До Нового года осталось всего четыре дня, и окна домов были украшены еловыми ветвями и бумажными гирляндами, а аромат пряников, миндаля и марципана добрался даже до окраинных улиц. Люди так и бежали, торопясь закончить дела и купить подарки, а коробейники спешили за ними. Ярмарки работали с раннего утра и до поздней ночи, все было в фонариках, свечах и лампах, и сумерки, казалось, больше не властны над Рингейтом.

— Грей, знаешь, почему именно тебе в голову пришла такая мысль?
— Потому что это мое дело?
— Нет, потому что у тебя постное лицо человека, который вынужден разгребать за другими их дерьмо, вот оно и пристает все время к твоим подошвам.

Ни черта Алето не чувствовал в виски ни миндаля, ни грецкого ореха, ни тем более шоколада. Он все это нафантазировал, его нищий вкус так и не научился понимать благородных напитков. Ему нравилось терпкое крепленое вино, которое готовили в деревнях вокруг Алеонте из домашнего винограда. Или легкое, с добавлением фруктов, его было хорошо пить в жару.

Пальцам стало горячо и липко. Открыв глаза, Эйнар отшатнулся. От резкого движения икона упала на пол. По лицу Эйна текли слезы — две кровавые дорожки, тянущиеся так карикатурно медленно.

На светлых улицах Алеонте много грехов и тайн. Глава церкви вершит самосуд. Беглый преступник вернулся, чтобы отомстить. Во имя правды детектив готов нарушить закон. Но город не любит тайн и не прощает грехов.