосиф Сталин.
Несколько столетий спустя, Ленин, а затем Сталин повторили хозяйственный кризис XVI века, хоть и в несколько иных формах. Продразверстка времен Гражданской войны, а позднее изъятие зерна для нужд индустриализации, породили голод, который по последствиям был страшнее как репрессий, предпринятых в отношении буржуазии с дворянством, так и большого террора 1937 – 1938 гг., направленного против большевиков и красных командиров. Сталин сумел примерно также ослабить страну экономическим развалом, как в свое время Грозный. В книгах, которые мог читать вождь, была описана лишь внешняя сторона опричнины, столь его привлекавшая. Серьезные исследования по экономической истории Сталину не были доступны. Впрочем, не уверен, что он изменил бы свою политику даже в том случае, если бы имел адекватную информацию о поведении экономики в условиях кризиса. Ведь «головокружение от успехов» – это характеристика, которую можно дать в первую очередь действиям таких исторических «героев», как Иван Грозный, Владимир Ленин и Иосиф Сталин.
21.04.202509:10
Много лет назад, когда я еще лишь заканчивал аспирантуру, и «на дворе» стоял 1990 год – предпоследний год существования СССР, неожиданный жизненный поворот привел меня в журналистику. Надо было написать статью для главной городской газеты «Ленинградская правда» о сути тех экономических экспериментов, которые при совсем уж печальном развитии политических событий в Москве должны были хотя бы моему городу помочь смягчить острый хозяйственный кризис. Тема была сложная. В сути проблемы я неплохо разбирался, но совершенно не имел опыта изложения материала для по-настоящему массовой читательской аудитории. Поскольку мой текст представлял собой не столько личный взгляд, сколько исследовательский подход большой рабочей группы, коллеги посоветовали проконсультироваться с опытным журналистом и дали телефон Аркадия Соснова. Сегодня, наверное, немногие знают это имя (особенно за пределами Петербурга), но тогда Аркадий Яковлевич был одним из ведущих журналистов Ленинграда, причем (что очень важно!) человеком ищущим и небезразличным, человеком, который стремился разобраться по-настоящему в тех сложных переменах, которые происходили в нашей стране, и готов был писать о серьезных преобразованиях.
Аркадий любезно согласился поработать со мной, причем в целом текст одобрил. Однако предложил чуть-чуть усовершенствовать стиль. И мы его действительно усовершенствовали. Когда правка закончилась, от первоначального варианта осталось совсем немного. Я с удивлением обнаружил, что один и тот же по содержанию текст может быть изложен совершенно разным образом. Таким был мой первый урок журналистики. Не знаю, считал ли меня Аркадий хорошим учеником, но с тех пор каждый раз, когда в работе над публицистическим текстом мне удавалось вырваться из вечной газетной спешки, я пытался трудиться над фразой, вспоминая те два-три чрезвычайно плодотворных часа, что мы провели в его рабочем кабинете.
Вчера Аркадия Соснова, моего первого учителя журналистики, не стало. Он долго боролся с тяжелой болезнью, сохранял энергию и интерес к работе. Написал даже о книге «Как мы жили в СССР», и этот его отклик стал теперь самой важной и дорогой для меня рецензией.
Аркадий любезно согласился поработать со мной, причем в целом текст одобрил. Однако предложил чуть-чуть усовершенствовать стиль. И мы его действительно усовершенствовали. Когда правка закончилась, от первоначального варианта осталось совсем немного. Я с удивлением обнаружил, что один и тот же по содержанию текст может быть изложен совершенно разным образом. Таким был мой первый урок журналистики. Не знаю, считал ли меня Аркадий хорошим учеником, но с тех пор каждый раз, когда в работе над публицистическим текстом мне удавалось вырваться из вечной газетной спешки, я пытался трудиться над фразой, вспоминая те два-три чрезвычайно плодотворных часа, что мы провели в его рабочем кабинете.
Вчера Аркадия Соснова, моего первого учителя журналистики, не стало. Он долго боролся с тяжелой болезнью, сохранял энергию и интерес к работе. Написал даже о книге «Как мы жили в СССР», и этот его отклик стал теперь самой важной и дорогой для меня рецензией.
Кайра бөлүшүлгөн:
Новое литературное обозрение
15.04.202510:02
Заканчиваем подводить итоги весенней Non/fiction
Сегодня делимся подборкой книг «НЛО», неизменно популярных у посетителей ярмарки:
1. Дмитрий Крымов «Курс. Разговоры со студентами»
2. Александра Архипова*, Анна Кирзюк «Опасные советские вещи»
3. Лев Лосев «Эзопов язык в русской литературе»
4. Дмитрий Травин «Как мы жили в СССР»
5. Александр Гримо де Ла Реньер «Альманах гурманов»
6. Кристин Воробец «Одержимые»
7. Алина Шокарева «Дворянская семья»
8. Жорж Вигарелло «Метаморфозы жира»
9. Наталия Лебина «Хрущевка»
10. Галина Ульянова «Купчихи, дворянки, магнатки»
А еще мы хотим поблагодарить всех журналистов и блогеров, все СМИ и платформы, которые пишут про наши книги, составляют подборки и публикуют рецензии — спасибо за то, что помогаете читателям найти путь к книгам!
*Внесена Минюстом РФ в реестр иностранных агентов.
Сегодня делимся подборкой книг «НЛО», неизменно популярных у посетителей ярмарки:
1. Дмитрий Крымов «Курс. Разговоры со студентами»
2. Александра Архипова*, Анна Кирзюк «Опасные советские вещи»
3. Лев Лосев «Эзопов язык в русской литературе»
4. Дмитрий Травин «Как мы жили в СССР»
5. Александр Гримо де Ла Реньер «Альманах гурманов»
6. Кристин Воробец «Одержимые»
7. Алина Шокарева «Дворянская семья»
8. Жорж Вигарелло «Метаморфозы жира»
9. Наталия Лебина «Хрущевка»
10. Галина Ульянова «Купчихи, дворянки, магнатки»
А еще мы хотим поблагодарить всех журналистов и блогеров, все СМИ и платформы, которые пишут про наши книги, составляют подборки и публикуют рецензии — спасибо за то, что помогаете читателям найти путь к книгам!
*Внесена Минюстом РФ в реестр иностранных агентов.
10.04.202508:32
1. Чисто по-человечески Трамп мне совершенно не нравится. Но еще больше мне не нравятся люди, которые пишут гадости про тех, кто им не нравится, и публикуют пошлые карикатуры вместо того, чтобы возразить по существу или же молчать до тех пор, пока не созреет аргументированное возражение. Чем мощнее становится поток ненависти, те тщательнее приходится обдумывать каждое свое слово для того, чтобы случайно в него не влиться.
2. Если Трамп нарушает американские законы, лучше всего помалкивать до вынесения судебного решения, поскольку даже самый информированный из нас вряд ли сможет собрать все необходимые материалы для юридической оценки. Мы способны самостоятельно оценивать экономический и политический курс с позиций современной науки, но не более того.
3. Протекционистскую антиглобалистскую политику Трампа я считаю ошибочной, поскольку мир сложно устроен, и в долгосрочной перспективе государство, даже руководствуясь «благими намерениями» защиты отечественных производителей от импорта и отечественной культуры от культуры мигрантов, скорее всего, просчитается. У государства нет инструментов для того, чтобы регулировать мировой экономический порядок лучше, чем это способен сделать мировой рынок. Впрочем, расхождение во взглядах не может быть основанием для упреков оппонента в глупости. Как раз потому, что мир чрезвычайно сложен и часто не соответствует оценкам, сделанным на основе нашей ограниченной информации, я допускаю, что могу оказаться неправ в долгосрочной перспективе.
4. Трамп представляет собой закономерное политическое явление, отражающее те колоссальные изменения, которые происходят в современном мире по сравнению с миром ХХ века. Практически повсюду существуют значительные группы интересов, проигрывающие от глобализации. Они не могли не откликнуться на ее усиление. Трамп в США, также как Марин Ле Пен во Франции, инициаторы брексита в Великобритании, партия «Альтернатива для Германии», а также многие подобные политики и политические партии в других странах собирают голоса той массы людей, которые давно ожидали лидера. Поэтому для меня, как исследователя, Трамп – очень важная проблема, а мое личное отношение к нему и его политике совершенно неважно.
2. Если Трамп нарушает американские законы, лучше всего помалкивать до вынесения судебного решения, поскольку даже самый информированный из нас вряд ли сможет собрать все необходимые материалы для юридической оценки. Мы способны самостоятельно оценивать экономический и политический курс с позиций современной науки, но не более того.
3. Протекционистскую антиглобалистскую политику Трампа я считаю ошибочной, поскольку мир сложно устроен, и в долгосрочной перспективе государство, даже руководствуясь «благими намерениями» защиты отечественных производителей от импорта и отечественной культуры от культуры мигрантов, скорее всего, просчитается. У государства нет инструментов для того, чтобы регулировать мировой экономический порядок лучше, чем это способен сделать мировой рынок. Впрочем, расхождение во взглядах не может быть основанием для упреков оппонента в глупости. Как раз потому, что мир чрезвычайно сложен и часто не соответствует оценкам, сделанным на основе нашей ограниченной информации, я допускаю, что могу оказаться неправ в долгосрочной перспективе.
4. Трамп представляет собой закономерное политическое явление, отражающее те колоссальные изменения, которые происходят в современном мире по сравнению с миром ХХ века. Практически повсюду существуют значительные группы интересов, проигрывающие от глобализации. Они не могли не откликнуться на ее усиление. Трамп в США, также как Марин Ле Пен во Франции, инициаторы брексита в Великобритании, партия «Альтернатива для Германии», а также многие подобные политики и политические партии в других странах собирают голоса той массы людей, которые давно ожидали лидера. Поэтому для меня, как исследователя, Трамп – очень важная проблема, а мое личное отношение к нему и его политике совершенно неважно.
04.04.202520:26
Рассказал Сергею Бунтману о моей книге "Как мы жили в СССР". Рад, что интерес прессы к ней не снижается уже полгода. https://www.youtube.com/live/Nfuf9gvMQZ4
Кайра бөлүшүлгөн:
Деньги и песец
28.03.202512:16
Известное неизвестное
Великий Франческо Гвиччардини упрекал историков, за то, что они не писали о разных в то время известных вещах, именно потому, что предполагали их известными.
Учитывая совет гениального флорентийца, в День Историка мы рекомендуем две книги, изданные одним и тем же издательством, авторы которых смотрят на историю с различных позиций, а пишут о вещах сравнительно недавних, и, кажется, известных даже моему поколению, но сегодня заслуживающих самого внимательного чтения
«Советская ведомственность» Коллективная монография под редакцией Игоря Стася @urbanhistorians
«Как мы жили в СССР». Дмитрий Травин. @dtravin61
Великий Франческо Гвиччардини упрекал историков, за то, что они не писали о разных в то время известных вещах, именно потому, что предполагали их известными.
Учитывая совет гениального флорентийца, в День Историка мы рекомендуем две книги, изданные одним и тем же издательством, авторы которых смотрят на историю с различных позиций, а пишут о вещах сравнительно недавних, и, кажется, известных даже моему поколению, но сегодня заслуживающих самого внимательного чтения
«Советская ведомственность» Коллективная монография под редакцией Игоря Стася @urbanhistorians
Данная коллективная монография впервые в российской историографии пытается комплексно посмотреть на явление советской ведомственности и интерпретировать институциональную историю СССР в новом ракурсе ведомственного подхода. …. Авторы книги показывают самые различные аспекты советской действительности, в которых определялись и отражались ведомственные отношения: использование риторики о государственных интересах, усиление директорского корпуса предприятий, формирование трудовых коллективов, становление территориально-производственных комплексов, капитальное городское строительство и жилищные условия, социальная политика и музеефикация индустриального наследия, публичная сатира и художественная литература.
«Как мы жили в СССР». Дмитрий Травин. @dtravin61
В центре его исследования — жизнь простого советского человека: как он работал и учился, отдыхал и делал покупки, взаимодействовал с официальной идеологией и мечтал о зарубежных поездках. Автор ищет ответы на важнейшие для постсоветского сознания вопросы: почему мы и тоскуем по советскому прошлому, и проклинаем его одновременно? Что в нем определялось социальным строем, а что существовало независимо от него? От какой части советского «наследства» следует навсегда отказаться, а какую — взять с собой в будущее?
22.04.202511:02
В дополнение к своему недавнему рассказу о лучших книгах по истории даю обзор пяти основных (изданных у нас) исследований зарубежных ученых, обобщающих опыт развития России на протяжении долгого времени.
1. Нэнси Шилдс Коллманн «Россия и ее империя. 1450 – 1801». СПб.: Academic Studies Press, Библиороссика. 2023. История России с акцентом на проблемы, связанные с территориальным расширением страны. Книга очень хорошая. Вообще надо сказать, что Коллманн, профессор Стэнфордского университета, – один из лучших историков-русистов, глубоко понимающих прошлое нашей страны и не прибегающих к использованию стереотипов.
2. Джеймс Биллингтон «Икона и топор. Опыт истолкования истории русской культуры». М.: Рудомино, 2001. Эта книга, в которой акцент сделан на проблемах духовного развития русского общества, уже стала настоящей классикой. Биллингтон был одним из самых ярких ученых-русистов за всю историю исследований нашей страны. В свое время он возглавлял Центр им. Вудро Вильсона, а затем – Библиотеку Конгресса США.
3. Джеффри Хоскинг «Россия: народ и империя (1552 – 1917)». Смоленск: Русич, 2001; «Правители и жертвы: русские в Советском Союзе». М.: НЛО, 2012. Эти две книги фактически являются единым исследованием. Хоскинг – профессор Лондонского университета – написал качественную обзорную книгу о России и СССР с упором на проблемы национального формирования, хотя некоторые его трактовки истории вызывают вопросы.
4. Джером Блум «Барин и крестьянин в России IX – XIX веков». М.: Центрполиграф, 2025. Здесь акцент сделан на социально-экономические (особенно, аграрные) отношения. Блум – профессор Принстонского университета – дает, в частности, весьма содержательный и развеивающий некоторые мифы очерк общинного землевладения, хотя в целом трудно согласиться с его оценкой крепостничества, как системы, не влиявшей на отставание России.
5. Ричард Пайпс «Россия при старом режиме». М.: Захаров, 2004. Это, бесспорно, самая известная у нас зарубежная интерпретация российской истории, но, на мой взгляд, наименее качественная. Пайпс – профессор Гарвардского университета – подвел под наше отставание идеологическую базу, постаравшись «расписать» Запад и Россию по разным «отсекам» истории. Но научная проверка этого подхода вызвала серьезную критику.
1. Нэнси Шилдс Коллманн «Россия и ее империя. 1450 – 1801». СПб.: Academic Studies Press, Библиороссика. 2023. История России с акцентом на проблемы, связанные с территориальным расширением страны. Книга очень хорошая. Вообще надо сказать, что Коллманн, профессор Стэнфордского университета, – один из лучших историков-русистов, глубоко понимающих прошлое нашей страны и не прибегающих к использованию стереотипов.
2. Джеймс Биллингтон «Икона и топор. Опыт истолкования истории русской культуры». М.: Рудомино, 2001. Эта книга, в которой акцент сделан на проблемах духовного развития русского общества, уже стала настоящей классикой. Биллингтон был одним из самых ярких ученых-русистов за всю историю исследований нашей страны. В свое время он возглавлял Центр им. Вудро Вильсона, а затем – Библиотеку Конгресса США.
3. Джеффри Хоскинг «Россия: народ и империя (1552 – 1917)». Смоленск: Русич, 2001; «Правители и жертвы: русские в Советском Союзе». М.: НЛО, 2012. Эти две книги фактически являются единым исследованием. Хоскинг – профессор Лондонского университета – написал качественную обзорную книгу о России и СССР с упором на проблемы национального формирования, хотя некоторые его трактовки истории вызывают вопросы.
4. Джером Блум «Барин и крестьянин в России IX – XIX веков». М.: Центрполиграф, 2025. Здесь акцент сделан на социально-экономические (особенно, аграрные) отношения. Блум – профессор Принстонского университета – дает, в частности, весьма содержательный и развеивающий некоторые мифы очерк общинного землевладения, хотя в целом трудно согласиться с его оценкой крепостничества, как системы, не влиявшей на отставание России.
5. Ричард Пайпс «Россия при старом режиме». М.: Захаров, 2004. Это, бесспорно, самая известная у нас зарубежная интерпретация российской истории, но, на мой взгляд, наименее качественная. Пайпс – профессор Гарвардского университета – подвел под наше отставание идеологическую базу, постаравшись «расписать» Запад и Россию по разным «отсекам» истории. Но научная проверка этого подхода вызвала серьезную критику.
19.04.202508:03
С тех пор, как вышла книга «Почему Россия отстала?», меня спрашивают, действительно ли она отстала? Вот сфера, о которой мало знают, если не погружены в нее целиком: отсталость в переводах литературы по социальным наукам. Сорок лет прошло с начала перестройки, но наши издательства до сих пор восполняют провалы, возникшие за годы марксистской идеологии, государственной цензуры и нерыночной экономики. Причем, нельзя сказать, что издательства переводят старые книги с ленцой. Работают они очень интенсивно. Я едва успеваю покупать и читать то, что появляется на прилавках и относится к сфере моих интересов. Но отставание было слишком уж велико.
Вчера купил только что переведенную и изданную книгу Джерома Блума «Барин и крестьянин в России IX – XIX веков». Автор опубликовал ее в 1961 г. С тех пор ссылки на нее появлялись в научной литературе постоянно. Она стала одним из важнейших источников знаний о социально-экономических отношениях в России для специалистов по исторической социологии, которые обычно работают с материалами на ряде западных языков, но не на русском, а потому сведения о нашей стране получают не от российских историков. Вряд ли я узнаю от Блума что-то новое для себя, но очень интересно взглянуть на историю России через те «очки», которыми пользовались несколько поколений зарубежных ученых.
«Центрполиграф», как обычно, для экономии удалил при переводе все ссылки на источники и список литературы. Это грустно, но терпимо. В РНБ есть англоязычный подлинник: если понадобится что-то уточнить, доберусь до него. Хуже другое. У «Центрполиграфа» есть удивительная страсть дописывать названия переводимых книг даже в том случае, когда покупателю и так все ясно. В данном случае какой-то «мастер» заголовков потрудился и дописал: «Влияние исторических событий на земельные отношения во времена Киевской Руси, в монгольский период и в последние 150 лет крепостного права». Тем самым из русской истории выпали XVI – XVII века, которые у Блума, естественно, описаны, но «мастер заголовков» умудрился проглядеть третью главу книги.
Вчера купил только что переведенную и изданную книгу Джерома Блума «Барин и крестьянин в России IX – XIX веков». Автор опубликовал ее в 1961 г. С тех пор ссылки на нее появлялись в научной литературе постоянно. Она стала одним из важнейших источников знаний о социально-экономических отношениях в России для специалистов по исторической социологии, которые обычно работают с материалами на ряде западных языков, но не на русском, а потому сведения о нашей стране получают не от российских историков. Вряд ли я узнаю от Блума что-то новое для себя, но очень интересно взглянуть на историю России через те «очки», которыми пользовались несколько поколений зарубежных ученых.
«Центрполиграф», как обычно, для экономии удалил при переводе все ссылки на источники и список литературы. Это грустно, но терпимо. В РНБ есть англоязычный подлинник: если понадобится что-то уточнить, доберусь до него. Хуже другое. У «Центрполиграфа» есть удивительная страсть дописывать названия переводимых книг даже в том случае, когда покупателю и так все ясно. В данном случае какой-то «мастер» заголовков потрудился и дописал: «Влияние исторических событий на земельные отношения во времена Киевской Руси, в монгольский период и в последние 150 лет крепостного права». Тем самым из русской истории выпали XVI – XVII века, которые у Блума, естественно, описаны, но «мастер заголовков» умудрился проглядеть третью главу книги.
14.04.202513:51
Большой брат следит за тобой…
И большая сестра к тебе присматривается. Но я имею в виду совсем не то, о чем подумали читатели, хорошо знающие Оруэлла. С тем большим братом давно уже все ясно и лишние рассуждения о нем не нужны. Речь идет о большом числе братцев и сестриц, которые в последние годы взяли на себя функцию тщательно следить за тем, что мы пишем в соцсетях. Это все люди из нашего круга. С некоторыми из них мы даже были в дружеских отношениях. Но сегодня они тщательно следят за нашими текстами и высказываниями, стремясь найти хоть одно слово, которое можно истолковать в дурном смысле: продался властям, переродился, сбрендил… Эти братцы и сестрицы подходят к тому, что мы пишем с позиций презумпции виновности. И чем более сложный аналитический текст мы пишем, чем более неочевидную мысль излагаем, тем больше вероятность того, что братцы с сестрицами найдут, к чему привязаться. И кинут в комментариях пару презрительных фраз. Или напишут про нас гадость у себя на странице, куда тут же набежит десяток-другой поддакивающих комментаторов: мол, мы давно уже знали, что Иванов продался, Петров переродился, а Сидоров сбрендил.
Мне лично нечасто достается от братцев с сестрицами. Ко мне подобная публика в основном потеряла интерес с тех пор, как я перешел от политических комментариев к исторической социологии и зарисовкам личного характера. Но каждый раз, когда вижу нечто подобное, противно становится. Могу забанить (если это незнакомец), могу рукой махнуть (если раньше с братцем были приличные отношения), но осадок в любом случае остается. А вот тем, кто о политике пишет или говорит, достается сильно от братцев с сестрицами. Специально сейчас не буду называть никаких имен, чтобы не устраивать персональные разборки. Проблема не в персоналиях, а в том, что братцы с сестрицами полагают, видимо, что так они вносят свой посильный вклад в развитие демократии, в миротворчество и в торжество справедливости.
И большая сестра к тебе присматривается. Но я имею в виду совсем не то, о чем подумали читатели, хорошо знающие Оруэлла. С тем большим братом давно уже все ясно и лишние рассуждения о нем не нужны. Речь идет о большом числе братцев и сестриц, которые в последние годы взяли на себя функцию тщательно следить за тем, что мы пишем в соцсетях. Это все люди из нашего круга. С некоторыми из них мы даже были в дружеских отношениях. Но сегодня они тщательно следят за нашими текстами и высказываниями, стремясь найти хоть одно слово, которое можно истолковать в дурном смысле: продался властям, переродился, сбрендил… Эти братцы и сестрицы подходят к тому, что мы пишем с позиций презумпции виновности. И чем более сложный аналитический текст мы пишем, чем более неочевидную мысль излагаем, тем больше вероятность того, что братцы с сестрицами найдут, к чему привязаться. И кинут в комментариях пару презрительных фраз. Или напишут про нас гадость у себя на странице, куда тут же набежит десяток-другой поддакивающих комментаторов: мол, мы давно уже знали, что Иванов продался, Петров переродился, а Сидоров сбрендил.
Мне лично нечасто достается от братцев с сестрицами. Ко мне подобная публика в основном потеряла интерес с тех пор, как я перешел от политических комментариев к исторической социологии и зарисовкам личного характера. Но каждый раз, когда вижу нечто подобное, противно становится. Могу забанить (если это незнакомец), могу рукой махнуть (если раньше с братцем были приличные отношения), но осадок в любом случае остается. А вот тем, кто о политике пишет или говорит, достается сильно от братцев с сестрицами. Специально сейчас не буду называть никаких имен, чтобы не устраивать персональные разборки. Проблема не в персоналиях, а в том, что братцы с сестрицами полагают, видимо, что так они вносят свой посильный вклад в развитие демократии, в миротворчество и в торжество справедливости.
08.04.202519:05
Какая красавица на Екатерининском канале! Долго позировала и даже денег с меня не взяла за беспокойство😊.
Кайра бөлүшүлгөн:
Горби • Gorby
03.04.202520:16
От нацизма к демократии. Новый взгляд на историю Германии через прилавки книжных магазинов — от Дмитрия Травина
За последние несколько лет на российском книжном рынке появилось множество книг, посвященных трагичным страницам истории Германии: нацистского и послевоенного периодов. Особенность этих книг в том, что они дают совершенно новый и непривычный взгляд на становление нацизма и причинах успешного перехода к демократии.
📍Стоит отметить книгу немецкого писателя Томаса Манна, где собраны его знаменитые радиообращения к немецким слушателям по BBC. Они оставляют шокирующее впечатление на фоне его текстов, который он писал в годы Первой мировой. Манн быстро прошел путь от поддержки милитаризма и национализма к антифашизму:
📍Следующей сенсацией стала книга шведского журналиста «Немецкая осень» Стига Дагермана. Она основана на серии интервью и наблюдений, которые делал журналист в послевоенной Германии. Дагерман показывает, что народом, склонным к демократии, западные немцы стали на волне мощного экономического подъема, случившегося после рыночной реформы Людвига Эрхарда в 1950-е годы, а вовсе не благодаря поражению в войне.
Из книги можно сделать следующий вывод: поражение в войне, голод, нищета, выплата репараций сами по себе могут породить лишь новую автократию. Демократию порождают сытость и безопасность.
➡️ Об остальных новинках можете прочитать в статье Дмитрия Травина на сайте «Горби»
♦️ Подписывайтесь на @gorbymedia в телеграм
За последние несколько лет на российском книжном рынке появилось множество книг, посвященных трагичным страницам истории Германии: нацистского и послевоенного периодов. Особенность этих книг в том, что они дают совершенно новый и непривычный взгляд на становление нацизма и причинах успешного перехода к демократии.
📍Стоит отметить книгу немецкого писателя Томаса Манна, где собраны его знаменитые радиообращения к немецким слушателям по BBC. Они оставляют шокирующее впечатление на фоне его текстов, который он писал в годы Первой мировой. Манн быстро прошел путь от поддержки милитаризма и национализма к антифашизму:
Германии никогда не бывать счастливее, чем внутри напитанного свободой и деполитизированного единого мира. Для такого мира Германия прямо-таки создана, меж тем как если глобальная политика и бывала для какого-нибудь народа проклятием, так это для аполитичной немецкой нации.
📍Следующей сенсацией стала книга шведского журналиста «Немецкая осень» Стига Дагермана. Она основана на серии интервью и наблюдений, которые делал журналист в послевоенной Германии. Дагерман показывает, что народом, склонным к демократии, западные немцы стали на волне мощного экономического подъема, случившегося после рыночной реформы Людвига Эрхарда в 1950-е годы, а вовсе не благодаря поражению в войне.
Из книги можно сделать следующий вывод: поражение в войне, голод, нищета, выплата репараций сами по себе могут породить лишь новую автократию. Демократию порождают сытость и безопасность.
➡️ Об остальных новинках можете прочитать в статье Дмитрия Травина на сайте «Горби»
♦️ Подписывайтесь на @gorbymedia в телеграм
28.03.202510:54
Скорее всего, это последний шанс купить мою книгу "Как мы жили в СССР" подешевле. Три дня действует сидка 20% в связи с Днем историка. См. выше.
Көрсөтүлдү 1 - 24 ичинде 109
Көбүрөөк функцияларды ачуу үчүн кириңиз.