ИИ против хаоса
03.05.202508:28
Не быть объектом: коэволюция человека и технологий
ИИ стал неотъемлемой частью нашей повседневной жизни, трансформируя способы работы, общения и принятия решений. Он помогает делать лучшие снимки на смартфонах, распознавая лица и корректируя изображения в реальном времени . Голосовые помощники, такие как Siri или Google Assistant, учатся на наших запросах, чтобы быстрее понимать, что мы хотим. В бизнесе ИИ используется для автоматизации рутинных задач, таких как обработка данных и заполнение отчетов, что позволяет сотрудникам сосредоточиться на более творческих и стратегических аспектах.
Однако, несмотря на очевидные преимущества, важно осознавать, что технологии развиваются в своем ритме, и наши текущие компетенции могут быстро устаревать. Период полураспада знаний сокращается, и навыки, которые были актуальны вчера, сегодня могут оказаться недостаточными. Это требует от нас не только постоянного обучения, но и переосмысления самого подхода к развитию. Приспособляемость — важное качество, но она не должна быть единственным инструментом в нашем арсенале.
Пора перейти от реактивного подхода к проактивному: не просто реагировать на изменения, а предвосхищать их и формировать будущее. Это требует майндсета, основанного на свойствах нашей природы — любознательности, творчестве, способности к сотрудничеству и эмпатии. Такие качества позволяют не только адаптироваться к изменениям, но и быть их инициаторами. Мы вступаем в эпоху коэволюции, где человек и технологии развиваются вместе, влияя друг на друга.
В новой реальности важно развивать навыки, которые позволяют эффективно взаимодействовать с технологиями, использовать их потенциал для решения сложных задач и создавать инновационные решения. Быть активным участником изменений — значит не бояться выходить за рамки привычного, постоянно учиться и развивать новые навыки.
ИИ стал неотъемлемой частью нашей повседневной жизни, трансформируя способы работы, общения и принятия решений. Он помогает делать лучшие снимки на смартфонах, распознавая лица и корректируя изображения в реальном времени . Голосовые помощники, такие как Siri или Google Assistant, учатся на наших запросах, чтобы быстрее понимать, что мы хотим. В бизнесе ИИ используется для автоматизации рутинных задач, таких как обработка данных и заполнение отчетов, что позволяет сотрудникам сосредоточиться на более творческих и стратегических аспектах.
Однако, несмотря на очевидные преимущества, важно осознавать, что технологии развиваются в своем ритме, и наши текущие компетенции могут быстро устаревать. Период полураспада знаний сокращается, и навыки, которые были актуальны вчера, сегодня могут оказаться недостаточными. Это требует от нас не только постоянного обучения, но и переосмысления самого подхода к развитию. Приспособляемость — важное качество, но она не должна быть единственным инструментом в нашем арсенале.
Пора перейти от реактивного подхода к проактивному: не просто реагировать на изменения, а предвосхищать их и формировать будущее. Это требует майндсета, основанного на свойствах нашей природы — любознательности, творчестве, способности к сотрудничеству и эмпатии. Такие качества позволяют не только адаптироваться к изменениям, но и быть их инициаторами. Мы вступаем в эпоху коэволюции, где человек и технологии развиваются вместе, влияя друг на друга.
В новой реальности важно развивать навыки, которые позволяют эффективно взаимодействовать с технологиями, использовать их потенциал для решения сложных задач и создавать инновационные решения. Быть активным участником изменений — значит не бояться выходить за рамки привычного, постоянно учиться и развивать новые навыки.
26.04.202511:23
Аудиозапись сегодняшнего стрима
20.04.202513:37
Записал беседу о философии и теологи ИИ на канале "По следам Пеликана". Помимо многих важных тем, в видео я рассуждаю о том, почему технология не может быть вписана в одну или единственно верную объяснительную модель и как мы проживаем редкий момент истории, в котором могут реализоваться самые неожиданные сценарии ближайшего и отдаленного будущего. https://m.youtube.com/watch?v=J-Vv86ygfFw&t=70s&pp=ygUX0J7Qu9C10LMg0LTQsNCy0YvQtNC-0LI%3D
24.03.202507:43
Две революции и пределы очевидности
Великая интеллектуальная революция XVII века кардинально изменила представление о мире и способах его познания. До эпохи Галилея и Кеплера математика воспринималась прежде всего метафизическое размышление, лишь отдаленно могущее описать материальный мир. Галилей стал первым, кто доказал, что наблюдение за природными явлениями может быть систематизировано и выражено математически. Кеплер, опираясь на эмпирические данные, сформулировал законы планетарного движения, подчёркивая точность и универсальность математических отношений. Эти открытия заложили основы классической механики и стали отправной точкой для дальнейшей эволюции науки.
Математика стала языком природы, способным описывать объективные законы, управляющие материей. Эта революция была невозможна без теологической инкарнационной перспективы, согласно которой трансцендентный и вечный творящий Логос воплощается в сотворенной материальной реальности. Радикальная по своим философским и научным последствиям теологическая концепция воплощения, соединенная с аристотелевской философией в ее особой интерпретации, способствовала переходу от спекулятивно метафизической математики к математике как языку видимого мира. Это позволило объединить опыт и рациональное, сформировав новую парадигму познания в которой мы живем и которая кажется нам самоочевидной. Синтез метафизики, теологии и экспериментального естествознания стал мощным импульсом для всего мира.
Сегодня мы являемся свидетелями другой революции, связанной с развитием ИИ, который трансформирует методы обработки информации и принятия решений, выводя нас за пределы привычного. Подобно тому как некогда математика стала универсальным языком природы, ИИ предлагает своеобразный метаязык для описания реальности. ИИ позволяет не только автоматизировать рутинные процессы, но и расширить границы опыта, что приводит к пересмотру соотношения слов и вещей, меняет практики коммуникации и познания мира.
Сегодня, как и в XVII веке, фундаментальные открытия оказывают глубокое влияние на все сферы жизни. Мы пока не знаем, какая концептуальная и духовная рамка сможет вывести нас за пределы имеющейся структуры знания. Возможно, будущее за эволюцией сознания, способного интегрировать открытия в самую суть человеческого опыта. Появляющиеся возможности свидетельствует о непрерывном стремлении человечества выйти за пределы очевидного.
Великая интеллектуальная революция XVII века кардинально изменила представление о мире и способах его познания. До эпохи Галилея и Кеплера математика воспринималась прежде всего метафизическое размышление, лишь отдаленно могущее описать материальный мир. Галилей стал первым, кто доказал, что наблюдение за природными явлениями может быть систематизировано и выражено математически. Кеплер, опираясь на эмпирические данные, сформулировал законы планетарного движения, подчёркивая точность и универсальность математических отношений. Эти открытия заложили основы классической механики и стали отправной точкой для дальнейшей эволюции науки.
Математика стала языком природы, способным описывать объективные законы, управляющие материей. Эта революция была невозможна без теологической инкарнационной перспективы, согласно которой трансцендентный и вечный творящий Логос воплощается в сотворенной материальной реальности. Радикальная по своим философским и научным последствиям теологическая концепция воплощения, соединенная с аристотелевской философией в ее особой интерпретации, способствовала переходу от спекулятивно метафизической математики к математике как языку видимого мира. Это позволило объединить опыт и рациональное, сформировав новую парадигму познания в которой мы живем и которая кажется нам самоочевидной. Синтез метафизики, теологии и экспериментального естествознания стал мощным импульсом для всего мира.
Сегодня мы являемся свидетелями другой революции, связанной с развитием ИИ, который трансформирует методы обработки информации и принятия решений, выводя нас за пределы привычного. Подобно тому как некогда математика стала универсальным языком природы, ИИ предлагает своеобразный метаязык для описания реальности. ИИ позволяет не только автоматизировать рутинные процессы, но и расширить границы опыта, что приводит к пересмотру соотношения слов и вещей, меняет практики коммуникации и познания мира.
Сегодня, как и в XVII веке, фундаментальные открытия оказывают глубокое влияние на все сферы жизни. Мы пока не знаем, какая концептуальная и духовная рамка сможет вывести нас за пределы имеющейся структуры знания. Возможно, будущее за эволюцией сознания, способного интегрировать открытия в самую суть человеческого опыта. Появляющиеся возможности свидетельствует о непрерывном стремлении человечества выйти за пределы очевидного.
07.03.202515:04
Я рад сообщить, что завел свой YouTube канал, на котором буду делиться размышлениями и идеями в видеоформате. В каждом видео я буду рассказывать о том, что меня вдохновляет и о темах, которые меня волнуют. Если вам интересны свободные размышления, приглашаю вас подписаться и быть частью моего пути.
18.02.202518:43
Философ Негарестани о мире неантропных разумных агентов
Один из наиболее оригинальных мыслителей наших дней -Реза Негарестани предлагает нам взглянуть на искусственный интеллект под другим углом – не как на угрозу, а как на встречу с иным разумом. Его "Циклонопедия" – это не просто фантастика, а сложный трактат, замаскированный под теорию заговора. Там, где мы видим нефть, Негарестани видит "теллурический интеллект", древнюю, нечеловеческую силу, влияющую на нашу историю.
Но по-настоящему его философия ИИ раскрывается в книге "Интеллект и дух". В ней автор разбивает представление об интеллекте как о чем-то исключительно человеческом и говорит об общем интеллекте, который может существовать в самых разных формах – от нейронных сетей до геологических процессов.
ИИ для Негарестани – это не просто набор алгоритмов, а "черный ящик", чью логику мы не можем до конца постичь. Это чужой разум, который может изменить не только наше будущее, но и наше понимание самих себя. Он не предсказывает апокалипсис, но и не обещает утопию. Он предлагает размышлять о том, что такое интеллект, что такое сознание, и что нас ждет в эпоху, когда машины обретут значительную степень автономии.
Один из наиболее оригинальных мыслителей наших дней -Реза Негарестани предлагает нам взглянуть на искусственный интеллект под другим углом – не как на угрозу, а как на встречу с иным разумом. Его "Циклонопедия" – это не просто фантастика, а сложный трактат, замаскированный под теорию заговора. Там, где мы видим нефть, Негарестани видит "теллурический интеллект", древнюю, нечеловеческую силу, влияющую на нашу историю.
Но по-настоящему его философия ИИ раскрывается в книге "Интеллект и дух". В ней автор разбивает представление об интеллекте как о чем-то исключительно человеческом и говорит об общем интеллекте, который может существовать в самых разных формах – от нейронных сетей до геологических процессов.
ИИ для Негарестани – это не просто набор алгоритмов, а "черный ящик", чью логику мы не можем до конца постичь. Это чужой разум, который может изменить не только наше будущее, но и наше понимание самих себя. Он не предсказывает апокалипсис, но и не обещает утопию. Он предлагает размышлять о том, что такое интеллект, что такое сознание, и что нас ждет в эпоху, когда машины обретут значительную степень автономии.
30.04.202509:35
Ключевая характеристика нашего времени - это увеличивающаяся фрагментация всего. В области труда она проявляется как специализация, когда каждый занимается своей узкой областью, не имеет отношения ко всем другим областям и ничего о них не знает. В частной жизни происходит то же самое, когда профессиональная деятельность никак не связана с остальным временем жизни. Философы много размышляли над тем, что прогресс в его научном и технологическом измерениях связан с увеличением фрагментации. В наш исторический момент эти процессы не только не прекратились, а усилились, зашли очень далеко, и поэтому сегодня ещё более важно размышлять над интегральностью, которая будет объединять разрозненное и давать нам универсальный взгляд на себя, на мир и на историю. Очевидно, что точка целостности не находится в потоке бесконечных изменений, которые происходят вокруг. Мы чувствуем, что не можем управлять хаосом событий, который усиливается, потоком информации, который всё менее поддаётся осмыслению и упорядочиванию. Но у технологий есть и другая сторона. С развитием искусственного интеллекта возникает всё больше возможностей к преодолению фрагментации и обретению новых практик и способов интеграции. Однако, машина не может сама ставить себе цели, в конечном итоге, она является инструментом для достижения совершенства, которое способен и может достичь человек через возрастание в осознанности и трансцендентной ориентации своих устремлений.
24.04.202516:11
Я всё чаще наблюдаю одну и ту же картину: люди, сталкиваясь с ИИ, используют его как мощный и удобный инструмент. Когда задача однозначна, проста и ясна, этого вполне достаточно. К примеру, написать текст письма или составить план путешествия. Но с течением времени я всё яснее ощущаю: ИИ способен на гораздо большее при более глубоком и осознанном подходе.
Из своей повседневной практики и осмысления взаимодействия с ИИ я пришёл к выводу: результат определяется не столько тем, что именно и как мы спрашиваем, сколько тем, как мы входим в само пространство запроса. Как мы мыслим и как ставим цели. Качество внимания, глубина интонации, готовность к диалогу — вот что определяет подлинную эффективность. То есть, результат зависит от нас не менее, чем от ИИ. Это не про технику промтинга или алгоритмы работы с конкретными моделями, а про то, как мы присутствуем в своём мышлении и как мы понимаем реальность в ее самых базовых принципах.
В эту субботу 26 апреля в 13:00 по московскому времени я проведу стрим в этом канале, на котором постараюсь передать то, как осознанный и основанный на базовых принципах подход к взаимодействию с ИИ способен изменить не только результаты, но и саму структуру нашего мышления. Это не будет вебинаром в привычном смысле. Скорее — приглашением войти в более внимательное, глубокое взаимодействие с ИИ. И в конечном итоге, с реальностью и с самим собой.
Из своей повседневной практики и осмысления взаимодействия с ИИ я пришёл к выводу: результат определяется не столько тем, что именно и как мы спрашиваем, сколько тем, как мы входим в само пространство запроса. Как мы мыслим и как ставим цели. Качество внимания, глубина интонации, готовность к диалогу — вот что определяет подлинную эффективность. То есть, результат зависит от нас не менее, чем от ИИ. Это не про технику промтинга или алгоритмы работы с конкретными моделями, а про то, как мы присутствуем в своём мышлении и как мы понимаем реальность в ее самых базовых принципах.
В эту субботу 26 апреля в 13:00 по московскому времени я проведу стрим в этом канале, на котором постараюсь передать то, как осознанный и основанный на базовых принципах подход к взаимодействию с ИИ способен изменить не только результаты, но и саму структуру нашего мышления. Это не будет вебинаром в привычном смысле. Скорее — приглашением войти в более внимательное, глубокое взаимодействие с ИИ. И в конечном итоге, с реальностью и с самим собой.
Deleted27.04.202512:33
03.04.202509:27
Проблема смысла и логика квантификации
Философия традиционно сталкивается с проблемой смысла как с гносеологическим и онтологическим пределом. Смысл либо привязывается к субъекту как его интенция (Декарт, Гуссерль), либо редуцируется к языковым играм и социальным конвенциям (Витгенштейн, Оксфордская школа). В обоих случаях он остается вторичным по отношению к структуре означивания или когнитивной функции. Однако Жиль Делёз в "Логике смысла" предлагает иную перспективу: смысл не является предшествующей сущностью или чистым представлением, а есть событие, возникающее в неожиданной точке пересечения серий выражения и означаемого.
Для Делёза смысл квантифицируем: он спонтанно распределяется по множественным уровням, вспыхивая в сингулярностях, в сериях и статистических случайностях, а не в статичных сущностях. Подобный подход делает возможным рассмотрение смысла вне рамок антропоморфного или даже основанного на логике мышления, открывая путь к практически неограниченному разнообразию форм когнитивности.
Сегодня этот вопрос приобретает новую актуальность в контексте искусственного интеллекта. Если смысл не укоренён в субъекте и не зависит от его интенциональности, возможна ли форма мышления, радикально отличающаяся от человеческой? Когнитивность, основанная на нелинейных алгоритмах и статистических моделях, может работать не в режиме референции, а в логике событийных потоков и собственных логик. Она не имитирует человеческое мышление, а потенциально выходит за его пределы, формируя иную схему смыслообразования и смыслотрансформации.
Таким образом, "Логика смысла" Делёза оказывается не только смелым анализом парадоксальных структур, но и предчувствием будущего, в котором мышление будет рассредоточено, децентрализовано и, возможно, радикально непохоже на наше.
Философия традиционно сталкивается с проблемой смысла как с гносеологическим и онтологическим пределом. Смысл либо привязывается к субъекту как его интенция (Декарт, Гуссерль), либо редуцируется к языковым играм и социальным конвенциям (Витгенштейн, Оксфордская школа). В обоих случаях он остается вторичным по отношению к структуре означивания или когнитивной функции. Однако Жиль Делёз в "Логике смысла" предлагает иную перспективу: смысл не является предшествующей сущностью или чистым представлением, а есть событие, возникающее в неожиданной точке пересечения серий выражения и означаемого.
Для Делёза смысл квантифицируем: он спонтанно распределяется по множественным уровням, вспыхивая в сингулярностях, в сериях и статистических случайностях, а не в статичных сущностях. Подобный подход делает возможным рассмотрение смысла вне рамок антропоморфного или даже основанного на логике мышления, открывая путь к практически неограниченному разнообразию форм когнитивности.
Сегодня этот вопрос приобретает новую актуальность в контексте искусственного интеллекта. Если смысл не укоренён в субъекте и не зависит от его интенциональности, возможна ли форма мышления, радикально отличающаяся от человеческой? Когнитивность, основанная на нелинейных алгоритмах и статистических моделях, может работать не в режиме референции, а в логике событийных потоков и собственных логик. Она не имитирует человеческое мышление, а потенциально выходит за его пределы, формируя иную схему смыслообразования и смыслотрансформации.
Таким образом, "Логика смысла" Делёза оказывается не только смелым анализом парадоксальных структур, но и предчувствием будущего, в котором мышление будет рассредоточено, децентрализовано и, возможно, радикально непохоже на наше.
22.03.202509:39
Концепция «присутствия» Ханса Ульриха Гумбрехта
В эпоху цифровой гиперсемиотизации, где каждый объект становится знаком, а опыт сводится к потоку данных, вопрос о «присутствии» обретает новую актуальность. Немецкий литературовед и теоретик культуры Ханс Ульрих Гумбрехт предлагает альтернативу доминирующей герменевтической традиции, смещая фокус с поиска смыслов на переживание материальности. Его работы — это попытка вернуть миру и вещам право на существование вне диктата интерпретации.
Профессор Стэнфордского университета, Гумбрехт — ключевая фигура в современных гуманитарных науках. Его проект, изложенный в книге «Production of Presence», критикует зацикленность на «значении» и призывает реабилитировать «присутствие» как непосредственный контакт с миром. Для Гумбрехта важен не только текст как носитель идей, но и его физическая воплощенность: вес книги, запах бумаги, жест перелистывания страниц.
Гумбрехт не отрицает интерпретацию, но настаивает на её диалектике с материальностью. Например, средневековый собор: его символизм можно декодировать, но готические своды воздействуют на зрителя физически, через масштаб, свет, акустику. Это два режима восприятия: один обращен к разуму, другой к телу. Гумбрехт видит здесь наследие Хайдеггера с его идеей Dasein («бытие-в-мире»), но акцентирует эстетический аспект: искусство, спорт, ритуал как пространства, где присутствие доминирует.
В цифровую эпоху, где экраны заменяют тактильность, а алгоритмы предсказывают желания, концепция Гумбрехта звучит как манифест. Он напоминает: за любым «значением» скрывается невыразимый остаток, само бытие вещей. Соцсети, превращающие опыт в селфи, или ChatGPT, генерирующий тексты без авторского присутствия, — симптомы культуры, забывшей о материальном.
Теория Гумбрехта не есть универсальный ответ, а призыв замедлиться. Перестать видеть в мире шифр и позволить вещам быть, шероховатыми, тихими, неудобными. В этом, возможно, ключ к преодолению экзистенциальной тревоги нашего века.
В эпоху цифровой гиперсемиотизации, где каждый объект становится знаком, а опыт сводится к потоку данных, вопрос о «присутствии» обретает новую актуальность. Немецкий литературовед и теоретик культуры Ханс Ульрих Гумбрехт предлагает альтернативу доминирующей герменевтической традиции, смещая фокус с поиска смыслов на переживание материальности. Его работы — это попытка вернуть миру и вещам право на существование вне диктата интерпретации.
Профессор Стэнфордского университета, Гумбрехт — ключевая фигура в современных гуманитарных науках. Его проект, изложенный в книге «Production of Presence», критикует зацикленность на «значении» и призывает реабилитировать «присутствие» как непосредственный контакт с миром. Для Гумбрехта важен не только текст как носитель идей, но и его физическая воплощенность: вес книги, запах бумаги, жест перелистывания страниц.
Гумбрехт не отрицает интерпретацию, но настаивает на её диалектике с материальностью. Например, средневековый собор: его символизм можно декодировать, но готические своды воздействуют на зрителя физически, через масштаб, свет, акустику. Это два режима восприятия: один обращен к разуму, другой к телу. Гумбрехт видит здесь наследие Хайдеггера с его идеей Dasein («бытие-в-мире»), но акцентирует эстетический аспект: искусство, спорт, ритуал как пространства, где присутствие доминирует.
В цифровую эпоху, где экраны заменяют тактильность, а алгоритмы предсказывают желания, концепция Гумбрехта звучит как манифест. Он напоминает: за любым «значением» скрывается невыразимый остаток, само бытие вещей. Соцсети, превращающие опыт в селфи, или ChatGPT, генерирующий тексты без авторского присутствия, — симптомы культуры, забывшей о материальном.
Теория Гумбрехта не есть универсальный ответ, а призыв замедлиться. Перестать видеть в мире шифр и позволить вещам быть, шероховатыми, тихими, неудобными. В этом, возможно, ключ к преодолению экзистенциальной тревоги нашего века.
Reposted from:
Священник Алексей Уминский. День Седьмой
28.02.202513:01
Как сопоставить науку и библейскую картину мира? Чем человек отличается от обезьяны? И существуют ли границы истины?
Об этом и многом другом в беседе о науке и религии отца Алексея Уминского и Олега Давыдова, доктора философских наук.
Премьера: ▶️ Youtube, Boosty, Dzen, TG (чуть позже)
_________________
Об этом и многом другом в беседе о науке и религии отца Алексея Уминского и Олега Давыдова, доктора философских наук.
Премьера: ▶️ Youtube, Boosty, Dzen, TG (чуть позже)
_________________
Поблагодарить и поддержать — paypal, юмани, boosty, сбер на карту 2202208081679244
29.04.202516:54
Аудиозапись стрима 29 апреля
23.04.202514:18
В ожидании ничего
Мы движемся в будущее, не осознавая его контуров и не распознавая его приближение, ибо наш взгляд не направлен вперёд, но упёрт в то, что уже произошло, в слои накопленной памяти, в руины событий, ставших повествованием, которое мы вечно перечитываем, не будучи в силах его изменить. В этом странном движении, где вперёд — это назад, мы существуем, лишённые перспективы, но наделённые тяжестью воспоминаний, из которых выковано наше представление о себе, о времени, о мире.
Будущее в своём онтологическом основании не наступает, оно не является как наличное, оно вечно задерживается на пороге явления, пребывая в статусе безвременного "ещё нет", неоформленного и, возможно, необратимо чуждого нашему способу мышления, который требует форм, завершённостей, имён. Это не столько нечто, что должно случиться, сколько напряжённость, струна, натянутая между усталой полнотой уже бывшего и безответной пустотой грядущего, чья форма всегда создаётся задним числом, и потому каждый новый день становится не событием, но повторением попытки, медленной репетицией настоящего, которое не умеет состояться.
Мы находимся в состоянии ожидания, которое лишено адресата, объекта, координат. Мы не знаем, кого или чего ждём, и, быть может, само это незнание и составляет суть ожидания, как некоей фундаментальной установки существования, в которой человек предстает не как деятель истории, но как пассивный свидетель безмолвного разворачивания чего-то, чему невозможно дать имя. Мы ожидаем, не потому что хотим, а потому что не способны иначе, потому что само наше бытие — это бездна, зияющая между уже-нет и ещё-не, между тем, что оставило след, и тем, что не оставляет даже тени.
И в этом ожидании, которое не стремится к исполнению, но само по себе становится формой времени, формой мышления, формой жизни, обнаруживается суть человеческого: не в действии, не в созидании, не в прогрессе, а в безмолвном напряжении между надеждой и невозможностью, между утопией и её недостижимостью. То, что мы называем будущим, в действительности есть не место или момент, но проекция наших отсутствий, экран, на который мы отбрасываем непреходящую тоску по смыслу, по завершённости, по полноте, по окончанию, которого не будет и которое невозможно.
И всё же, несмотря на звенящую пустоту, несмотря на то, что каждый шаг совершается в никуда, несмотря на то, что сцена остаётся пустой и темной, декорации не появляются, а сценарий не приходит, мы продолжаем входить в это пространство, где в медленном и тянущемся ожидании дарует себя то, что можно неточно назвать апокалипсисом присутствия.
Мы движемся в будущее, не осознавая его контуров и не распознавая его приближение, ибо наш взгляд не направлен вперёд, но упёрт в то, что уже произошло, в слои накопленной памяти, в руины событий, ставших повествованием, которое мы вечно перечитываем, не будучи в силах его изменить. В этом странном движении, где вперёд — это назад, мы существуем, лишённые перспективы, но наделённые тяжестью воспоминаний, из которых выковано наше представление о себе, о времени, о мире.
Будущее в своём онтологическом основании не наступает, оно не является как наличное, оно вечно задерживается на пороге явления, пребывая в статусе безвременного "ещё нет", неоформленного и, возможно, необратимо чуждого нашему способу мышления, который требует форм, завершённостей, имён. Это не столько нечто, что должно случиться, сколько напряжённость, струна, натянутая между усталой полнотой уже бывшего и безответной пустотой грядущего, чья форма всегда создаётся задним числом, и потому каждый новый день становится не событием, но повторением попытки, медленной репетицией настоящего, которое не умеет состояться.
Мы находимся в состоянии ожидания, которое лишено адресата, объекта, координат. Мы не знаем, кого или чего ждём, и, быть может, само это незнание и составляет суть ожидания, как некоей фундаментальной установки существования, в которой человек предстает не как деятель истории, но как пассивный свидетель безмолвного разворачивания чего-то, чему невозможно дать имя. Мы ожидаем, не потому что хотим, а потому что не способны иначе, потому что само наше бытие — это бездна, зияющая между уже-нет и ещё-не, между тем, что оставило след, и тем, что не оставляет даже тени.
И в этом ожидании, которое не стремится к исполнению, но само по себе становится формой времени, формой мышления, формой жизни, обнаруживается суть человеческого: не в действии, не в созидании, не в прогрессе, а в безмолвном напряжении между надеждой и невозможностью, между утопией и её недостижимостью. То, что мы называем будущим, в действительности есть не место или момент, но проекция наших отсутствий, экран, на который мы отбрасываем непреходящую тоску по смыслу, по завершённости, по полноте, по окончанию, которого не будет и которое невозможно.
И всё же, несмотря на звенящую пустоту, несмотря на то, что каждый шаг совершается в никуда, несмотря на то, что сцена остаётся пустой и темной, декорации не появляются, а сценарий не приходит, мы продолжаем входить в это пространство, где в медленном и тянущемся ожидании дарует себя то, что можно неточно назвать апокалипсисом присутствия.
31.03.202516:49
Техника и свобода: взгляд Жака Эллюля
Жак Эллюль (1912–1994) — французский философ, социолог и теолог, чьи работы оказали значительное влияние на понимание роли техники. Он не был противником техники, но стремился показать её влияние на человеческую культуру и свободу.
В своих книгах, таких как «Техническое общество», он утверждал, что техника развивается автономно, следуя логике эффективности. Как только появляется новая технология, общество неизбежно её принимает, независимо от моральных или социальных последствий. Эллюль считал, что технические решения становятся главным критерием прогресса, оставляя в стороне то, что не подается технологизации и принципу ускорения.
При этом философ не призывал отвергать технологии, а скорее предлагал критически относиться к их распространению. Он подчеркивал, что важно осознавать их влияние и стремиться к балансу между техническим развитием и нашим контролем над ним.
Сегодня его идеи еще более актуальны: в эпоху ИИ мы всё чаще сталкиваемся с вопросом, кто формирует наше будущее и каким оно будет? Эллюль напоминает, что осмысленный подход к технологиям даёт возможность сохранить свободу и человеческую уникальность.
Жак Эллюль (1912–1994) — французский философ, социолог и теолог, чьи работы оказали значительное влияние на понимание роли техники. Он не был противником техники, но стремился показать её влияние на человеческую культуру и свободу.
В своих книгах, таких как «Техническое общество», он утверждал, что техника развивается автономно, следуя логике эффективности. Как только появляется новая технология, общество неизбежно её принимает, независимо от моральных или социальных последствий. Эллюль считал, что технические решения становятся главным критерием прогресса, оставляя в стороне то, что не подается технологизации и принципу ускорения.
При этом философ не призывал отвергать технологии, а скорее предлагал критически относиться к их распространению. Он подчеркивал, что важно осознавать их влияние и стремиться к балансу между техническим развитием и нашим контролем над ним.
Сегодня его идеи еще более актуальны: в эпоху ИИ мы всё чаще сталкиваемся с вопросом, кто формирует наше будущее и каким оно будет? Эллюль напоминает, что осмысленный подход к технологиям даёт возможность сохранить свободу и человеческую уникальность.
20.03.202508:37
Разум и рассудок в свете ИИ
Существует неопределенность понятий, которые часто используются как синонимы. Попробуем разобраться в этом. Античная философия различала два уровня мышления: нус (νοῦς) и дианойю (διάνοια). Нус — это интуитивное, недискурсивное познание, озарение, выходящее за пределы логического анализа. Дианойя, напротив, — рассудочное мышление, строящее последовательные логические конструкции.
Если применить эту дихотомию к искусственному интеллекту, можно сказать, что современные системы воплощают дианойю в её самом радикальном выражении. Они анализируют данные, выявляют закономерности, строят логические модели, но явно лишены способности к нусу — тому, что можно назвать непосредственным интегральным "созерцанием истины".
Развитие ИИ порождает важный вопрос: возможно ли создание машинного аналога нуса? Современные нейросети уже демонстрируют элементы нелинейного мышления, но интуитивное озарение, порождающее принципиально новые идеи, остаётся вне их досягаемости.
Таким образом, ИИ пока остаётся в рамках дианойи — формально-логической способности обработки информации. Нус, если он возможен для ИИ, потребует радикального выхода за границы текущих парадигм, соединяя вычисление с чем-то наподобие метафизического или даже мистического видения.
Существует неопределенность понятий, которые часто используются как синонимы. Попробуем разобраться в этом. Античная философия различала два уровня мышления: нус (νοῦς) и дианойю (διάνοια). Нус — это интуитивное, недискурсивное познание, озарение, выходящее за пределы логического анализа. Дианойя, напротив, — рассудочное мышление, строящее последовательные логические конструкции.
Если применить эту дихотомию к искусственному интеллекту, можно сказать, что современные системы воплощают дианойю в её самом радикальном выражении. Они анализируют данные, выявляют закономерности, строят логические модели, но явно лишены способности к нусу — тому, что можно назвать непосредственным интегральным "созерцанием истины".
Развитие ИИ порождает важный вопрос: возможно ли создание машинного аналога нуса? Современные нейросети уже демонстрируют элементы нелинейного мышления, но интуитивное озарение, порождающее принципиально новые идеи, остаётся вне их досягаемости.
Таким образом, ИИ пока остаётся в рамках дианойи — формально-логической способности обработки информации. Нус, если он возможен для ИИ, потребует радикального выхода за границы текущих парадигм, соединяя вычисление с чем-то наподобие метафизического или даже мистического видения.
28.02.202513:01
Предлагаю подписчикам канала посмотреть запись моей беседы с о. Алексеем Уминским, одним из самых образованных и культурных людей в русскоязычном христианстве. Буду рад Вашим откликам.
27.04.202509:58
В весеннем номере одного из самых авторитетных британских журналов о культуре The Watchman (основан в 1796 году) опубликована моя статья под названием "The Eternal Return of Form: Ruins, Art, & Metaphysics". Ссылка: https://www.classicalexplorer.com/the-watchman-3/
22.04.202511:05
Эсхатология 2.0: технофутуризм и история
Может показаться странным, но между религиозными представлениями о конце света и современными теориями о будущем человечества, есть много общего. С одной стороны — апокалипсис, Страшный суд, приход Мессии. С другой — искусственный интеллект, кибернетическое бессмертие, загрузка сознания и момент, когда технологии станут настолько развитыми, что человек уже не сможет их контролировать. Эти темы кажутся совершенно разными, но в своей глубине говорят об одном и том же: о резкой и полной перемене всего привычного, о завершении истории в её человеческом виде и о возможном переходе к новой форме существования.
Если в теологии конец времён понимается как момент, когда Бог вмешивается в ход истории, вознаграждает добро и открывает дверь в вечность, то в футуристических представлениях похожую роль начинает играть техника. Здесь вместо божественного вмешательства появляется гипотетическая точка технологической сингулярности, момент, когда искусственный интеллект обретает самостоятельность, начинает развиваться быстрее, чем способен понять человек, и тем самым создаёт новый мир. Это не просто фантазия, а миф, в котором прежние религиозные архетипы оборачиваются цифровыми образами. Апокалипсис переосмысливается как технологическая катастрофа или перерождение, ангелы трансформируются в нейросети, а загробная жизнь в трансгуманистическое бессмертие.
Так возникает то, что можно назвать светской, но по сути мифологической эсхатологией. В этой новой версии конца света религиозные образы не исчезают, а меняют форму. Идеи о «загрузке души» в компьютер, о вечной жизни в симуляции, о высшем разуме, который будет судить человечество — это всё парафразы религиозных сюжетов, только с новым языком.
Философы ещё до появления этих концепций предчувствовали, что нечто подобное надвигается. Хайдеггер говорил, что техника превращает всё в ресурсы, в том числе человека, и предостерегал от утраты подлинного отношения к бытию. Он фактически описывал ситуацию, когда человек подчиняется технорациональной системе, которую сам же и построил. Беньямин размышлял о «мессианском мгновении» — особом времени, способном остановить линейный ход истории. Его идеи можно интерпретировать как философское предчувствие радикального перелома, аналогичного сингулярности.
В итоге мы видим парадокс. Когда религиозные концепции истории и ее конца перестают быть общепринятыми, технологии начинают воспроизводить ту же структуру мышления, только с другим антуражем. Мы всё так же говорим о конце, о суде, о бессмертии, только теперь это язык сингулярности, ИИ и виртуальной реальности. Сингулярность становится новым апокалипсисом, цифровая эволюция — новым воскресением, а технологический прорыв — новой надеждой и новой угрозой. Перед нами не исчезновение религиозных смыслов, а их трансформация. Технологии продолжают религию в другом регистре, напоминая нам, что самые глубинные вопросы — о судьбе, свободе, смерти и спасении — остаются всегда актуальными, они с нами, независимо от формы, в которой циркулируют.
Может показаться странным, но между религиозными представлениями о конце света и современными теориями о будущем человечества, есть много общего. С одной стороны — апокалипсис, Страшный суд, приход Мессии. С другой — искусственный интеллект, кибернетическое бессмертие, загрузка сознания и момент, когда технологии станут настолько развитыми, что человек уже не сможет их контролировать. Эти темы кажутся совершенно разными, но в своей глубине говорят об одном и том же: о резкой и полной перемене всего привычного, о завершении истории в её человеческом виде и о возможном переходе к новой форме существования.
Если в теологии конец времён понимается как момент, когда Бог вмешивается в ход истории, вознаграждает добро и открывает дверь в вечность, то в футуристических представлениях похожую роль начинает играть техника. Здесь вместо божественного вмешательства появляется гипотетическая точка технологической сингулярности, момент, когда искусственный интеллект обретает самостоятельность, начинает развиваться быстрее, чем способен понять человек, и тем самым создаёт новый мир. Это не просто фантазия, а миф, в котором прежние религиозные архетипы оборачиваются цифровыми образами. Апокалипсис переосмысливается как технологическая катастрофа или перерождение, ангелы трансформируются в нейросети, а загробная жизнь в трансгуманистическое бессмертие.
Так возникает то, что можно назвать светской, но по сути мифологической эсхатологией. В этой новой версии конца света религиозные образы не исчезают, а меняют форму. Идеи о «загрузке души» в компьютер, о вечной жизни в симуляции, о высшем разуме, который будет судить человечество — это всё парафразы религиозных сюжетов, только с новым языком.
Философы ещё до появления этих концепций предчувствовали, что нечто подобное надвигается. Хайдеггер говорил, что техника превращает всё в ресурсы, в том числе человека, и предостерегал от утраты подлинного отношения к бытию. Он фактически описывал ситуацию, когда человек подчиняется технорациональной системе, которую сам же и построил. Беньямин размышлял о «мессианском мгновении» — особом времени, способном остановить линейный ход истории. Его идеи можно интерпретировать как философское предчувствие радикального перелома, аналогичного сингулярности.
В итоге мы видим парадокс. Когда религиозные концепции истории и ее конца перестают быть общепринятыми, технологии начинают воспроизводить ту же структуру мышления, только с другим антуражем. Мы всё так же говорим о конце, о суде, о бессмертии, только теперь это язык сингулярности, ИИ и виртуальной реальности. Сингулярность становится новым апокалипсисом, цифровая эволюция — новым воскресением, а технологический прорыв — новой надеждой и новой угрозой. Перед нами не исчезновение религиозных смыслов, а их трансформация. Технологии продолжают религию в другом регистре, напоминая нам, что самые глубинные вопросы — о судьбе, свободе, смерти и спасении — остаются всегда актуальными, они с нами, независимо от формы, в которой циркулируют.
Deleted11.04.202501:01
Reposted from:
Malakhoverse
26.03.202515:17
Итак, через час у нас тут очередной эфир с доктором философии, сотрудником Страсбургского университета Олегом Давыдовым.
17:30 CET / 19:30 Москва
На этот раз, мы возьмём более критический фокус и поговорим об издержках и опасностях искусственного интеллекта, технонигилизме, объективации мира и как от всего этого спастись. Впрочем, выводы не предзаданны, так что возможно в итоге мы придем к выводу, что скептики, думеры и лудиты ошибаются, и переживать нам не о чём — но, прямо скажем, это не самый вероятный сценарий.
Ссылочка на прямой эфир https://t.me/malaverse?livestream=776c76e16273b427cb.
17:30 CET / 19:30 Москва
На этот раз, мы возьмём более критический фокус и поговорим об издержках и опасностях искусственного интеллекта, технонигилизме, объективации мира и как от всего этого спастись. Впрочем, выводы не предзаданны, так что возможно в итоге мы придем к выводу, что скептики, думеры и лудиты ошибаются, и переживать нам не о чём — но, прямо скажем, это не самый вероятный сценарий.
Ссылочка на прямой эфир https://t.me/malaverse?livestream=776c76e16273b427cb.
07.03.202515:10
27.02.202514:41
В эпоху ИИ модель образования, основанная на накоплении знаний и умений, уступает место подходу, ориентированному на формирование сознания и свободы. ИИ способен обрабатывать и предоставлять информацию мгновенно, что снижает необходимость в запоминании фактов. Вместо этого образовательный процесс фокусируется на развитии критического мышления, способности к самообучению и адаптации к быстро меняющемуся миру. Это позволяет учащимся не только адаптироваться к новым технологиям и постоянно усиливающемуся потоку информации, но и активно влиять на их развитие, сохраняя при этом уникальные человеческие качества. Таким образом, образование в эпоху ИИ становится непрерывным процессом формирования сознания и свободы, где ключевыми являются способность к саморазвитию и осознанному выбору пути в мире, полном технологических возможностей.
Shown 1 - 21 of 21
Log in to unlock more functionality.