Поведение их вообще похваляют за тихость и простоту нравов. От нечистоты и, вероятно, не слишком большой воздержности в плотских наслаждениях, у киргизов чрезвычайно свирепствуют известного рода болезни.

В этом заключалось все то, что меня удерживало, потому что, должно признаться, степные нравы до чрезвычайности благоприятствуют похождениям вроде тех, которые описаны в романах Пиго-ле-Брёна и Поль-де-Кока. Киргизы, по самому образу жизни своей, не могут держать женщин взаперти, как турки или персияне, а женщина-мухаммеданка ничем другим не может быть предохранена от искушения, как только тройным рядом замков и неусыпною стражею евнухов. Поэтому, нет страны, которая могла бы доставить дон-Хуану такое огромное число жертв, как Киргизская степь. Говорят, что в старину целомудрие строго сохранялось в степи, и за нарушение его определены были страшные наказания. Мне рассказывали, что Аблай-хан приказывал вешать любовников, связанных по рукам и по ногам, на шею верблюда, которого заставляли потом вскочить с земли и гоняли по степи, пока смерть не прекратит страдания несчастных. Теперь, эти варварски обычаи сохранились только в памяти стариков, и нарушение целомудрия не находит себе кары ни в степных законах, ни даже в общественном мнении. Правда, что кое-где определены еще некоторые наказания обольстителям невинности, но эти наказания совершенно шутовские и, как кажется, приводятся в исполнение более для забавы, чем для назидания присутствующих. Я видел раз, как одного молодого человека, уличенного в этом преступлении, посадили на клячу лицом к хвосту, и возили с громким хохотом и криками по аулу. Виновный сам смеялся с другими и не сомневался, вероятно, в том, что скоро и ему удастся отплатить своим мучителям тем же и также прокатить их на кляче лицом к хвосту.