Одним из ключевых проявлений свободы духа или свободы воли в философии права Гегеля является собственность. Гегель рассматривает институт собственности как первый и основной этап реализации свободы личности в объективном мире. Смысл собственности у Гегеля глубоко философский: когда индивид присваивает какую-либо вещь, он вкладывает в нее свою волю, тем самым утверждая себя как свободную причинную силу в мире через включение в социально-институциональную структуру, выражающую разум. Собственность – это не просто экономическое отношение, но продление личности во внешнюю сферу. Иными словами, вещь, принадлежащая мне, выступает продолжением моей свободы; мой контроль над ней есть проявление моей воли.
В «Философии права» Гегель пишет, что свободная воля должна «придать себе бытие» вовне, и делает это через обладание вещами. Человек, обладающий собственностью, тем самым становится персоной, признанной другими: его воля опредмечена в вещи и получает социальное признание как право собственности. Отсюда право собственности имеет и социальное значение: общество, гарантируя мою собственность, тем самым гарантирует пространство для моей свободы деятельности.
Внешние вещи, которые не находится ни в чьем владении, «пусты», так как в них нет этой манифестации. Когда личность как проявление абсолютного духа прикладывает свою волю в этот «пустой» внешний объект, он как бы «напитывает» этот объект своей личностью. Проявление такой воли, которая связывает дух и объект Гегель видит в трех проявлениях: владении, использовании и передаче. В этом смысле, как и Локк, Гегель не концентрируется на каком-то физическом акте или действии, а скорее на наличие волевого целеполагания использовать объект в собственных интересах. Владение чем-либо обретает юридическую силу лишь тогда, когда другие люди признают за мной исключительное право на эту вещь – тем самым они признают и мою свободу. Из этого следует, что каждый человек, который есть субъективный дух, как часть абсолютного духа, имеет неотъемлемое право на манифестацию себя в других объектах. С одной стороны это похоже на некое естественное право, с другой стороны, это право естественно не столько, потому что таков истинный порядок вселенной, но больше, потому что это единственный способ достигнуть вполне утилитарной цели, дать возможность всем достигать своих целей самодостаточно, тем самым познавая себя и становясь свободным в Гегелевском смысле этого слова. Поэтому для Гегеля нет проблемы в том, чтобы признать «владение» на объекты интеллектуальных прав. Наоборот, признание прав на такие объекты хорошо ложатся на его теорию, так как получая абсолютное право на распространение произведений, собственно, распространяя эти произведения, тем самым личность манифестирует свою волю и достигает свободы как осознанной необходимости.
Однако, следует помнить, что «личность» по Гегелю – это не сколько сам человек с его сознанием, социальными установками и желаниями, а формальная юридическая структура, которой человек становится в рамках социального взаимодействия внутри общества, для того чтобы каждый индивид в обществе мог проявлять свою свободу, стать субъектом – носителем юридической воли. В этом смысле, собственность, что вещная, что интеллектуальная не является выражением уникальной связи субъекта с объектом и появляется только в рамках правового порядка, а не исходит из естественного состояния, т.е. не может быть оправдана ссылками на труд, креативность или моральную ценность произведения. Таким образом, в гегелевской логике содержание собственности — вторично по отношению к её функции: обеспечивать возможность правового признания и институционализации личности, но при этом она не может быть отброшена, так как определяется как элемент всеобщего и является проявлением равенства в общественных отношениях.
