Например, клиент может страдать бессонницей из-за болей в спине. Он регулярно не высыпается, хуже справляется с работой и постоянно задерживается, а от этого страдают другие сферы его жизни. Где-то рядом может оказаться депрессия.

Или клиент с синдромом раздраженного кишечника (СРК) и кажущейся социальной тревогой может на самом деле редко видеться с друзьями из-за непредсказуемости симптомов кишечного расстройства.

⚡️

Важно, чтобы говоря о психосоматике, клиент на самом деле имел заключение доказательного врача. И даже в случае функционального расстройства он должен продолжать наблюдение у специалиста и получать соответствующее лечение, облегчающее его состояние.

Показана связь между плохим обращением в детстве, насилием, острым стрессом и предрасположенностью к заболеваниям во взрослом возрасте. На вероятность возникновения и хронизации заболеваний также влияют особенности личности и сформировавшиеся копинги.

💬 Во-первых, курс отлично структурирован, выверен: хороший баланс теории, практики и практик, ответов на вопросы, роллплеев, примеров. Нет воды. В этом месте мне обычно трудно угодить, я строгий критик) Но данный курс был отдушиной, удовольствием все 10 занятий!

Во-вторых, чувствуется профессионализм ведущих как психологов и преподов. Много было сложных и неоднозначных вопросов от нас, на которые были найдены ответы.

Отдельное спасибо за мотивирование нас объединяться в мини-группы для отработки и литературу к каждому уроку, и демо-сессии! Формат занятий 10 раз по 2 часа раз в неделю очень удобен.

💬 Все понравилось, особенно доступность информации, куча ссылок, дополнительных материалов, и возможность задавать вопросы. Объем программы показался маловат (относительно сложности всех поднимаемых тем), но столько было заявлено изначально, так что все ок. В такие сжатые сроки сложно сделать лучше.

💬 В целом все понравилось, хорошая структура, все понятно, есть практика и регулярно транслируется призыв работать в мини-группах и читать. Было бы здорово еще один или несколько демо-кейсов в видео формате и от обоих терапевтов.

💬 Понравились ведущие, возможно немного не хватило конкретных примеров (мне на них проще понимать информацию и хотелось бы чтобы каждая техника подкреплялись коротким примером, чтобы было понятно когда она лучше работает и как)

Впервые у меня неофициально предположили РАС в 19 лет. Я ещё сомневалась и не была до конца уверена в диагнозе.

В 2021 году я впервые обратилась к психологу, но не говорила ей о РАС. Я боялась, что психолог мне не поверит и скажет, что никакого аутизма у меня нет. Я уже слышала истории от других аутичных людей, что психолог обесценивал их трудности и уверенно говорил, что никакого РАС у них нет. У меня тогда было сильное чувство самозванца.

Терапия с неинформированным о РАС психологом шла не так эффективно, как хотелось бы. Я опасалась обсуждать некоторые важные вопросы, связанные с социальными навыками и перегрузками. Когда я все-таки решилась сказать ей, что собираюсь на диагностику, психолог поддержала мое решение, за что я ей очень благодарна. Но работу дальше продолжать мы не стали.

После получения диагноза я обратилась к психологу, которая разбирается в теме РАС, и с тех пор моя жизнь качественно изменилась. Она сразу обнаружила у меня алекситимию, которая часто свойственна аутичным людям.

Я чувствовала, что меня лучше понимают и более смело могла обсуждать многие темы. Мы также стали более успешно работатать с коморбидными состояниями, которые порой при РАС определить труднее, например, депрессией, ПТСР или аутичным выгоранием.


🟣 Почему психотерапевту важно разбираться в области РАС

Терапия будет идти эффективнее, если терапевт знает об аутизме.*

Это позволяет не только адаптировать программу, но и наладить контакт с клиентом. Для меня это дает понимание, что мой опыт признают как валидный, а также могут заметить то, что часто для нейротипичных скрыто и малознакомо.

Например, моя алекситимия чаще приводила к тому, что я просто использовала шаблонные ответы для эмоций, даже если на самом деле их не испытывала и не могла более полно описать.

Диагностика аутичных людей становится всё лучше и всё больше взрослых узнают о РАС уже во взрослом возрасте, как я. А это значит, что у любого психолога может оказаться потенциально аутичный клиент.


🟣 Как мне помогла терапия и почему это важно

Я долгие годы жила с недиагностированным РАС, СДВГ и кПТСР без должной помощи и поддержки. Стоит ли говорить, что самой справляться было очень тяжело, а порой невозможно?

Годы аутичной маскировки совершенно исказили и спрятали мою идентичность, я чувствовала себя, как Франкенштейн, собранный по кусочкам. С годами терапии я научилась принимать себя и нашла внутреннюю опору.

Я работаю с детьми с аутизмом и часто в этой сфере бытует мнение, что если ты «высокофункциональный» и можешь условно работать, говорить, то нечего переживать и никакая помощь не нужна. Это не так.

На самом деле все компенсаторные механизмы, которые я выучила, привели к ухудшению моего ментального здоровья, особенно с повышением социальных требований.

Знания об аутизме и терапия спасли меня.

Ко мне всё чаще обращаются клиенты, пережившие единичные травмирующие события, но особенно распространены случаи комплексной травмы — последствия неблагополучного детского опыта, жестокого обращения, насилия.

Мне очень важно докопаться до сути того, с чем сталкиваются мои клиенты, потому что поверхностная работа с текущими проблемами без работы с травмой часто дает очень зыбкие или недолговременные плоды.

В наше время, когда все мы одновременно находимся в эпицентре коллективной травмы, и не одной, особенно важно учитывать в работе с клиентами техники безопасности и чувствительности к контексту.

Это не значит, что придется полностью переучиваться психотерапии — вы уже знаете и умеете всё, что необходимо. Так что наша задача будет лишь в том, чтобы по-новому расставить акценты и систематизировать ваши знания и навыки, чтобы вы могли работать с последствиями травмы бережно и эффективно.

В процессе курса мы будем «нанизывать» на каркас гексафлекса интервенции из смежных подходов, придерживаясь концепции психологической гибкости и трехфазной модели терапии травмы. Если на курсе будут специалисты, которые знакомы с ДПДГ, ДБТ, IFS или соматическими подходами в работе с травмой, то я буду только рада взаимному обмену и обогащению.

Кроме того, мне хотелось бы создать в рамках курса безопасную и продуктивную среду, в которой мы сможем обсудить наши профессиональные трудности при работе с травмой, продумать план заботы о себе и профилактики вторичных травм и собственного выгорания. Клиентов много, а нас мало, поэтому важно помнить о том, как беречь самих себя».