Артём Борисов, 13
19.03.202511:31
<...>
Индивидуален и неповторим масштаб этого сочинения. Вася увлёкся, он сочинил спортивную журналистику. Штука с похожим названием существовала до него, во время него и будет существовать после, не было бы никакого Васи без Анны Владимировны и спокойно была бы аналитика xG без Васи, но это такая же стопроцентная правда, как и стопроцентное враньё. Потому что масштаб. Потому что, когда весь дискурс, прямо или косвенно связанный с одним человеком, разрастается шире, чем весь дискурс, с ним не связанный, встаёт неожиданный вопрос о переименовании терминов.
Салон Василия Уткина, появившийся просто оттого, что человек так жил – создавая мир, - вышел из-под контроля и перекрыл всё, что не шло с ним в сравнение по любому показателю от качества журналистского слова до всенародности Васиного имени. Не «перекрыл», конечно, тут опечатка. «Укрыл». Согрел. И взогнал.
В нашей профессии много ремесла. Отрываясь или не отрываясь от корней, Вася безумно любил тех, от кого пошёл, а ремесло, которое, дай бог, переживёт нас всех, брал бережно и перелопачивал бережно – ещё и потому, что никто не задавался таким количеством вопросов о профессии, как он. «Записки о комментарии» - в общем-то, грандиозный учебник размером в три-пять телеграм-постов - Вася написал в конце 90-х, без году неделя.
Так вот. У нас есть ремесло, которое нас переживёт, но ремеслу можно научить и попугая. Путаница между комментаторским мастерством (устным или письменным, но так или иначе – мыслительным) и чисто физической способностью произносить слова вновь становится актуальной именно с уходом Васи, и даже не «вновь», а просто становится. Слишком много сделано для того, чтобы «качество» стало понятием архивным, и больше всего сделано бездействия. Человек слаб, инерция сильна.
Сколько бы Вася ни учил, его собственный масштаб действовал сверх любого обучения. Люди, живущие без освежающего взгляда на масштаб, очень быстро начинают действовать с оглядкой на собственную усталость - на то, как сегодня отделаться от дел на четверг, а завтра отделаться от дел на пятницу. Когда Вася был в форме, любой контакт с ним – очный или заочный, как у простого зрителя – позволял вдруг ощутить, что возможно обнять всю Землю сразу. Воспринять сразу всë время, всю какую-либо среду, удержать взглядом одновременно что-то такое размером с жизнь, Голливуд, профессию, футбол. Проснуться из такого состояния обратно очень легко.
По-моему, главное Васино назначение - быть масштабом, чтобы те из нас, кто вообще чего-то хочет, не имели права делать малые, ненужные и не вдохновенные вещи.
Вась, вообще-то пора уже собрать всех наших и посидеть, а ты пропал куда-то…
Индивидуален и неповторим масштаб этого сочинения. Вася увлёкся, он сочинил спортивную журналистику. Штука с похожим названием существовала до него, во время него и будет существовать после, не было бы никакого Васи без Анны Владимировны и спокойно была бы аналитика xG без Васи, но это такая же стопроцентная правда, как и стопроцентное враньё. Потому что масштаб. Потому что, когда весь дискурс, прямо или косвенно связанный с одним человеком, разрастается шире, чем весь дискурс, с ним не связанный, встаёт неожиданный вопрос о переименовании терминов.
Салон Василия Уткина, появившийся просто оттого, что человек так жил – создавая мир, - вышел из-под контроля и перекрыл всё, что не шло с ним в сравнение по любому показателю от качества журналистского слова до всенародности Васиного имени. Не «перекрыл», конечно, тут опечатка. «Укрыл». Согрел. И взогнал.
В нашей профессии много ремесла. Отрываясь или не отрываясь от корней, Вася безумно любил тех, от кого пошёл, а ремесло, которое, дай бог, переживёт нас всех, брал бережно и перелопачивал бережно – ещё и потому, что никто не задавался таким количеством вопросов о профессии, как он. «Записки о комментарии» - в общем-то, грандиозный учебник размером в три-пять телеграм-постов - Вася написал в конце 90-х, без году неделя.
Так вот. У нас есть ремесло, которое нас переживёт, но ремеслу можно научить и попугая. Путаница между комментаторским мастерством (устным или письменным, но так или иначе – мыслительным) и чисто физической способностью произносить слова вновь становится актуальной именно с уходом Васи, и даже не «вновь», а просто становится. Слишком много сделано для того, чтобы «качество» стало понятием архивным, и больше всего сделано бездействия. Человек слаб, инерция сильна.
Сколько бы Вася ни учил, его собственный масштаб действовал сверх любого обучения. Люди, живущие без освежающего взгляда на масштаб, очень быстро начинают действовать с оглядкой на собственную усталость - на то, как сегодня отделаться от дел на четверг, а завтра отделаться от дел на пятницу. Когда Вася был в форме, любой контакт с ним – очный или заочный, как у простого зрителя – позволял вдруг ощутить, что возможно обнять всю Землю сразу. Воспринять сразу всë время, всю какую-либо среду, удержать взглядом одновременно что-то такое размером с жизнь, Голливуд, профессию, футбол. Проснуться из такого состояния обратно очень легко.
По-моему, главное Васино назначение - быть масштабом, чтобы те из нас, кто вообще чего-то хочет, не имели права делать малые, ненужные и не вдохновенные вещи.
Вась, вообще-то пора уже собрать всех наших и посидеть, а ты пропал куда-то…
06.03.202513:30
Я был у Васи на Дне рождения один раз. Кажется, Вася вообще не планировал такие вещи заранее, потому что это было невозможно. Человек с таким количеством друзей либо обречен планировать общий банкет на три ресторана, либо собирает тех, кто подвернулся. Всеобщий сбор Вася всегда делал перед Новым годом, а День рожденья предполагался камерным.
Мне он тоже написал в последний момент. Я спросил, что подарить, он дал добро на какой-нибудь свежий нон-фикшн. Блин, Вась, ты же и так на острие - откуда мне знать, что из свежего тебе еще не попалось? Пришлось пойти на логическую уловку: если непонятно, что жаждет прочитать Вася, надо брать то, что жаждал бы прочитать я, а ему бы в голову не пришло. Тогда точно не повторюсь. Короче, Вася получил "Историю Японии". Что-что, а Япония в наших разговорах никогда не всплывала. Думаю, он и потом её не распечатал.
Это было 6 марта 2020-го. В искусстве есть такой специфический жанр - последний день старого мира. Обычно это мотив какой-нибудь предвоенной идилии 1913-го, что-то вроде того. Мне теперь сложно не думать о том, что тот праздник узким кругом (какой был круг!) в полутёмном ресторанном закутке был незаметным финалом какой-то книги, а вернее - какого-то настроения времени. За 4 дня до него в Москве впервые зафиксировали пациента с ковидом. А через 3 недели начался всеобщий карантин. Но дело даже не в этом, а в том, что вне особой связи с пандемией или чем-либо ещё я больше никогда не видел Васю более позитивным, чем обычно, а вот грустнее он становился почти с каждым месяцем.
Конечно, это началось не тогда, а, наверное, ещё после чемпионата мира. Но кто бы и зачем захотел это почувствовать и спрогнозировать?
Кстати, именно тот Васин День рожденья при всей камерности всё-таки стал достоянием масс. Потому что как раз тем вечером на нашу посиделку настойчиво и неоднократно пытался ворваться курьер с цветами от Тинатин Гивиевны, и телеграм это помнит. Я тогда ничуть не сомневался в искренности её порыва. И уж точно не сомневался в выстраданности Васиного принципа. Навсегда "нет!"
Мне он тоже написал в последний момент. Я спросил, что подарить, он дал добро на какой-нибудь свежий нон-фикшн. Блин, Вась, ты же и так на острие - откуда мне знать, что из свежего тебе еще не попалось? Пришлось пойти на логическую уловку: если непонятно, что жаждет прочитать Вася, надо брать то, что жаждал бы прочитать я, а ему бы в голову не пришло. Тогда точно не повторюсь. Короче, Вася получил "Историю Японии". Что-что, а Япония в наших разговорах никогда не всплывала. Думаю, он и потом её не распечатал.
Это было 6 марта 2020-го. В искусстве есть такой специфический жанр - последний день старого мира. Обычно это мотив какой-нибудь предвоенной идилии 1913-го, что-то вроде того. Мне теперь сложно не думать о том, что тот праздник узким кругом (какой был круг!) в полутёмном ресторанном закутке был незаметным финалом какой-то книги, а вернее - какого-то настроения времени. За 4 дня до него в Москве впервые зафиксировали пациента с ковидом. А через 3 недели начался всеобщий карантин. Но дело даже не в этом, а в том, что вне особой связи с пандемией или чем-либо ещё я больше никогда не видел Васю более позитивным, чем обычно, а вот грустнее он становился почти с каждым месяцем.
Конечно, это началось не тогда, а, наверное, ещё после чемпионата мира. Но кто бы и зачем захотел это почувствовать и спрогнозировать?
Кстати, именно тот Васин День рожденья при всей камерности всё-таки стал достоянием масс. Потому что как раз тем вечером на нашу посиделку настойчиво и неоднократно пытался ворваться курьер с цветами от Тинатин Гивиевны, и телеграм это помнит. Я тогда ничуть не сомневался в искренности её порыва. И уж точно не сомневался в выстраданности Васиного принципа. Навсегда "нет!"
03.02.202514:31
"Марсель" выиграл у "Лиона" и идёт вторым, но поголовно все большие победы "Марселя" в этом сезоне были взяты в отрицание стиля Де Дзерби. Того стиля, в котором Де Дзерби играет все свои первые таймы, того, про который сказано незабвенное купринское: "бьюсь я с тобой, а ты совсем как верблюд, только рогов у тебя нема".
Сначала (по плану) - ни скорости, ни брызгов шампанского, ни манящей опасности пропустить, пас, пас, пас, пас. И вдруг - скорость, брызги шампанского, манящая опасность пропустить и везение, везение, везение - страшный сон тренера дедзербиевской школы. Раз за разом.
Сначала (по плану) - ни скорости, ни брызгов шампанского, ни манящей опасности пропустить, пас, пас, пас, пас. И вдруг - скорость, брызги шампанского, манящая опасность пропустить и везение, везение, везение - страшный сон тренера дедзербиевской школы. Раз за разом.
19.03.202511:31
Ему вообще невозможно было отдать должное – так он всё устроил.
Не хвалить же его, господи. За что? За заслуги?
Он моментально и безумно рвал дистанцию, разве что на «ты» мы перешли поздно, года через полтора, и сразу всей бандой Школы в обстановке почти мистериальной – у него на даче, когда селёдочка была прекрасна.
Но задолго до – сидим на Никитском в «Проливе» за летними столиками, салаги. К Васе пару раз подходит поклонник навеселе, так, сяк, фото, «а вот скажите, Василий…» и т. д. Вася вертится 5 минут, и наконец: «Молодой человек, ну вы видите, мы собрались с друзьями…». Парень, почему-то потерявшись: «Да? Где?» И Вася с расстановкой: «Ну вот мой друг…» (рукой на Мишу Шаца [признан иноагентом]), «…вот мой друг…» (на Дена Алхазова), «…вот мой друг…» (на меня). За столом человек семь, а нас осенили – как же, уже два раза комментировали на живой бар! До работы в эфире мне оставалось полгода, потом год работы бездарной, потом год сносной, про сейчас не скажу, а тогда я себя и за стол бы не посадил. Вася жил иначе.
Но при любой разорванности дистанции, при том, что допущено было, в принципе, всё, и что угодно могло быть по душам – именно разговор о заслугах сразу отбрасывал тебя на расстояние такого же случайного поклонника, у которого есть 10 секунд, и 3 из них уже ушли на «здравствуйте». Даже если это не разговор с ним, а некролог, на который теперь есть какое хочешь время.
В масштабах всего, за что хочется зацепиться, любое время кажется 10-ю секундами. Ничего не успеть и ничего не сократить, потому что начинаешь всё равно с одной темы (возьмём колонку «От Равальяка до Моуриньо» от 20.04.2011, 90% людей не пишут текст такого качества за всю карьеру, для Васи это был просто ещё один текст между обедом и ужином, вот какой он был автор, а ведь никто уже давно не читал, бла-бла) - и уже на слове «возьмём» понимаешь, что тебя скручивает в узел от боли за то, как сузилась тема.
От личного «спасибо» он отбивался, а от «спасибо» с какими-либо пояснениями отбивался втройне, и в эти моменты всегда звучала никак не шедшая к его остроумию фраза про то, что «отблагодаришь в старости, подашь стакан воды». Фраза, в которой возмутительно сразу всё – и лиричность, и этот дурацкий демпинг, и горькие намёки на здоровье тоже.
Он настолько невыгодно (по всем понятиям) инвестировал в людей, поощрял их так неожиданно и столь щедро, что в этом никогда и не надо было искать мотивацию, а надо было искать невозможность жить иначе – и ничем, кроме чуда, это закончиться не могло, каждый раз.
Однажды мы переписывались – просто «как дела» - и у Васи проскочило: «Кстати, я тут решил зазнакомиться с N». N был человеком, мягко сказать, неоднозначным, я полушутя стал выяснять, с чего вдруг – под проект какой-то или поужинать не с кем?
Ответ – философская программа: «За кого ты меня принимаешь? Я почти всё делаю бесцельно. Вот мы с тобой общаемся бесцельно. Поэтому что-то и произойдет. Если б была цель, мы бы встретились - и не сошлись. Или сошлись и поссорились. Или совпали и сделали ***** [ерунду]».
Он знал, что делает чудеса. Вряд ли понимал, почему, зато не поленился сформулировать, зачем. И в чём технология. Тут-то догадаться несложно, это было поколенческое. Вася сам пришёл на телевидение не телевизионщиком, в комментаторство не комментатором, в ЧГК не знатоком, в театр не артистом и в футбольную команду не владельцем. Его инстинкты – из того короткого и фантастического времени, когда реальность создавалась с нуля и была сочинением на свободную тему.
<...>
Не хвалить же его, господи. За что? За заслуги?
Он моментально и безумно рвал дистанцию, разве что на «ты» мы перешли поздно, года через полтора, и сразу всей бандой Школы в обстановке почти мистериальной – у него на даче, когда селёдочка была прекрасна.
Но задолго до – сидим на Никитском в «Проливе» за летними столиками, салаги. К Васе пару раз подходит поклонник навеселе, так, сяк, фото, «а вот скажите, Василий…» и т. д. Вася вертится 5 минут, и наконец: «Молодой человек, ну вы видите, мы собрались с друзьями…». Парень, почему-то потерявшись: «Да? Где?» И Вася с расстановкой: «Ну вот мой друг…» (рукой на Мишу Шаца [признан иноагентом]), «…вот мой друг…» (на Дена Алхазова), «…вот мой друг…» (на меня). За столом человек семь, а нас осенили – как же, уже два раза комментировали на живой бар! До работы в эфире мне оставалось полгода, потом год работы бездарной, потом год сносной, про сейчас не скажу, а тогда я себя и за стол бы не посадил. Вася жил иначе.
Но при любой разорванности дистанции, при том, что допущено было, в принципе, всё, и что угодно могло быть по душам – именно разговор о заслугах сразу отбрасывал тебя на расстояние такого же случайного поклонника, у которого есть 10 секунд, и 3 из них уже ушли на «здравствуйте». Даже если это не разговор с ним, а некролог, на который теперь есть какое хочешь время.
В масштабах всего, за что хочется зацепиться, любое время кажется 10-ю секундами. Ничего не успеть и ничего не сократить, потому что начинаешь всё равно с одной темы (возьмём колонку «От Равальяка до Моуриньо» от 20.04.2011, 90% людей не пишут текст такого качества за всю карьеру, для Васи это был просто ещё один текст между обедом и ужином, вот какой он был автор, а ведь никто уже давно не читал, бла-бла) - и уже на слове «возьмём» понимаешь, что тебя скручивает в узел от боли за то, как сузилась тема.
От личного «спасибо» он отбивался, а от «спасибо» с какими-либо пояснениями отбивался втройне, и в эти моменты всегда звучала никак не шедшая к его остроумию фраза про то, что «отблагодаришь в старости, подашь стакан воды». Фраза, в которой возмутительно сразу всё – и лиричность, и этот дурацкий демпинг, и горькие намёки на здоровье тоже.
Он настолько невыгодно (по всем понятиям) инвестировал в людей, поощрял их так неожиданно и столь щедро, что в этом никогда и не надо было искать мотивацию, а надо было искать невозможность жить иначе – и ничем, кроме чуда, это закончиться не могло, каждый раз.
Однажды мы переписывались – просто «как дела» - и у Васи проскочило: «Кстати, я тут решил зазнакомиться с N». N был человеком, мягко сказать, неоднозначным, я полушутя стал выяснять, с чего вдруг – под проект какой-то или поужинать не с кем?
Ответ – философская программа: «За кого ты меня принимаешь? Я почти всё делаю бесцельно. Вот мы с тобой общаемся бесцельно. Поэтому что-то и произойдет. Если б была цель, мы бы встретились - и не сошлись. Или сошлись и поссорились. Или совпали и сделали ***** [ерунду]».
Он знал, что делает чудеса. Вряд ли понимал, почему, зато не поленился сформулировать, зачем. И в чём технология. Тут-то догадаться несложно, это было поколенческое. Вася сам пришёл на телевидение не телевизионщиком, в комментаторство не комментатором, в ЧГК не знатоком, в театр не артистом и в футбольную команду не владельцем. Его инстинкты – из того короткого и фантастического времени, когда реальность создавалась с нуля и была сочинением на свободную тему.
<...>
19.02.202511:58
Вылет итальянцев - чистый Стендаль: "распущенность достигла крайних пределов, но страсти были явлением редкостным".
Поразительная цена нашему ярлычному монументализму. У Консейсау-харизматика полсостава хлебушков. У Гасперини-тирана не назначен пенальтист, кто хочет впадает в эйфорию, кто хочет - выпадает. В двух решающих матчах знаменитой железной руки Гасперини хватило на то, чтобы показать средний палец судейству.
Диктатура нереальная, муштра и пламенность. Как говорится, "у Сталина было два двойника, три тройника и один удлинитель". Вот и весь стартовый состав на "Брюгге" ("Фейеноорд").
Поразительная цена нашему ярлычному монументализму. У Консейсау-харизматика полсостава хлебушков. У Гасперини-тирана не назначен пенальтист, кто хочет впадает в эйфорию, кто хочет - выпадает. В двух решающих матчах знаменитой железной руки Гасперини хватило на то, чтобы показать средний палец судейству.
Диктатура нереальная, муштра и пламенность. Как говорится, "у Сталина было два двойника, три тройника и один удлинитель". Вот и весь стартовый состав на "Брюгге" ("Фейеноорд").
28.01.202513:21
Через месяц после "Милана" Фонсека приходит на живое место в "Лион", а я всë перечитываю этот типично фонсековский монолог у Сартра: "Владение есть дружба между человеком и вещами, в моих руках вопили даже вещи..."
17.03.202500:10
Странно, "Барселона" всегда отвергала экспансию духа. Тики-така строилась на отрицании духа как вырожденческого начала идеализма. Теперь "Барса" и есть дух. И кабанья ярость рафиньевской самоотдачи.
19.02.202501:37
С Тео понятно, но он человек действия, решающий во всëм, включая фиаско. Труднее всего сейчас не думать о другом. О том, что ведь в карьере Жоао Феликса будет и следующая команда. И следующая. И, наверное, ещё следующая. Кто-то даже будет улыбаться на его презентациях. Щщëрт, кто-то даже будет проводить его презентации.
06.03.202513:50
А вот фильм про т. н. "Школу Василия Уткина" - вернее, разумеется, про ещё одну созданную им Жизнь. Спасибо Владу Прусову и Емеле Рудневу за то, что они это сняли (хотя непонятно, как мы все год назад сумели найти какие-то слова). Документалка пока выложена на Бусти в платной версии, 19-го марта ребята обещают версию для ютуба.
Shown 1 - 10 of 10
Log in to unlock more functionality.