Пол Клерк, президент Нью-Йоркской публичной библиотеки, спросилменя… может ли отдельно взятое произведение литературы или искусства иметь сегодня такое влияние, как «Фауст» Гёте в Европе в начале девятнадцатого века.
Давайте предположим, что вместо пяти чувств у нас было бы лишь одно.
Пусть это чувство будет слухом. Тогда исчезнет видимый мир, то есть исчезнут небосвод, звёзды…
Поскольку не будет осязания, то исчезнет и всё грубое, гладкое, шершавое и так далее.
Если мы лишимся обоняния и вкуса, то потеряем и те ощущения, которые доступны через нёбо и через нос. Останется только слух.
И тогда мы получим мир, где можно обойтись без пространства.
В этом мире не будет ничего, кроме отдельных сознаний и музыки…
Но и в этом мире обязательно существовало бы время. Потому что время – это последовательность.
Всё дается нам последовательно, поскольку мы бы не вынесли этой чудовищной перегрузки, этого непомерного груза всего бытия универсума.
Время становится даром вечности…
Возьмём теперь момент настоящего. Это момент, состоящий частично из прошлого и частично из будущего. Настоящего самого по себе не существует…
Существуют две теории времени. Одна из них, которую, полагаю, почти все мы разделяем, утверждает, что время – это река. Река, у которой есть исток, непостижимое начало, и вот она достигла нас.
Вторую теорию предложил английский метафизик Джеймс Брэдли. Он считает, что происходит обратное: время течет из будущего в настоящее. Тот момент, в котором будущее становится прошлым, мы называем настоящим…
Если время — это образ вечности, то грядущее стало бы движением души к будущему. Будущее, соответственно, было бы возвращением к вечному.
Наша жизнь в таком случае – это беспрерывная агония.
Вот почему проблема времени затрагивает нас больше, нежели другие метафизические проблемы. Все они абстрактны. Время же – это наша проблема.
Кто я такой? Кто есть каждый из нас? Кто мы такие?..
Пол Клерк, президент Нью-Йоркской публичной библиотеки, спросилменя… может ли отдельно взятое произведение литературы или искусства иметь сегодня такое влияние, как «Фауст» Гёте в Европе в начале девятнадцатого века.
