Сабина Садиева
25.02.202510:50
В опросе выше все варианты верные, кроме первого. При этом, у них три плоскости. Одна про экономику госсектора -- доходы, расходы, госкомпании. Вторая про сам stateness -- способность устанавливать правила и заставлять им следовать, контроль территории. Третья про то, чем государство занимается или нет -- функционал и регулирование.
Есть ещё штука, такое вульгарное на мой вкус деление на Weak / Strong states. Если бы все было так просто, но нет. Не стала включать в опрос.
И ни в одной плоскости прямое количество чиновников не играет критической роли, в моем понимании.
Есть ещё штука, такое вульгарное на мой вкус деление на Weak / Strong states. Если бы все было так просто, но нет. Не стала включать в опрос.
И ни в одной плоскости прямое количество чиновников не играет критической роли, в моем понимании.
Қайта жіберілді:
ECONS
21.02.202509:46
🎓 Для древних людей племя было их государством, рынками и локальным сообществом одновременно. Со временем рынки и государство не только отделились от сообщества, но и стали выполнять многие его функции. И о сообществах просто «забыли».
Но что, если причины многих проблем современного мира, включая экономические и политические кризисы, растущий популизм и антиглобализацию, – в потере связи между людьми? А решение этих проблем – в укреплении ослабших или в оздоровлении дисфункциональных сообществ, показывает в своей книге «Третья опора: Как рынки и государство пренебрегают сообществом» Рагурам Раджан, бывший глава центробанка Индии и один из самых влиятельных мировых экономистов.
Третья опора – это локальные сообщества, которые наряду с двумя другими опорами – государством и рынками – поддерживают общества и служат для их процветания. Когда какая-либо из трех опор существенно ослабляется или чрезмерно укрепляется, баланс нарушается, и проигрывает от этого все общество. На множестве примеров Раджан показывает, как экономика, политика и человеческие отношения переплетаются в современном мире и как восстановить баланс через укрепление локальных связей.
🔴 «Эконс» публикует отрывок (длинный!) из книги «Третья опора», которая в переводе на русский язык готовится к выходу в Издательстве Института Гайдара.
Но что, если причины многих проблем современного мира, включая экономические и политические кризисы, растущий популизм и антиглобализацию, – в потере связи между людьми? А решение этих проблем – в укреплении ослабших или в оздоровлении дисфункциональных сообществ, показывает в своей книге «Третья опора: Как рынки и государство пренебрегают сообществом» Рагурам Раджан, бывший глава центробанка Индии и один из самых влиятельных мировых экономистов.
Третья опора – это локальные сообщества, которые наряду с двумя другими опорами – государством и рынками – поддерживают общества и служат для их процветания. Когда какая-либо из трех опор существенно ослабляется или чрезмерно укрепляется, баланс нарушается, и проигрывает от этого все общество. На множестве примеров Раджан показывает, как экономика, политика и человеческие отношения переплетаются в современном мире и как восстановить баланс через укрепление локальных связей.
🔴 «Эконс» публикует отрывок (длинный!) из книги «Третья опора», которая в переводе на русский язык готовится к выходу в Издательстве Института Гайдара.
18.02.202505:36
Почему не может быть "сначала экономика, потом политика"?
Отвечает Самюэль Хантингтон (1968): "Социальные и экономические изменения — урбанизация, рост грамотности и образования, индустриализация, расширение средств массовой информации — усиливают политическое сознание, множат политические требования и расширяют политическое участие. Эти изменения подрывают традиционные источники политической власти и традиционные политические институты; они значительно усложняют задачу создания новых основ политической ассоциации и новых политических институтов, сочетающих легитимность и эффективность. Темпы социальной мобилизации и расширения
политического участия высоки, тогда как темпы политической организации и институционализации низки. В результате возникает политическая нестабильность и беспорядок. Основная проблема политики заключается в отставании развития политических институтов от социальных и экономических изменений".
"Политика есть концентрированное выражение экономики", - научил всех Ленин (отсюда наверно и наши национальные установки). Но Хантингтон не согласен, он пишет о том, что без равнозначного развития политических институтов можно получить эрозию государства как такового.
Отвечает Самюэль Хантингтон (1968): "Социальные и экономические изменения — урбанизация, рост грамотности и образования, индустриализация, расширение средств массовой информации — усиливают политическое сознание, множат политические требования и расширяют политическое участие. Эти изменения подрывают традиционные источники политической власти и традиционные политические институты; они значительно усложняют задачу создания новых основ политической ассоциации и новых политических институтов, сочетающих легитимность и эффективность. Темпы социальной мобилизации и расширения
политического участия высоки, тогда как темпы политической организации и институционализации низки. В результате возникает политическая нестабильность и беспорядок. Основная проблема политики заключается в отставании развития политических институтов от социальных и экономических изменений".
"Политика есть концентрированное выражение экономики", - научил всех Ленин (отсюда наверно и наши национальные установки). Но Хантингтон не согласен, он пишет о том, что без равнозначного развития политических институтов можно получить эрозию государства как такового.
17.02.202505:02
Прочитала у Бактибаева пост, почему говядина стала такая дорогая. Очень все понятно, вы тоже почитайте.
Непоследовательность в политиках, нестабильность аппарата, и полное отсутствие оценки результатов и эффектов политик, и за это мы платим из своего кармана по 4500 ТГ за вырезку филе говядины. Сами себе враги какие-то.
Поэтому нормальные экономисты повторяют "хватит заниматься экономикой, с ней все в порядке, ее агенты рационально реагируют на сигналы и условия". Надо заниматься тем, как мы формируем и введем политики, как администрируем их.
https://www.facebook.com/story.php?story_fbid=10170661455180367&id=883190366
Непоследовательность в политиках, нестабильность аппарата, и полное отсутствие оценки результатов и эффектов политик, и за это мы платим из своего кармана по 4500 ТГ за вырезку филе говядины. Сами себе враги какие-то.
Поэтому нормальные экономисты повторяют "хватит заниматься экономикой, с ней все в порядке, ее агенты рационально реагируют на сигналы и условия". Надо заниматься тем, как мы формируем и введем политики, как администрируем их.
https://www.facebook.com/story.php?story_fbid=10170661455180367&id=883190366
Қайта жіберілді:
Казахстан и все-все-все
12.02.202510:06
Всегда надо помнить, что настоящее гражданское общество - это не 80 тысяч человек в НПО (это я по самому максимуму взял), а 1,4 миллиона человек в политических партиях, 2,5 миллиона человек в профсоюзах и фактически 85% взрослого населения страны в ОСИ, КСК, ПК и СТ
25.02.202509:58
Классная статья про бедность в Казахстане. Миф о том, какая мы богатая страна пора менять. Пора всерьез обсуждать, почему при таком "социальном" бюджете у нас регресс по показателям бедности за последние 10 лет.
20.02.202516:06
20.02.202504:57
Президент Токаев вручил королю Иордании орден "Алтын-Кыран", и надеюсь, что вместе с орденом они еще привезли королеве Рание новые казахские украшения. Просто посмотрите, как она их носит! Ювелиры пишут, что один выход Рании с бой-тумаром резко повысил спрос на казахские украшения в мире.
18.02.202504:34
Смерть семи шахтеров это не просто безвременная смерть молодых мужчин, это огромный эмоциональный и финансовый шок для их семей. Очень жаль людей.
14.02.202505:07
В среду в лектории Orta*MIND (MNU) прошла первая лекция Дмитрия Серебренникова. Он рассказал о своем исследовании камер в городе. Социологи видят камеры как символ безопасности, как предмет торга при размещении у бюрократов. Вопрос, почему камеры размещены там, где они размещены, не такой простой. На фото пример Астаны -- логика размещения камер. Пересказывать намеренно не стану.
Лекции будут проходить на постоянной основе. Выступать будут не блогеры, не эксперты, а профессоры, исследователи. У нас очень мало таких открытых площадок, поэтому следите за анонсами, я тоже постараюсь размещать пораньше.
Лекции будут проходить на постоянной основе. Выступать будут не блогеры, не эксперты, а профессоры, исследователи. У нас очень мало таких открытых площадок, поэтому следите за анонсами, я тоже постараюсь размещать пораньше.
12.02.202510:05
Камила поднимает правильные вопросы, но у меня нет уверенности, что сообщества "не понимают". Даже если так, то решение же в том, чтобы они научились понимать сами, а не полагались все время на людей извне, которые за них поймут.
УПД: Подписывайтесь на ее канал, очень рекомендую 👍
УПД: Подписывайтесь на ее канал, очень рекомендую 👍
21.02.202510:47
ДЕШТ посмотрел подкаст TALDAU TALKS про бюджет и налоги, и выкатил свои выводы.
Во-первых, я думаю, что спикеру Сената надо продолжать приводить чиновников на подкаст и в таком длинном формате разворачивать обсуждение реформ и проблем в цивильном виде. Это очень полезно для всех.
Во-вторых, вот что мне стало понятно за эти два с лишним часа:
1) Кажется, на самом деле правительству нужна не налоговая реформа, или не в таком виде как сейчас, а бюджетная. Настоящая бюджетная реформа, а не блочный бюджет, которым всем глаза замазали. "С целевым фондом у нас не все в порядке". Это очень аккуратное изложение проблемы, если бюджетных заявок нанесли на 32 триллиона тенге, одобрили из них 26 триллионов, и "было желание порезать больше", но уперлись в несеквестируемые расходы.
А) Это что за процедура планирования такая, что просят "верблюда" на 32 триллиона, если знают, что собирают на "барана" 15.7 триллионов тенге, без денег Нацфонда.
Б) 98,9% расходов не подлежат секвестру, это не то же самое, что социальные расходы. Нельзя допускать, чтобы в общественном поле закрепился тезис "нечего резать, потому что там все социалка".
2) Стабильность государственных финансов как угроза сейчас используется как очередной кризис для проталкивания решений, причем толкают не нам с вами, а наверх. Я не спорю с тем, что налоги надо оптимизировать, платить, не тратить Нацфонд и так далее. Я против того, чтобы продавливали "очень простые решения". Где вопросы госдолга? Где вопросы оценки эффективности затрат по программам и проектам?
3) Логика управления бюджетом не бьется с "демонизацией" его дефицита. Внедрение блочного бюджета закрепляет пул расходов, по которым как раз и должны быть вопросы. Создание внебюджетных фондов выводит из-под контроля средства и активы, которые должны быть учтены в "доходах". И так далее.
Во-первых, я думаю, что спикеру Сената надо продолжать приводить чиновников на подкаст и в таком длинном формате разворачивать обсуждение реформ и проблем в цивильном виде. Это очень полезно для всех.
Во-вторых, вот что мне стало понятно за эти два с лишним часа:
1) Кажется, на самом деле правительству нужна не налоговая реформа, или не в таком виде как сейчас, а бюджетная. Настоящая бюджетная реформа, а не блочный бюджет, которым всем глаза замазали. "С целевым фондом у нас не все в порядке". Это очень аккуратное изложение проблемы, если бюджетных заявок нанесли на 32 триллиона тенге, одобрили из них 26 триллионов, и "было желание порезать больше", но уперлись в несеквестируемые расходы.
А) Это что за процедура планирования такая, что просят "верблюда" на 32 триллиона, если знают, что собирают на "барана" 15.7 триллионов тенге, без денег Нацфонда.
Б) 98,9% расходов не подлежат секвестру, это не то же самое, что социальные расходы. Нельзя допускать, чтобы в общественном поле закрепился тезис "нечего резать, потому что там все социалка".
2) Стабильность государственных финансов как угроза сейчас используется как очередной кризис для проталкивания решений, причем толкают не нам с вами, а наверх. Я не спорю с тем, что налоги надо оптимизировать, платить, не тратить Нацфонд и так далее. Я против того, чтобы продавливали "очень простые решения". Где вопросы госдолга? Где вопросы оценки эффективности затрат по программам и проектам?
3) Логика управления бюджетом не бьется с "демонизацией" его дефицита. Внедрение блочного бюджета закрепляет пул расходов, по которым как раз и должны быть вопросы. Создание внебюджетных фондов выводит из-под контроля средства и активы, которые должны быть учтены в "доходах". И так далее.
20.02.202516:02
Во второй статье спикер Сената разговор начинает вкрадчиво: посмотрите, что творится во всем мире (глобальная повестка), мир «лихорадит», поэтому и у нас сложное время. Что ж, мы все понимаем про «новую парадигму» многополярного мира. Вопрос в том, что Казахстан выстраивает изнутри – в соответствии с этими изменениями в мире и потребностями «дома». Какой план, в чем текущий модернизационный проект?
В первой статье Ашимбаев описывал часть этого проекта через политические реформы и изменения, начатые президентом. Отлично, в этой части рамка «проекта» понятна: ставка на выборность в исполнительной власти, неспешное партийное строительство, нет фокуса на просевшее окончательно «гражданское общество» и еще раз про сохранение «социального государства». Во второй статье он пишет в основном про экономику – от линии Токаева на либерализацию экономики не отступаем, всем рыночные отношения, и нужны инвестиции.
Очень важная часть про политику «усмирения олигополий» .Как-то мы уже обсуждали, что второй президент нашей страны никакой новый Казахстан не построит, пока не расчистит под него пространство. Прежде всего, экономическое. Тут у нас в публичной риторике два голоса: первые злорадно считают «возвращенные активы», вторые не менее злобно пугают нас ухудшением отношений с инвесторами.
Удивительно, какие только невыгодные для национального государства политики и поступки можно оправдать этими эфемерными инвесторами. Я лично считаю, что политика возврата активов — это неизбежный этап, просто ей не хватает прозрачности. Ни отчетов, ни обоснований того, как эти деньги и активы на благо страны используют. Из проекта «возврата активов» это должно вырасти в постоянно работающую практику – прозрачную, институционализированную в стиле «борьба с незаконным обогащением».
В статье спикер прошелся по всем точкам экономической
повестки страны, по формату эта статья выглядит как способ раздать сигналы чиновникам и как-то синхронизировать установки внутри властной системы. Гигантских стратегий нам не предлагают, «успешный успех» тоже. Просто давайте постараемся встроиться в новый миропорядок, подхватить волну цифровизации обществ и расчистить завалы из госкомпаний, приписанной продукции сельского хозяйства, бюрократических процедур и незаконно отобранных активов.
Но есть все равно ощущение какой-то асимметрии – если для госкомпаний это пока просто «мораторий» и приватизация в далеком будущем, то для нас это уже сейчас повышение цен и тарифов. Тут все же хочется больше конкретики: что будет с компаниями госсектора, почему продолжают создавать «фонды»(что есть, по сути, те же компании).
Пока писала пост, конкретику дали в подкасте TALDAU TALKS --- по реформе налогов. Смотрим!
В первой статье Ашимбаев описывал часть этого проекта через политические реформы и изменения, начатые президентом. Отлично, в этой части рамка «проекта» понятна: ставка на выборность в исполнительной власти, неспешное партийное строительство, нет фокуса на просевшее окончательно «гражданское общество» и еще раз про сохранение «социального государства». Во второй статье он пишет в основном про экономику – от линии Токаева на либерализацию экономики не отступаем, всем рыночные отношения, и нужны инвестиции.
Концептуальная метацель следующего витка президентских
реформ, соответствующая вызовам наступающей цифровой эпохи, заключается в отходе от преобладания сырьевой модели, диверсификации экономики и создании благоприятной среды для инноваций и высокотехнологичных обрабатывающих производств.
Очень важная часть про политику «усмирения олигополий» .Как-то мы уже обсуждали, что второй президент нашей страны никакой новый Казахстан не построит, пока не расчистит под него пространство. Прежде всего, экономическое. Тут у нас в публичной риторике два голоса: первые злорадно считают «возвращенные активы», вторые не менее злобно пугают нас ухудшением отношений с инвесторами.
Удивительно, какие только невыгодные для национального государства политики и поступки можно оправдать этими эфемерными инвесторами. Я лично считаю, что политика возврата активов — это неизбежный этап, просто ей не хватает прозрачности. Ни отчетов, ни обоснований того, как эти деньги и активы на благо страны используют. Из проекта «возврата активов» это должно вырасти в постоянно работающую практику – прозрачную, институционализированную в стиле «борьба с незаконным обогащением».
В статье спикер прошелся по всем точкам экономической
повестки страны, по формату эта статья выглядит как способ раздать сигналы чиновникам и как-то синхронизировать установки внутри властной системы. Гигантских стратегий нам не предлагают, «успешный успех» тоже. Просто давайте постараемся встроиться в новый миропорядок, подхватить волну цифровизации обществ и расчистить завалы из госкомпаний, приписанной продукции сельского хозяйства, бюрократических процедур и незаконно отобранных активов.
Но есть все равно ощущение какой-то асимметрии – если для госкомпаний это пока просто «мораторий» и приватизация в далеком будущем, то для нас это уже сейчас повышение цен и тарифов. Тут все же хочется больше конкретики: что будет с компаниями госсектора, почему продолжают создавать «фонды»(что есть, по сути, те же компании).
Пока писала пост, конкретику дали в подкасте TALDAU TALKS --- по реформе налогов. Смотрим!
20.02.202504:57
17.02.202508:42
Немного тревожная штука. За счёт возвращённых средств активно начинают строить стадионы, школы, прочие вещи. При этом, мы не видим никакого четкого объяснения, по какому принципу принимаются решения строить такие объекты. Только и читаем, миллиард туда, миллиард сюда. Кто и как будет содержать эти махины в деревнях после запуска? Почему не пустить эти средства на ЖКХ, при том что тарифы растут для всех в стране? Или на дороги, которые приносят пользу всем в стране?
В общем, пока просто наблюдаем за этим праздником жизни. Чем меньше прозрачности в распределении этих возвращённых средств, тем меньше смысла в самой политике. Мы все понимаем про риски и возможности при строительстве крупных объектов, даже если это однозначно социально одобряемые объекты.
Условная "библиотека в парке".
В общем, пока просто наблюдаем за этим праздником жизни. Чем меньше прозрачности в распределении этих возвращённых средств, тем меньше смысла в самой политике. Мы все понимаем про риски и возможности при строительстве крупных объектов, даже если это однозначно социально одобряемые объекты.
Условная "библиотека в парке".
14.02.202504:58
В субботу мне посчастливилось послушать лекцию одного из лучших российских демографов Алексея Ракши, которую он читал в рамках Школы аналитики при Сенате. Он показал новые расчеты на основе подробных данных по рождаемости от БНС (2009-2023). Если собрать его более ранние посты из канала и эту лекцию, то можно вывести примерно десять ключевых тезисов.
1. Когда говорят, что в Казахстане высокая рождаемость, то надо понимать, что она высокая у азиатских народов, а «европейские» и корейцы рожают гораздо меньше. Но даже при этом, русские в Казахстане рожают больше, чем русские в РФ. Аналогично коре сарам рожают больше, чем корейцы в Южной Корее. То есть основной фактор, который формирует демографический ритм – этнический.
2. Второй демографический переход в Казахстане начинался (снижение рождаемости ниже уровня воспроизводства, старение населения), но потом встал на паузу и сейчас все идет вообще вспять вопреки теориям. Цитата: «Средний возраст рождения первенца не растёт, а рождаемость вторых, третьих, четвёртых и т.д. детей омолаживается». Нет основного эффекта от 2го демперехода – старения населения.
3. Материнский дебют (рождение первенца) чаще всего в 26, стало меньше рождений в ранние возрасты (16-20), а в среднем рожать наши женщины перестают после 4 ребенка. Цитата: «Рождаемость пятых и последующих детей продолжает расти после скачка в 2020». Там значит было какое-то стимулирование рождаемости, я точно не знаю.
4. Алексей Ракша вне лекции отметил, что он смотрел данные с 1959 года, и если считать рождаемость только по казашкам, то получается, что они всегда рожали больше всех в СССР и сейчас не останавливаются. Мой вывод: это не эффект «Стратегий-20ХХ», это не эффект независимости. При этом есть инструментальное и ограниченное воздействие мер социальной политики, но есть и что-то еще, какой-то фундаментальный механизм.
5. Если брать теории, то это не религия как в Израиле. Теория эмансипации тоже не работает: образованные женщины рожают чуть меньше, но все равно намного больше, чем в других странах. Фактор доходов тоже «смазан»: Юг бедный и рожает, Запад богатый и рожает. Север беднее и не рожает, многодетность часто наблюдается у богатых семей. Ракша говорил о гипотезе «расширенной семьи»: крепкая связь между родственниками дает людям ощущение социальной защищенности. Я думаю, надо еще исследовать фактор пространства и жилищной политики.
6. Сейчас Казахстан испытывает то, что называется негативный эффект «демографического дивиденда», когда в обществе очень много детей и меньше людей продуктивного возраста. При наших социальных гарантиях, низких налогах и неэффективности госуправления, это «разрывает бюджет». Причем, следующие 5-7 лет будет только хуже.
7. Этот «навес» из детей станет приносить «дивиденд» лет через 20, когда они вырастут и начнут работать и активно потреблять (или устроят революцию, смотря как вырастут).
8. Через 40 лет казахов станет примерно в два раза больше.
9. По словам Ракши, он может проверять качество переписи, судя по демографическим данным перепись 2021 года была проведена качественно. Тут чуть замечу, что многие демданные в 2021 году подтягивались уже из заполненных регистров учета населения, то есть фактор качества переписи может быть в цифровизации адмпроцессов.
10. Демография не угроза. В Казахстане она растет очень стабильно и предсказуемо, и угрозой тут может быть только если не будет нормального госуправления и адаптации к этим процессам.
От себя: Ракша сказал, что Казахстану не нужна поддержка рождаемости, а нужна «семейная политика». Родить ребенка это только начало, его надо вырастить. Семейная политика — это не противостояние разводам, особенно в виде повышения госпошлин на развод. Это про снижение бедности и бытового насилия, выплату алиментов, статус и защиту уже рожденных детей, стремление к равенству возможностей. А еще это больной вопрос ответственности родителей за безопасность и развитие детей. Дети не ресурс и не собственность.
1. Когда говорят, что в Казахстане высокая рождаемость, то надо понимать, что она высокая у азиатских народов, а «европейские» и корейцы рожают гораздо меньше. Но даже при этом, русские в Казахстане рожают больше, чем русские в РФ. Аналогично коре сарам рожают больше, чем корейцы в Южной Корее. То есть основной фактор, который формирует демографический ритм – этнический.
2. Второй демографический переход в Казахстане начинался (снижение рождаемости ниже уровня воспроизводства, старение населения), но потом встал на паузу и сейчас все идет вообще вспять вопреки теориям. Цитата: «Средний возраст рождения первенца не растёт, а рождаемость вторых, третьих, четвёртых и т.д. детей омолаживается». Нет основного эффекта от 2го демперехода – старения населения.
3. Материнский дебют (рождение первенца) чаще всего в 26, стало меньше рождений в ранние возрасты (16-20), а в среднем рожать наши женщины перестают после 4 ребенка. Цитата: «Рождаемость пятых и последующих детей продолжает расти после скачка в 2020». Там значит было какое-то стимулирование рождаемости, я точно не знаю.
4. Алексей Ракша вне лекции отметил, что он смотрел данные с 1959 года, и если считать рождаемость только по казашкам, то получается, что они всегда рожали больше всех в СССР и сейчас не останавливаются. Мой вывод: это не эффект «Стратегий-20ХХ», это не эффект независимости. При этом есть инструментальное и ограниченное воздействие мер социальной политики, но есть и что-то еще, какой-то фундаментальный механизм.
5. Если брать теории, то это не религия как в Израиле. Теория эмансипации тоже не работает: образованные женщины рожают чуть меньше, но все равно намного больше, чем в других странах. Фактор доходов тоже «смазан»: Юг бедный и рожает, Запад богатый и рожает. Север беднее и не рожает, многодетность часто наблюдается у богатых семей. Ракша говорил о гипотезе «расширенной семьи»: крепкая связь между родственниками дает людям ощущение социальной защищенности. Я думаю, надо еще исследовать фактор пространства и жилищной политики.
6. Сейчас Казахстан испытывает то, что называется негативный эффект «демографического дивиденда», когда в обществе очень много детей и меньше людей продуктивного возраста. При наших социальных гарантиях, низких налогах и неэффективности госуправления, это «разрывает бюджет». Причем, следующие 5-7 лет будет только хуже.
7. Этот «навес» из детей станет приносить «дивиденд» лет через 20, когда они вырастут и начнут работать и активно потреблять (или устроят революцию, смотря как вырастут).
8. Через 40 лет казахов станет примерно в два раза больше.
9. По словам Ракши, он может проверять качество переписи, судя по демографическим данным перепись 2021 года была проведена качественно. Тут чуть замечу, что многие демданные в 2021 году подтягивались уже из заполненных регистров учета населения, то есть фактор качества переписи может быть в цифровизации адмпроцессов.
10. Демография не угроза. В Казахстане она растет очень стабильно и предсказуемо, и угрозой тут может быть только если не будет нормального госуправления и адаптации к этим процессам.
От себя: Ракша сказал, что Казахстану не нужна поддержка рождаемости, а нужна «семейная политика». Родить ребенка это только начало, его надо вырастить. Семейная политика — это не противостояние разводам, особенно в виде повышения госпошлин на развод. Это про снижение бедности и бытового насилия, выплату алиментов, статус и защиту уже рожденных детей, стремление к равенству возможностей. А еще это больной вопрос ответственности родителей за безопасность и развитие детей. Дети не ресурс и не собственность.
Қайта жіберілді:
Политическая ученая
12.02.202510:02
Тоже хочу высказать свое мнение, надеюсь, у меня есть достаточно знаний, чтобы обойтись сейчас без ссылок. Вот я встречала мнение о том, что в отсутствие зарубежного финансирования мы как общество получим возможность поднимать наши локальные проблемы и решать локальные проблемы. А не, например, привезенные нам из-за рубежа. Я в целом как человек деколонизирующийся абсолютно за. Может быть, если бы я не работала в сфере НПО, то тоже бы так думала и питала определенные иллюзии.
Но вот какая есть проблема. Для того, чтобы локальные общества могли поднимать и решать свои проблемы, нужно, чтобы сошлось несколько факторов.
а) Сообщества или отдельные люди должны знать о том, что именно их беспокоит и, как это можно решить. Вроде как кажется просто, да? Беспокоит, что забирают пахотную или пастбищную землю для строительства завода - значит, что надо? Возмутиться, пойти в акимат, поругаться с владельцем завода. Всегда ли это поможет? Другой вопрос. Почему аким дал разрешение на строительство этого завода вообще? А тут вот и собака порылась. Если бы сообщества знали, что от их активности на выборах или даже до выборов (во время определения кандидатов), будет зависеть потом судьба их пахотных земель, совсем по-другому бы относились. Но многие люди эти два процесса между собой не связывают. НЕ ПОНИМАЮТ, почему выборы важны. Другой пример - люди могут не знать о том, что засыпают озеро, важное для биоразнообразия, прямо в центре города. Ну потому что не живут там, не видят. А если живут, понятия не имеют, что это потом будет иметь дальние последствия. НЕ ОСОЗНАЮТ, что они уже фактически в начале проблемной ситуации.
б) Сообщества должны иметь ресурсы: деньги и время. Давайте прямо положа руку на сердце скажем - большинство казахстанцев у нас бедные. Выживают. Тратят большую часть доходов на продукты и не имеют возможности выбраться из рутины. При этом по логике вещей и по данным исследований (сейчас можно не буду приводить, но такие есть даже в Казахстане), чаще всего занимаются волонтерством и общественными делами люди более обеспеченные. Которые хотя бы закрыли свои базовые потребности. У них есть возможность не переживать за свой стол и за жилье, и уже только потом они МОГУТ позволить себе задуматься о чем-то за пределами своей семьи. И только потом они могут позволить себе вкладывать в благотворительность и какие-то коллективные действия.
в) Сообщества должны давать эти ресурсы кому-то конкретному: организации, инициатиной группе или отдельным активистам. Потому что опять же у нас у всех своя жизнь, мы можем делать что-то только время от времени, когда есть силы. А кто-то занимается этим постоянно. И мы хотим прийти к этому конкретному и сказать - говори что делать, покажи что купить. Дело в том, что этим кому-то конкретным тоже надо есть, жить, одеваться, у них тоже могут быть дети. И им нужно постоянное финансирование. Которое они должны получать от кого?
Это может быть неприятно осознавать, но у наших локальных сообществ нет ни денег, ни информации и теперь может не оказаться организаций, которые могут их информировать и собирать вместе. А по поводу повестки: Tauelxsiz проводил свое мероприятие на деньги Фонда Фридриха Эберта и говорил о наших локальных проблемах: ашаршылык, семипалатинский полигон, паводки.
Но вот какая есть проблема. Для того, чтобы локальные общества могли поднимать и решать свои проблемы, нужно, чтобы сошлось несколько факторов.
а) Сообщества или отдельные люди должны знать о том, что именно их беспокоит и, как это можно решить. Вроде как кажется просто, да? Беспокоит, что забирают пахотную или пастбищную землю для строительства завода - значит, что надо? Возмутиться, пойти в акимат, поругаться с владельцем завода. Всегда ли это поможет? Другой вопрос. Почему аким дал разрешение на строительство этого завода вообще? А тут вот и собака порылась. Если бы сообщества знали, что от их активности на выборах или даже до выборов (во время определения кандидатов), будет зависеть потом судьба их пахотных земель, совсем по-другому бы относились. Но многие люди эти два процесса между собой не связывают. НЕ ПОНИМАЮТ, почему выборы важны. Другой пример - люди могут не знать о том, что засыпают озеро, важное для биоразнообразия, прямо в центре города. Ну потому что не живут там, не видят. А если живут, понятия не имеют, что это потом будет иметь дальние последствия. НЕ ОСОЗНАЮТ, что они уже фактически в начале проблемной ситуации.
б) Сообщества должны иметь ресурсы: деньги и время. Давайте прямо положа руку на сердце скажем - большинство казахстанцев у нас бедные. Выживают. Тратят большую часть доходов на продукты и не имеют возможности выбраться из рутины. При этом по логике вещей и по данным исследований (сейчас можно не буду приводить, но такие есть даже в Казахстане), чаще всего занимаются волонтерством и общественными делами люди более обеспеченные. Которые хотя бы закрыли свои базовые потребности. У них есть возможность не переживать за свой стол и за жилье, и уже только потом они МОГУТ позволить себе задуматься о чем-то за пределами своей семьи. И только потом они могут позволить себе вкладывать в благотворительность и какие-то коллективные действия.
в) Сообщества должны давать эти ресурсы кому-то конкретному: организации, инициатиной группе или отдельным активистам. Потому что опять же у нас у всех своя жизнь, мы можем делать что-то только время от времени, когда есть силы. А кто-то занимается этим постоянно. И мы хотим прийти к этому конкретному и сказать - говори что делать, покажи что купить. Дело в том, что этим кому-то конкретным тоже надо есть, жить, одеваться, у них тоже могут быть дети. И им нужно постоянное финансирование. Которое они должны получать от кого?
Это может быть неприятно осознавать, но у наших локальных сообществ нет ни денег, ни информации и теперь может не оказаться организаций, которые могут их информировать и собирать вместе. А по поводу повестки: Tauelxsiz проводил свое мероприятие на деньги Фонда Фридриха Эберта и говорил о наших локальных проблемах: ашаршылык, семипалатинский полигон, паводки.
21.02.202510:05
"Опять экономисты с пафосом рассказывают то, что социологи давно знают". Это очень смешно и вообще правда в случае с сообществами точно. Я этот отрывок книги просмотрела, он очень общий -- там про функции сообществ (отрывочно), про хрупкие и дисфункциональные сообщества. Я не знаю как точно выразить этот эффект, когда при переводе с английского на русский текст в переводе становится "жидким". В общем, кому как не нам, казахам, про силу сообществ знать. Однако, мы все продолжаем упрямо культивировать карго-форматы организации социальных связей. В этом году начнут писать новую Концепцию развития гражданского общества, предвкушаю это все.
20.02.202509:35
Вышла вторая статья Маулена Ашимбаева, первую мы обсуждали летом. Я хочу внимательно вчитаться, а пока просто отметим, что жанр «статья» от ведущих политиков набирает обороты и это очень интересно. Недавно еще вышла статья президента Токаева, и я тоже
подробно писала о ней. Зачем разбирать эти статьи?
В странах с централизованными системами управления статьи политиков -- это официальная риторика, которая помогает нам с вами понять «как они думают». Такое обозначение позиций редкость, чаще мы читаем сообщения о назначениях и смене кресел,
урезанные ответы с брифингов и отчеты. Это катастрофически мало, этого не хватает для нормального поля публичной политики.
«Как они думали» еще важный вопрос и для будущих исследователей (или «О чем они только думали», зависит от того, как все сложится в стране). Через лет 20, когда будут писать академические работы по этому периоду, постов в фэйсбуке уже не останется (это вообще круги на воде), да и каналов в телеграмме может быть тоже не будет. Архивы статей, сборники материалов, мемуары, монографии – вот с чем они будут работать.
подробно писала о ней. Зачем разбирать эти статьи?
В странах с централизованными системами управления статьи политиков -- это официальная риторика, которая помогает нам с вами понять «как они думают». Такое обозначение позиций редкость, чаще мы читаем сообщения о назначениях и смене кресел,
урезанные ответы с брифингов и отчеты. Это катастрофически мало, этого не хватает для нормального поля публичной политики.
«Как они думали» еще важный вопрос и для будущих исследователей (или «О чем они только думали», зависит от того, как все сложится в стране). Через лет 20, когда будут писать академические работы по этому периоду, постов в фэйсбуке уже не останется (это вообще круги на воде), да и каналов в телеграмме может быть тоже не будет. Архивы статей, сборники материалов, мемуары, монографии – вот с чем они будут работать.
18.02.202510:40
Опять Хантингтон:
«Америка также была рождена с уже существующим правительством, с политическими институтами и практиками, заимствованными из Англии XVII века. Поэтому американцам никогда не приходилось беспокоиться о создании правительства. Этот разрыв в историческом опыте сделал их особенно слепыми к проблемам создания эффективной власти в модернизирующихся странах. Когда американец размышляет о проблеме государственного строительства, он обращается не к созданию власти и накоплению силы, а скорее к ограничению власти и разделению полномочий.
Если его просят разработать форму правления, он предлагает написанную конституцию, билль о правах, разделение властей, систему сдержек и противовесов, федерализм, регулярные выборы, конкурентные партии — все это прекрасные механизмы для ограничения власти. Американец, воспитанный в духе Локка, столь фундаментально антагонистичен к государству, что отождествляет его исключительно с ограничениями. Столкнувшись с необходимостью разработать политическую систему, которая будет максимизировать власть и авторитет, он не находит готового ответа. Его универсальная формула состоит в том, что правительства должны основываться на свободных и честных выборах.
Во многих модернизирующихся обществах эта формула неприменима. Чтобы выборы имели смысл, они предполагают определенный уровень политической организации. Проблема заключается не в проведении выборов, а в создании организаций. Во многих, если не в большинстве, модернизирующихся стран выборы лишь усиливают влияние деструктивных и зачастую реакционных социальных сил и разрушают систему государственной власти. «При создании правительства, которое должно управлять людьми, основная сложность состоит в следующем: сначала необходимо наделить правительство достаточной властью для управления народом, а затем обязать его контролировать само себя», — предупреждал Мэдисон в The Federalist No. 51. Во многих модернизирующихся странах правительства по-прежнему неспособны выполнить первую задачу, не говоря уже о второй».
Сначала не экономика, не политика, а организационная реформа госсектора, в общем-то)))) Поэтому выборы в акимы села скорее всего будут гораздо более успешной реформой, чем выборы на более высокие позиции в иерархии акимов. Там была такая "организационная реформа" с 2013 по 2019 годы, потом уже выборы по решению Токаева ввели (новый дизайн с 2021).
«Америка также была рождена с уже существующим правительством, с политическими институтами и практиками, заимствованными из Англии XVII века. Поэтому американцам никогда не приходилось беспокоиться о создании правительства. Этот разрыв в историческом опыте сделал их особенно слепыми к проблемам создания эффективной власти в модернизирующихся странах. Когда американец размышляет о проблеме государственного строительства, он обращается не к созданию власти и накоплению силы, а скорее к ограничению власти и разделению полномочий.
Если его просят разработать форму правления, он предлагает написанную конституцию, билль о правах, разделение властей, систему сдержек и противовесов, федерализм, регулярные выборы, конкурентные партии — все это прекрасные механизмы для ограничения власти. Американец, воспитанный в духе Локка, столь фундаментально антагонистичен к государству, что отождествляет его исключительно с ограничениями. Столкнувшись с необходимостью разработать политическую систему, которая будет максимизировать власть и авторитет, он не находит готового ответа. Его универсальная формула состоит в том, что правительства должны основываться на свободных и честных выборах.
Во многих модернизирующихся обществах эта формула неприменима. Чтобы выборы имели смысл, они предполагают определенный уровень политической организации. Проблема заключается не в проведении выборов, а в создании организаций. Во многих, если не в большинстве, модернизирующихся стран выборы лишь усиливают влияние деструктивных и зачастую реакционных социальных сил и разрушают систему государственной власти. «При создании правительства, которое должно управлять людьми, основная сложность состоит в следующем: сначала необходимо наделить правительство достаточной властью для управления народом, а затем обязать его контролировать само себя», — предупреждал Мэдисон в The Federalist No. 51. Во многих модернизирующихся странах правительства по-прежнему неспособны выполнить первую задачу, не говоря уже о второй».
Сначала не экономика, не политика, а организационная реформа госсектора, в общем-то)))) Поэтому выборы в акимы села скорее всего будут гораздо более успешной реформой, чем выборы на более высокие позиции в иерархии акимов. Там была такая "организационная реформа" с 2013 по 2019 годы, потом уже выборы по решению Токаева ввели (новый дизайн с 2021).
17.02.202505:21
Смешно, но в сухопутном Казахстане привозной рыбой питаться дешевле, чем местной курицей и говядиной.
12.02.202510:08
Все, на этом тема в канале закрыта. А я должна сосредоточиться на подготовке к экзамену и тезису.
12.02.202508:10
Демократизация как индустрия
То, что я пишу, — моя личная точка зрения. Я понимаю, что многие мои знакомые и коллеги ее не разделяют, и это нормально. Но у меня есть своеобразный триггер на то, что сейчас происходит с «гражданским обществом». Потому что это не «общество», а целая индустрия демократизации, выходящая далеко за пределы Казахстана.
Можно спорить, какой была ее реальная природа — благая помощь или инструмент неоколониализма, противодействие власти или политическое давление на нее, осознанное влияние или просто искажение в интересах бюрократии сектора международного развития. Но сам факт остается: демократизация в Казахстане приобрела индустриальную форму, и это меняет само восприятие процесса.
В общем определении, у индустрии есть ниша, в которой действуют ключевые игроки, распределяющие ресурсы для производства продукта, который удовлетворяет спрос потребителей. Государства регулируют индустрию, либо оставляют на принципах саморегулирования.
Демократизация как ниша сложилась под лозунги в поддержку гражданского общества, защиту прав и свобод с перспективой «бархатных революций». Однако этот подход выносит за скобки тот факт, что модель демократии складывалась веками в совершенно иных реалиях, и даже сегодня теоретики продолжают спорить о механизмах ее становления. Индустрия просто взяла внешние признаки и механику, возвела их в абсолют и получила готовый «рецепт».
Ресурс индустрии- это финансирование, а игроки располагаются в несколько уровней. На вершине пирамиды находятся бюрократы USAID, формирующие повестку и распределяющие средства. Следующий уровень - крупные международные НПО-операторы, которые получают зонтичные гранты на несколько стран. В среднем они оставляют себе до 40%, что, учитывая объемы, делает «помощь развитию» выгодным бизнесом.
Далее следуют локальные операторы- местные фонды и НПО, получающие многолетние контракты с уже прописанными методами и ожидаемыми эффектами. Это закрытая группа, отбор в которую строится на принципах лояльности и готовности следовать программным установкам доноров. Они тоже получают 20-30% как операторы местного уровня, и это тоже определяет их интерес.
На последнем уровне находятся местные исполнители — активисты, журналисты, общественные деятели, чья работа финансируется в рамках проектов. Это идейные люди, тут нет сомнений, но тоже есть вопросы: «белое пальто» и позиция власти («мы хорошие и вне критики», за нами наши доноры), захват общественной повестки (пример феминизма в КЗ), манипуляции в интерпретации происходящего (признавать прогресс страны - хоста это рубить сук, на котором сидишь сам). И у всей этой иерархии «продукт» один: политическое влияние.
Госрегулирование этой сферы тоже существует — регистрация, налогообложение, требование раскрывать источники финансирования. А кто потребители? Прямо или косвенно — сами доноры. Они платят за отчетные показатели: количество тренингов, публикаций, мероприятий, участников.
В таком режиме эта индустрия работала десятилетиями, и попала в свою собственную ловушку «политического вакуума», когда закрытая система создает свой информационный пузырь, потребляет ресурсы, не взаимодействуя с широкой общественностью и не меняя реалии страны-хоста.
После выборов в США многие представители этой индустрии рассуждали так: «Пока там в Вашингтоне разберутся, пройдет не менее двух лет, нас не коснется…» Но Трамп тоже это понимает. Поэтому он сначала остановил административные цепочки и финансовые потоки, а потом стал разбираться в деталях.
Теперь риторика меняется: «Финансирование восстановят, но в другом формате». Возможно, и так. Но если команда Трампа найдет достаточный объем злоупотреблений и коррупции в системе «помощи развитию», то ее будет очень сложно восстановить. И американские политики не постесняются, им нужно через четыре года пройти выборы без Трампа.
Дисклеймер: наша отечественная система ГСЗ тоже «индустрия», и платформы гражданского участия пока еще в зачаточном состоянии.
То, что я пишу, — моя личная точка зрения. Я понимаю, что многие мои знакомые и коллеги ее не разделяют, и это нормально. Но у меня есть своеобразный триггер на то, что сейчас происходит с «гражданским обществом». Потому что это не «общество», а целая индустрия демократизации, выходящая далеко за пределы Казахстана.
Можно спорить, какой была ее реальная природа — благая помощь или инструмент неоколониализма, противодействие власти или политическое давление на нее, осознанное влияние или просто искажение в интересах бюрократии сектора международного развития. Но сам факт остается: демократизация в Казахстане приобрела индустриальную форму, и это меняет само восприятие процесса.
В общем определении, у индустрии есть ниша, в которой действуют ключевые игроки, распределяющие ресурсы для производства продукта, который удовлетворяет спрос потребителей. Государства регулируют индустрию, либо оставляют на принципах саморегулирования.
Демократизация как ниша сложилась под лозунги в поддержку гражданского общества, защиту прав и свобод с перспективой «бархатных революций». Однако этот подход выносит за скобки тот факт, что модель демократии складывалась веками в совершенно иных реалиях, и даже сегодня теоретики продолжают спорить о механизмах ее становления. Индустрия просто взяла внешние признаки и механику, возвела их в абсолют и получила готовый «рецепт».
Ресурс индустрии- это финансирование, а игроки располагаются в несколько уровней. На вершине пирамиды находятся бюрократы USAID, формирующие повестку и распределяющие средства. Следующий уровень - крупные международные НПО-операторы, которые получают зонтичные гранты на несколько стран. В среднем они оставляют себе до 40%, что, учитывая объемы, делает «помощь развитию» выгодным бизнесом.
Далее следуют локальные операторы- местные фонды и НПО, получающие многолетние контракты с уже прописанными методами и ожидаемыми эффектами. Это закрытая группа, отбор в которую строится на принципах лояльности и готовности следовать программным установкам доноров. Они тоже получают 20-30% как операторы местного уровня, и это тоже определяет их интерес.
На последнем уровне находятся местные исполнители — активисты, журналисты, общественные деятели, чья работа финансируется в рамках проектов. Это идейные люди, тут нет сомнений, но тоже есть вопросы: «белое пальто» и позиция власти («мы хорошие и вне критики», за нами наши доноры), захват общественной повестки (пример феминизма в КЗ), манипуляции в интерпретации происходящего (признавать прогресс страны - хоста это рубить сук, на котором сидишь сам). И у всей этой иерархии «продукт» один: политическое влияние.
Госрегулирование этой сферы тоже существует — регистрация, налогообложение, требование раскрывать источники финансирования. А кто потребители? Прямо или косвенно — сами доноры. Они платят за отчетные показатели: количество тренингов, публикаций, мероприятий, участников.
В таком режиме эта индустрия работала десятилетиями, и попала в свою собственную ловушку «политического вакуума», когда закрытая система создает свой информационный пузырь, потребляет ресурсы, не взаимодействуя с широкой общественностью и не меняя реалии страны-хоста.
После выборов в США многие представители этой индустрии рассуждали так: «Пока там в Вашингтоне разберутся, пройдет не менее двух лет, нас не коснется…» Но Трамп тоже это понимает. Поэтому он сначала остановил административные цепочки и финансовые потоки, а потом стал разбираться в деталях.
Теперь риторика меняется: «Финансирование восстановят, но в другом формате». Возможно, и так. Но если команда Трампа найдет достаточный объем злоупотреблений и коррупции в системе «помощи развитию», то ее будет очень сложно восстановить. И американские политики не постесняются, им нужно через четыре года пройти выборы без Трампа.
Дисклеймер: наша отечественная система ГСЗ тоже «индустрия», и платформы гражданского участия пока еще в зачаточном состоянии.
Көрсетілген 1 - 24 арасынан 80
Көбірек мүмкіндіктерді ашу үшін кіріңіз.