«Жену серийного убийцы» глянула три-четыре месяца назад, а написать складно не получается. Как у создателей сериала – есть «что» сказать, но правильные формулировки не идут. Перескакивала с мысли на мысль, с одной дырки в сюжете – на другую: если заявлялось, что муж-доктор обеспечивает семью, то зачем сажать в тюрьму, и как героиня будет обеспечивать двоих детей продажей капкейков, неужели не вызывает подозрений, что двое мужей одной женщины столь странно закончили, почему полицейские не проверили сразу время записи-улики на телефоне? Измучившись, приняла истину: когда само такое невнятное, то не стоит ждать от интерпретации основательности.
Самая же жирная претензия – отсутствие авторской позиции. Да, Трюффо говорил: «Как человек я имею право судить, как художник – нет» – однако не имел в виду полную свободу от точки зрения. Не оправдание и жанр, в котором через утрированность зачастую показывают больше правды, чем в драмах, сфокусированных на психологизме. Привет, Хичкоку и Финчеру. Авторская позиция выражена в главном герое и его окружении. Здесь как раз перспективная история о не невинном чужаке, который обнаруживает вновь свою чужеродность. Казалось, что прижился, что пустил корни, что обеспечил безопасность, и тут одно событие рушит иллюзию и поливает кислотой красивую буржуазную картинку. Критическая ситуация, согласно законам природы, должна была высветить настоящую натуру персонажей и откопать скелеты псевдоприличного общества, но вместо – четыре серии чем-то занимаются в промежутках между сюжетными звеньями.
Возможно, отсутствие позиции вытекает из отсутствия смелости. На съёмку героини снизу вверх в кульминации, в позиции силы и с огромными ноздрями победителя, храбрости хватило, а обозначить антигероичность и траекторию падения – нет. Всё с попытками усидеть на двух стульях: быть и беспристрастными художниками в намёках, и осуждающим обычным человеком. То ли есть большое и малое зло на свете, то ли нет этого разделения. То ли со страхом восхищаемся матерью, избавившейся от абузеров, то ли констатируем – яблоко от яблони не далеком падает, и травмы не излечиваются. Одних аморальных лупим законом по лбу, других отпускаем, хотя лжесвидетельства, если не изменяет память, преступление. В итоге непонятно – зрителю рукоплескать человеку неоренессанса или бояться самозванца? Раньше пустое место на месте философии у героя было формой философии, а теперь просто пустота, вставь по желанию мотивы, только не бей сценаристов ногами, они – создания нежные.
