Толще твиттера
17.04.202514:14
Ну и раз уж я здесь, то еще #5книг
Легкое дыхание, Алексей Олейников❤️❤️❤️
Как стилистический экзерсис это практически безупречно: и язык тут Бунина еще помнит, и провинциальная малоэтажная Россия укомплектована всем необходимым для сюжетца, от декадентского салона до рестораций с видом, от шулеров до кокаинеточек, а уж прозрачных глаз как грязи, да и грязи как грязи тоже, чай не столицы. Однако ж попытка переупаковать в детектив смерть Оли Мещерской сталкивается с великой русской литературой начала 20 века, которая по большей части есть бездумное мордобитие эроса с танатосом, в результате которого танатос всегда побеждает и уходит, преследуемый Фройдом. Вот и героиня Вера Остроумова, несмотря на внешнюю крепкость и внутреннюю логику, вечно срывается в пропасть бессознательного, ее как магнитной бурей накрывает то Надсоном, то Гумилевым, и вместо расследования она то и дело сжимает чьи-нибудь тонкие пальцы, целует горячечные лбы и с бандитами жарит спирт.
В начале было кофе. Лингвомифы, речевые «ошибки» и другие поводы поломать копья в спорах о русском языке, Светлана Гурьянова ❤️❤️❤️
Толковая базовая книжка о том, что можно кушать, присаживаться и пить плохое кофе, язык это все переживет, (в отличие от нас с вами), но если у вас есть какое-то филологическое образование, вы все написанное уже и так знали. Вторая часть книги посвящена разоблачению лингвофриков или, как их называл Зализняк, сторонников любительской лингвистики, и это, конечно, удручающее чтение, наглядно показывающее, что когда речь идет о языке, можно нести какую угодно пургу и кто-нибудь в нее да поверит, потому что истина где-то рядом, а может, и не было ее никогда вовсе, а язык, вот он, есть у нас дома.
Wuthering Heights by Emily Brontë ❤️❤️❤️❤️❤️
И все-таки я больше люблю роман «Джен Эйр», чем «Грозовой перевал», потому что в целом предпочитаю истории, которые строятся по схеме «В детстве у меня куска хлеба не было, а теперь я сижу в собственном чистеньком домике и масло сразу на икру мажу». А истории, которые про «Вышел во двор, хочется орать и выдрючиваться» — не предпочитаю.
Город Брежнев, Шамиль Идиатуллин❤️❤️❤️❤️❤️
В год, когда я родилась, люди доживали советскую жизнь: носили фирмовое, стояли в очередях за апельсинами и безропотно брали аджику в нагрузку, строили заводы и перевыполняли план к дню рождения Ленина, вставали в очередь на квартиру и объясняли отрядам неравнодушных людей, что они, собственно, делают на улице в рабочее время. А также отпускали детей гулять с ключами на шее вместо крестиков, все равно надеясь только на то, что Боженька как-то их приведет обратно.
Огромный семейный и производственный роман во многом об этом вот устоявшемся мнении, что нормальное было время, все как-то выросли и ничего.
Все, да не все.
Paper Towns, John Green❤️❤️
Жила-была девочка с такой тонкой душевной организацией, что эта организация была с ограниченной ответственностью.
Легкое дыхание, Алексей Олейников❤️❤️❤️
Как стилистический экзерсис это практически безупречно: и язык тут Бунина еще помнит, и провинциальная малоэтажная Россия укомплектована всем необходимым для сюжетца, от декадентского салона до рестораций с видом, от шулеров до кокаинеточек, а уж прозрачных глаз как грязи, да и грязи как грязи тоже, чай не столицы. Однако ж попытка переупаковать в детектив смерть Оли Мещерской сталкивается с великой русской литературой начала 20 века, которая по большей части есть бездумное мордобитие эроса с танатосом, в результате которого танатос всегда побеждает и уходит, преследуемый Фройдом. Вот и героиня Вера Остроумова, несмотря на внешнюю крепкость и внутреннюю логику, вечно срывается в пропасть бессознательного, ее как магнитной бурей накрывает то Надсоном, то Гумилевым, и вместо расследования она то и дело сжимает чьи-нибудь тонкие пальцы, целует горячечные лбы и с бандитами жарит спирт.
В начале было кофе. Лингвомифы, речевые «ошибки» и другие поводы поломать копья в спорах о русском языке, Светлана Гурьянова ❤️❤️❤️
Толковая базовая книжка о том, что можно кушать, присаживаться и пить плохое кофе, язык это все переживет, (в отличие от нас с вами), но если у вас есть какое-то филологическое образование, вы все написанное уже и так знали. Вторая часть книги посвящена разоблачению лингвофриков или, как их называл Зализняк, сторонников любительской лингвистики, и это, конечно, удручающее чтение, наглядно показывающее, что когда речь идет о языке, можно нести какую угодно пургу и кто-нибудь в нее да поверит, потому что истина где-то рядом, а может, и не было ее никогда вовсе, а язык, вот он, есть у нас дома.
Wuthering Heights by Emily Brontë ❤️❤️❤️❤️❤️
И все-таки я больше люблю роман «Джен Эйр», чем «Грозовой перевал», потому что в целом предпочитаю истории, которые строятся по схеме «В детстве у меня куска хлеба не было, а теперь я сижу в собственном чистеньком домике и масло сразу на икру мажу». А истории, которые про «Вышел во двор, хочется орать и выдрючиваться» — не предпочитаю.
Город Брежнев, Шамиль Идиатуллин❤️❤️❤️❤️❤️
В год, когда я родилась, люди доживали советскую жизнь: носили фирмовое, стояли в очередях за апельсинами и безропотно брали аджику в нагрузку, строили заводы и перевыполняли план к дню рождения Ленина, вставали в очередь на квартиру и объясняли отрядам неравнодушных людей, что они, собственно, делают на улице в рабочее время. А также отпускали детей гулять с ключами на шее вместо крестиков, все равно надеясь только на то, что Боженька как-то их приведет обратно.
Огромный семейный и производственный роман во многом об этом вот устоявшемся мнении, что нормальное было время, все как-то выросли и ничего.
Все, да не все.
Paper Towns, John Green❤️❤️
Жила-была девочка с такой тонкой душевной организацией, что эта организация была с ограниченной ответственностью.
20.02.202518:38
Вчера литературный интернетик облетела история о существовании еще одного официального перевода «Гарри Поттера», заказанного издателями, оплаченного, но отчего-то так и не вышедшего. Рассказывая эту историю, переводчица, в частности, пишет:
А сегодня я читала на «Арзамасе» большое интервью известнейшей переводчицы Натальи Мавлевич, где она, помимо всего, говорит вот что:
Хорошая, конечно, рифма получилась.
«Скажу сразу честно: на тот момент «Гарри Поттер» не был моей любимой книгой, я не принадлежал к фанатской тусовке и т.д. Я был просто квалифицированным переводчиком. Там, собственно, больше ничего и не требуется: «Гарри Поттер» не «Поминки по Финнегану», не «Алиса в Стране Чудес» и не «Властелин Колец» - нужен просто добросовестный квалифицированный переводчик, не обязательно гениальный и семи пядей во лбу. Просто этой злосчастной книжке в России так сильно не везло, что ей и такого не досталось».
А сегодня я читала на «Арзамасе» большое интервью известнейшей переводчицы Натальи Мавлевич, где она, помимо всего, говорит вот что:
«В переводчики было довольно сложно пробиться, поэтому я начинала в издательстве «Детская литература», где было проще что-то получить. Там я хорошо поняла: глупо считать, что литература для детей — самая простая вещь и начинать надо с нее. Ничего подобного. Это безумно трудная вещь, потому что сделать что-то просто, понятно и интересно гораздо сложнее, чем перевести философский трактат».
Хорошая, конечно, рифма получилась.
18.01.202513:38
Перечитала недавно роман «Джен Эйр» (sic! прости, читатель, я люблю перевод Станевич и привыкла к этому варианту), и опять обнаружила там какие-то вещи, на которые раньше не обращала внимания.
Например, что миссис Фэйрфакс не знала о том, что на чердаке прячут жену мистера Рочестера. Точнее, она знала, что на чердаке заперта сумасшедшая женщина, каким-то образом связанная с мистером Рочестером, но в тайну личности Берты были посвящены только доктор Картер и миссис Пул. И что Рочестер думал о разводе с Бертой, но к этому моменту врачи уже признали ее сумасшедшей, а по закону с сумасшедшим человеком развестись было невозможно. До 1857 года развод можно было потребовать только на основании супружеской неверности (роман был опубликован в 1847, действие романа происходит в 1820-е годы), при этом жена, например, должна была доказать, что муж был ей не только неверен, но еще и, например, скотоложествовал и замышлял пороховой заговор, если просто изменил, то это пустяки, дело житейское.
В связи с этим вспомнилась, разумеется, история о том, что Шарлотта Бронте была страстной поклонницей Теккерея и второе издание романа посвятила ему. Но Шарлотта была далека от лондонской литературной жизни и, разумеется, никак не могла знать, что у Теккерея была сумасшедшая жена, Изабелла, которую сначала держали в лечебнице где-то под Парижем, потом Теккерей забрал ее в Англию, но обеспечить должный уход сам не смог, и поэтому Изабелла жила под присмотром условной миссис Пул в Кэмберуэлле. (Кстати, пережила мужа на 30 лет, безумие Изабеллы развилось на фоне тяжелой послеродовой депрессии.) Разумеется, в Лондоне с жаром стали обсуждать, не Теккерей ли выведен в образе Рочестера, и Шарлотта, узнав об этом, разумеется, убрала посвящение в следующих переизданиях. Сам Теккерей с запозданием ответил издателю Шарлотты Бронте, (тогда еще «Каррера Белла»), вяло поблагодарив за посвящение, но отметив, что его, конечно, это все «порядком огорчило и раздосадовало».
Позже Шарлотта встретится с Теккереем, в его доме в честь нее устроят званый обед и посмотреть на автора величайшего романа 19 века соберется все лондонское литературное общество, ожидая от Шарлотты умной и искристой беседы. Донельзя застенчивая Шарлотта, которую дочь Теккерея описывает как «миниатюрную, хрупкую, серьезную, бледную и маленькую даму», за весь вечер скажет лишь одну фразу. На вопрос о том, нравится ей Лондон, она ответит: «И да, и нет».
Например, что миссис Фэйрфакс не знала о том, что на чердаке прячут жену мистера Рочестера. Точнее, она знала, что на чердаке заперта сумасшедшая женщина, каким-то образом связанная с мистером Рочестером, но в тайну личности Берты были посвящены только доктор Картер и миссис Пул. И что Рочестер думал о разводе с Бертой, но к этому моменту врачи уже признали ее сумасшедшей, а по закону с сумасшедшим человеком развестись было невозможно. До 1857 года развод можно было потребовать только на основании супружеской неверности (роман был опубликован в 1847, действие романа происходит в 1820-е годы), при этом жена, например, должна была доказать, что муж был ей не только неверен, но еще и, например, скотоложествовал и замышлял пороховой заговор, если просто изменил, то это пустяки, дело житейское.
В связи с этим вспомнилась, разумеется, история о том, что Шарлотта Бронте была страстной поклонницей Теккерея и второе издание романа посвятила ему. Но Шарлотта была далека от лондонской литературной жизни и, разумеется, никак не могла знать, что у Теккерея была сумасшедшая жена, Изабелла, которую сначала держали в лечебнице где-то под Парижем, потом Теккерей забрал ее в Англию, но обеспечить должный уход сам не смог, и поэтому Изабелла жила под присмотром условной миссис Пул в Кэмберуэлле. (Кстати, пережила мужа на 30 лет, безумие Изабеллы развилось на фоне тяжелой послеродовой депрессии.) Разумеется, в Лондоне с жаром стали обсуждать, не Теккерей ли выведен в образе Рочестера, и Шарлотта, узнав об этом, разумеется, убрала посвящение в следующих переизданиях. Сам Теккерей с запозданием ответил издателю Шарлотты Бронте, (тогда еще «Каррера Белла»), вяло поблагодарив за посвящение, но отметив, что его, конечно, это все «порядком огорчило и раздосадовало».
Позже Шарлотта встретится с Теккереем, в его доме в честь нее устроят званый обед и посмотреть на автора величайшего романа 19 века соберется все лондонское литературное общество, ожидая от Шарлотты умной и искристой беседы. Донельзя застенчивая Шарлотта, которую дочь Теккерея описывает как «миниатюрную, хрупкую, серьезную, бледную и маленькую даму», за весь вечер скажет лишь одну фразу. На вопрос о том, нравится ей Лондон, она ответит: «И да, и нет».
से पुनः पोस्ट किया:
Издательство «Дом историй»
25.12.202419:03
Новогодний подкаст с командой издательства!
40 минут разговоров о достижениях и провалах года, любимых книгах, планах на будущее и внутрянке книгоиздания.
В подкасте приняли участие:
• Даша Горянина в роли заместителя главного редактора
• Настя Завозова в роли главного редактора
• Ира Рябцова в роли издателя
• Лиза Радчук в роли шеф-редактора
• Алёна Колесова в роли директора по маркетингу
• Карина Фазлыева в роли бренд-менеджера
• Юля Чернова в роли арт-директора
Приятного прослушивания! ☕️
40 минут разговоров о достижениях и провалах года, любимых книгах, планах на будущее и внутрянке книгоиздания.
В подкасте приняли участие:
• Даша Горянина в роли заместителя главного редактора
• Настя Завозова в роли главного редактора
• Ира Рябцова в роли издателя
• Лиза Радчук в роли шеф-редактора
• Алёна Колесова в роли директора по маркетингу
• Карина Фазлыева в роли бренд-менеджера
• Юля Чернова в роли арт-директора
Приятного прослушивания! ☕️
21.08.202413:43
Вчера вечером сидела на авторских питчингах, организованных бюро «Литагенты существуют» (это когда авторы за 5 минут должны представить свою книгу разным издателям) и по итогам вот что, наверное, хотела бы посоветовать всем начинающим авторам:
✔️Идеальное сопроводительное письмо наполовину состоит из важной технической информации о книге: аудитория, жанр, количество авторских листов. Последнее особенно важно, потому что очень маленькие книги и очень большие довольно дорого обходятся в печати, идеальный объем от 8 листов и где-то до 15. То, как автор понимает жанр и видит аудиторию, тоже интересует издателя, потому что уже на второй год работы с самотеком ты понимаешь, что если аудитория указана как 15-55, а жанр как «социально-эпистолярный роман с элементами магического реализма, триллера и надежды», то это значит, что автор еще не подумал как следует про свою книгу, про то, какую именно историю и кому он рассказывает.
✔️ Вторая половина идеального сопроводительного письма — это что-то вроде расширенного логлайна, буквально три предложения о книге, что это такое и почему это круто. Если вы можете рассказать о романе в трех словах, или за 5 минут, как например, было вчера на питчингах, это значит, что по крайней мере в голове история у вас сложилась, а когда автор понимает куда он идет с романом, что именно он хочет сказать, это всегда шаг к успеху.
✔️ Вообще, авторы дебютных романов всегда стараются рассказать сразу все свои важные истории, как будто, если их издадут, то только один раз, и для этого надо надеть все красивовое сразу. Вот так и получается хаотическое смешение тем и жанров, когда тут бал, тут детский праздник, тут аллюзии на «Конька-Горбунка», а тут кажет голову автофикшен. Одна книга — одна основная история, самая-пресамая важная, и вот уже вокруг нее вы начинаете выстраивать все остальное. Есть, конечно, авторы, которые могут сделать роман с двумя центральными линиями или даже тремя (сделать=довести до конца), но это все, увы, авторы прошлого, когда время было плотнее и медленнее и вмещало в себя больше возможностей. Сама я обожаю такие романы, но сейчас они как будто совсем остались в другом измерении, и если где-то и возникают сейчас, то в жанровой прозе, которая еще ценит объем и серийность (но редко, тоже редко), а вот боллитра ускорилась и уплотнилась, и даже в номинально крупных современных романах до конца часто доезжает только одна линия, остальные повисают в воздухе треньканьем оборванной струны.
❤️ И, самое важное, никогда не принижайте себя, мол, вот вы написали книгу, но не знаете, кому это нужно и зачем, и вообще, вдруг ваш поезд уже ушел и не надо было вот это все. Надо. Просто вдумайтесь, вы взяли и написали целую книгу. Это ж сколько времени вы провели НЕ в соцсетях, а занимаясь чем-то приятным. Я лично вами ужасно горжусь.
✔️Идеальное сопроводительное письмо наполовину состоит из важной технической информации о книге: аудитория, жанр, количество авторских листов. Последнее особенно важно, потому что очень маленькие книги и очень большие довольно дорого обходятся в печати, идеальный объем от 8 листов и где-то до 15. То, как автор понимает жанр и видит аудиторию, тоже интересует издателя, потому что уже на второй год работы с самотеком ты понимаешь, что если аудитория указана как 15-55, а жанр как «социально-эпистолярный роман с элементами магического реализма, триллера и надежды», то это значит, что автор еще не подумал как следует про свою книгу, про то, какую именно историю и кому он рассказывает.
✔️ Вторая половина идеального сопроводительного письма — это что-то вроде расширенного логлайна, буквально три предложения о книге, что это такое и почему это круто. Если вы можете рассказать о романе в трех словах, или за 5 минут, как например, было вчера на питчингах, это значит, что по крайней мере в голове история у вас сложилась, а когда автор понимает куда он идет с романом, что именно он хочет сказать, это всегда шаг к успеху.
✔️ Вообще, авторы дебютных романов всегда стараются рассказать сразу все свои важные истории, как будто, если их издадут, то только один раз, и для этого надо надеть все красивовое сразу. Вот так и получается хаотическое смешение тем и жанров, когда тут бал, тут детский праздник, тут аллюзии на «Конька-Горбунка», а тут кажет голову автофикшен. Одна книга — одна основная история, самая-пресамая важная, и вот уже вокруг нее вы начинаете выстраивать все остальное. Есть, конечно, авторы, которые могут сделать роман с двумя центральными линиями или даже тремя (сделать=довести до конца), но это все, увы, авторы прошлого, когда время было плотнее и медленнее и вмещало в себя больше возможностей. Сама я обожаю такие романы, но сейчас они как будто совсем остались в другом измерении, и если где-то и возникают сейчас, то в жанровой прозе, которая еще ценит объем и серийность (но редко, тоже редко), а вот боллитра ускорилась и уплотнилась, и даже в номинально крупных современных романах до конца часто доезжает только одна линия, остальные повисают в воздухе треньканьем оборванной струны.
❤️ И, самое важное, никогда не принижайте себя, мол, вот вы написали книгу, но не знаете, кому это нужно и зачем, и вообще, вдруг ваш поезд уже ушел и не надо было вот это все. Надо. Просто вдумайтесь, вы взяли и написали целую книгу. Это ж сколько времени вы провели НЕ в соцсетях, а занимаясь чем-то приятным. Я лично вами ужасно горжусь.
29.03.202519:20
Непостоянная постоянная рубрика про 5 каких-то прочитанных книг.
My Life with Bob: Flawed Heroine Keeps Book of Books, Plot Ensues
by Pamela Paul
Женщина, у которой в жизни все, в целом, хорошо, учится страдать при помощи книг.
Довольно приятная и обаятельная книжная автобиография, героиня которой очень любит читать, но самое большое несчастье в ее жизни случилось, когда она, прочтя во время путешествия по Китаю, книгу Чжан Юн «Дикие лебеди», три недели голодала, чтобы хоть немного понять, как тяжело жилось героям книги. В какой-то степени это довольно душераздирающее чтение, потому что все оно написано из позиции безусловного, здорового комфорта сытого белого человека, которому в буквальном смысле то и дело приходится жрать лимоны, чтобы перестать так лыбиться.
Sunrise on the Reaping by Suzanne Collins (The Hunger Games #0.5)
В каком-то смысле эта книга кажется более взрослой, чем предыдущие истории о Голодных Играх, не только потому, что мы знаем, чем они закончились в принципе, но и потому, что мы заранее знаем, чем они закончились для Хэймитча, который их вроде бы и выиграл, но есть, как говорится, нюанс. В остальном же Коллинз верна себе: любая революция нуждается в продвижении и сторителлинге, и выигрывают в ней проджект-менеджеры, пока фронтенд натурально умирает на фронте.
Transcription by Kate Atkinson
Довольно неловкий роман, который не спасает даже идеальный невзначайный юмор Аткинсон. Это и не роман даже, а набор зарисовок из жизни военного и послевоенного Лондона, кое-как перетянутый ленточкой околошпионского сюжета. Героиня смотрит на все и всех то с позиции бабки на скамейке, то с позиции скамейки, и это чередование бывалости и какой-то деревянной, прочной тупости только добавляет роману шаткости. Не обошлось и без упоминания русских эмигрантов, которые даже уехав от революции и red terror продолжают настойчиво есть капусту и вонять ей на весь этаж, видимо, потому что не бывает русских без сложных щей.
В общем, весьма разочаровательно.
Iron Flame by Rebecca Yarros (The Empyrean #2)
Думаю о том, что все-таки для YA-сюжетостроения как будто бы нет и не будет ничего лучше, чем то, что уже было придумано, и опробовано, (и обкатано до совершенства) в советских пионерлагерях, когда детей в период гормонального становления собирали в одном месте для последующей инициации, важное место в которой занимали Королевская Ночь, день Нептуна, игра в «Зарницу» и дискотека.
Вот, собственно, и здесь.
Он вожатый, она дочка директрисы, то есть, он сын мятежника, она дочка генерала правящей армии, и у них тут военная академия с драконами, и можно стать царем горы, а можно с нее упасть до смерти, и все очень, очень серьезно — но по сути это все тот же пионерлагерь, только с тяжкими телесными и энергическим сексом, и можно всех убить, всех зарезать, но тут ужин и снова седая ночь, и звучит вот это, неминуемое: «Плачь, плачь, танцуй, танцуй/Беги от меня, я — твои слёзы/Зови, не зови, целуй, не целуй/Беги от меня пока не поздно», и это и есть настоящее краткое содержание вот этих двух томов.
Bad Actors by Mick Herron (Slough House #8)
У Холмса бывали дела «на одну трубку», вот и в этом случае Джексону Лэму все разрулить — буквально один раз пернуть.
My Life with Bob: Flawed Heroine Keeps Book of Books, Plot Ensues
by Pamela Paul
Женщина, у которой в жизни все, в целом, хорошо, учится страдать при помощи книг.
Довольно приятная и обаятельная книжная автобиография, героиня которой очень любит читать, но самое большое несчастье в ее жизни случилось, когда она, прочтя во время путешествия по Китаю, книгу Чжан Юн «Дикие лебеди», три недели голодала, чтобы хоть немного понять, как тяжело жилось героям книги. В какой-то степени это довольно душераздирающее чтение, потому что все оно написано из позиции безусловного, здорового комфорта сытого белого человека, которому в буквальном смысле то и дело приходится жрать лимоны, чтобы перестать так лыбиться.
Sunrise on the Reaping by Suzanne Collins (The Hunger Games #0.5)
В каком-то смысле эта книга кажется более взрослой, чем предыдущие истории о Голодных Играх, не только потому, что мы знаем, чем они закончились в принципе, но и потому, что мы заранее знаем, чем они закончились для Хэймитча, который их вроде бы и выиграл, но есть, как говорится, нюанс. В остальном же Коллинз верна себе: любая революция нуждается в продвижении и сторителлинге, и выигрывают в ней проджект-менеджеры, пока фронтенд натурально умирает на фронте.
Transcription by Kate Atkinson
Довольно неловкий роман, который не спасает даже идеальный невзначайный юмор Аткинсон. Это и не роман даже, а набор зарисовок из жизни военного и послевоенного Лондона, кое-как перетянутый ленточкой околошпионского сюжета. Героиня смотрит на все и всех то с позиции бабки на скамейке, то с позиции скамейки, и это чередование бывалости и какой-то деревянной, прочной тупости только добавляет роману шаткости. Не обошлось и без упоминания русских эмигрантов, которые даже уехав от революции и red terror продолжают настойчиво есть капусту и вонять ей на весь этаж, видимо, потому что не бывает русских без сложных щей.
В общем, весьма разочаровательно.
Iron Flame by Rebecca Yarros (The Empyrean #2)
Думаю о том, что все-таки для YA-сюжетостроения как будто бы нет и не будет ничего лучше, чем то, что уже было придумано, и опробовано, (и обкатано до совершенства) в советских пионерлагерях, когда детей в период гормонального становления собирали в одном месте для последующей инициации, важное место в которой занимали Королевская Ночь, день Нептуна, игра в «Зарницу» и дискотека.
Вот, собственно, и здесь.
Он вожатый, она дочка директрисы, то есть, он сын мятежника, она дочка генерала правящей армии, и у них тут военная академия с драконами, и можно стать царем горы, а можно с нее упасть до смерти, и все очень, очень серьезно — но по сути это все тот же пионерлагерь, только с тяжкими телесными и энергическим сексом, и можно всех убить, всех зарезать, но тут ужин и снова седая ночь, и звучит вот это, неминуемое: «Плачь, плачь, танцуй, танцуй/Беги от меня, я — твои слёзы/Зови, не зови, целуй, не целуй/Беги от меня пока не поздно», и это и есть настоящее краткое содержание вот этих двух томов.
Bad Actors by Mick Herron (Slough House #8)
У Холмса бывали дела «на одну трубку», вот и в этом случае Джексону Лэму все разрулить — буквально один раз пернуть.
19.02.202518:55
Успеваю только читать иногда, поэтому снова внезапная рубрика про 5 прочитанных книг
The Hotel Nantucket, Elin Hilderbrand/ Элин Хильдербранд, Отель «Нантакет»
Роман, в котором миллиардер для разнообразия инвестировал в хороших людей, а кто был плохой, тот просто деньги вернул потом.
Вера Богданова, Семь способов засолки душ
У Веры Богдановой есть особое, редкое для русскоязычного писателя, умение экономно обращаться с языком, выстраивать сцену в три вдоха, укладывать в фразу только самое нужное, отчего текст выходит звонким и приятно сухим. Иногда, правда, до скупости, потому что в эти зазоры между умело поставленными точками и триллерной сеткой просовывает нос медведица большой истории, и даже иногда кусает читателя за бочок, но, ай, ой, не всегда дотягивается.
Здесь, за жанровой решеткой, конечно, томится другая, более просторная и нелинейная история о том, как люди таскают за собой свое прошлое и прошлую боль, которые регулярно этакой напоминалочкой бьют им в бубен, а люди гудят-подрагивают незажившими воспоминаниями, потому что они и есть самые настоящие бубны из человеческой кожи, и реальность от каждого такого удара идет рябью.
Женя Гравис, Визионер
Серийный душегуб-убивец бесчинствует в Москве-матушке, убивает насмерть по первым числам (ну чисто как платежка за коммуналку), а вокруг погоды стоят такие — полупришвин в полуприседе —и влюбиться страсть как охота, а не вот это вот все.
Как детективный роман это достаточно плохо, расследования как такового нет, каркасной сетки с уликами и зацепками нет, убийца вездесущ и неуловим, но угадывается с первых страниц, и в итоге развязка обеих криминальных линий происходит в режиме «поднажать коленкой», однако же сам роман небезнадежен и во многом уютен и увлекателен, особенно когда перестают преть озимые стиля и текст летит вперед на чистом, сухом порыве. Серийные элементы, которые вошли в моду на волне успеха книг про графа Аверина (непременный котик в сюжете и альтернативная Россия с магией вместо религии), здесь даже не мешают, а скорее интригуют, (ну кроме кота, кот это база), и кажется, что если бы это был искренний, честный ромфант без каких-либо попыток уйти в детектив, все было бы еще лучше.
Вердикт: больше котов, меньше скотов.
The Emperor of Ocean Park, Stephen L. Carter
Умерший батя Миши Гарланда подкидывает ему задачку с шахматами, темными личностями, загадочными смертями, фальшивыми агентами ФБР, подозрительными тетками на роликах, банальными трупами и тотальной слежкой, но есть у Миши и реальные проблемы в жизни: то ли изменяющая, то ли нет, жена и семейное счастье, упавшее до уровня семейников.
Полнокровный, немодного нынче кроя роман, в котором обдуманная, динамичная интрига наложена на объемную жилищно-семейную сагу. И первое, и второе — в равных долях, без передозировки отдельных компонентов, и даже второстепенные герои появляются в тексте пусть на пять минут, но с десятистраничной предысторией.
Our Evenings, Alan Hollinghurst
Холлингхерст всегда пишет плюс-минус один и тот же роман, серию элегантных виньеток, снизанных на еле заметную нитку из памяти и времени, повествование, которое кажется линейным, но на самом деле это «круги по воде», нарративная, событийная рябь после того, как одно-единственное событие, встреча, поворот всплеском нарушает течение жизни.
Здесь снова все то же самое — стипендия для аутсайдера, каникулы в большом и неряшливом доме, обжитом так, как умеют обживать пространства только обладатели «старых денег», небрежно и не втягивая живота, случайная встреча со старой французской актрисой, полутемные коридоры, косой свет из окна — новейшая история Англии в картинках, на которую мы смотрим глазами человека, (почти) всегда задвинутого во второй ряд. Все, как всегда у Холлингхерста, негромко, элегантно и с легкой социальной кислинкой: тщательно прорисованные человечки на фоне прекрасных домов, с садами, угодьями, продавленными диванами, скрипящими лестницами, черно-белыми фотографиями на пыльных роялях, засохшими бассейнами и тонкой патиной былых вечеринок, праздников и вообще времени до, когда будущее еще не было прошлым.
The Hotel Nantucket, Elin Hilderbrand/ Элин Хильдербранд, Отель «Нантакет»
Роман, в котором миллиардер для разнообразия инвестировал в хороших людей, а кто был плохой, тот просто деньги вернул потом.
Вера Богданова, Семь способов засолки душ
У Веры Богдановой есть особое, редкое для русскоязычного писателя, умение экономно обращаться с языком, выстраивать сцену в три вдоха, укладывать в фразу только самое нужное, отчего текст выходит звонким и приятно сухим. Иногда, правда, до скупости, потому что в эти зазоры между умело поставленными точками и триллерной сеткой просовывает нос медведица большой истории, и даже иногда кусает читателя за бочок, но, ай, ой, не всегда дотягивается.
Здесь, за жанровой решеткой, конечно, томится другая, более просторная и нелинейная история о том, как люди таскают за собой свое прошлое и прошлую боль, которые регулярно этакой напоминалочкой бьют им в бубен, а люди гудят-подрагивают незажившими воспоминаниями, потому что они и есть самые настоящие бубны из человеческой кожи, и реальность от каждого такого удара идет рябью.
Женя Гравис, Визионер
Серийный душегуб-убивец бесчинствует в Москве-матушке, убивает насмерть по первым числам (ну чисто как платежка за коммуналку), а вокруг погоды стоят такие — полупришвин в полуприседе —и влюбиться страсть как охота, а не вот это вот все.
Как детективный роман это достаточно плохо, расследования как такового нет, каркасной сетки с уликами и зацепками нет, убийца вездесущ и неуловим, но угадывается с первых страниц, и в итоге развязка обеих криминальных линий происходит в режиме «поднажать коленкой», однако же сам роман небезнадежен и во многом уютен и увлекателен, особенно когда перестают преть озимые стиля и текст летит вперед на чистом, сухом порыве. Серийные элементы, которые вошли в моду на волне успеха книг про графа Аверина (непременный котик в сюжете и альтернативная Россия с магией вместо религии), здесь даже не мешают, а скорее интригуют, (ну кроме кота, кот это база), и кажется, что если бы это был искренний, честный ромфант без каких-либо попыток уйти в детектив, все было бы еще лучше.
Вердикт: больше котов, меньше скотов.
The Emperor of Ocean Park, Stephen L. Carter
Умерший батя Миши Гарланда подкидывает ему задачку с шахматами, темными личностями, загадочными смертями, фальшивыми агентами ФБР, подозрительными тетками на роликах, банальными трупами и тотальной слежкой, но есть у Миши и реальные проблемы в жизни: то ли изменяющая, то ли нет, жена и семейное счастье, упавшее до уровня семейников.
Полнокровный, немодного нынче кроя роман, в котором обдуманная, динамичная интрига наложена на объемную жилищно-семейную сагу. И первое, и второе — в равных долях, без передозировки отдельных компонентов, и даже второстепенные герои появляются в тексте пусть на пять минут, но с десятистраничной предысторией.
Our Evenings, Alan Hollinghurst
Холлингхерст всегда пишет плюс-минус один и тот же роман, серию элегантных виньеток, снизанных на еле заметную нитку из памяти и времени, повествование, которое кажется линейным, но на самом деле это «круги по воде», нарративная, событийная рябь после того, как одно-единственное событие, встреча, поворот всплеском нарушает течение жизни.
Здесь снова все то же самое — стипендия для аутсайдера, каникулы в большом и неряшливом доме, обжитом так, как умеют обживать пространства только обладатели «старых денег», небрежно и не втягивая живота, случайная встреча со старой французской актрисой, полутемные коридоры, косой свет из окна — новейшая история Англии в картинках, на которую мы смотрим глазами человека, (почти) всегда задвинутого во второй ряд. Все, как всегда у Холлингхерста, негромко, элегантно и с легкой социальной кислинкой: тщательно прорисованные человечки на фоне прекрасных домов, с садами, угодьями, продавленными диванами, скрипящими лестницами, черно-белыми фотографиями на пыльных роялях, засохшими бассейнами и тонкой патиной былых вечеринок, праздников и вообще времени до, когда будущее еще не было прошлым.
15.01.202518:36
Все каникулы читала книжки, которые готовятся к выходу в 2025 году, и нам пока еще вполне есть, что почитать, хотя вообще непонятно, выйдет ли у нас хоть что-то из крупных зарубежных новинок (нового Кинга я уже даже не жду, старый был так себе, а вот новый роман Сюзанны Коллинз, действие которого разворачивается во вселенной «Голодных игр», или восьмую книжку про Страйка, например, очень).
Очень хороший роман Шаинян, алтайская готика, сгоревшие куклы, кофеек с дымом. Веркин очень веркинский, я по-прежнему не очень могу с ним сжиться, но понимаю гипнотическое очарование его картинок и разговоров. Наш «Город Чудный» я полюбила за то, что это такой роман-маятник, который качает от «Маленькой жизни» к уютности Макса Фрая. Еще я очень жду новый роман Ханипаева, но пока не читала его, так что сказать ничего не могу, но он должен быть хорошим, иначе я расстроюсь, вот это все, так что без вариантов тут.
Бэнвилл мрачноватый и страшно при этом узнаваемый, Июнь Ли не как все, книжку Эдит Уортон про мамочку, которая знает, как лучше, вижу во всех книжных клубах. «Сначала женщины и дети» — очень прохладный роман про разных людей, люблю такое, Саманта Харви — ну такой, очевидный Букер со слайдами про любовь к родине, ну и новый Бине как всегда роскошный и в роскошном переводе Анастасии Захаревич.
Очень хороший роман Шаинян, алтайская готика, сгоревшие куклы, кофеек с дымом. Веркин очень веркинский, я по-прежнему не очень могу с ним сжиться, но понимаю гипнотическое очарование его картинок и разговоров. Наш «Город Чудный» я полюбила за то, что это такой роман-маятник, который качает от «Маленькой жизни» к уютности Макса Фрая. Еще я очень жду новый роман Ханипаева, но пока не читала его, так что сказать ничего не могу, но он должен быть хорошим, иначе я расстроюсь, вот это все, так что без вариантов тут.
Бэнвилл мрачноватый и страшно при этом узнаваемый, Июнь Ли не как все, книжку Эдит Уортон про мамочку, которая знает, как лучше, вижу во всех книжных клубах. «Сначала женщины и дети» — очень прохладный роман про разных людей, люблю такое, Саманта Харви — ну такой, очевидный Букер со слайдами про любовь к родине, ну и новый Бине как всегда роскошный и в роскошном переводе Анастасии Захаревич.
25.12.202419:03
Мы записали подкаст, в котором немного рассказываем о работе издательства: «Дом историй» и волшебная дыра в верстке — такой вот производственный роман вышел — а кроме того, делимся любимыми книгами и говорим о планах на 2025 год. Я впервые анонсирую одну из самых наших важных новинок, роман Евы Сталюковой «Город Чудный», динамичная социальная фантастика с объемным, обжитым пространством вымышленного города.
(А кроме того, буквально под занавес года мы подписали договор с еще одним автором, пишущим на русском языке, и это очередное наше невероятное везение в духе «Леса»: драйвовый и продуманный триллер с оттакенным сюжетным твистом в конце, ничего невозможно делать, пока не дочитаешь, это я сразу предупреждаю.)
(А кроме того, буквально под занавес года мы подписали договор с еще одним автором, пишущим на русском языке, и это очередное наше невероятное везение в духе «Леса»: драйвовый и продуманный триллер с оттакенным сюжетным твистом в конце, ничего невозможно делать, пока не дочитаешь, это я сразу предупреждаю.)
17.03.202512:59
Приняла участие в подкасте «Первая глава», где поговорила о том, о чем говорю всегда: книгах, переводе и работе в издательстве. Большое спасибо Елене Помазан за приглашение и беседу.
29.01.202514:19
Между тем анонсировали новый роман Дэна Брауна, The Secret of Secrets («Тайная тайных», если это отсылка к Secretum Secretorum, конечно). Действие романа происходит в Праге, перевернутая и несколько ославянленная Я на обложке настораживает, роман одновременно выйдет в 17 странах, России среди них (пока?) нет.
29.12.202412:53
В этом году я прочла 102 книги, и это только те, что у меня получилось сосчитать — без миллиона надкушенных и брошенных рукописей, которые приходится читать, (и иногда даже дочитывать) по работе. Хороших книг среди этой сотни оказалось неожиданно много, и хотя обо всех я рассказать не смогу, но, пожалуй, упомяну несколько, которые я могу рекомендовать с большой долей безусловности.
❤️Во-первых, огромный зимний роман Питера Страуба Ghost Story, (в переводе он называется «История с привидениями»), шкатулочного, слоеного типа история о том, как древнее зло снегопадом опускается на маленький город, и пока пожившие свое герои отпихивают от берега уже приплывшую за ними лодочку с Хароном и отгораживаются от прошлого страшными сказками, их старые грехи уже смазали колесики и нашли все адреса, ворон крикнул, ухнул ктулху, хохохо, сказала традиция классического хоррора.
❤️Во-вторых, я наконец-то прочла «Мою кузину Рейчел» Дафны Дюморье, и это, с одной стороны, такой надежный готический роман с поздними вечерами в библиотеке, чашками чаю, которыми измеряется разговор, завещаниями и письмами, потертым твидом, лошадьми, собаками и ветром с чужих берегов, которые англичанину страшнее родного смертельного сквозняка, а с другой — дивно выстроенное двойное повествование, в котором нет ни капли правды, а есть одни оправдания.
❤️Вторая книга Джея Кристоффа про империю вампира — Empire of the Damned — оказалась чуть ли не лучше первой, сумерки сгустились, надежды нет, но где-то там пробудилось древнее добро и запорхал белый мотылек надежды, а значит в конце мы все точно будем танцевать под Меладзе. Кристофф подкупил меня стилистической честностью, которую до этого я встречала разве что, наверное, у Карлоса Сафона, с искренним удовольствием писавшего о черных розах, злых куклах, проклятых особняках и предательском свете фонарей в ноябре без каких-либо попыток за это извиниться и, как бы это сказать, литературно поважнить. Вот и Кристофф пишет примерно так же: розы так розы, любовь так кровь, серебро, снег, дым и кабзда злому рыцарю Като.
❤️Ну и две прекрасных серии книг, с которыми я провела половину осени и зиму: шпионские триллеры Мика Геррона про подразделение «Хромых коней», коррекционный класс МИ-5, куда ссылают всех, кто портит завучам все показатели, (книги хороши, потому что я прочла уже семь, но сериал еще лучше, потому что там в роли завуча Кристин Скотт Томас и Гэри Олдман в роли Вовочки). И, конечно, книжки Виктора Дашкевича про графа Аверина, безудержная пропаганда котлеток, колбасы и котиков. ❤️
❤️Во-первых, огромный зимний роман Питера Страуба Ghost Story, (в переводе он называется «История с привидениями»), шкатулочного, слоеного типа история о том, как древнее зло снегопадом опускается на маленький город, и пока пожившие свое герои отпихивают от берега уже приплывшую за ними лодочку с Хароном и отгораживаются от прошлого страшными сказками, их старые грехи уже смазали колесики и нашли все адреса, ворон крикнул, ухнул ктулху, хохохо, сказала традиция классического хоррора.
❤️Во-вторых, я наконец-то прочла «Мою кузину Рейчел» Дафны Дюморье, и это, с одной стороны, такой надежный готический роман с поздними вечерами в библиотеке, чашками чаю, которыми измеряется разговор, завещаниями и письмами, потертым твидом, лошадьми, собаками и ветром с чужих берегов, которые англичанину страшнее родного смертельного сквозняка, а с другой — дивно выстроенное двойное повествование, в котором нет ни капли правды, а есть одни оправдания.
❤️Вторая книга Джея Кристоффа про империю вампира — Empire of the Damned — оказалась чуть ли не лучше первой, сумерки сгустились, надежды нет, но где-то там пробудилось древнее добро и запорхал белый мотылек надежды, а значит в конце мы все точно будем танцевать под Меладзе. Кристофф подкупил меня стилистической честностью, которую до этого я встречала разве что, наверное, у Карлоса Сафона, с искренним удовольствием писавшего о черных розах, злых куклах, проклятых особняках и предательском свете фонарей в ноябре без каких-либо попыток за это извиниться и, как бы это сказать, литературно поважнить. Вот и Кристофф пишет примерно так же: розы так розы, любовь так кровь, серебро, снег, дым и кабзда злому рыцарю Като.
❤️Ну и две прекрасных серии книг, с которыми я провела половину осени и зиму: шпионские триллеры Мика Геррона про подразделение «Хромых коней», коррекционный класс МИ-5, куда ссылают всех, кто портит завучам все показатели, (книги хороши, потому что я прочла уже семь, но сериал еще лучше, потому что там в роли завуча Кристин Скотт Томас и Гэри Олдман в роли Вовочки). И, конечно, книжки Виктора Дашкевича про графа Аверина, безудержная пропаганда котлеток, колбасы и котиков. ❤️
15.12.202415:17
#отрывок #взгляд #инечто
Одно из не самых очевидных последствий того, что массовую жанровую литературу в массе своей переводят довольно плохо, — это то, что язык этих самых плохих переводов просачивается в жанровую же русскоязычную литературу. И это не то чтобы беда-беда, как мы все знаем, языку в перспективе ничего не будет, он переварит все минус вайбы и поппинги, и все, что его не убьет сделает его чиллее, но меня больше волнует этот самый язык, простите, в моменте, когда ты, например, вытаскиваешь из самотека прилично придуманный ромфант, но из него отовсюду торчит арматура чужеродной грамматики и фразы, начинающиеся с неестественного «О,..», а автор не чувствует разницы между удовольствием и довольством, ленью и леностью. Сделать с этим обычно ничего нельзя, кроме жесткой, чтобы не сказать жестокой редактуры, и ведь при этом не скажешь, что автор, например, мало читает или не знает языка. Чаще всего вполне читает и знает, просто – и я сейчас оседлаю своего любимого конька — вот эта вот растерянность перед формой другого языка, непременное желание сохранить все как есть, оставить в переводном тексте как можно больше исходного, потому что мало ли что, она очень присуща начинающим или не слишком обученным переводчикам, которые часто начинают с переводов легкого жанра, он же «а чего там переводить». А там есть чего, на самом деле, потому что легкий жанр чаще всего требует от переводчика тяжелого языкового люкса: уместной, узнаваемой разговорности, сухости и сжатости (все мы знаем, что русский язык широк и жирок, стоит ему поддаться и текст растургенится и онабоковеет, станет слоеным и масляным) и, главное, простоты. Такая работа требует от переводчика большой уверенности, а без обучения переводу как ремеслу и какой-то, не знаю, внутренней калибровки этого самого языкового чувства, ей как бы и взяться неоткуда, потому что с одной стороны у тебя бревно в глазу, а с другой дитя без глазу.
Одно из не самых очевидных последствий того, что массовую жанровую литературу в массе своей переводят довольно плохо, — это то, что язык этих самых плохих переводов просачивается в жанровую же русскоязычную литературу. И это не то чтобы беда-беда, как мы все знаем, языку в перспективе ничего не будет, он переварит все минус вайбы и поппинги, и все, что его не убьет сделает его чиллее, но меня больше волнует этот самый язык, простите, в моменте, когда ты, например, вытаскиваешь из самотека прилично придуманный ромфант, но из него отовсюду торчит арматура чужеродной грамматики и фразы, начинающиеся с неестественного «О,..», а автор не чувствует разницы между удовольствием и довольством, ленью и леностью. Сделать с этим обычно ничего нельзя, кроме жесткой, чтобы не сказать жестокой редактуры, и ведь при этом не скажешь, что автор, например, мало читает или не знает языка. Чаще всего вполне читает и знает, просто – и я сейчас оседлаю своего любимого конька — вот эта вот растерянность перед формой другого языка, непременное желание сохранить все как есть, оставить в переводном тексте как можно больше исходного, потому что мало ли что, она очень присуща начинающим или не слишком обученным переводчикам, которые часто начинают с переводов легкого жанра, он же «а чего там переводить». А там есть чего, на самом деле, потому что легкий жанр чаще всего требует от переводчика тяжелого языкового люкса: уместной, узнаваемой разговорности, сухости и сжатости (все мы знаем, что русский язык широк и жирок, стоит ему поддаться и текст растургенится и онабоковеет, станет слоеным и масляным) и, главное, простоты. Такая работа требует от переводчика большой уверенности, а без обучения переводу как ремеслу и какой-то, не знаю, внутренней калибровки этого самого языкового чувства, ей как бы и взяться неоткуда, потому что с одной стороны у тебя бревно в глазу, а с другой дитя без глазу.
09.03.202514:16
Всю неделю у меня болит спина, поэтому я читаю то, что обычно читают в таких случаях: вторую книгу из серии про четвертое крыло, (в скобках замечу, что по некотором размышлении не отказалась бы от серии уютного фэнтези, в котором самый тупой и бестолковый отряд какой-нибудь магической академии под названием «Пятая нога», передумывает спасать мир и открывает пирожковую или там книжный магазин, а потом возвращается в академию с рассказом о реальных проблемах. Но и с пирожками тоже.) Однако это было бы уже более похоже на русреал, а я во время болезни люблю читать такие вот книги, как многология Яррос, в которой главные герои все время любят друг друга и хотят об этом поговорить, даже когда вокруг летают чужие почки, кого-то только что испепелили, кто-то сдавал экзамен и упал в пропасть, а кого-то пытают в подвале, потому что без этого зачет не получишь. После этого герои, сплюнув кровь и вправив себе плечи об стену, взволнованно говорят друг другу, слушай, давай вот без этих надуманных вопросов о революции, задай мне по-настоящему важные вопросы о нас, пока мы в ресурсе.
26.01.202512:32
И первый в этом году выпуск случайно случившейся рубрики «5 прочитанных книг: отрывок, взгляд и нечто».
Sanctuary by Edith Wharton
Жила-была женщина, которая проглотила моральный ориентир, и он встал у нее поперек жизни, да так, что когда ее сыну потребовалось самому понять, что такое хорошо, а что такое плохо, он без мамы не справился.
Хорошая, хоть и ощутимо ранняя Уортон: стиль еще местами сложен из викторианских синтаксических кирпичей и мораль не везде просохла, но все люди вышли удивительно живыми, от чахоточного гения в широченном пальто до невесты-охотницы в топких, волнующихся мехах, от сына на этическом поводке до вертолетной мамы, которая дует сыну в задницу, чтобы тот ненароком не сбился с верного пути (и не женился на этой, в мехах, разумеется).
Orbital by Samantha Harvey
Ничего особенного не могу сказать про эту книгу, кроме того, что она, конечно, милая, но под конец мне стало отчетливо казаться, что я по кругу слушаю песню «Земля в иллюминаторе».
Саспыга, Карина Шаинян
По сравнению с «Ключом на шее» это еще и заметное стилистическое улучшение: ушли избыточные прилагательные (мне иногда кажется, что у многих русскоязычных писателей с прилагательными как у меня с базовыми чипсами с солью и безо всяких добавок, нельзя взять одну штучку, можно только сразу восемьдесят восемь), общее построение истории как-то подтянулось, стало больше сухости, динамики, движения, и все это при невероятной, бешеной визуальности текста, тут буквально пахнет летним Алтаем, лошадьми, диким чесноком и гарью костров, и хотя сюжетная линия к концу слегка начинает сбоить, расслаиваться на явь и морок, так что какие-то логические стрелочки приходится наугад дотягивать самому читателю, все равно это страшно талантливо, и страшно, и талантливо, и (вкусно как вкусно кровь слизывать с пальцев есть саспыгу)
Jane Eyre by Charlotte Bronte
Внимательно перечитав роман, в этот раз обнаружила доселе незамеченное: миссис Фэйрфакс тактично предостерегает Джейн от внебрачного секса. Джейн возмущена, однако, собираясь в Милкот с Рочестером, уговаривает его взять с ними Адель, и затем весь месяц до свадьбы старается проводить с ним поменьше времени.
“I hope all will be right in the end,” she said: “but believe me, you cannot be too careful. Try and keep Mr. Rochester at a distance: distrust yourself as well as him. Gentlemen in his station are not accustomed to marry their governesses.”
Snow by John Banville
Промозглый околодетектив, где насчет убийства все сразу понятно, и поэтому куда интереснее смотреть, как борется с холодом, снегом и внутренней стужей герой, который вообще не пьет.
Sanctuary by Edith Wharton
Жила-была женщина, которая проглотила моральный ориентир, и он встал у нее поперек жизни, да так, что когда ее сыну потребовалось самому понять, что такое хорошо, а что такое плохо, он без мамы не справился.
Хорошая, хоть и ощутимо ранняя Уортон: стиль еще местами сложен из викторианских синтаксических кирпичей и мораль не везде просохла, но все люди вышли удивительно живыми, от чахоточного гения в широченном пальто до невесты-охотницы в топких, волнующихся мехах, от сына на этическом поводке до вертолетной мамы, которая дует сыну в задницу, чтобы тот ненароком не сбился с верного пути (и не женился на этой, в мехах, разумеется).
Orbital by Samantha Harvey
Ничего особенного не могу сказать про эту книгу, кроме того, что она, конечно, милая, но под конец мне стало отчетливо казаться, что я по кругу слушаю песню «Земля в иллюминаторе».
Саспыга, Карина Шаинян
По сравнению с «Ключом на шее» это еще и заметное стилистическое улучшение: ушли избыточные прилагательные (мне иногда кажется, что у многих русскоязычных писателей с прилагательными как у меня с базовыми чипсами с солью и безо всяких добавок, нельзя взять одну штучку, можно только сразу восемьдесят восемь), общее построение истории как-то подтянулось, стало больше сухости, динамики, движения, и все это при невероятной, бешеной визуальности текста, тут буквально пахнет летним Алтаем, лошадьми, диким чесноком и гарью костров, и хотя сюжетная линия к концу слегка начинает сбоить, расслаиваться на явь и морок, так что какие-то логические стрелочки приходится наугад дотягивать самому читателю, все равно это страшно талантливо, и страшно, и талантливо, и (вкусно как вкусно кровь слизывать с пальцев есть саспыгу)
Jane Eyre by Charlotte Bronte
Внимательно перечитав роман, в этот раз обнаружила доселе незамеченное: миссис Фэйрфакс тактично предостерегает Джейн от внебрачного секса. Джейн возмущена, однако, собираясь в Милкот с Рочестером, уговаривает его взять с ними Адель, и затем весь месяц до свадьбы старается проводить с ним поменьше времени.
“I hope all will be right in the end,” she said: “but believe me, you cannot be too careful. Try and keep Mr. Rochester at a distance: distrust yourself as well as him. Gentlemen in his station are not accustomed to marry their governesses.”
Snow by John Banville
Промозглый околодетектив, где насчет убийства все сразу понятно, и поэтому куда интереснее смотреть, как борется с холодом, снегом и внутренней стужей герой, который вообще не пьет.
28.12.202416:22
В ежегодный материал Натальи Ломыкиной о самых продаваемых книгах года попала и книга нашего издательства, и это, конечно «Лес» Светланы Тюльбашевой. Когда Наташа попросила меня сказать что-то о том, как мы выбрали эту книгу, мне, в общем-то и сказать было нечего, настолько это был понятный оффер. Для полноты картины добавлю, что в 2024 году команда «Дома историй» отсмотрела более 800 рукописей, присланных нам на издательскую почту, и из них мы сказали безоговорочное да только трем, (зато каким!)
25.10.202414:01
Из сравнительной биографии Джейн Остен и Дороти Вордсворт узнала о существовании британской писательницы Летиции Матильды Хокинс, которая считала, что любое интеллектуальное усилие сказывается на женской внешности и старательно предостерегала юных девиц от умственного напряжения: «Мы не созданы для напряженной работы мысли, — писала она, — и это легко понять по тому воздействию, которое она оказывает на нашу внешность... Нахмуренный лоб, […] застывший взгляд [...] никак не улучшают мягких черт женского лица».
Из этой же книги узнала, что в двадцать шесть лет Дороти Вордсворт решила выучить немецкий язык, «полагая, (вероятно, ошибочно — замечает в скобках автор исследования, что-то явно подозревая), что “из всех литературных ремесел перевод есть занятие самое прибыльное”».
Из этой же книги узнала, что в двадцать шесть лет Дороти Вордсворт решила выучить немецкий язык, «полагая, (вероятно, ошибочно — замечает в скобках автор исследования, что-то явно подозревая), что “из всех литературных ремесел перевод есть занятие самое прибыльное”».
दिखाया गया 1 - 17 का 17
अधिक कार्यक्षमता अनलॉक करने के लिए लॉगिन करें।