🔠🔠🔠🔠🔠 🔠💫
Одри подняла голову.
В отражении на неё смотрела её тень.
Глаза – потемневшие от усталости, губы – сжатые в тонкую линию, кожа – бледная, почти прозрачная.
Чужое лицо.
Та Одри, что была прежде, исчезла где-то в катакомбах, среди крови, тени и звука ломающихся судеб.
Последние недели превратились в сплошное марево тревоги, страха и бесконечной усталости. Бессонница изматывала так, что казалось – ещё немного, и она перестанет различать, где заканчивается реальность и начинается сон.
Но сегодня…
Сегодня усталость взяла своё.
Глубоко вдохнув, Одри потянулась к выключателю.
Щелчок.
Свет погас.
Она вышла из ванной, босые ноги бесшумно скользнули по прохладному полу. Одри откинула одеяло, забралась в постель, зарываясь в прохладные простыни.
Впервые за всё это время её веки опустились сами. Сознание ещё цеплялось за реальность, но тело больше не слушалось.
Она заснула.
Глубоко.
Резко.
Окончательно.
Тьма сомкнулась вокруг. Плавно, бережно. Как если бы выждала свой час.
Треск пламени.
Запах бренди.
Чёрные стены.
Она распахнула глаза и резко села - сердце бешено колотилось в груди. Она не была в своей спальне.
Воздух был густым, наполненным чем-то… знакомым. Горький аромат дыма смешивался с таким тёплым, тёмным… его запахом.
— Ты долго спишь, милая. Проблемы со сном?
Его голос.
Малек.
Её кожа покрылась мурашками.
Он стоял у камина, спиной к ней, держа бокал в руке. Всё такой же безупречно-элегантный, расслабленный. Его силуэт поблёскивал в огненном свете.
— Этого не может быть… — её голос дрогнул, как будто треснула тонкая нить, державшая её в реальности.
Малек медленно повернулся к ней, уголки его губ приподнялись в ленивой улыбке.
— Разве?
Одри судорожно втянула воздух.
Нет.
Это не реально.
Он сделал медленный шаг в её сторону.
Она вскочила с кровати, отступая, чувствуя, как её сердце сжимается от… чего? Страха? Ужаса? Или от той запретной дрожи, что скользнула по телу?
— Не подходи! — её голос звенел от напряжения.
Малек замер. А затем рассмеялся.
Тихо. Бархатно. Опасно.
— Всё хорошо, Одри, — в его голосе не было спешки, не было угрозы — только мягкое, тягучее удовлетворение. — Должно быть, сейчас ты пытаешься найти этому объяснение.
Она тяжело дышала. Её разум метался в поисках логики.
— Это… это галлюцинация. Осознанное сновидение. Диссоциативный эпизод, — её голос дрожал, но она цеплялась за рациональность. — Сознание интерпретирует пережитый опыт и…
Малек склонил голову, глядя на неё со снисходительной терпимостью, будто искренне сочувствовал её бесполезным попыткам найти логику в хаосе.
— Вижу, ты взволнована. Может, тебе стоит выпить?
Он лениво приподнял бокал, и в огне камина бренди заиграл золотистыми переливами. Голос его был мягким, почти заботливым… но в глубине звучало лукавство.
Одри медленно покачала головой, всё ещё не в силах поверить в происходящее.
— Ты звала меня. Ты молилась мне. — он приближался, словно змей, медленно затягивающий петлю вокруг своей жертвы. — Ты здесь, потому что этого хотела.
Слова кольнули её сердце, будто ледяной иглой.
— Ты исчез! — её голос сорвался, переходя в крик. — Я видела, как копьё вошло в твою грудь. Я видела, как ты растворился во тьме.
Её пальцы сжались в кулаки.
— Я думала, что ты…
Слишком поздно.
Он уже услышал.
Он уже понял.
— Ты думала, что я мёртв?
Малек склонил голову, словно наслаждаясь её реакцией, впитывая каждое колебание в её голосе.
И его улыбка стала шире.
— Тебе было жаль, Одри?
Он неторопливо покрутил бокал в пальцах, наблюдая, как напиток ласково облизывает стекло. Затем размеренно сделал глоток, задерживая бренди во рту, словно смакуя не только его терпкий вкус, но и её напряжённое молчание.
Без лишних движений Малек отставил бокал, и в этом простом жесте было столько небрежной власти, что Одри прошиб озноб. Она вжалась в стену, дыша слишком часто, слишком резко.
— Нет.
— Нет?
Он был уже совсем близко.
— Ты можешь лгать мне, можешь лгать себе… Но твоё тело говорит правду.
Его пальцы коснулись её щеки — лёгкое, почти неощутимое прикосновение, от которого по позвоночнику пробежал жар.
