Классический Либерал

Дональд Трамп заявил об угрозе национальной безопасности и экономике США из-за дефицита торгового баланса страны ($918 млрд в 2024 году, по подсчетам Bloomberg).

По словам Трампа, дефицит торгового баланса — необычная и экстраординарная угроза. Ее источник — за пределами США, «во внутренней экономической политике ключевых торговых партнеров и структурных дисбалансах в глобальной торговой системе».

С 1980 по 1985 год доллар вырос примерно на 50% по отношению к японской иене, немецкой марке, французскому франку и британскому фунту – валютам четырёх крупнейших экономик того времени. Это вызвало значительные трудности для американской промышленности, в то время как финансовый сектор получал огромную выгоду. Широкий альянс производителей, поставщиков услуг и фермеров отреагировал проведением громкой кампании с просьбой о защите от иностранной конкуренции. Основными игроками были экспортеры зерна, американская автомобильная промышленность, крупные американские производители, такие как Caterpillar Inc., а также высокотехнологичные компании, включая IBM и Motorola. К 1985 году их кампания приобрела достаточную силу, чтобы Конгресс начал рассматривать принятие протекционистских законов. Негативная перспектива торговых ограничений побудила Белый дом искать иные пути. В итоге торговые пошлины и квоты не были приняты, так как страны пришли к соглашению о ревальвации их валют. В соответствии с соглашением, доллар был синхронно обесценен по отношению к четырём основным валютам, что вызвало снижение американского импорта, рост экспорта и, как следствие, снижение торгового дефицита. «Соглашение Плаза» (так назывался отель, в котором оно было подписано) стало достойной альтернативой прямым протекционистским мерам, без которых американская промышленность быстро погружалась в кризис.

Президент Трамп рассматривает тарифы как средство для создания переговорного рычага для заключения сделок. Легче представить, что после серии карательных тарифов торговые партнеры, такие как Европа и Китай, станут более восприимчивыми к какому-либо валютному соглашению в обмен на снижение тарифов

Поскольку валютные соглашения обычно называются в честь курортов, где они заключаются, например, Бреттон-Вудс и Плаза, с некоторой поэтической вольностью я опишу потенциальное соглашение в администрации Трампа, как это уже делали другие, как перспективное «Соглашение Мар-а-Лаго».