«Не всё шло гладко – это новая техника. Были взрывы, погибали люди. Были большие споры на всех уровнях, вводили конкурсные проекты. Иногда из конкурсных проектов под давлением главных конструкторов не могли выбрать лучший проект и запускали в производство оба проекта.

Надо прямо сказать, что в ракетно-космических делах не было периода застоя. В этот период создавалась техника, технология организации производства на мировом уровне и выше. Как главком РВСН Владимир Фёдорович требовал от нас ТЗ по точности, дальности, мощности, стендовой и летной отработке, надежности, и не только требовал, он участвовал в создании изделий конструкторами и производственниками. Сколько было разборов в КБ, на полигонах, на заводах, где он часто бывал. Его хорошо знали и уважали. Прямо надо сказать, была дружная совместная работа. Но были и срывы, и тяжелые разборы наверху, в том числе и на Совете обороны. К чести Владимира Федоровича, он оставался порядочным человеком.

Однажды был испытательный пуск боевой межконтинентальной ракеты с макетом головной части. Мы вместе с Владимиром Фёдоровичем находились на наблюдательном пункте. Наблюдательный пункт(НП) – легкий навес в степи от солнца, на котором была связь и больше ничего. Рядом с НП лежал брезент от автомашины. Старт ракеты был нормальным, затем вдруг ракета изменила траекторию и пошла на НП, упала и взорвалась буквально в 100 метрах от него. Интересно, когда ракета изменила курс, мы бросились под брезент, укрылись под ним. После взрывов добежали до автомашины быстрей, чем сдавали норму ГТО на стометровку. Когда отъехали и немного пришли в себя, долго смеялись: нашли, где укрыться от такой громадины и взрывов – под брезентом. Но топлива всё-таки дыхнули. Бывало всякое…»

«Мне кажется, что та схема, по которой мы построили комплекс, не высокожизнеспособна. По каким причинам? Для того чтобы вывести на орбиту 25 тонн полезного груза, носитель должен вывести на орбиту 100 тонн и затем вернуть самолёт на землю. При этом по сегодняшней схеме система управления, двигательная установка второй ступени, которые находятся на носителе, боковые разгонные блоки не спасаются….И вот ради этих 25 тонн на орбиту выводятся 100 тонн – это, в общем-то, довольно спорное решение, я бы сказал, и не очень выгодное.

Очень сильно подкашивает нашу экономику необходимость иметь при таких пусках, я имею в виду носитель «Энергия» с «Бураном», колоссальные территории для приема разгонных блоков. Это беда не только «Энергии», но и других ракетных систем. Отделившиеся отработавшие части ракеты падают в основном на территории Казахстана. На северном полигоне используются более отдаленные северные районы. Это территории колоссального размера. Несколько слов по этому поводу. Отделившиеся блоки ракетоносителя имеют разброс по дальности порядка плюс-минус 20 километров, разброс в боковом направлении составляет 10-15 километров. Так что вся зона для приема упавших блоков одного ракетоносителя составляет около 40-50 километров в продольном направлении, 20-30 километров в поперечном направлении. Таким образом, размер площади составит около 1 000 квадратных километров. Вот какая зона. Это только для одного ракетоносителя, в одном направлении прицеливания, для одной ступени. А если ракета трехступенчатая, то надо принимать и вторую ступень. Для этой ракеты нужно иметь две зоны. И сколько направлений прицеливания, сколько азимутов, столько и районов приёма. Это приводит к тому, что тысячи квадратных километров земли не могут быть использованы ни под хозяйственное строительство, ни под скотоводство, ни под пашни, в общем, это брошенные земли. При нашей экономике это слишком расточительно»

«Может быть, я дам резкую оценку, но я считаю, что, действительно, ракета была загублена нашими так сказать технократическими интриганами, потому что она была уже на такой стадии отработки, что ближайший первый или второй пуск могли привести к полному успеху. Не было никаких оснований прекращать работу над этой ракетой и начинать «завязывать» схему совершенно другой ракеты. Надо было понять и учесть состояние людей, потративших 10-12 лет жизни на её создание. Естественно, были и известные неудачи и, вероятно, эта ракета не была верхом совершенства, но мы уже давно могли бы с её помощью запустить на орбиту полезный груз порядка ста тонн……
Таким образом, с моей точки зрения, было принято совершенно непригодное решение о прекращении работы над Н-1. Во всяком случае, две готовые ракеты, которые были уже практически собраны, можно было пустить. Их нужно было только довести до стадии летных испытаний. Я понимаю, что ракета разрабатывалась в основном для полёта на Луну, а эта задача к тому моменту уже была решена американцами с помощью «Сатурна». И начальство, наверное, решило, что если уж мы не первые, то следовать за американцами вроде бы ни к чему. Я считаю, что такая точка зрения совершенно неприемлема и не выдерживает никакой критики.»