Реальний Київ | Украина
Лёха в Short’ах Long’ует
Україна Сейчас | УС: новини, політика
Труха⚡️Україна
Николаевский Ванёк
Реальна Війна | Україна | Новини
Лачен пише
Nairaland Pulse | News
Анатолий Шарий
Реальний Київ | Украина
Лёха в Short’ах Long’ует
Україна Сейчас | УС: новини, політика
Труха⚡️Україна
Николаевский Ванёк
Реальна Війна | Україна | Новини
Лачен пише
Nairaland Pulse | News
Анатолий Шарий
Реальний Київ | Украина
Лёха в Short’ах Long’ует
Україна Сейчас | УС: новини, політика
Голос Кавказа | Voice of Caucasus
关联群组
VoC| Чат
35
记录
09.02.202523:59
808订阅者02.04.202523:59
100引用指数04.03.202514:27
175每帖平均覆盖率12.03.202504:36
76广告帖子的平均覆盖率14.02.202503:41
15.56%ER10.03.202514:27
21.71%ERR
03.05.202518:37
Почему «тюрк против иранца» — ложный исторический нарратив
Некоторые националисты, а также просто люди, мало знакомые с историей Ирана, утверждают, что в Персии «тюрки господствовали над иранцами» и чуть ли не порабощали их. Однако такая интерпретация сильно искажает реальность.
Начиная ещё с сельджукской эпохи — а в некоторых аспектах и раньше — власть в Иране концентрировалась в руках военных племенных элит, не обязательно тюркского происхождения. Наряду с тюрками, значительную роль играли курды, луры, пуштуны, а также и другие кавказские и иранские группы. Более того, многие племена, считавшиеся тюркскими в Сефевидский и последующие периоды, по своему происхождению были смешанными — курдскими, лурскими, и даже полностью не-тюркскими — но со временем перешли на тюркский язык из-за ассимиляции в военной среде.
Речь идёт не о борьбе «тюрков» и «иранцев» как этнических блоков, а о социальной иерархии, в которой верховенствовали племенные военные сообщества — тюркские, курдские, лурские и другие — по отношению к оседлому городскому населению, как персоязычному, так и тюркоязычному. К примеру, кочевой курд из военного сословия мог занимать более высокое положение, чем тюркоязычный ремесленник или торговец из Тебриза.
Показателен пример племени чакерлу, вероятно курдского происхождения. В XV веке оно контролировало Ардебиль от имени Кара-Коюнлу. В 1490-х Хасан-бек Чакерлу поддерживал Ростама из Ак-Коюнлу, а в 1499–1500 гг. Султан Али-бек Чакерлу — губернатор Ардебиля и Мугана — посоветовал Исмаилу покинуть город. Это племя впоследствии стало одним из кызылбашских племен. Чакерлу оставались в регионе Мугана до 1612 года, пока шах Аббас не переселил их в Сальян.
Другой пример — Карим-хан Зенд, курд по происхождению, основатель династии Зендов, правшившей Ираном в 1753—1794 годах. Он начинал как кавалерист в армии Надир-шаха, в которой также доминировали племенные формирования. Это демонстрирует, что отношение к племенам определялось не их этнической принадлежностью, а их военной и политической значимостью.
Как уже отмечалось, племенные союзы не основывались на общем происхождении. Это были политико-сословные объединения, в которых лояльность строилась вокруг авторитета вождя, шаха или идеи власти, а не этнической идентичности.
Некоторые националисты, а также просто люди, мало знакомые с историей Ирана, утверждают, что в Персии «тюрки господствовали над иранцами» и чуть ли не порабощали их. Однако такая интерпретация сильно искажает реальность.
Начиная ещё с сельджукской эпохи — а в некоторых аспектах и раньше — власть в Иране концентрировалась в руках военных племенных элит, не обязательно тюркского происхождения. Наряду с тюрками, значительную роль играли курды, луры, пуштуны, а также и другие кавказские и иранские группы. Более того, многие племена, считавшиеся тюркскими в Сефевидский и последующие периоды, по своему происхождению были смешанными — курдскими, лурскими, и даже полностью не-тюркскими — но со временем перешли на тюркский язык из-за ассимиляции в военной среде.
Речь идёт не о борьбе «тюрков» и «иранцев» как этнических блоков, а о социальной иерархии, в которой верховенствовали племенные военные сообщества — тюркские, курдские, лурские и другие — по отношению к оседлому городскому населению, как персоязычному, так и тюркоязычному. К примеру, кочевой курд из военного сословия мог занимать более высокое положение, чем тюркоязычный ремесленник или торговец из Тебриза.
Показателен пример племени чакерлу, вероятно курдского происхождения. В XV веке оно контролировало Ардебиль от имени Кара-Коюнлу. В 1490-х Хасан-бек Чакерлу поддерживал Ростама из Ак-Коюнлу, а в 1499–1500 гг. Султан Али-бек Чакерлу — губернатор Ардебиля и Мугана — посоветовал Исмаилу покинуть город. Это племя впоследствии стало одним из кызылбашских племен. Чакерлу оставались в регионе Мугана до 1612 года, пока шах Аббас не переселил их в Сальян.
Другой пример — Карим-хан Зенд, курд по происхождению, основатель династии Зендов, правшившей Ираном в 1753—1794 годах. Он начинал как кавалерист в армии Надир-шаха, в которой также доминировали племенные формирования. Это демонстрирует, что отношение к племенам определялось не их этнической принадлежностью, а их военной и политической значимостью.
Как уже отмечалось, племенные союзы не основывались на общем происхождении. Это были политико-сословные объединения, в которых лояльность строилась вокруг авторитета вождя, шаха или идеи власти, а не этнической идентичности.
01.05.202513:51
Продолжение
4. Искусственность и квазирелигиозные аспекты формирования национальной идентичности
Современная национальная идентичность, в отличие от многих форм идентичности домодерной эпохи, во многом является результатом сознательного конструирования и стандартизации, происходивших преимущественно в XIX-XX веках. Этот процесс формирования часто включает:
Изобретение традиций и символов: Создаются или переосмысливаются общие исторические нарративы, национальные символы, праздники для формирования чувства общей принадлежности.
Стандартизацию языка и культуры: Создается единый национальный язык и формируются представления о "национальной" культуре.
Привязку идентичности к территории: Национальная идентичность неразрывно связывается с территорией национального государства, требуя первостепенной лояльности к этой территории и государству.
Эти аспекты формирования национальной идентичности могут приобретать квазирелигиозный характер, проявляясь в:
Восприятии нации как высшей ценности: Нация или национальное государство может восприниматься как объект, требующий безусловной лояльности и жертвы.
Появлении "священных" символов и ритуалов: Национальные символы, праздники и траурные церемонии могут приобретать ритуальное значение.
5. Формировании нарратива об "избранности" или особом предназначении нации.
6. Почитании жертвы за нацию как высшей добродетели.
Эта привязанная к территории и часто эксклюзивная природа национальной идентичности отличается от универсальной религиозной идентичности в Исламе, призванной объединять верующих независимо от их мирских различий. Приоритезация интересов нации может вступать в конфликт с универсальными принципами справедливости и единства Уммы.
Мусульмане в реальности современного мира живут в условиях существования национальных государств и различных форм идентичности. Важно, чтобы приверженность Исламским принципам сосуществовала с реальностью современного мира. С религиозной точки зрения, быть мусульманином представляет собой самодостаточную идентичность, не требующую дополнений.
4. Искусственность и квазирелигиозные аспекты формирования национальной идентичности
Современная национальная идентичность, в отличие от многих форм идентичности домодерной эпохи, во многом является результатом сознательного конструирования и стандартизации, происходивших преимущественно в XIX-XX веках. Этот процесс формирования часто включает:
Изобретение традиций и символов: Создаются или переосмысливаются общие исторические нарративы, национальные символы, праздники для формирования чувства общей принадлежности.
Стандартизацию языка и культуры: Создается единый национальный язык и формируются представления о "национальной" культуре.
Привязку идентичности к территории: Национальная идентичность неразрывно связывается с территорией национального государства, требуя первостепенной лояльности к этой территории и государству.
Эти аспекты формирования национальной идентичности могут приобретать квазирелигиозный характер, проявляясь в:
Восприятии нации как высшей ценности: Нация или национальное государство может восприниматься как объект, требующий безусловной лояльности и жертвы.
Появлении "священных" символов и ритуалов: Национальные символы, праздники и траурные церемонии могут приобретать ритуальное значение.
5. Формировании нарратива об "избранности" или особом предназначении нации.
6. Почитании жертвы за нацию как высшей добродетели.
Эта привязанная к территории и часто эксклюзивная природа национальной идентичности отличается от универсальной религиозной идентичности в Исламе, призванной объединять верующих независимо от их мирских различий. Приоритезация интересов нации может вступать в конфликт с универсальными принципами справедливости и единства Уммы.
Мусульмане в реальности современного мира живут в условиях существования национальных государств и различных форм идентичности. Важно, чтобы приверженность Исламским принципам сосуществовала с реальностью современного мира. С религиозной точки зрения, быть мусульманином представляет собой самодостаточную идентичность, не требующую дополнений.
01.05.202510:59
Анализ понятий идентичности: Ислам и национализм
Представляется важным рассмотреть соотношение различных форм идентичности, в частности, национальной и мусульманской. Часто возникают вопросы относительно совместимости Исламских принципов с концепцией национализма.
Прежде всего, следует отметить, что по данным современных социологических и антропологических исследований, национальные идентичности в современном их понимании сформировались относительно недавно, в период Модерна. Люди прошлого, как правило, не разделяли современных представлений о национальной идентичности, а их политические институты существенно отличались от национальных государств. С этой точки зрения, национализм представляет собой явление, исторически отличное от более ранних форм коллективной самоидентификации.
Далее, с точки зрения Исламского вероучения, важно рассмотреть, почему концепция национализма может представлять собой сложность. Ключевой характеристикой Ислама является акцент на универсальную общность верующих – концепция Уммы.
1. Концепция Уммы как Основа Универсального Единства
В традиционном исламском мировоззрении центральное место занимает концепция Уммы – универсальной общности верующих, объединенных общей верой (Исламом), а не этнической, племенной или географической принадлежностью. Этот акцент на глобальном сообществе верующих контрастирует с природой национализма, который по ТБ своей сути является разделяющим принципом и ставит национальную идентичность, основанную на общих этнических, языковых или территориальных признаках, зачастую выше религиозного единства. В традиционном исламе единство Уммы рассматривается как один из важнейших аспектов коллективной идентичности мусульман. Коранические тексты содержат предостережения против разделения внутри Уммы, что может быть соотнесено с потенциалом национализма как силы, способной фрагментировать мусульманское сообщество путем создания внутренних разграничений, противоречащих принципу универсального братства.
2. Таухид и принцип высшей лояльности
Фундаментальным богословским принципом Ислама является Таухид – принцип абсолютного единства и верховенства Аллаха. Из этого принципа следует, что высшая и бескомпромиссная лояльность мусульманина принадлежит только Аллаху. Ислам требует полного подчинения и абсолютной преданности исключительно Ему. Возвышение любого другого объекта до положения высшей ценности или объекта высшей лояльности может рассматриваться в Исламе как форма Ширка (многобожия). В контексте национализма, если национальная идентичность начинает требовать аналогичного уровня преданности, что и вера в Аллаха, или когда интересы нации становятся высшим источником ценностей и ориентиром для лояльности, это может быть воспринято как посягательство на принцип Таухида. Ислам требует абсолютного приоритета повелений Аллаха и избегания любой формы идолопоклонства, включая потенциальную идеализацию нации, которая может проявляться в возвеличивании национальных интересов над универсальными принципами Ислама и единством Уммы.
3. Перспектива Исламского фикха и осуждение 'Асабиййи
Традиционный исламский фикх последовательно подчеркивает важность братства и единства среди мусульман, акцентируя внимание на их принадлежности к единой Умме, независимо от племенной, этнической или географической принадлежности. Принципы Исламского права предписывают взаимопомощь в благочестии и богобоязненности, но не в грехе и вражде, что указывает на приоритет Исламских ценностей над групповыми интересами, если последние противоречат справедливости ('Адль). Важным аспектом является осуждение 'Асабиййи – термина, означающего чрезмерную групповую лояльность или партикуляризм. 'Асабийя осуждается тогда, когда она приводит к несправедливости, предрассудкам или способствует разделению внутри Уммы. Хотя естественные привязанности к семье или племени признаются, подчеркивается, что они не должны преобладать над лояльностью к исламским принципам и более широкому мусульманскому сообществу.
Продолжение ниже
Представляется важным рассмотреть соотношение различных форм идентичности, в частности, национальной и мусульманской. Часто возникают вопросы относительно совместимости Исламских принципов с концепцией национализма.
Прежде всего, следует отметить, что по данным современных социологических и антропологических исследований, национальные идентичности в современном их понимании сформировались относительно недавно, в период Модерна. Люди прошлого, как правило, не разделяли современных представлений о национальной идентичности, а их политические институты существенно отличались от национальных государств. С этой точки зрения, национализм представляет собой явление, исторически отличное от более ранних форм коллективной самоидентификации.
Далее, с точки зрения Исламского вероучения, важно рассмотреть, почему концепция национализма может представлять собой сложность. Ключевой характеристикой Ислама является акцент на универсальную общность верующих – концепция Уммы.
1. Концепция Уммы как Основа Универсального Единства
В традиционном исламском мировоззрении центральное место занимает концепция Уммы – универсальной общности верующих, объединенных общей верой (Исламом), а не этнической, племенной или географической принадлежностью. Этот акцент на глобальном сообществе верующих контрастирует с природой национализма, который по ТБ своей сути является разделяющим принципом и ставит национальную идентичность, основанную на общих этнических, языковых или территориальных признаках, зачастую выше религиозного единства. В традиционном исламе единство Уммы рассматривается как один из важнейших аспектов коллективной идентичности мусульман. Коранические тексты содержат предостережения против разделения внутри Уммы, что может быть соотнесено с потенциалом национализма как силы, способной фрагментировать мусульманское сообщество путем создания внутренних разграничений, противоречащих принципу универсального братства.
2. Таухид и принцип высшей лояльности
Фундаментальным богословским принципом Ислама является Таухид – принцип абсолютного единства и верховенства Аллаха. Из этого принципа следует, что высшая и бескомпромиссная лояльность мусульманина принадлежит только Аллаху. Ислам требует полного подчинения и абсолютной преданности исключительно Ему. Возвышение любого другого объекта до положения высшей ценности или объекта высшей лояльности может рассматриваться в Исламе как форма Ширка (многобожия). В контексте национализма, если национальная идентичность начинает требовать аналогичного уровня преданности, что и вера в Аллаха, или когда интересы нации становятся высшим источником ценностей и ориентиром для лояльности, это может быть воспринято как посягательство на принцип Таухида. Ислам требует абсолютного приоритета повелений Аллаха и избегания любой формы идолопоклонства, включая потенциальную идеализацию нации, которая может проявляться в возвеличивании национальных интересов над универсальными принципами Ислама и единством Уммы.
3. Перспектива Исламского фикха и осуждение 'Асабиййи
Традиционный исламский фикх последовательно подчеркивает важность братства и единства среди мусульман, акцентируя внимание на их принадлежности к единой Умме, независимо от племенной, этнической или географической принадлежности. Принципы Исламского права предписывают взаимопомощь в благочестии и богобоязненности, но не в грехе и вражде, что указывает на приоритет Исламских ценностей над групповыми интересами, если последние противоречат справедливости ('Адль). Важным аспектом является осуждение 'Асабиййи – термина, означающего чрезмерную групповую лояльность или партикуляризм. 'Асабийя осуждается тогда, когда она приводит к несправедливости, предрассудкам или способствует разделению внутри Уммы. Хотя естественные привязанности к семье или племени признаются, подчеркивается, что они не должны преобладать над лояльностью к исламским принципам и более широкому мусульманскому сообществу.
Продолжение ниже
16.05.202510:10
О идентичности на основе эссе выше.
Исходя из вышесказанного, было бы правильно выделить две формы идентичности: идентичность, основанную на реальных связях (семья, город, клан, племя, сословие), и идентичность, основанную на «воображаемом» сообществе. Первая - это установленный факт, однако она не универсальна и основана на обыденных факторах, таких как соседство или кровное родство. Каждый участник этого сообщества напрямую связан друг с другом. Концепция «воображаемого сообщества» же, наоборот, основана на «идее», что общество объединено общим фактором, таким как язык, культура или история. И как любая идея, он нуждается в распространении, апологии, навязывании и формировании. В этом контексте мне, как мусульманину, приходит в голову следующая мысль: если национализм определяется как идея о «единстве воображаемого сообщества», то почему мы не рассматриваем как таковую? Почему различные формы синкретизма традиционного коммунизма и Ислама мы, логично, отвергаем, а интерпретацию национальной идентичности в Исламе находим естественной? Коммунистическая идеология, как и национальная, стремилась к созданию классового сообщества трудящихся, объединенных общей историей классовой борьбы, общей социальной позицией и интересами. В чем принципиальная разница между коммунистической "нацией" трудящихся и нацией как группой, к примеру, объединенных "одним языком"? Поэтому современным мусульманам необходимо задуматься и осмыслить природу нации как идеологического и политического феномена и ни в коем случае не путать ее с формами идентичности, построенными на реальных связях. Аллаху алям.
У Калхуна есть цитата про это:
Исходя из вышесказанного, было бы правильно выделить две формы идентичности: идентичность, основанную на реальных связях (семья, город, клан, племя, сословие), и идентичность, основанную на «воображаемом» сообществе. Первая - это установленный факт, однако она не универсальна и основана на обыденных факторах, таких как соседство или кровное родство. Каждый участник этого сообщества напрямую связан друг с другом. Концепция «воображаемого сообщества» же, наоборот, основана на «идее», что общество объединено общим фактором, таким как язык, культура или история. И как любая идея, он нуждается в распространении, апологии, навязывании и формировании. В этом контексте мне, как мусульманину, приходит в голову следующая мысль: если национализм определяется как идея о «единстве воображаемого сообщества», то почему мы не рассматриваем как таковую? Почему различные формы синкретизма традиционного коммунизма и Ислама мы, логично, отвергаем, а интерпретацию национальной идентичности в Исламе находим естественной? Коммунистическая идеология, как и национальная, стремилась к созданию классового сообщества трудящихся, объединенных общей историей классовой борьбы, общей социальной позицией и интересами. В чем принципиальная разница между коммунистической "нацией" трудящихся и нацией как группой, к примеру, объединенных "одним языком"? Поэтому современным мусульманам необходимо задуматься и осмыслить природу нации как идеологического и политического феномена и ни в коем случае не путать ее с формами идентичности, построенными на реальных связях. Аллаху алям.
У Калхуна есть цитата про это:
Одно дело — преданность своему королю и сородичам при столкновении с норманнскими захватчиками в том, что в 1066 году стало Англией. И совсем другое — в последующие годы: взращивание английского национализма посредством мифологизации Камелота, превращения «норманнского ига» в основу квазиклассового недовольства и заявлений о том, что «Англия будет жить вечно». Преданность абстрактной категории Англии существенно отличается от преданности своим реальным и конкретным товарищам. Сеть межличностных отношений определяет личность локально, но при надлежность к категории «нация» помещает людей в сложный, глобально интегрированный мир. И об этом нельзя забывать. В то же самое время она служит источником конфликтов и нередко используется для выражения личного и коллективного недовольства (стр. 34-35)
29.04.202514:34
Процент "тюркской генетики" в Юго-восточном Кавказе и ближайших окраинах.
Видя ажиотаж вокруг постов об аутосомной генетике азербайджанцев, я, наконец, сделаю обзор о процентном содержании тюркского компонента в азербайджанцах.
Начнем с самого начала, на данном этапе невозможно определить влияние аутосомной тюркской генетики в азербайджанцах, любые поздние калькуляции умозрительны и строятся на основе образцов людей соседних регионов, поэтому любые калькуляции от бронзового века до средневековья не работают, из-за отсутствия образцов генетики древнего населения региона прошлого. Но за то себя хорошо показывают калькуляторы основанные на неолитических образцах. Среди этих неолитических образцов:
Anatolian Neolithic Farmer(Анатолийские фермеры) — это древние земледельцы из региона Анатолии (современная Турция), жившие около 10 000–8 000 лет назад. Они сыграли ключевую роль в распространении сельского хозяйства в Европу и Ближний Восток, а также являются одними из предков современных кавказцев. Основные Y-гаплогруппы — G2a, митохондриальные — K, T и N. Их генетический вклад доминирует у современных южных европейцев и встречается по всей Евразии.
Iranian Neolithic Farmer (Загросцы/Иранские фермеры) — это древние земледельцы и скотоводы из региона Загросских гор (современный западный Иран), жившие около 12 000–9 000 лет назад. Они одними из первых одомашнили коз и выращивали злаки, внеся вклад в развитие сельского хозяйства. Генетически отличались от анатолийских фермеров и частично повлияли на популяции Южной Азии и Кавказа. родственны CHG. Основные Y-гаплогруппы — J2a и G2b, митохондриальные — U7 и R2.
Caucasian Hunter Gatherers (CHG/Кавказские охотники собиратели) — древняя популяция эпохи мезолита (ок. 13 000–6 000 лет назад), обитавшая на территории современного Кавказа и Восточной Анатолии. Генетически они были носителями Y-гаплогруппы J2, J1 и митохондриальных гаплогрупп K3 и T, отличаясь высокой долей компонента WHG (западные охотники-собиратели) с примесью восточноазиатских генов.Позднее они стали ключевым компонентом в формировании ямной культуры(протоиндоевропейцы), а их генетическое наследие прослеживается у современных народов Кавказа, Европы и Южной Азии.
Восточноевропейские охотники-собиратели (EHG — Eastern Hunter-Gatherers) — древнее население лесной и степной зон Восточной Европы (ок. 10 000–5 000 лет назад), генетически близкое к палеолитическим популяциям Сибири и Кавказа. Основные Y-гаплогруппы — R1a и R1b, митохондриальные — U4 и U5. EHG стали одним из ключевых компонентов ямной культуры, а их генетический вклад заметен у современных восточных и северных европейцев, особенно балтов и славян.
East-Asian — древние популяции Восточной Азии (ок. 40 000–5 000 лет назад), включая предков современных сино-тибетских, тунгусо-маньчжурских и аустроазиатских народов. Основные Y-гаплогруппы — O, N, C2, митохондриальные — D, B, F. Эти группы внесли вклад в формирование также тюркских и монгольских народов. Их генетическое наследие доминирует у современных китайцев, корейцев, японцев и народов Юго-Восточной Азии.
Средневековые тюрки, пришедшие из Центральной Азии, не были стопроцентными азиатами, но азиатский компонент является показателем их участия в этногенезе, поэтому именно восточноазиатский компонент мы возьмем в качестве отчета. Повторюсь, 1% восточной азии =/= 1% тюрков, но чем меньше этого компонента, тем меньше непосредственно тюркского участия:
1-2%: азербайджанцы Губы-Хачмаза, лезгины, талыши, таты Джалгана.
2-3%: таты Северного Кавказа, шекинцы, тати Ирана(близкий к талышам народ, не путать с татами), таты Азербайджана, нахчиванцы, азербайджанцы Дагестана.
3-6%: карабахцы, азербайджанцы Армении, габалинцы, азербайджанцы Турции(Ардахан), таты Нюгеди, агджабединцы, азербайджанцы Азербайджана (?), аз. Иран ардебильцы, Иран азер-цы средний, аз. тегеранцы, аз. Иран зенджанцы.
6-10%: аз. Иран тебризцы, аз. Турция ыгдырцы, аз. Турция карсцы, аз. Грузии, газахцы, агстафинцы, шамкирцы.
Самый малый процент Губа-Хачмазцы 1%, самый высокий у шамкирцев 10%.
Видя ажиотаж вокруг постов об аутосомной генетике азербайджанцев, я, наконец, сделаю обзор о процентном содержании тюркского компонента в азербайджанцах.
Начнем с самого начала, на данном этапе невозможно определить влияние аутосомной тюркской генетики в азербайджанцах, любые поздние калькуляции умозрительны и строятся на основе образцов людей соседних регионов, поэтому любые калькуляции от бронзового века до средневековья не работают, из-за отсутствия образцов генетики древнего населения региона прошлого. Но за то себя хорошо показывают калькуляторы основанные на неолитических образцах. Среди этих неолитических образцов:
Anatolian Neolithic Farmer(Анатолийские фермеры) — это древние земледельцы из региона Анатолии (современная Турция), жившие около 10 000–8 000 лет назад. Они сыграли ключевую роль в распространении сельского хозяйства в Европу и Ближний Восток, а также являются одними из предков современных кавказцев. Основные Y-гаплогруппы — G2a, митохондриальные — K, T и N. Их генетический вклад доминирует у современных южных европейцев и встречается по всей Евразии.
Iranian Neolithic Farmer (Загросцы/Иранские фермеры) — это древние земледельцы и скотоводы из региона Загросских гор (современный западный Иран), жившие около 12 000–9 000 лет назад. Они одними из первых одомашнили коз и выращивали злаки, внеся вклад в развитие сельского хозяйства. Генетически отличались от анатолийских фермеров и частично повлияли на популяции Южной Азии и Кавказа. родственны CHG. Основные Y-гаплогруппы — J2a и G2b, митохондриальные — U7 и R2.
Caucasian Hunter Gatherers (CHG/Кавказские охотники собиратели) — древняя популяция эпохи мезолита (ок. 13 000–6 000 лет назад), обитавшая на территории современного Кавказа и Восточной Анатолии. Генетически они были носителями Y-гаплогруппы J2, J1 и митохондриальных гаплогрупп K3 и T, отличаясь высокой долей компонента WHG (западные охотники-собиратели) с примесью восточноазиатских генов.Позднее они стали ключевым компонентом в формировании ямной культуры(протоиндоевропейцы), а их генетическое наследие прослеживается у современных народов Кавказа, Европы и Южной Азии.
Восточноевропейские охотники-собиратели (EHG — Eastern Hunter-Gatherers) — древнее население лесной и степной зон Восточной Европы (ок. 10 000–5 000 лет назад), генетически близкое к палеолитическим популяциям Сибири и Кавказа. Основные Y-гаплогруппы — R1a и R1b, митохондриальные — U4 и U5. EHG стали одним из ключевых компонентов ямной культуры, а их генетический вклад заметен у современных восточных и северных европейцев, особенно балтов и славян.
East-Asian — древние популяции Восточной Азии (ок. 40 000–5 000 лет назад), включая предков современных сино-тибетских, тунгусо-маньчжурских и аустроазиатских народов. Основные Y-гаплогруппы — O, N, C2, митохондриальные — D, B, F. Эти группы внесли вклад в формирование также тюркских и монгольских народов. Их генетическое наследие доминирует у современных китайцев, корейцев, японцев и народов Юго-Восточной Азии.
Средневековые тюрки, пришедшие из Центральной Азии, не были стопроцентными азиатами, но азиатский компонент является показателем их участия в этногенезе, поэтому именно восточноазиатский компонент мы возьмем в качестве отчета. Повторюсь, 1% восточной азии =/= 1% тюрков, но чем меньше этого компонента, тем меньше непосредственно тюркского участия:
1-2%: азербайджанцы Губы-Хачмаза, лезгины, талыши, таты Джалгана.
2-3%: таты Северного Кавказа, шекинцы, тати Ирана(близкий к талышам народ, не путать с татами), таты Азербайджана, нахчиванцы, азербайджанцы Дагестана.
3-6%: карабахцы, азербайджанцы Армении, габалинцы, азербайджанцы Турции(Ардахан), таты Нюгеди, агджабединцы, азербайджанцы Азербайджана (?), аз. Иран ардебильцы, Иран азер-цы средний, аз. тегеранцы, аз. Иран зенджанцы.
6-10%: аз. Иран тебризцы, аз. Турция ыгдырцы, аз. Турция карсцы, аз. Грузии, газахцы, агстафинцы, шамкирцы.
Самый малый процент Губа-Хачмазцы 1%, самый высокий у шамкирцев 10%.
02.05.202511:54
Почему я каждый раз пишу об этом?
Некий человек в комментариях обвинил меня в тюркофобии. Давайте определимся, что на этом канале является "тюркофобским"?
1. Генетический анализ аутосом азербайджанцев и Y dna элит? Я не делал выборку, и все данные находятся в свободном доступе.
2. По мнению современных исследователей антропологии, социологии, истории - нация - это социальный конструкт, созданный на рубеже 18-20 веков? Тогда Э. Хобсбаум, Б. Андерсон, Ж. Кадио, В. Шнирельман, К. Мелвилл и другие авторы - тюрки/иранцы/арабофобы?
3. По тем же данным, политические образования прошлого не были похожи на современные государства? В. Тишков, Филипп Л. Уайт, В. Халляк тоже тюркофобы?
Работа настоящего автора основана на выводах современных исследователей и на методологии, в то время как другие каналы изучают себя и свою историю по запискам антропологов и путешественников XVIII и XIX веков. Если этот источник будет считаться для вас релевантным сам по себе, то вас следует немного разочаровать. Эти записки можно сравнить со статьями на Яндекс Дзене о путешествии, т.к. их так же писали такие же случайные люди с минимальным багажом знаний о новом регионе, и все что такой автор пишет — это первую очередь его субъективный опыт, от того что эти записки "старые" информативнее они не становятся. И если человек сам этого не осознал в ходе рассуждений и обсуждений таких "источников", то можно сделать вывод, что такой человек не имеет представления об истории как научной дисциплине. Следовательно, он не способен отличить человека тюркофоба, от беспристрастного исследователя.
Здесь я исследую историю, опираясь на данные и выводы современной методологии, но делаю выводы с точки зрения мусульман, а не западных востоковедов. В этом отличие моего канала. И если для вас это -лезги -турко -ирано -афгано -афрофобия, или что-то еще, то это говорит в первую очередь о вас. Что вы, столкнувшись с информацией, которая поставила вас перед экзистенциальным кризисом, потому что вам сказали, что все, что вы представляли о себе и своем прошлом, - неправда, предпочли не думать, не размышлять, не спрашивать себя: "Прав ли мой собеседник?", не перепроверить всех этих авторов, на которых он ссылается, а просто объявить его "врагом вашего народа", - это показатель того, что вы боитесь потерять то, во что верили. Инфантильное поведение незрелого человека 🤷♂️
Я не требую, чтобы вы принимали все, что я пишу, за истину, лишь прошу вас перепроверить, прочитать то, что читаю я, изучить работы тех людей, которых я здесь упомянул, и затем сделать определенные выводы. И я на 100% уверен, что вы придете к тому же выводу, что и я.
А тем, кто пишет в комментариях, повторюсь, удобно просто отвергать и клеймить врагом народа, но качественно опровергнуть что-то не получается. Я уже писал многим, если вы хотите меня опровергнуть возьмите книгу "Воображаемые сообщества" Б. Андерсона и напишите на нее разгромную рецензию.
Некий человек в комментариях обвинил меня в тюркофобии. Давайте определимся, что на этом канале является "тюркофобским"?
1. Генетический анализ аутосом азербайджанцев и Y dna элит? Я не делал выборку, и все данные находятся в свободном доступе.
2. По мнению современных исследователей антропологии, социологии, истории - нация - это социальный конструкт, созданный на рубеже 18-20 веков? Тогда Э. Хобсбаум, Б. Андерсон, Ж. Кадио, В. Шнирельман, К. Мелвилл и другие авторы - тюрки/иранцы/арабофобы?
3. По тем же данным, политические образования прошлого не были похожи на современные государства? В. Тишков, Филипп Л. Уайт, В. Халляк тоже тюркофобы?
Работа настоящего автора основана на выводах современных исследователей и на методологии, в то время как другие каналы изучают себя и свою историю по запискам антропологов и путешественников XVIII и XIX веков. Если этот источник будет считаться для вас релевантным сам по себе, то вас следует немного разочаровать. Эти записки можно сравнить со статьями на Яндекс Дзене о путешествии, т.к. их так же писали такие же случайные люди с минимальным багажом знаний о новом регионе, и все что такой автор пишет — это первую очередь его субъективный опыт, от того что эти записки "старые" информативнее они не становятся. И если человек сам этого не осознал в ходе рассуждений и обсуждений таких "источников", то можно сделать вывод, что такой человек не имеет представления об истории как научной дисциплине. Следовательно, он не способен отличить человека тюркофоба, от беспристрастного исследователя.
Здесь я исследую историю, опираясь на данные и выводы современной методологии, но делаю выводы с точки зрения мусульман, а не западных востоковедов. В этом отличие моего канала. И если для вас это -лезги -турко -ирано -афгано -афрофобия, или что-то еще, то это говорит в первую очередь о вас. Что вы, столкнувшись с информацией, которая поставила вас перед экзистенциальным кризисом, потому что вам сказали, что все, что вы представляли о себе и своем прошлом, - неправда, предпочли не думать, не размышлять, не спрашивать себя: "Прав ли мой собеседник?", не перепроверить всех этих авторов, на которых он ссылается, а просто объявить его "врагом вашего народа", - это показатель того, что вы боитесь потерять то, во что верили. Инфантильное поведение незрелого человека 🤷♂️
Я не требую, чтобы вы принимали все, что я пишу, за истину, лишь прошу вас перепроверить, прочитать то, что читаю я, изучить работы тех людей, которых я здесь упомянул, и затем сделать определенные выводы. И я на 100% уверен, что вы придете к тому же выводу, что и я.
А тем, кто пишет в комментариях, повторюсь, удобно просто отвергать и клеймить врагом народа, но качественно опровергнуть что-то не получается. Я уже писал многим, если вы хотите меня опровергнуть возьмите книгу "Воображаемые сообщества" Б. Андерсона и напишите на нее разгромную рецензию.
16.05.202510:00
Национализм как многомерный феномен современности: дискурс, проект и идеология (по Калхуну)
Национализм, как отмечает Крейг Калхун, часто воспринимается лишь через призму открытых конфликтов, связанных с изменением границ или борьбой за суверенитет (с. 25). Однако подобный подход игнорирует его глубинные структурные основы, формирующие коллективную идентичность и мировоззрение в современную эпоху. Национализм — это не только политический инструмент, но и культурный дискурс, способ организации социальной реальности, а также идеологический императив, пронизывающий личные и коллективные практики (с. 27, 33).
Национализм как дискурс и основа коллективной идентичности
Калхун подчеркивает, что национализм как дискурс формирует культурное понимание, при котором люди осмысливают себя через призму национальной принадлежности. Этот процесс, как отмечает Бенедикт Андерсон, основан на концепции «воображаемых сообществ», где нации существуют как ментальные конструкции, объединяющие индивидов, которые никогда не вступят в прямой контакт (Андерсон, 2001: 31). Дискурс наций, по Калхуну, опирается на язык страсти и идентификации, контрастируя с рациональным дискурсом государств (с. 27). Именно этот аспект позволяет национализму сохранять актуальность даже в периоды отсутствия открытых конфликтов, поскольку он определяет базовые категории восприятия мира — как системы взаимодействующих наций.
Национализм как политический проект
Второе измерение национализма связано с его воплощением в социальных движениях и государственной политике, направленных на достижение автономии, независимости или объединения территорий (с. 33). Однако, как показывает пример Италии XIX века, политические проекты часто опережают формирование единой национальной идентичности. Массимо д’Адзельо метко заметил: «Италию мы уже создали, теперь нам предстоит создать итальянцев» (Хобсбаум, 1998: 72). Этот парадокс иллюстрирует, что нации не являются примордиальными сущностями, а конструируются через целенаправленные усилия элит и институтов.
Национализм как идеологический императив
Третье измерение — национализм как система ценностей, утверждающая превосходство одной нации над другими. Этот аспект, по Калхуну, часто ведет к экстремизму, этническим чисткам и ксенофобии (с. 33). Однако важно различать преданность локальным сообществам (например, флорентийский патриотизм Макиавелли) и абстрактную лояльность к нации как категории (с. 34–35). Если первая основана на межличностных связях, то вторая существует в глобальном контексте, где идентичность становится инструментом политической мобилизации и источником конфликтов.
Критика примордиализма и историческая динамика
Калхун отвергает примордиалистские трактовки национализма, напоминая, что групповая преданность исторически принимала различные формы — от семейных уз до городского патриотизма (с. 33–34). Современный национализм, однако, отличается масштабом и абстрактностью, связывая индивидов с воображаемыми сообществами, чьи границы и сущность постоянно переосмысливаются. Например, мифологизация «норманнского ига» в Англии демонстрирует, как исторические нарративы используются для укрепления национальной сплоченности (с. 35).
Национализм, как отмечает Крейг Калхун, часто воспринимается лишь через призму открытых конфликтов, связанных с изменением границ или борьбой за суверенитет (с. 25). Однако подобный подход игнорирует его глубинные структурные основы, формирующие коллективную идентичность и мировоззрение в современную эпоху. Национализм — это не только политический инструмент, но и культурный дискурс, способ организации социальной реальности, а также идеологический императив, пронизывающий личные и коллективные практики (с. 27, 33).
Национализм как дискурс и основа коллективной идентичности
Калхун подчеркивает, что национализм как дискурс формирует культурное понимание, при котором люди осмысливают себя через призму национальной принадлежности. Этот процесс, как отмечает Бенедикт Андерсон, основан на концепции «воображаемых сообществ», где нации существуют как ментальные конструкции, объединяющие индивидов, которые никогда не вступят в прямой контакт (Андерсон, 2001: 31). Дискурс наций, по Калхуну, опирается на язык страсти и идентификации, контрастируя с рациональным дискурсом государств (с. 27). Именно этот аспект позволяет национализму сохранять актуальность даже в периоды отсутствия открытых конфликтов, поскольку он определяет базовые категории восприятия мира — как системы взаимодействующих наций.
Национализм как политический проект
Второе измерение национализма связано с его воплощением в социальных движениях и государственной политике, направленных на достижение автономии, независимости или объединения территорий (с. 33). Однако, как показывает пример Италии XIX века, политические проекты часто опережают формирование единой национальной идентичности. Массимо д’Адзельо метко заметил: «Италию мы уже создали, теперь нам предстоит создать итальянцев» (Хобсбаум, 1998: 72). Этот парадокс иллюстрирует, что нации не являются примордиальными сущностями, а конструируются через целенаправленные усилия элит и институтов.
Национализм как идеологический императив
Третье измерение — национализм как система ценностей, утверждающая превосходство одной нации над другими. Этот аспект, по Калхуну, часто ведет к экстремизму, этническим чисткам и ксенофобии (с. 33). Однако важно различать преданность локальным сообществам (например, флорентийский патриотизм Макиавелли) и абстрактную лояльность к нации как категории (с. 34–35). Если первая основана на межличностных связях, то вторая существует в глобальном контексте, где идентичность становится инструментом политической мобилизации и источником конфликтов.
Критика примордиализма и историческая динамика
Калхун отвергает примордиалистские трактовки национализма, напоминая, что групповая преданность исторически принимала различные формы — от семейных уз до городского патриотизма (с. 33–34). Современный национализм, однако, отличается масштабом и абстрактностью, связывая индивидов с воображаемыми сообществами, чьи границы и сущность постоянно переосмысливаются. Например, мифологизация «норманнского ига» в Англии демонстрирует, как исторические нарративы используются для укрепления национальной сплоченности (с. 35).
Список литературы
Калхун Крэйг Национализм. / Пер. с англ. А. Смирнова. — М.: Территория будущего
Anderson, B. (2001). Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. London: Verso.
Hobsbawm, E. (1998). Nations and Nationalism since 1780: Programme, Myth, Reality. Cambridge: Cambridge University Press.
25.04.202512:26
Продублирую почему мы не использовали ряд сэмплов, например, губа-хачмазцев.
Из-за отсутствия Азии калькулятор начинает вычитывает западноевразийский компонент, что характерен для региона (Губы-Хачмаза и Дагестана) откидывая губинохачмазцев к грузинам-хевсурам, андийцам и грузинам-тушинам
Из-за отсутствия Азии калькулятор начинает вычитывает западноевразийский компонент, что характерен для региона (Губы-Хачмаза и Дагестана) откидывая губинохачмазцев к грузинам-хевсурам, андийцам и грузинам-тушинам
06.05.202514:13
Читаю книгу Талала Асада "Возникновение секулярного", пока уловил две мысли, на первых же страницах:
1. Критика западной "демократической идеи". Автор критикует представление, будто в современных демократиях люди платят налоги и служат в армии из-за внутренней дисциплины (Тейлор) — на деле это госпринуждение. Выборы раз в несколько лет не делают граждан по-настоящему влиятельными, а власть использует «участие» как ширму. Связь между народом и властью слаба: парламенты плохо представляют интересы разных групп, а лоббисты (типа нефтяных компаний или фермерских союзов) продвигают решения, не отражающие волю большинства. СМИ, которыми владеют корпорации и государство, формируют мнение людей, а опросы лишь создают видимость обратной связи. Даже голосуя, граждане не гарантируют, что власть будет слушать их — решения принимают элиты (чиновники, бизнес, партийные лидеры). Хотя Тейлор и Андерсон говорят о нации как «воображаемом сообществе» (где все равны в «гомогенном времени»), реально общество не «прямого доступа»: простые люди исключены из политики, а демократия держится не на добровольном согласии, а на скрытом принуждении. Секуляризм (отделение религии от государства) помог создать эту систему, но он лишь маскирует, что власть всё так же далека от народа.
2. Национальная идентичность искусственно создана для того чтобы служить национальному государству, а не наоборот. . Автор разбирает, как современные государства создают "воображаемые нации" через СМИ и образование, подменяя реальные различия (класс, религия) искусственным единством. Секуляризм здесь - не просто отделение религии, а инструмент управления, по-разному работающий во Франции (жёсткий), Британии (госцерковь) и США (религиозное общество при светском государстве). Но попытки навязать "общие ценности" через закон часто приводят к конфликтам, так как принуждение заменяет настоящий консенсус. Особенно это видно в США, где с XVIII века сохраняется модель "мы хорошие - они плохие", что оправдывает подавление инакомыслия под видом защиты свободы. В итоге, современные демократии не обеспечивают реального равенства - вместо общества "прямого доступа" мы получаем систему, где власть опосредована элитами, а граждане остаются исключёнными из настоящего принятия решений.
Аналогичное исследование на эту тему есть у В. Халляка.
читаем дальше.
1. Критика западной "демократической идеи". Автор критикует представление, будто в современных демократиях люди платят налоги и служат в армии из-за внутренней дисциплины (Тейлор) — на деле это госпринуждение. Выборы раз в несколько лет не делают граждан по-настоящему влиятельными, а власть использует «участие» как ширму. Связь между народом и властью слаба: парламенты плохо представляют интересы разных групп, а лоббисты (типа нефтяных компаний или фермерских союзов) продвигают решения, не отражающие волю большинства. СМИ, которыми владеют корпорации и государство, формируют мнение людей, а опросы лишь создают видимость обратной связи. Даже голосуя, граждане не гарантируют, что власть будет слушать их — решения принимают элиты (чиновники, бизнес, партийные лидеры). Хотя Тейлор и Андерсон говорят о нации как «воображаемом сообществе» (где все равны в «гомогенном времени»), реально общество не «прямого доступа»: простые люди исключены из политики, а демократия держится не на добровольном согласии, а на скрытом принуждении. Секуляризм (отделение религии от государства) помог создать эту систему, но он лишь маскирует, что власть всё так же далека от народа.
2. Национальная идентичность искусственно создана для того чтобы служить национальному государству, а не наоборот. . Автор разбирает, как современные государства создают "воображаемые нации" через СМИ и образование, подменяя реальные различия (класс, религия) искусственным единством. Секуляризм здесь - не просто отделение религии, а инструмент управления, по-разному работающий во Франции (жёсткий), Британии (госцерковь) и США (религиозное общество при светском государстве). Но попытки навязать "общие ценности" через закон часто приводят к конфликтам, так как принуждение заменяет настоящий консенсус. Особенно это видно в США, где с XVIII века сохраняется модель "мы хорошие - они плохие", что оправдывает подавление инакомыслия под видом защиты свободы. В итоге, современные демократии не обеспечивают реального равенства - вместо общества "прямого доступа" мы получаем систему, где власть опосредована элитами, а граждане остаются исключёнными из настоящего принятия решений.
Аналогичное исследование на эту тему есть у В. Халляка.
читаем дальше.
29.04.202514:34
09.05.202508:13
Вот читаю я сборник статей "SAFAVID PERSIA IN THE AGE OF EMPIRES", из-за полемики, развернувшиеся в ряде сообществ вокруг статей из сборника. И вот во "введении" мне бросилась в глаза такая мысль Чарльза Мелвилла:
Это вполне понятная мысль для любого, кто хоть немного знаком с академическими исследованиями, методологиями и т. д. Когда вы ссылаетесь на данные путешественников, авторов или даже этнографических экспедиций прошлого, вы в первую очередь демонстрируете не реальности из прошлого, а авторское понимание той реальности, его видение и восприятие.
В этом контексте довольно забавно наблюдать, как в кругах с националистическими взглядами активно цитируются отрывки из любых, даже незначительных старинных текстов. При этом многие не осознают парадокса: их представление о собственном прошлом и о мировоззрении предков формируется не на основе подлинного "понимания мира самими предками", о котором они так пекутся, а фактически через призму восприятия внешних наблюдателей, например, условного английского торговца Джона Джонсона, а что? Если цитата есть и ей 400 лет, то она автоматом истина последней инстанции, разве не так? ;)
Еще одна причина более ясного представления о Сефевидской Персии в нашей (западной) версии заключается в постоянно растущем количестве отчетов путешественников и жителей. Именно эти авторы предоставили наиболее значительный объем информации об Иране и персидском обществе в шестнадцатом и, особенно, семнадцатом веках. Собранные мной маршруты и заметки более чем 70 путешественников, несомненно,дают нам больше, чем просто факты (иногда даже ошибочные); они передают их взгляды и восприятие страны и ее жителей
Это вполне понятная мысль для любого, кто хоть немного знаком с академическими исследованиями, методологиями и т. д. Когда вы ссылаетесь на данные путешественников, авторов или даже этнографических экспедиций прошлого, вы в первую очередь демонстрируете не реальности из прошлого, а авторское понимание той реальности, его видение и восприятие.
В этом контексте довольно забавно наблюдать, как в кругах с националистическими взглядами активно цитируются отрывки из любых, даже незначительных старинных текстов. При этом многие не осознают парадокса: их представление о собственном прошлом и о мировоззрении предков формируется не на основе подлинного "понимания мира самими предками", о котором они так пекутся, а фактически через призму восприятия внешних наблюдателей, например, условного английского торговца Джона Джонсона, а что? Если цитата есть и ей 400 лет, то она автоматом истина последней инстанции, разве не так? ;)
07.05.202511:51
Мой брат с канала ayyarun переводит и делится выдержками из исследований Р. Таппера, американского антрополога, который в своих исследованиях шахсевенской и кызылбашской истории много раз посещал Иран, жил среди шахсевенских племен, собирал устные традиции и изучал документы иранского периода, чтобы описать институты и трансформацию кызылбашской племенной идентичности.
Я предлагаю вам прочитать два его поста:
1. Формирование кызылбашских племен на Мугани и Ардебиле.
2. Структура, организация кызылбашских племен.
Мы исследуем историю Ахл Сунны Южного Кавказа, но кызылбаши, будучи историческими антагонистами суннитских сил региона, являются не меньшей частью истории региона, которой следует уделить внимание, как минимум, чтобы развенчать мифы создаваемые националистическими сообществами вокруг них.
Я предлагаю вам прочитать два его поста:
1. Формирование кызылбашских племен на Мугани и Ардебиле.
2. Структура, организация кызылбашских племен.
Мы исследуем историю Ахл Сунны Южного Кавказа, но кызылбаши, будучи историческими антагонистами суннитских сил региона, являются не меньшей частью истории региона, которой следует уделить внимание, как минимум, чтобы развенчать мифы создаваемые националистическими сообществами вокруг них.
登录以解锁更多功能。
