самое, наверно, пронзительное рождественское стихотворение, очень богочеловечное.
Родила Тебя в пустыне
Я не зря.
Потому что нет в помине
в ней царя.
В ней искать Тебя напрасно.
В ней зимой
стужи больше, чем пространства
в ней самой.
У одних – игрушки, мячик,
дом высок.
У Тебя для игр ребячьих –
весь песок.
Привыкай, Сынок, к пустыне
как к судьбе.
Где б Ты ни был, жить отныне
в ней Тебе.
Я Тебя кормила грудью.
А она
приучила взгляд к безлюдью,
им полна.
Той звезде, на расстояньи
страшном, в ней
Твоего чела сиянье,
знать, видней.
Привыкай, Сынок, к пустыне.
Под ногой,
окромя нее, твердыни
нет другой.
В ней судьба открыта взору
за версту.
В ней легко узнаешь Гору
по Кресту.
Не людские, знать, в ней тропы!
Велика
и безлюдна она, чтобы
шли века.
Привыкай, Сынок, к пустыне,
как щепоть
к ветру, чувствуя, что Ты не
только плоть.
Привыкай жить с этой тайной:
чувства те
пригодятся, знать, в бескрайней
пустоте.
Не хужей она, чем эта:
лишь длинней,
и любовь к Тебе – примета
места в ней.
Привыкай к пустыне, милый,
и к звезде,
льющей свет с такою силой
в ней везде,
точно лампу жжет, о Сыне
в поздний час
вспомнив, Тот, Кто Сам в пустыне
дольше нас.
Бродский
