Теоэстетика
Философия, богословие, искусство.
Поддержите нас:
Бусти: https://boosty.to/theoaesthetics
Донаты: https://pay.cloudtips.ru/p/f93a2096
Для связи: theoaesthetics.foundation@gmail.com
Поддержите нас:
Бусти: https://boosty.to/theoaesthetics
Донаты: https://pay.cloudtips.ru/p/f93a2096
Для связи: theoaesthetics.foundation@gmail.com
TGlist рейтингі
0
0
ТүріҚоғамдық
Растау
РасталмағанСенімділік
СенімсізОрналасқан жеріРосія
ТілБасқа
Канал құрылған күніDec 22, 2020
TGlist-ке қосылған күні
Nov 11, 2024Қосылған топ
ТеоОбщение
33
"Теоэстетика" тобындағы соңғы жазбалар
13.04.202509:39
С праздником, друзья!
Величание на Вход Господень в Иерусалим
Велича́ем Тя, Живода́вче Христе́, Оса́нна в вы́шних и мы Тебе́ вопие́м Благослове́н Гряды́й во и́мя Госпо́дне
А вот меж тем и новая пища для благочестивых размышлений в праздничный день. Ибо о чем же еще думать в праздник, как не о Господе и Его отношении к миру? 😇
Рубрика «Теоэстетика за пределами Бальтазара»
Богословие красоты Х. Яннараса. Ч. 2.
Как было сказано в Ч.1, богословие красоты Яннарас формулирует внутри своей персоналистической онтологии. В отличии от Бальтазара, Яннарас не использует метод аnalogia entis, но опирается на язык аналогий.
Начальная точка размышлений Яннараса – это свойственные для православного богословия оппозиции: сущность–ипостась и сущность–энергии (и здесь закладывается основное различи с Бальтазаром). Божественная сущность непознаваема и неописуема, к ней не может быть отнесена никакая категория. Поэтому красота описывает не божественное бытие как таковое, а применяется Яннарасом только к описанию божественных действий / энергий. Он пишет: «То, что философия называет Высшим Благом, для Церкви есть доступная причастности Красота». Высшим благом для мира называется Бог по Его отношению /действию к миру (т.е. божественные энергии). А так как «носительницей энергий сущности» является именно конкретная ипостась/личность, то и категория «красота» в богословии Яннараса неразрывно связана с категорией «личность».
Красота эротична (от «ἔρως» — любовь-влечение), она обладает призывающим характером, «представляет собой зов эротического желания, жажды личного отношения, общения и единения». Красота как призыв исходит от Личности и направлена к Личности, она призывает к отношению и со-бытию.
В триадологии Яннараса красота описывает то, как существует Св. Троица – как Три Личности в общении /любви /взаимопроникновени,и красота есть проявление (или свойство) любви/отношений божественных Ипостасей друг к другу.
Александр Солонченко
Величание на Вход Господень в Иерусалим
Велича́ем Тя, Живода́вче Христе́, Оса́нна в вы́шних и мы Тебе́ вопие́м Благослове́н Гряды́й во и́мя Госпо́дне
А вот меж тем и новая пища для благочестивых размышлений в праздничный день. Ибо о чем же еще думать в праздник, как не о Господе и Его отношении к миру? 😇
Рубрика «Теоэстетика за пределами Бальтазара»
Богословие красоты Х. Яннараса. Ч. 2.
Как было сказано в Ч.1, богословие красоты Яннарас формулирует внутри своей персоналистической онтологии. В отличии от Бальтазара, Яннарас не использует метод аnalogia entis, но опирается на язык аналогий.
Начальная точка размышлений Яннараса – это свойственные для православного богословия оппозиции: сущность–ипостась и сущность–энергии (и здесь закладывается основное различи с Бальтазаром). Божественная сущность непознаваема и неописуема, к ней не может быть отнесена никакая категория. Поэтому красота описывает не божественное бытие как таковое, а применяется Яннарасом только к описанию божественных действий / энергий. Он пишет: «То, что философия называет Высшим Благом, для Церкви есть доступная причастности Красота». Высшим благом для мира называется Бог по Его отношению /действию к миру (т.е. божественные энергии). А так как «носительницей энергий сущности» является именно конкретная ипостась/личность, то и категория «красота» в богословии Яннараса неразрывно связана с категорией «личность».
Красота эротична (от «ἔρως» — любовь-влечение), она обладает призывающим характером, «представляет собой зов эротического желания, жажды личного отношения, общения и единения». Красота как призыв исходит от Личности и направлена к Личности, она призывает к отношению и со-бытию.
В триадологии Яннараса красота описывает то, как существует Св. Троица – как Три Личности в общении /любви /взаимопроникновени,и красота есть проявление (или свойство) любви/отношений божественных Ипостасей друг к другу.
Александр Солонченко
10.04.202507:35
10.04.202507:35
Сегодня, 10 апреля 2025 г. исполняется 90 лет со дня рождения великого современного православного мыслителя – Христоса Яннараса († 24 августа 2024). Родился Яннарас в г. Афины, богословское образование получил в Афинском университете, потом обучался в университетах Бонна и Парижа. Защитил две диссертации: «Метафизика тела у св. Иоанна Лествичника» (Sorbonne-University of Paris IV) и «Онтологическое содержание богословского понятия личности» (в Фесалоникийском университете, в 1970 г.). Много лет был профессором философии Института политических наук и международных исследований Университета «Пантеон» (Афины). Яннарас написал несколько десятков книг и сотни статей.
Не обошёл своим вниманием Яннарас и богословие красоты. Этой теме на нашем канале будет посвящена серия постов "Богословие красоты Х. Яннараса" в рубрике «Теоэстетика “за пределами Бальтазара”».
Рубрика «Теоэстетика “за пределами Бальтазара”»
Богословие красоты Х. Яннараса. Ч. 1.
Х. Яннарас (10 апреля 1935 – 24 августа 2024) – один из самых известных современных греческих богословов.
У Яннарас нет специальных работ, посвящённых богословской эстетике, однако это не значит, что она была ему чужда. Своё учение о Боге как о красоте Яннарас излагает уже в своих ранних (и, пожалуй, самых известных) работах: «Хайдеггер и Ареопагит» (издана в 1971) и «Личность и Эрос» (1976, это доработанный текст защищённой и изданной им на греч. яз. в 1970 г. диссертации). Своё богословие красоты Яннарас формулирует без опоры на теоэстетику Бальтазара (в этих работах он ссылается только на раннюю работу Бальтазара – «Космическую литургию» – посвящённую богословию прп. Максима Исповедника), однако общие основания делают их концепции во многом схожими. Для обоснования своего богословия красоты Яннарас ссылается на восточных авторов: Ареопагита, прп. Симеона Нового Богослова, прп. Максима Исповедника, свт. Григория Паламы и др.
Яннарас как и Бальтазар (но независимо от него) пытается синтезировать патристическую традицию (особенно Ареопагита, Максима Исповедника и Григория Паламы) с современной феноменологической мыслью (особенно Хайдеггера и Сартра), в результате чего он создаёт персоналистическую онтологию, внутри которой формулирует своё богословие красоты.
Александр Солонченко
П.С. Кстати говоря, Г.В. Вдовина перевела только что важную книгу Яннараса, так что вскоре ее можно будет найти в книжных! Будем бдеть!
Не обошёл своим вниманием Яннарас и богословие красоты. Этой теме на нашем канале будет посвящена серия постов "Богословие красоты Х. Яннараса" в рубрике «Теоэстетика “за пределами Бальтазара”».
Рубрика «Теоэстетика “за пределами Бальтазара”»
Богословие красоты Х. Яннараса. Ч. 1.
Х. Яннарас (10 апреля 1935 – 24 августа 2024) – один из самых известных современных греческих богословов.
У Яннарас нет специальных работ, посвящённых богословской эстетике, однако это не значит, что она была ему чужда. Своё учение о Боге как о красоте Яннарас излагает уже в своих ранних (и, пожалуй, самых известных) работах: «Хайдеггер и Ареопагит» (издана в 1971) и «Личность и Эрос» (1976, это доработанный текст защищённой и изданной им на греч. яз. в 1970 г. диссертации). Своё богословие красоты Яннарас формулирует без опоры на теоэстетику Бальтазара (в этих работах он ссылается только на раннюю работу Бальтазара – «Космическую литургию» – посвящённую богословию прп. Максима Исповедника), однако общие основания делают их концепции во многом схожими. Для обоснования своего богословия красоты Яннарас ссылается на восточных авторов: Ареопагита, прп. Симеона Нового Богослова, прп. Максима Исповедника, свт. Григория Паламы и др.
Яннарас как и Бальтазар (но независимо от него) пытается синтезировать патристическую традицию (особенно Ареопагита, Максима Исповедника и Григория Паламы) с современной феноменологической мыслью (особенно Хайдеггера и Сартра), в результате чего он создаёт персоналистическую онтологию, внутри которой формулирует своё богословие красоты.
Александр Солонченко
П.С. Кстати говоря, Г.В. Вдовина перевела только что важную книгу Яннараса, так что вскоре ее можно будет найти в книжных! Будем бдеть!
10.04.202507:35
Фото 1. Яннарас с митр. Иоанном Зизиуласом
Фото 3. В первом ряду митр. Иоанн Зизиулас, за ним (во втором ряду, в центре внимания) Яннарас. Международный симпозиум, посвященный прп. Максиму Исповеднику, факультет православного богословия Белградского университета, 2012 г.
П.С. Стих Владимира Соловьева, который вспоминается, когда думаешь о том, кто ушел…
МИМО ТРОАДЫ
Что-то здесь осиротело,
Чей-то светоч отсиял,
Чья-то радость отлетела,
Кто-то пел — и замолчал.
Между 11 и 14 апреля 1898
Фото 3. В первом ряду митр. Иоанн Зизиулас, за ним (во втором ряду, в центре внимания) Яннарас. Международный симпозиум, посвященный прп. Максиму Исповеднику, факультет православного богословия Белградского университета, 2012 г.
П.С. Стих Владимира Соловьева, который вспоминается, когда думаешь о том, кто ушел…
МИМО ТРОАДЫ
Что-то здесь осиротело,
Чей-то светоч отсиял,
Чья-то радость отлетела,
Кто-то пел — и замолчал.
Между 11 и 14 апреля 1898
03.04.202506:08
Мудрость великого и блаженного Августина да пребудет с вами весь день
"Это на вульгарном языке называется филокалией. Не пренебрегай предметом из-за вульгарности названия. Ибо филокалия и философия названы почти одинаково, и представляются, да и в действительности, – во многом родственны друг другу. Что такое философия? – любовь к премудрому. А что такое филокалия? – любовь к прекрасному. Не веришь? – справься у греков. Ну, а что такое мудрость? Разве она не есть истинно-прекрасное? Выходит, философия и филокалия – сестры, и родились они от одного и того же отца; но хотя вторая совлечена силками похоти с неба и заперта простонародьем в клетку, однако самое ее имя напоминает нам, что не следует спешить ее осуждать. И ее-то, опозоренную, лишенную крыльев, в нужде, свободно парящая сестра узнает часто, но освобождает редко. Филокалия и не знала бы, откуда ведет свой род, если бы не философия. <...> Но возвратимся к нашим делам. Начнем философствовать..."
Августин. Против академиков II. 3.
"Это на вульгарном языке называется филокалией. Не пренебрегай предметом из-за вульгарности названия. Ибо филокалия и философия названы почти одинаково, и представляются, да и в действительности, – во многом родственны друг другу. Что такое философия? – любовь к премудрому. А что такое филокалия? – любовь к прекрасному. Не веришь? – справься у греков. Ну, а что такое мудрость? Разве она не есть истинно-прекрасное? Выходит, философия и филокалия – сестры, и родились они от одного и того же отца; но хотя вторая совлечена силками похоти с неба и заперта простонародьем в клетку, однако самое ее имя напоминает нам, что не следует спешить ее осуждать. И ее-то, опозоренную, лишенную крыльев, в нужде, свободно парящая сестра узнает часто, но освобождает редко. Филокалия и не знала бы, откуда ведет свой род, если бы не философия. <...> Но возвратимся к нашим делам. Начнем философствовать..."
Августин. Против академиков II. 3.
02.04.202507:55
Рубрика «Теоэстетика “за пределами Бальтазара”»
Богословие красоты прот. С.Н. Булгакова
Ч. 5. Красота и красивость
Как было сказано в предыдущих постах, для Булгакова мир является проявлением любви Бога, а потому прекрасен по своей природе. Но в результате свободного отречения мира (в лице человека) от соучастия в этой любви, прекрасный по своей природе мир впал в существование, где присутствует хаос, смерть и безобразие. В павшем образе существования «не природа очеловечивается, но человек расчеловечивается, становясь природным существом».
Из-за двойственности мира (прекрасен по своей природе, по участию в нём Бога, но безобразен по образу существования) появилось и двойственное понимание человеком красоты творения. Булгаков пишет: «не всякая красивость есть красота». Красота творения – это преображение мира в Божественной славе , «красота неотделима от святости», красота есть явление не только и не столько чувственное, сколько «умное» , красота влечёт к своей Причине, ко всеединству. Красивость же – это «недолжное» понимание красоты, она не освобождает человека от пленения безобразной формой существования, но вовлекает в хаотическое состояние многоединства, подчиняет падшему бытию. Красота творения влечёт человека к Богу, возгревает в нём любовь, красивость – растлевает, влечёт к падшему образу существования, к расчеловечиванию, к «уродству и безобразию» .
Итак, основные идеи богословия красоты Булгакова совпадают с основополагающими идеями теоэстетики Бальтазара: Бог-Любовь есть Красота, в мире прекрасно то, что от Бога, то, что по любви. Красота объективна, отличается от субъективной красивости: красота влечёт к Любви и всеединству, красивость – к хаосу многоединства, противопоставление красоты и красивости созвучно с бальтазаровским противопоставлением богословской эстетики эстетическому богословию.
Таким образом, можно констатировать: у русских православных мыслителей (у В. Соловьёва, П. Флоренского и особенно у прот. С. Булгаков) можно обнаружить богословие красоты, разработанное до и независимо от теоэстетики Бальтазара.
Александр Солонченко
Богословие красоты прот. С.Н. Булгакова
Ч. 5. Красота и красивость
Как было сказано в предыдущих постах, для Булгакова мир является проявлением любви Бога, а потому прекрасен по своей природе. Но в результате свободного отречения мира (в лице человека) от соучастия в этой любви, прекрасный по своей природе мир впал в существование, где присутствует хаос, смерть и безобразие. В павшем образе существования «не природа очеловечивается, но человек расчеловечивается, становясь природным существом».
Из-за двойственности мира (прекрасен по своей природе, по участию в нём Бога, но безобразен по образу существования) появилось и двойственное понимание человеком красоты творения. Булгаков пишет: «не всякая красивость есть красота». Красота творения – это преображение мира в Божественной славе , «красота неотделима от святости», красота есть явление не только и не столько чувственное, сколько «умное» , красота влечёт к своей Причине, ко всеединству. Красивость же – это «недолжное» понимание красоты, она не освобождает человека от пленения безобразной формой существования, но вовлекает в хаотическое состояние многоединства, подчиняет падшему бытию. Красота творения влечёт человека к Богу, возгревает в нём любовь, красивость – растлевает, влечёт к падшему образу существования, к расчеловечиванию, к «уродству и безобразию» .
Итак, основные идеи богословия красоты Булгакова совпадают с основополагающими идеями теоэстетики Бальтазара: Бог-Любовь есть Красота, в мире прекрасно то, что от Бога, то, что по любви. Красота объективна, отличается от субъективной красивости: красота влечёт к Любви и всеединству, красивость – к хаосу многоединства, противопоставление красоты и красивости созвучно с бальтазаровским противопоставлением богословской эстетики эстетическому богословию.
Таким образом, можно констатировать: у русских православных мыслителей (у В. Соловьёва, П. Флоренского и особенно у прот. С. Булгаков) можно обнаружить богословие красоты, разработанное до и независимо от теоэстетики Бальтазара.
Александр Солонченко
Қайта жіберілді:
Теология в процессе
01.04.202514:32
Теоэстетика тут выпусткает серию постов с обоснованием своей позиции и того, почему католик Бальтазар не так уж и страшен для православных. Особенно меня порадовало в последнем посте лёгкое процессуальное прочтение 😇Булгакова.
А я, тем временем, вспомнил весьма полезную в этом апологетическом смысле для теоэстетов работу, которой уже лет 10 как, «Ганс Урс фон Бальтазар и критическое осмысление русской религиозной мысли» (Hans Urs von Balthasar and the Critical Appropriation of Russian Religious Thought) от Дженнифер Н. Мартин.
Я уже цитировал тут Шеллинга🥰 и намекал о его влиянии на Бальтазара. Так вот, исследование не только обосновывает расширительный взгляд на Бальтазара как не-консервативного и анти-ностальгического мыслителя, но и прямо указывает на связь Бальтазара с русскими религиозными философами (Соловьёв😇, Булгаков😇, Бердяев), их влияние на него, а также отслеживает через них сложную рецепцию Бальтазаром Шеллинга, где-то приветсвующую эсхатологичность ранней философии искусства, где-то критикующую шеллингианскую теодицею.
Из положительного: исследование как бы указывает, что не следует видеть в эстетике Бальтазара исключительно наивную возвышенность и размытое очарование рыхлостью концепта, неприемлющую никакое уродство, что там также есть место эстетике темноты и ночных крестных страданий, тёмное ядро креста, побеждающее красотой, но и сохраняющее в себе отраженное уродство греха, как кракелюр. Но это скорее должно быть обращением к его последователям.
Мне же лично, не особенно симпатизирует интерпретация Шеллинга Бальтазаром через Аквината и его трансценденталии, также как массу сложностей вызывает и унивокальный взгляд. Всё-таки подлинно бёме-экхаровсткое прочтение Шеллинга, инвертирующее Аквината, оставляет его на своем почётном месте.
Бонусом цитата из книги:
* К слову, ББИ обещает скоро издать этот том под названием «Богословская эстетика. Том III. В пространстве метафизики. Часть 1. Древность».
А я, тем временем, вспомнил весьма полезную в этом апологетическом смысле для теоэстетов работу, которой уже лет 10 как, «Ганс Урс фон Бальтазар и критическое осмысление русской религиозной мысли» (Hans Urs von Balthasar and the Critical Appropriation of Russian Religious Thought) от Дженнифер Н. Мартин.
Я уже цитировал тут Шеллинга🥰 и намекал о его влиянии на Бальтазара. Так вот, исследование не только обосновывает расширительный взгляд на Бальтазара как не-консервативного и анти-ностальгического мыслителя, но и прямо указывает на связь Бальтазара с русскими религиозными философами (Соловьёв😇, Булгаков😇, Бердяев), их влияние на него, а также отслеживает через них сложную рецепцию Бальтазаром Шеллинга, где-то приветсвующую эсхатологичность ранней философии искусства, где-то критикующую шеллингианскую теодицею.
Из положительного: исследование как бы указывает, что не следует видеть в эстетике Бальтазара исключительно наивную возвышенность и размытое очарование рыхлостью концепта, неприемлющую никакое уродство, что там также есть место эстетике темноты и ночных крестных страданий, тёмное ядро креста, побеждающее красотой, но и сохраняющее в себе отраженное уродство греха, как кракелюр. Но это скорее должно быть обращением к его последователям.
Мне же лично, не особенно симпатизирует интерпретация Шеллинга Бальтазаром через Аквината и его трансценденталии, также как массу сложностей вызывает и унивокальный взгляд. Всё-таки подлинно бёме-экхаровсткое прочтение Шеллинга, инвертирующее Аквината, оставляет его на своем почётном месте.
Бонусом цитата из книги:
Против рационализма и научного функционализма эпохи Просвещения Шеллинг и Бальтазар выступают вместе в том смысле, что они очень серьезно относятся к мифу и высоко ценят его, хотя последний сопротивляется спекулятивной онтологии первого. Как уже говорилось выше, Шеллинг посвящает последние этапы своей философской карьеры разработке философии мифологии (а затем и откровения); Бальтазар посвящает четвертый том* своей «Эстетики» «Царство метафизики в античности» Гомеру, Гесиоду, Пиндару, Эсхилу, Софоклу и Платону. Конечно, нельзя сказать, что Бальтазар считал миф как таковой богословски непригодной категорией, хотя он и отвергает пагубную модель мифологизации, которая извлекает или абстрагирует аисторические истины из событий истории. Подлинный миф, однако, наполняет грубую фактичность тайной.
Действительно, для Бальтазара метафизика включает миф как откровение о смысле бытия. Мифопоэтическое воображение не только ценно как предварительное формирование отношений между Богом и миром, но и библейское откровение «происходит в том же формально-антропологическом локусе, где мифопоэтическое воображение создавало свои образы вечного... [и] в котором осуществляется вся философско-мифологическая постановка вопроса [человека]».
Бальтазар оставляет открытой возможность того, что истинный свет Божий озаряет мифы и спекулятивную философию, пусть и косвенно, так что эти образы могут привести искателя истины к Богу откровения.
Он выражает особое сочувствие и восхищение русским религиозным духом, который, в некоторой степени в духе мифологических интересов позднего Шеллинга, не является нетерпимым к античному, языческому прошлому.
* К слову, ББИ обещает скоро издать этот том под названием «Богословская эстетика. Том III. В пространстве метафизики. Часть 1. Древность».
01.04.202514:32
Кстати говоря, мы с этой книгой знакомы
01.04.202507:54
Рубрика «Теоэстетика “за пределами Бальтазара”»
Богословие красоты прот. С.Н. Булгакова
Ч. 4. Красота мира
Для Булгакова божественная Любовь/Бытие есть Благо, Истина и Красота. Мир есть ничто иное как проявление божественной Любви, мир только этой Любовью и существует, а значит он причастен Благу, Истине и Красоте. Для мира «Бог есть источник Красоты и сама сущая Красота» , красота мира есть красота божественной Любви.
Для Булгакова «Любовь есть всеединство» , то, что объединяет Бога и мир, то, что ведёт мир к поставленной Богом цели – к Богочеловеческому единству. Наш мир находится в становлении Богочеловечеством, на пути от небытия к Бытию и человек – свободный соучастник этого становления, поэтому в мире есть не только Красота, но и безобразие (как результат негативного проявления свободы).
Отрицательное применение свободы тварной Софии (в лице человека) – это отчуждение мира от движения к всеединству, отказ человека от отношений-любви с Богом. Этот отказ привёл к изменению образа бытия мира, он стал хаотическим существованием многоединства . Единый космос, природа раскололась, внутри неё появилось противоборство, вражда всех против всех, движение к вечному бытию превратилось в выживание, которое происходит за счёт взаимного (и само-) истребления, появились «паразитные формы» существования животных и растений.
Итак, мир прекрасен по своей природе, но в результате отчуждения от Бога – Красоты мир обрёл образ существования, где рядом с красотой присутствует безобразие.
Александр Солонченко
Богословие красоты прот. С.Н. Булгакова
Ч. 4. Красота мира
Для Булгакова божественная Любовь/Бытие есть Благо, Истина и Красота. Мир есть ничто иное как проявление божественной Любви, мир только этой Любовью и существует, а значит он причастен Благу, Истине и Красоте. Для мира «Бог есть источник Красоты и сама сущая Красота» , красота мира есть красота божественной Любви.
Для Булгакова «Любовь есть всеединство» , то, что объединяет Бога и мир, то, что ведёт мир к поставленной Богом цели – к Богочеловеческому единству. Наш мир находится в становлении Богочеловечеством, на пути от небытия к Бытию и человек – свободный соучастник этого становления, поэтому в мире есть не только Красота, но и безобразие (как результат негативного проявления свободы).
Отрицательное применение свободы тварной Софии (в лице человека) – это отчуждение мира от движения к всеединству, отказ человека от отношений-любви с Богом. Этот отказ привёл к изменению образа бытия мира, он стал хаотическим существованием многоединства . Единый космос, природа раскололась, внутри неё появилось противоборство, вражда всех против всех, движение к вечному бытию превратилось в выживание, которое происходит за счёт взаимного (и само-) истребления, появились «паразитные формы» существования животных и растений.
Итак, мир прекрасен по своей природе, но в результате отчуждения от Бога – Красоты мир обрёл образ существования, где рядом с красотой присутствует безобразие.
Александр Солонченко
31.03.202515:14
Христос пришел в мир. Монах уходит из мира. Подумайте об этом.
31.03.202511:11
Рубрика «Теоэстетика “за пределами Бальтазара”»
Богословие красоты прот. С.Н. Булгакова
Ч. 3. Бог есть Красота.
Богословие красоты протоиерея С.Н. Булгакова (16 (28) июля 1871 — 13 июля 1944) связано с его софиологией. Учение о Софии претерпевало у Булгакова изменение во времени, но всегда было неразрывно связано в его богословских работах с учением о всеединстве и богочеловечестве. На последнем этапе богословского творчества София для Булгакова – это Любовь Св. Троицы, её природа и жизнь. Так же его софиология этого периода включает в себя учение о нетварной и тварной Софии. Под нетварной Софией Булгаков понимает божественный мир идей или «всеорганизм» идей, вечный прообраз мира, «предвечное Богочеловечество», а тварную Софию – как осуществление этого прообраза, божественного замысла о мире, называет её Душой мира, самооткровением Бога миру, Славой Божией, Церковью и др. Объединяет все эти описания Софии то, что София – это Любовь Бога во всех её проявлениях.
Св. Троица для Булгакова – это воипостазированная Любовь, каждая ипостась Св. Троицы по-своему открывает эту Любовь: Отец – как Благо, Сын – как Истину, Св. Дух – как Красоту. Но так как ипостаси Св. Троицы нераздельны, взаимопроникают друг в друга, то неразделимы и Благо, Истина и Красота.
Александр Солонченко
Богословие красоты прот. С.Н. Булгакова
Ч. 3. Бог есть Красота.
Богословие красоты протоиерея С.Н. Булгакова (16 (28) июля 1871 — 13 июля 1944) связано с его софиологией. Учение о Софии претерпевало у Булгакова изменение во времени, но всегда было неразрывно связано в его богословских работах с учением о всеединстве и богочеловечестве. На последнем этапе богословского творчества София для Булгакова – это Любовь Св. Троицы, её природа и жизнь. Так же его софиология этого периода включает в себя учение о нетварной и тварной Софии. Под нетварной Софией Булгаков понимает божественный мир идей или «всеорганизм» идей, вечный прообраз мира, «предвечное Богочеловечество», а тварную Софию – как осуществление этого прообраза, божественного замысла о мире, называет её Душой мира, самооткровением Бога миру, Славой Божией, Церковью и др. Объединяет все эти описания Софии то, что София – это Любовь Бога во всех её проявлениях.
Св. Троица для Булгакова – это воипостазированная Любовь, каждая ипостась Св. Троицы по-своему открывает эту Любовь: Отец – как Благо, Сын – как Истину, Св. Дух – как Красоту. Но так как ипостаси Св. Троицы нераздельны, взаимопроникают друг в друга, то неразделимы и Благо, Истина и Красота.
Александр Солонченко
30.03.202508:21
На фото — этап росписи Александром Солдатовым храма в Бремене. Регулярные фотки на канале "Красота бесконечного". Ну а встречу с его работами иногда хочется описать вот такими словами:
Именно Александр Солдатов открыл глаза многим современным иконописцам (и даже философам и богословам) на значение формы. Но что есть форма..? Вот в чем вопрос! Художник и иконописец может ее явить, тогда как задача философа и богослова — объяснить. Но между явлением и объяснением нет никакого барьера (может поэтому в Синодальном переводе Евангелия от Иоанна глагол ἐξηγήσατο — объяснил, переведен как — явил: "Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил" — Ин 1:18). Форма — величайшая загадка и тайна.
Господи, как же все это круто, как интересно!
"Только нечто оформленное может восхищать и поражать воображение; только из формы выстреливает молния вечной красоты. Бывают моменты, когда внезапно появившийся свет, проявившийся дух затмевает внешнюю форму — и от того, каким образом и в какой мере он это делает, зависит, «чувственная» это красота или «духовная», прелесть или великолепие; но без формы человек никогда не испытает восхищения и восторга. Но ведь восторг — это корень христианства" (Бальтазар. Слава Господа. Т. 1. С. 18).
Именно Александр Солдатов открыл глаза многим современным иконописцам (и даже философам и богословам) на значение формы. Но что есть форма..? Вот в чем вопрос! Художник и иконописец может ее явить, тогда как задача философа и богослова — объяснить. Но между явлением и объяснением нет никакого барьера (может поэтому в Синодальном переводе Евангелия от Иоанна глагол ἐξηγήσατο — объяснил, переведен как — явил: "Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил" — Ин 1:18). Форма — величайшая загадка и тайна.
Господи, как же все это круто, как интересно!
29.03.202507:51
Рубрика «Теоэстетика “за пределами Бальтазара”»
Ч. 2. Богословие красоты в русской мысли
Одним из основоположников русского богословия красоты можно считать В.С. Соловьёва. Его взгляды на эту тему подробно описал Бальтазар, который был хорошо знаком с творчеством Соловьёва. Желающим познакомиться с этим аспектом творчества Соловьёва рекомендуем обратиться к работе Бальтазара «Слава Господа. Богословская эстетика. Том II: Сферы стилей. Часть 2: Мирянские стили». С. 303-380. А мы обратим внимание на тех мыслителей, о которых Бальтазар не написал.
Теоэстетика Флоренского
Отца Павла Флоренского (9 (21) января 1882 — 8 декабря 1937) с уверенностью можно отнести к представителям богословия красоты. Основные идеи богословия красоты обнаруживаются уже в его работе «Столп и утверждение истины. Опыт православной теодицеи в двенадцати письмах».
Для Флоренского Бог есть Любовь, а Любовь раскрывает себя как Красота, Благо и Истина. При этом Красота, Благо и Истина тождественны друг другу, есть описание одного и того же (Любви) с разных сторон. Для него «верховенство красоты» есть сама суть православия.
При этом Флоренский (как и Бальтазар) противопоставляет два вида богословия красоты (Бальтазар противопоставляет свою богословскую эстетику тому, что он называет эстетическим богословием), а именно: свой подход Флоренский противопоставляет подходу, который он находит у К. Н. Леонтьева. У Леонтьева (по описанию Флоренского) красота есть свойство материи, эстетика максимально удалена от мистики и религии. В богословии красоты Флоренского высшая Красота – это Бог, а красота мира – в его причастности Богу, красота – центр мистической жизни, эстетика находится в центре религии (православия). Для Леонтьева красота есть «оболочка», «внешний», «продольный слой» бытия, для Флоренского красота есть глубина бытия, сила, пронизывающая все слои бытия «поперёк». У Леонтьева «красота почти отождествляется с геенной, с небытием, со смертью», у Флоренского «красота есть Красота и понимается как Жизнь, как Творчество, как реальность» .
Таким образом, мы видим, что основные тезисы богословия красоты Флоренского совпадают с основополагающими идеями теоэстетики Бальтазара: красота есть свойство Бога, красота совпадает с благом и истиной, красота объективна, она не сводится к субъективной красивости.
Вот несколько цитат Флоренского по теме:
««Истина, Добро и Красота» — эта метафизическая триада есть не три разных начала, а одно. Это — одна и та же духовная жизнь, но под разными углами зрения рассматриваемая. Духовная жизнь, как из Я исходящая, в Я свое средоточие имеющая — есть Истина. Воспринимаемая как непосредственное действие другого — она есть Добро. Предметно же созерцаемая третьим, как во-вне лучащаяся — Красота.»
«Явленная истина есть любовь. Осуществленная любовь есть красота. Самая любовь моя есть действие Бога во мне и меня в Боге; это содействование — начало моего приобщения жизни и бытию Божественным, т. е. любви существенной, ибо безусловная истинность Бога именно в любви раскрывает себя.»
«Все прекрасно в личности, когда она обращена к Богу, и все безобразно, когда она отвращена от Бога.»
Александр Солонченко
Ч. 2. Богословие красоты в русской мысли
Одним из основоположников русского богословия красоты можно считать В.С. Соловьёва. Его взгляды на эту тему подробно описал Бальтазар, который был хорошо знаком с творчеством Соловьёва. Желающим познакомиться с этим аспектом творчества Соловьёва рекомендуем обратиться к работе Бальтазара «Слава Господа. Богословская эстетика. Том II: Сферы стилей. Часть 2: Мирянские стили». С. 303-380. А мы обратим внимание на тех мыслителей, о которых Бальтазар не написал.
Теоэстетика Флоренского
Отца Павла Флоренского (9 (21) января 1882 — 8 декабря 1937) с уверенностью можно отнести к представителям богословия красоты. Основные идеи богословия красоты обнаруживаются уже в его работе «Столп и утверждение истины. Опыт православной теодицеи в двенадцати письмах».
Для Флоренского Бог есть Любовь, а Любовь раскрывает себя как Красота, Благо и Истина. При этом Красота, Благо и Истина тождественны друг другу, есть описание одного и того же (Любви) с разных сторон. Для него «верховенство красоты» есть сама суть православия.
При этом Флоренский (как и Бальтазар) противопоставляет два вида богословия красоты (Бальтазар противопоставляет свою богословскую эстетику тому, что он называет эстетическим богословием), а именно: свой подход Флоренский противопоставляет подходу, который он находит у К. Н. Леонтьева. У Леонтьева (по описанию Флоренского) красота есть свойство материи, эстетика максимально удалена от мистики и религии. В богословии красоты Флоренского высшая Красота – это Бог, а красота мира – в его причастности Богу, красота – центр мистической жизни, эстетика находится в центре религии (православия). Для Леонтьева красота есть «оболочка», «внешний», «продольный слой» бытия, для Флоренского красота есть глубина бытия, сила, пронизывающая все слои бытия «поперёк». У Леонтьева «красота почти отождествляется с геенной, с небытием, со смертью», у Флоренского «красота есть Красота и понимается как Жизнь, как Творчество, как реальность» .
Таким образом, мы видим, что основные тезисы богословия красоты Флоренского совпадают с основополагающими идеями теоэстетики Бальтазара: красота есть свойство Бога, красота совпадает с благом и истиной, красота объективна, она не сводится к субъективной красивости.
Вот несколько цитат Флоренского по теме:
««Истина, Добро и Красота» — эта метафизическая триада есть не три разных начала, а одно. Это — одна и та же духовная жизнь, но под разными углами зрения рассматриваемая. Духовная жизнь, как из Я исходящая, в Я свое средоточие имеющая — есть Истина. Воспринимаемая как непосредственное действие другого — она есть Добро. Предметно же созерцаемая третьим, как во-вне лучащаяся — Красота.»
«Явленная истина есть любовь. Осуществленная любовь есть красота. Самая любовь моя есть действие Бога во мне и меня в Боге; это содействование — начало моего приобщения жизни и бытию Божественным, т. е. любви существенной, ибо безусловная истинность Бога именно в любви раскрывает себя.»
«Все прекрасно в личности, когда она обращена к Богу, и все безобразно, когда она отвращена от Бога.»
Александр Солонченко
28.03.202508:05
О теоэстетике на «Радио Вера»
О чем речь?
— О теоэстетике
— О церковной эстетике в целом
— О Софии Константинопольской и венецианской Сан Марко
— О восприятии античного человека и современного
— Когда современный христианин чувствовал восторг от своей веры?
— О суете и красоте
— Как я открыл для себя теоэстетику
— Стишок Гагинского (кринж)
— О совпадении добра и красоты
— О похоти очей: растлевать или благоговеть?
— О сердце как самом центре всей проблематики
— Христос не монах: разные пути в христианстве
— Красота в Евангелии
— О христоцентризме теоэстетики
— Говорить с Богом или говорить о Боге? Присутствие
— Бог скрывается от нас за своим всемогуществом
— Миряне лишние в Церкви?
О чем речь?
— О теоэстетике
— О церковной эстетике в целом
— О Софии Константинопольской и венецианской Сан Марко
— О восприятии античного человека и современного
— Когда современный христианин чувствовал восторг от своей веры?
— О суете и красоте
— Как я открыл для себя теоэстетику
— Стишок Гагинского (кринж)
— О совпадении добра и красоты
— О похоти очей: растлевать или благоговеть?
— О сердце как самом центре всей проблематики
— Христос не монах: разные пути в христианстве
— Красота в Евангелии
— О христоцентризме теоэстетики
— Говорить с Богом или говорить о Боге? Присутствие
— Бог скрывается от нас за своим всемогуществом
— Миряне лишние в Церкви?
Қайта жіберілді:
Несмешно
27.03.202513:58
Декалог по всему нехристианский текст.
Первая заповедь против Троицы.
Вторая заповедь иконоборческая.
Третья заповедь против непрестанной молитвы и "Господи, помилуй, 40 раз".
Четвёртая заповедь о почитании субботы вместо воскресенья.
Пятая заповедь вступает в противоречие со словами Христа о необходимости возненавидеть отца и мать.
Шестая заповедь посягает на священную войну.
С седьмой по десятую заповеди ещё куда ни шло, но досюда уже мало кто читает.
Первая заповедь против Троицы.
Вторая заповедь иконоборческая.
Третья заповедь против непрестанной молитвы и "Господи, помилуй, 40 раз".
Четвёртая заповедь о почитании субботы вместо воскресенья.
Пятая заповедь вступает в противоречие со словами Христа о необходимости возненавидеть отца и мать.
Шестая заповедь посягает на священную войну.
С седьмой по десятую заповеди ещё куда ни шло, но досюда уже мало кто читает.
Рекордтар
18.04.202523:59
3.4KЖазылушылар18.01.202523:59
200Дәйексөз индексі22.02.202504:58
5.6K1 жазбаның қамтуы12.03.202509:46
5.6KЖарнамалық жазбаның қамтуы25.03.202523:59
9.25%ER19.02.202509:46
167.37%ERR10.04.202507:35
Сегодня, 10 апреля 2025 г. исполняется 90 лет со дня рождения великого современного православного мыслителя – Христоса Яннараса († 24 августа 2024). Родился Яннарас в г. Афины, богословское образование получил в Афинском университете, потом обучался в университетах Бонна и Парижа. Защитил две диссертации: «Метафизика тела у св. Иоанна Лествичника» (Sorbonne-University of Paris IV) и «Онтологическое содержание богословского понятия личности» (в Фесалоникийском университете, в 1970 г.). Много лет был профессором философии Института политических наук и международных исследований Университета «Пантеон» (Афины). Яннарас написал несколько десятков книг и сотни статей.
Не обошёл своим вниманием Яннарас и богословие красоты. Этой теме на нашем канале будет посвящена серия постов "Богословие красоты Х. Яннараса" в рубрике «Теоэстетика “за пределами Бальтазара”».
Рубрика «Теоэстетика “за пределами Бальтазара”»
Богословие красоты Х. Яннараса. Ч. 1.
Х. Яннарас (10 апреля 1935 – 24 августа 2024) – один из самых известных современных греческих богословов.
У Яннарас нет специальных работ, посвящённых богословской эстетике, однако это не значит, что она была ему чужда. Своё учение о Боге как о красоте Яннарас излагает уже в своих ранних (и, пожалуй, самых известных) работах: «Хайдеггер и Ареопагит» (издана в 1971) и «Личность и Эрос» (1976, это доработанный текст защищённой и изданной им на греч. яз. в 1970 г. диссертации). Своё богословие красоты Яннарас формулирует без опоры на теоэстетику Бальтазара (в этих работах он ссылается только на раннюю работу Бальтазара – «Космическую литургию» – посвящённую богословию прп. Максима Исповедника), однако общие основания делают их концепции во многом схожими. Для обоснования своего богословия красоты Яннарас ссылается на восточных авторов: Ареопагита, прп. Симеона Нового Богослова, прп. Максима Исповедника, свт. Григория Паламы и др.
Яннарас как и Бальтазар (но независимо от него) пытается синтезировать патристическую традицию (особенно Ареопагита, Максима Исповедника и Григория Паламы) с современной феноменологической мыслью (особенно Хайдеггера и Сартра), в результате чего он создаёт персоналистическую онтологию, внутри которой формулирует своё богословие красоты.
Александр Солонченко
П.С. Кстати говоря, Г.В. Вдовина перевела только что важную книгу Яннараса, так что вскоре ее можно будет найти в книжных! Будем бдеть!
Не обошёл своим вниманием Яннарас и богословие красоты. Этой теме на нашем канале будет посвящена серия постов "Богословие красоты Х. Яннараса" в рубрике «Теоэстетика “за пределами Бальтазара”».
Рубрика «Теоэстетика “за пределами Бальтазара”»
Богословие красоты Х. Яннараса. Ч. 1.
Х. Яннарас (10 апреля 1935 – 24 августа 2024) – один из самых известных современных греческих богословов.
У Яннарас нет специальных работ, посвящённых богословской эстетике, однако это не значит, что она была ему чужда. Своё учение о Боге как о красоте Яннарас излагает уже в своих ранних (и, пожалуй, самых известных) работах: «Хайдеггер и Ареопагит» (издана в 1971) и «Личность и Эрос» (1976, это доработанный текст защищённой и изданной им на греч. яз. в 1970 г. диссертации). Своё богословие красоты Яннарас формулирует без опоры на теоэстетику Бальтазара (в этих работах он ссылается только на раннюю работу Бальтазара – «Космическую литургию» – посвящённую богословию прп. Максима Исповедника), однако общие основания делают их концепции во многом схожими. Для обоснования своего богословия красоты Яннарас ссылается на восточных авторов: Ареопагита, прп. Симеона Нового Богослова, прп. Максима Исповедника, свт. Григория Паламы и др.
Яннарас как и Бальтазар (но независимо от него) пытается синтезировать патристическую традицию (особенно Ареопагита, Максима Исповедника и Григория Паламы) с современной феноменологической мыслью (особенно Хайдеггера и Сартра), в результате чего он создаёт персоналистическую онтологию, внутри которой формулирует своё богословие красоты.
Александр Солонченко
П.С. Кстати говоря, Г.В. Вдовина перевела только что важную книгу Яннараса, так что вскоре ее можно будет найти в книжных! Будем бдеть!
13.04.202509:39
С праздником, друзья!
Величание на Вход Господень в Иерусалим
Велича́ем Тя, Живода́вче Христе́, Оса́нна в вы́шних и мы Тебе́ вопие́м Благослове́н Гряды́й во и́мя Госпо́дне
А вот меж тем и новая пища для благочестивых размышлений в праздничный день. Ибо о чем же еще думать в праздник, как не о Господе и Его отношении к миру? 😇
Рубрика «Теоэстетика за пределами Бальтазара»
Богословие красоты Х. Яннараса. Ч. 2.
Как было сказано в Ч.1, богословие красоты Яннарас формулирует внутри своей персоналистической онтологии. В отличии от Бальтазара, Яннарас не использует метод аnalogia entis, но опирается на язык аналогий.
Начальная точка размышлений Яннараса – это свойственные для православного богословия оппозиции: сущность–ипостась и сущность–энергии (и здесь закладывается основное различи с Бальтазаром). Божественная сущность непознаваема и неописуема, к ней не может быть отнесена никакая категория. Поэтому красота описывает не божественное бытие как таковое, а применяется Яннарасом только к описанию божественных действий / энергий. Он пишет: «То, что философия называет Высшим Благом, для Церкви есть доступная причастности Красота». Высшим благом для мира называется Бог по Его отношению /действию к миру (т.е. божественные энергии). А так как «носительницей энергий сущности» является именно конкретная ипостась/личность, то и категория «красота» в богословии Яннараса неразрывно связана с категорией «личность».
Красота эротична (от «ἔρως» — любовь-влечение), она обладает призывающим характером, «представляет собой зов эротического желания, жажды личного отношения, общения и единения». Красота как призыв исходит от Личности и направлена к Личности, она призывает к отношению и со-бытию.
В триадологии Яннараса красота описывает то, как существует Св. Троица – как Три Личности в общении /любви /взаимопроникновени,и красота есть проявление (или свойство) любви/отношений божественных Ипостасей друг к другу.
Александр Солонченко
Величание на Вход Господень в Иерусалим
Велича́ем Тя, Живода́вче Христе́, Оса́нна в вы́шних и мы Тебе́ вопие́м Благослове́н Гряды́й во и́мя Госпо́дне
А вот меж тем и новая пища для благочестивых размышлений в праздничный день. Ибо о чем же еще думать в праздник, как не о Господе и Его отношении к миру? 😇
Рубрика «Теоэстетика за пределами Бальтазара»
Богословие красоты Х. Яннараса. Ч. 2.
Как было сказано в Ч.1, богословие красоты Яннарас формулирует внутри своей персоналистической онтологии. В отличии от Бальтазара, Яннарас не использует метод аnalogia entis, но опирается на язык аналогий.
Начальная точка размышлений Яннараса – это свойственные для православного богословия оппозиции: сущность–ипостась и сущность–энергии (и здесь закладывается основное различи с Бальтазаром). Божественная сущность непознаваема и неописуема, к ней не может быть отнесена никакая категория. Поэтому красота описывает не божественное бытие как таковое, а применяется Яннарасом только к описанию божественных действий / энергий. Он пишет: «То, что философия называет Высшим Благом, для Церкви есть доступная причастности Красота». Высшим благом для мира называется Бог по Его отношению /действию к миру (т.е. божественные энергии). А так как «носительницей энергий сущности» является именно конкретная ипостась/личность, то и категория «красота» в богословии Яннараса неразрывно связана с категорией «личность».
Красота эротична (от «ἔρως» — любовь-влечение), она обладает призывающим характером, «представляет собой зов эротического желания, жажды личного отношения, общения и единения». Красота как призыв исходит от Личности и направлена к Личности, она призывает к отношению и со-бытию.
В триадологии Яннараса красота описывает то, как существует Св. Троица – как Три Личности в общении /любви /взаимопроникновени,и красота есть проявление (или свойство) любви/отношений божественных Ипостасей друг к другу.
Александр Солонченко
30.03.202508:21
На фото — этап росписи Александром Солдатовым храма в Бремене. Регулярные фотки на канале "Красота бесконечного". Ну а встречу с его работами иногда хочется описать вот такими словами:
Именно Александр Солдатов открыл глаза многим современным иконописцам (и даже философам и богословам) на значение формы. Но что есть форма..? Вот в чем вопрос! Художник и иконописец может ее явить, тогда как задача философа и богослова — объяснить. Но между явлением и объяснением нет никакого барьера (может поэтому в Синодальном переводе Евангелия от Иоанна глагол ἐξηγήσατο — объяснил, переведен как — явил: "Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил" — Ин 1:18). Форма — величайшая загадка и тайна.
Господи, как же все это круто, как интересно!
"Только нечто оформленное может восхищать и поражать воображение; только из формы выстреливает молния вечной красоты. Бывают моменты, когда внезапно появившийся свет, проявившийся дух затмевает внешнюю форму — и от того, каким образом и в какой мере он это делает, зависит, «чувственная» это красота или «духовная», прелесть или великолепие; но без формы человек никогда не испытает восхищения и восторга. Но ведь восторг — это корень христианства" (Бальтазар. Слава Господа. Т. 1. С. 18).
Именно Александр Солдатов открыл глаза многим современным иконописцам (и даже философам и богословам) на значение формы. Но что есть форма..? Вот в чем вопрос! Художник и иконописец может ее явить, тогда как задача философа и богослова — объяснить. Но между явлением и объяснением нет никакого барьера (может поэтому в Синодальном переводе Евангелия от Иоанна глагол ἐξηγήσατο — объяснил, переведен как — явил: "Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил" — Ин 1:18). Форма — величайшая загадка и тайна.
Господи, как же все это круто, как интересно!
28.03.202508:05
О теоэстетике на «Радио Вера»
О чем речь?
— О теоэстетике
— О церковной эстетике в целом
— О Софии Константинопольской и венецианской Сан Марко
— О восприятии античного человека и современного
— Когда современный христианин чувствовал восторг от своей веры?
— О суете и красоте
— Как я открыл для себя теоэстетику
— Стишок Гагинского (кринж)
— О совпадении добра и красоты
— О похоти очей: растлевать или благоговеть?
— О сердце как самом центре всей проблематики
— Христос не монах: разные пути в христианстве
— Красота в Евангелии
— О христоцентризме теоэстетики
— Говорить с Богом или говорить о Боге? Присутствие
— Бог скрывается от нас за своим всемогуществом
— Миряне лишние в Церкви?
О чем речь?
— О теоэстетике
— О церковной эстетике в целом
— О Софии Константинопольской и венецианской Сан Марко
— О восприятии античного человека и современного
— Когда современный христианин чувствовал восторг от своей веры?
— О суете и красоте
— Как я открыл для себя теоэстетику
— Стишок Гагинского (кринж)
— О совпадении добра и красоты
— О похоти очей: растлевать или благоговеть?
— О сердце как самом центре всей проблематики
— Христос не монах: разные пути в христианстве
— Красота в Евангелии
— О христоцентризме теоэстетики
— Говорить с Богом или говорить о Боге? Присутствие
— Бог скрывается от нас за своим всемогуществом
— Миряне лишние в Церкви?
01.04.202507:54
Рубрика «Теоэстетика “за пределами Бальтазара”»
Богословие красоты прот. С.Н. Булгакова
Ч. 4. Красота мира
Для Булгакова божественная Любовь/Бытие есть Благо, Истина и Красота. Мир есть ничто иное как проявление божественной Любви, мир только этой Любовью и существует, а значит он причастен Благу, Истине и Красоте. Для мира «Бог есть источник Красоты и сама сущая Красота» , красота мира есть красота божественной Любви.
Для Булгакова «Любовь есть всеединство» , то, что объединяет Бога и мир, то, что ведёт мир к поставленной Богом цели – к Богочеловеческому единству. Наш мир находится в становлении Богочеловечеством, на пути от небытия к Бытию и человек – свободный соучастник этого становления, поэтому в мире есть не только Красота, но и безобразие (как результат негативного проявления свободы).
Отрицательное применение свободы тварной Софии (в лице человека) – это отчуждение мира от движения к всеединству, отказ человека от отношений-любви с Богом. Этот отказ привёл к изменению образа бытия мира, он стал хаотическим существованием многоединства . Единый космос, природа раскололась, внутри неё появилось противоборство, вражда всех против всех, движение к вечному бытию превратилось в выживание, которое происходит за счёт взаимного (и само-) истребления, появились «паразитные формы» существования животных и растений.
Итак, мир прекрасен по своей природе, но в результате отчуждения от Бога – Красоты мир обрёл образ существования, где рядом с красотой присутствует безобразие.
Александр Солонченко
Богословие красоты прот. С.Н. Булгакова
Ч. 4. Красота мира
Для Булгакова божественная Любовь/Бытие есть Благо, Истина и Красота. Мир есть ничто иное как проявление божественной Любви, мир только этой Любовью и существует, а значит он причастен Благу, Истине и Красоте. Для мира «Бог есть источник Красоты и сама сущая Красота» , красота мира есть красота божественной Любви.
Для Булгакова «Любовь есть всеединство» , то, что объединяет Бога и мир, то, что ведёт мир к поставленной Богом цели – к Богочеловеческому единству. Наш мир находится в становлении Богочеловечеством, на пути от небытия к Бытию и человек – свободный соучастник этого становления, поэтому в мире есть не только Красота, но и безобразие (как результат негативного проявления свободы).
Отрицательное применение свободы тварной Софии (в лице человека) – это отчуждение мира от движения к всеединству, отказ человека от отношений-любви с Богом. Этот отказ привёл к изменению образа бытия мира, он стал хаотическим существованием многоединства . Единый космос, природа раскололась, внутри неё появилось противоборство, вражда всех против всех, движение к вечному бытию превратилось в выживание, которое происходит за счёт взаимного (и само-) истребления, появились «паразитные формы» существования животных и растений.
Итак, мир прекрасен по своей природе, но в результате отчуждения от Бога – Красоты мир обрёл образ существования, где рядом с красотой присутствует безобразие.
Александр Солонченко
02.04.202507:55
Рубрика «Теоэстетика “за пределами Бальтазара”»
Богословие красоты прот. С.Н. Булгакова
Ч. 5. Красота и красивость
Как было сказано в предыдущих постах, для Булгакова мир является проявлением любви Бога, а потому прекрасен по своей природе. Но в результате свободного отречения мира (в лице человека) от соучастия в этой любви, прекрасный по своей природе мир впал в существование, где присутствует хаос, смерть и безобразие. В павшем образе существования «не природа очеловечивается, но человек расчеловечивается, становясь природным существом».
Из-за двойственности мира (прекрасен по своей природе, по участию в нём Бога, но безобразен по образу существования) появилось и двойственное понимание человеком красоты творения. Булгаков пишет: «не всякая красивость есть красота». Красота творения – это преображение мира в Божественной славе , «красота неотделима от святости», красота есть явление не только и не столько чувственное, сколько «умное» , красота влечёт к своей Причине, ко всеединству. Красивость же – это «недолжное» понимание красоты, она не освобождает человека от пленения безобразной формой существования, но вовлекает в хаотическое состояние многоединства, подчиняет падшему бытию. Красота творения влечёт человека к Богу, возгревает в нём любовь, красивость – растлевает, влечёт к падшему образу существования, к расчеловечиванию, к «уродству и безобразию» .
Итак, основные идеи богословия красоты Булгакова совпадают с основополагающими идеями теоэстетики Бальтазара: Бог-Любовь есть Красота, в мире прекрасно то, что от Бога, то, что по любви. Красота объективна, отличается от субъективной красивости: красота влечёт к Любви и всеединству, красивость – к хаосу многоединства, противопоставление красоты и красивости созвучно с бальтазаровским противопоставлением богословской эстетики эстетическому богословию.
Таким образом, можно констатировать: у русских православных мыслителей (у В. Соловьёва, П. Флоренского и особенно у прот. С. Булгаков) можно обнаружить богословие красоты, разработанное до и независимо от теоэстетики Бальтазара.
Александр Солонченко
Богословие красоты прот. С.Н. Булгакова
Ч. 5. Красота и красивость
Как было сказано в предыдущих постах, для Булгакова мир является проявлением любви Бога, а потому прекрасен по своей природе. Но в результате свободного отречения мира (в лице человека) от соучастия в этой любви, прекрасный по своей природе мир впал в существование, где присутствует хаос, смерть и безобразие. В павшем образе существования «не природа очеловечивается, но человек расчеловечивается, становясь природным существом».
Из-за двойственности мира (прекрасен по своей природе, по участию в нём Бога, но безобразен по образу существования) появилось и двойственное понимание человеком красоты творения. Булгаков пишет: «не всякая красивость есть красота». Красота творения – это преображение мира в Божественной славе , «красота неотделима от святости», красота есть явление не только и не столько чувственное, сколько «умное» , красота влечёт к своей Причине, ко всеединству. Красивость же – это «недолжное» понимание красоты, она не освобождает человека от пленения безобразной формой существования, но вовлекает в хаотическое состояние многоединства, подчиняет падшему бытию. Красота творения влечёт человека к Богу, возгревает в нём любовь, красивость – растлевает, влечёт к падшему образу существования, к расчеловечиванию, к «уродству и безобразию» .
Итак, основные идеи богословия красоты Булгакова совпадают с основополагающими идеями теоэстетики Бальтазара: Бог-Любовь есть Красота, в мире прекрасно то, что от Бога, то, что по любви. Красота объективна, отличается от субъективной красивости: красота влечёт к Любви и всеединству, красивость – к хаосу многоединства, противопоставление красоты и красивости созвучно с бальтазаровским противопоставлением богословской эстетики эстетическому богословию.
Таким образом, можно констатировать: у русских православных мыслителей (у В. Соловьёва, П. Флоренского и особенно у прот. С. Булгаков) можно обнаружить богословие красоты, разработанное до и независимо от теоэстетики Бальтазара.
Александр Солонченко
Қайта жіберілді:Теология в процессе
01.04.202514:32
Теоэстетика тут выпусткает серию постов с обоснованием своей позиции и того, почему католик Бальтазар не так уж и страшен для православных. Особенно меня порадовало в последнем посте лёгкое процессуальное прочтение 😇Булгакова.
А я, тем временем, вспомнил весьма полезную в этом апологетическом смысле для теоэстетов работу, которой уже лет 10 как, «Ганс Урс фон Бальтазар и критическое осмысление русской религиозной мысли» (Hans Urs von Balthasar and the Critical Appropriation of Russian Religious Thought) от Дженнифер Н. Мартин.
Я уже цитировал тут Шеллинга🥰 и намекал о его влиянии на Бальтазара. Так вот, исследование не только обосновывает расширительный взгляд на Бальтазара как не-консервативного и анти-ностальгического мыслителя, но и прямо указывает на связь Бальтазара с русскими религиозными философами (Соловьёв😇, Булгаков😇, Бердяев), их влияние на него, а также отслеживает через них сложную рецепцию Бальтазаром Шеллинга, где-то приветсвующую эсхатологичность ранней философии искусства, где-то критикующую шеллингианскую теодицею.
Из положительного: исследование как бы указывает, что не следует видеть в эстетике Бальтазара исключительно наивную возвышенность и размытое очарование рыхлостью концепта, неприемлющую никакое уродство, что там также есть место эстетике темноты и ночных крестных страданий, тёмное ядро креста, побеждающее красотой, но и сохраняющее в себе отраженное уродство греха, как кракелюр. Но это скорее должно быть обращением к его последователям.
Мне же лично, не особенно симпатизирует интерпретация Шеллинга Бальтазаром через Аквината и его трансценденталии, также как массу сложностей вызывает и унивокальный взгляд. Всё-таки подлинно бёме-экхаровсткое прочтение Шеллинга, инвертирующее Аквината, оставляет его на своем почётном месте.
Бонусом цитата из книги:
* К слову, ББИ обещает скоро издать этот том под названием «Богословская эстетика. Том III. В пространстве метафизики. Часть 1. Древность».
А я, тем временем, вспомнил весьма полезную в этом апологетическом смысле для теоэстетов работу, которой уже лет 10 как, «Ганс Урс фон Бальтазар и критическое осмысление русской религиозной мысли» (Hans Urs von Balthasar and the Critical Appropriation of Russian Religious Thought) от Дженнифер Н. Мартин.
Я уже цитировал тут Шеллинга🥰 и намекал о его влиянии на Бальтазара. Так вот, исследование не только обосновывает расширительный взгляд на Бальтазара как не-консервативного и анти-ностальгического мыслителя, но и прямо указывает на связь Бальтазара с русскими религиозными философами (Соловьёв😇, Булгаков😇, Бердяев), их влияние на него, а также отслеживает через них сложную рецепцию Бальтазаром Шеллинга, где-то приветсвующую эсхатологичность ранней философии искусства, где-то критикующую шеллингианскую теодицею.
Из положительного: исследование как бы указывает, что не следует видеть в эстетике Бальтазара исключительно наивную возвышенность и размытое очарование рыхлостью концепта, неприемлющую никакое уродство, что там также есть место эстетике темноты и ночных крестных страданий, тёмное ядро креста, побеждающее красотой, но и сохраняющее в себе отраженное уродство греха, как кракелюр. Но это скорее должно быть обращением к его последователям.
Мне же лично, не особенно симпатизирует интерпретация Шеллинга Бальтазаром через Аквината и его трансценденталии, также как массу сложностей вызывает и унивокальный взгляд. Всё-таки подлинно бёме-экхаровсткое прочтение Шеллинга, инвертирующее Аквината, оставляет его на своем почётном месте.
Бонусом цитата из книги:
Против рационализма и научного функционализма эпохи Просвещения Шеллинг и Бальтазар выступают вместе в том смысле, что они очень серьезно относятся к мифу и высоко ценят его, хотя последний сопротивляется спекулятивной онтологии первого. Как уже говорилось выше, Шеллинг посвящает последние этапы своей философской карьеры разработке философии мифологии (а затем и откровения); Бальтазар посвящает четвертый том* своей «Эстетики» «Царство метафизики в античности» Гомеру, Гесиоду, Пиндару, Эсхилу, Софоклу и Платону. Конечно, нельзя сказать, что Бальтазар считал миф как таковой богословски непригодной категорией, хотя он и отвергает пагубную модель мифологизации, которая извлекает или абстрагирует аисторические истины из событий истории. Подлинный миф, однако, наполняет грубую фактичность тайной.
Действительно, для Бальтазара метафизика включает миф как откровение о смысле бытия. Мифопоэтическое воображение не только ценно как предварительное формирование отношений между Богом и миром, но и библейское откровение «происходит в том же формально-антропологическом локусе, где мифопоэтическое воображение создавало свои образы вечного... [и] в котором осуществляется вся философско-мифологическая постановка вопроса [человека]».
Бальтазар оставляет открытой возможность того, что истинный свет Божий озаряет мифы и спекулятивную философию, пусть и косвенно, так что эти образы могут привести искателя истины к Богу откровения.
Он выражает особое сочувствие и восхищение русским религиозным духом, который, в некоторой степени в духе мифологических интересов позднего Шеллинга, не является нетерпимым к античному, языческому прошлому.
* К слову, ББИ обещает скоро издать этот том под названием «Богословская эстетика. Том III. В пространстве метафизики. Часть 1. Древность».
29.03.202507:51
Рубрика «Теоэстетика “за пределами Бальтазара”»
Ч. 2. Богословие красоты в русской мысли
Одним из основоположников русского богословия красоты можно считать В.С. Соловьёва. Его взгляды на эту тему подробно описал Бальтазар, который был хорошо знаком с творчеством Соловьёва. Желающим познакомиться с этим аспектом творчества Соловьёва рекомендуем обратиться к работе Бальтазара «Слава Господа. Богословская эстетика. Том II: Сферы стилей. Часть 2: Мирянские стили». С. 303-380. А мы обратим внимание на тех мыслителей, о которых Бальтазар не написал.
Теоэстетика Флоренского
Отца Павла Флоренского (9 (21) января 1882 — 8 декабря 1937) с уверенностью можно отнести к представителям богословия красоты. Основные идеи богословия красоты обнаруживаются уже в его работе «Столп и утверждение истины. Опыт православной теодицеи в двенадцати письмах».
Для Флоренского Бог есть Любовь, а Любовь раскрывает себя как Красота, Благо и Истина. При этом Красота, Благо и Истина тождественны друг другу, есть описание одного и того же (Любви) с разных сторон. Для него «верховенство красоты» есть сама суть православия.
При этом Флоренский (как и Бальтазар) противопоставляет два вида богословия красоты (Бальтазар противопоставляет свою богословскую эстетику тому, что он называет эстетическим богословием), а именно: свой подход Флоренский противопоставляет подходу, который он находит у К. Н. Леонтьева. У Леонтьева (по описанию Флоренского) красота есть свойство материи, эстетика максимально удалена от мистики и религии. В богословии красоты Флоренского высшая Красота – это Бог, а красота мира – в его причастности Богу, красота – центр мистической жизни, эстетика находится в центре религии (православия). Для Леонтьева красота есть «оболочка», «внешний», «продольный слой» бытия, для Флоренского красота есть глубина бытия, сила, пронизывающая все слои бытия «поперёк». У Леонтьева «красота почти отождествляется с геенной, с небытием, со смертью», у Флоренского «красота есть Красота и понимается как Жизнь, как Творчество, как реальность» .
Таким образом, мы видим, что основные тезисы богословия красоты Флоренского совпадают с основополагающими идеями теоэстетики Бальтазара: красота есть свойство Бога, красота совпадает с благом и истиной, красота объективна, она не сводится к субъективной красивости.
Вот несколько цитат Флоренского по теме:
««Истина, Добро и Красота» — эта метафизическая триада есть не три разных начала, а одно. Это — одна и та же духовная жизнь, но под разными углами зрения рассматриваемая. Духовная жизнь, как из Я исходящая, в Я свое средоточие имеющая — есть Истина. Воспринимаемая как непосредственное действие другого — она есть Добро. Предметно же созерцаемая третьим, как во-вне лучащаяся — Красота.»
«Явленная истина есть любовь. Осуществленная любовь есть красота. Самая любовь моя есть действие Бога во мне и меня в Боге; это содействование — начало моего приобщения жизни и бытию Божественным, т. е. любви существенной, ибо безусловная истинность Бога именно в любви раскрывает себя.»
«Все прекрасно в личности, когда она обращена к Богу, и все безобразно, когда она отвращена от Бога.»
Александр Солонченко
Ч. 2. Богословие красоты в русской мысли
Одним из основоположников русского богословия красоты можно считать В.С. Соловьёва. Его взгляды на эту тему подробно описал Бальтазар, который был хорошо знаком с творчеством Соловьёва. Желающим познакомиться с этим аспектом творчества Соловьёва рекомендуем обратиться к работе Бальтазара «Слава Господа. Богословская эстетика. Том II: Сферы стилей. Часть 2: Мирянские стили». С. 303-380. А мы обратим внимание на тех мыслителей, о которых Бальтазар не написал.
Теоэстетика Флоренского
Отца Павла Флоренского (9 (21) января 1882 — 8 декабря 1937) с уверенностью можно отнести к представителям богословия красоты. Основные идеи богословия красоты обнаруживаются уже в его работе «Столп и утверждение истины. Опыт православной теодицеи в двенадцати письмах».
Для Флоренского Бог есть Любовь, а Любовь раскрывает себя как Красота, Благо и Истина. При этом Красота, Благо и Истина тождественны друг другу, есть описание одного и того же (Любви) с разных сторон. Для него «верховенство красоты» есть сама суть православия.
При этом Флоренский (как и Бальтазар) противопоставляет два вида богословия красоты (Бальтазар противопоставляет свою богословскую эстетику тому, что он называет эстетическим богословием), а именно: свой подход Флоренский противопоставляет подходу, который он находит у К. Н. Леонтьева. У Леонтьева (по описанию Флоренского) красота есть свойство материи, эстетика максимально удалена от мистики и религии. В богословии красоты Флоренского высшая Красота – это Бог, а красота мира – в его причастности Богу, красота – центр мистической жизни, эстетика находится в центре религии (православия). Для Леонтьева красота есть «оболочка», «внешний», «продольный слой» бытия, для Флоренского красота есть глубина бытия, сила, пронизывающая все слои бытия «поперёк». У Леонтьева «красота почти отождествляется с геенной, с небытием, со смертью», у Флоренского «красота есть Красота и понимается как Жизнь, как Творчество, как реальность» .
Таким образом, мы видим, что основные тезисы богословия красоты Флоренского совпадают с основополагающими идеями теоэстетики Бальтазара: красота есть свойство Бога, красота совпадает с благом и истиной, красота объективна, она не сводится к субъективной красивости.
Вот несколько цитат Флоренского по теме:
««Истина, Добро и Красота» — эта метафизическая триада есть не три разных начала, а одно. Это — одна и та же духовная жизнь, но под разными углами зрения рассматриваемая. Духовная жизнь, как из Я исходящая, в Я свое средоточие имеющая — есть Истина. Воспринимаемая как непосредственное действие другого — она есть Добро. Предметно же созерцаемая третьим, как во-вне лучащаяся — Красота.»
«Явленная истина есть любовь. Осуществленная любовь есть красота. Самая любовь моя есть действие Бога во мне и меня в Боге; это содействование — начало моего приобщения жизни и бытию Божественным, т. е. любви существенной, ибо безусловная истинность Бога именно в любви раскрывает себя.»
«Все прекрасно в личности, когда она обращена к Богу, и все безобразно, когда она отвращена от Бога.»
Александр Солонченко
Көбірек мүмкіндіктерді ашу үшін кіріңіз.