Андрей Каприн: Многое. Лечение онкологических заболеваний стоит на трех китах - хирургия, лекарственное лечение, лучевая терапия. Помогает врачам в определении тактики лечения арсенал диагностических процедур, в том числе молекулярно-генетических.
Давайте возьмем вашу незабвенную тетю Машу из соседнего подъезда. С чем бы она столкнулась, услышав диагноз "рак" в 2000 и 2025 годах. Оговорюсь! Что и двадцать пять лет назад, тетя Маша была бы спасена, если бы пришла в самом начале болезни. Однако, если речь идет о запущенной - третьей или четвертой - стадии болезни, здесь уже могут быть нюансы. И безусловно, я сразу скажу о различиях в качестве жизни во многих случаях лечения.
Что имею в виду? Возьмем, к примеру, онкохирургию. Одним из наиболее заметных достижений последних лет стало внедрение минимально инвазивных методов лечения, таких как лапароскопическая и роботизированная хирургия. Роботизированные системы, многие из которых как раз и зародились в 2000-х годах, сегодня помогают хирургам выполнять сложные операции с высокой точностью и минимальным вредом для пациента в таких сферах, как урология, гинекология, абдоминальная и торакальная хирургия, ортопедия и микрохирургия. Монопортовые системы, машинное обучение, интегрированные медицинские сканеры, ультразвуковые, КТ и МРТ-датчики, флюоресцентная диагностика, дополненная и виртуальная реальность сегодня внедрены в роботизированную хирургию. Это целая вселенная в операционной. Безусловно, я убежден, что руки врача не заменит ничто. До сих пор сложнейшие хирургические вмешательства выполняет многосоставная хирургическая бригада, в которой часто не только хирурги-онкологи, но и, например, сосудистые хирурги. Уже наработан тот объем операций, которые проводит робот.
Далее. Современная онкохирургия уделяет большое внимание не только удалению опухоли, но и восстановлению функций и внешнего вида пациента. Да, это тоже очень важно в психологической и социальной реабилитации столкнувшейся с проблемой тети Маши. Активно применяются реконструктивные и пластические операции в хирургии молочной железы, головы и шеи, кожи, мягких тканей и костей. В нашем Центре используются технологии 3D-моделирования и печати различных имплантов и протезов, например в хирургии челюсти. И если бы наша условная тетя Маша, например, в 2000 году столкнулась с необходимостью хирургического лечения рака молочной железы, то в то время основной операцией была радикальная мастэктомия с удалением пораженного органа. А сейчас у нашей пациентки есть множество вариантов пластической операции - например, с использованием TRAM и DIEP лоскута. Фото таких операций невероятно радуют - отличный косметический эффект. И сохраненная уверенность пациентки в женской привлекательности. Но! Опять я должен сказать: это все возможно, если тетя Маша пришла к нам - врачам - вовремя!
Андрей Дмитриевич! Вы хирург. Прибавила бы: хирург от Бога. Потому спрошу: где в вашей любимой хирургии модная нынче персонализированная медицина? Конкретнее: что сегодня можно персонализировать в операции, кроме, конечно, особенностей ее проведения у каждого уникального пациента?
Андрей Каприн: Поменялась сама парадигма применения хирургического лечения в контексте всего комплекса лечения. И это заслуга как раз персонализированной медицины: развития молекулярной биологии, генетики, составление паспорта каждой конкретной опухоли привело к появлению индивидуальных подходов и в хирургии в том числе.
Что имею в виду? Теперь хирурги могут планировать операции с учетом индивидуальных особенностей опухоли пациента. Это позволяет индивидуально определять объем хирургического вмешательства и избегать излишне радикальных операций. А в некоторых случаях обходиться без инвазивных вмешательств, оставляя пациента под наблюдением. Развитие систем искусственного интеллекта и прогностических шкал помогает в планировании операций, анализе изображений и прогнозировании рисков осложнений. Это тоже помогает хирургу выбирать необходимый объем. О хирургии я могу говорить бесконечно.
