Бар Полуночи.
Мы работаем с двенадцати до шести, и берем за свои напитки чуть больше, чем золото. Золото ценится и у нас, на Перекрëстках, но мы в качестве оплаты не забудьте рассказать что-нибудь о себе, не забудьте показать если не своë лицо, то хотябы выбранную вами маску. В конце концов и маски рассказывают о своих носителях не так мало.
Как и музыка. Я протираю стулья у стойки, на которых кто только не сидел, и кто только не сядет снова. А мой музыкальный автомат играет Ma Kongo от Bonga.
Печальная негритянская баллада, которая точно не вызывает у вас тревоги. Под такую хорошо бы покурить, выйти из бара на порог.
Но дело в том, что я никогда не выйду из этого бара, и вряд ли за дверями с колокольчиком есть порог. Там только бесконечная ночь и хаос перекрещенных дорог.
Поэтому курю у себя, за стойкой.
Перезвон колокольчиков, и вот мой гость. Я удивился, удивитесь и вы.
Это был африкансуий туземец, не по происхождению, а по всему виду. Практически голый, в соломенной юбке и потëртой леопардовой шкуре на бëдрах.
Бусы из ракушек на шее, в руках посох с кокосами.
Его кожа была черна как эбеновое дерево, и старое лицо, застывшее в благодушной улыбке, испещренное бороздами морщин, было тоже словно принадлежало грубоватой деревянной статуэтке.
Глаз его я не видел, они никак не выделялись из густой тени под бровями.
- Какими судьбами в наш бар, сеньор?
Он улыбнулся белыми, но редкими зубами, и остался стоять не дойдя пары шагов до стойки.
Чем же угостить его? О чем спросить?
- В любом случае, я рад вас видеть.
- Хорошо, сынок. - кивнул он. - Что у тебя есть?
- Всë, что вам может понравиться.
- Ты хороший. - снова улыбнулся старик, кивая, словно убеждая меня в этом. - Нам было гораздо сложнее, чем вам. Многие умерли раньше, чем научились. Вы быстрее учитесь, долго живëте, много слышите... Много успеваете.
- Но порой мы слишком много слышим. И успеваем не то, что нам нужно.
- Да. - старик довольно кивнул. - В тишине старой земли мы слышали только то, что нам было нужно. А у вас так громко, так много всего. Вы поëте про всë, слушаете разную музыку. Слушаете новости о чужих людях. Читаете... много, много символов. Смотрите много рисунков. Но ты...
Старик ткнул в меня узловатым пальцем.
- Ты услышал нужные голоса.
- Есть ли в этом моя заслуга? Не я нашел этот голос, она сама нашла меня.
- Тебя. - значительно сказал старик. - Именно тебя. Ты хороший.
- Спасибо, дед. Держи.
Прету Велью.
Тëмный ром 50мл.
Ликер Малибу. 25мл.
Кофе 50мл.
Мëд 10гр.
Корица.
Старик все-таки подходит к стойке, берет бокал и, изучив его отпивает.
- Очень хорошо, сынок. Ты молодец.
- Может тогда пару советов? От вас я бы их выслушал.
Старик покачал головой.
- Не бойся старости, сынок. Как бы много ты не узнал, всегда можно узнать еще больше. Больше узнаешь, и твоим внукам не нужно будет стареть, чтобы узнать столько же. В мире, где так много шума, голос отца имеет особенное значение, сынок. Ты слушаешь голос Леса, но твои дети пусть слушают твой голос.
- Спасибо, отец. - сказал я и мне захотелось, чтобы он заходил почаще. Я хотел бы видеть его чаще, и получать его одобрение. Ведь он, черная тень моего прошлого, был одновременно и тенью моего будущего.
Вечный старик, улыбающийся извне времени. Тот, кто был мной раньше, и кто будет мной потом. Тихий голос вечности, который так тяжело услышать во всëм нашем шуме.
